— Он зарабатывал деньги. В мамины дела и правила моего воспитания не лез.
— Так себе воспитание, если честно, — Андрей пожал плечами.
Неудивительно, что ты такая… Как отмороженная немного, уж не обижайся.
ВСЕ ЧАСТИ РАССКАЗА ЗДЕСЬ
Глава 18. Обмен опытом между поколениями
— Про понятия правильно сказала, — одобрил Андрей выбор реплики, когда Вера пересказала утренний диалог со Снежаной. – Нечего в средней школе уголовщину разводить.
Кстати, на будущее имей в виду: о том, что «стучать» нехорошо орущие про «понятия» товарищи помнят только до тех пор, пока им это выгодно.
Даже забавно порой было смотреть, как такие «понятливые», оказавшись у нас на первом же допросе, начинают весело и задорно валить всех своих подельников, лишь бы самим уровень наказания снизили.
— Что, прямо все-все такие? – не поверила Вера.
— Исключения бывают, но редко. И те, кто на принцип идут – они, как правило, никаких «понятий» и «правил» изначально не пропагандировали.
С одноклассниками дружбу не водишь – дело твое. Главное, чтобы конфронтаций не было.
Пойми правильно, когда я говорю, чтобы такого не было – я имею в виду, чтобы ты первая не лезла.
Если снова будут инциденты как с этой вот Снежаной – будем разбираться.
— Ну ты совсем уж амебу из меня не делай, соображаю кое-что, — фыркнула Вера.
После чего задала неожиданный вопрос:
– Ты уже упоминал, что рос в детском доме и все такое. Ну и что мать того… — она щелкнула пальцами по горлу, изображая знакомый, наверное, каждому человеку жест.
В ее исполнении он почему-то выглядел чужеродно, будто раньше ничего подобного Вере обозначать не доводилось. Хотя…
Может, и не доводилось. – А как вообще все так получилось?
— Что она начала прикладываться? Или что меня забрали?
— Наверное, и то, и другое.
— И зачем тебе эта крайне «важная» информация? – Андрей не поленился изобразить воздушные кавычки руками, чем привлек внимание Фортуны.
Кошка тут же прыгнула ему на колени и принялась ластиться.
– Вот же развели зверинец…
— Пытаюсь… Узнать тебя получше? Ты если не хочешь о таком говорить – не отвечай.
— Да не о чем говорить, на самом деле. Насколько я помню, на грудь принимала она всегда.
Но раз я родился здоровым, скорей всего – начала это все дело уже после моего появления на свет.
В графе «отец» прочерк, она о нем не говорила никогда.
Какой-то особенной жести, насколько я помню, не было, просто все деньги, что ей в руки попадали, тут же пропивались.
Дома был в лучшем случае хлеб, в худшем – соседские огороды, где летом можно было спионерить по-тихому какое-нибудь яблоко.
Зимой обычно меня кормили какие-нибудь родственники, они же отдавали одежду. Или соседи.
— А опека?
— Ну, ты имей в виду, что нормальный алгоритм работы опеки застала более-менее уже ты, а на меня это благословение не успело упасть.
Тогда по стране в целом хватало других проблем. Ну, знаешь, криминал, безработица, тлен, мрак и вот это вот все.
Слышала небось про девяностые хоть что-то?
— Кое-что. Игорь иногда рассказывал, как в девяностые в автосервисе работал и машины перегонял из-за границы с напарником.
Как я поняла, на те деньги он в итоге потом, когда поспокойней стало, нормальный бизнес и организовал.
— Ну, в общем, было тогда не до того, чтобы беспризорников нормально по интернатам распихивать и как-то их содержать.
Но в поле зрения системы я все-таки попал, уже в школе. Начался аттракцион со временным изъятием.
Это когда ты живешь с матерью до ее первого загула, потом ей срывает тормоза, дома исчезают еда и вещи, приходят соседи, вызывают опеку – ты едешь в спецприемник.
Мать на своих каруселях покрутится, вертолеты половит, в норму придет – и айда бежать, возвращать тебя.
И опять ты едешь домой, зная при этом, что все это – буквально месяца на три.
Я после четвертого раза психанул, устроил скандал, наорал на всех, мол, или не трогайте, или лезьте, или насовсем забирайте, но хватит с меня вот этой вот жизни на чемоданах с бесконечными туда-сюда.
В общем, на маты там всех поставил, впечатлились люди. Они и не такое слышали, но от меня не ожидали, считали эдаким пай-мальчиком.
— И после этого тебя насовсем забрали?
— Ага. Ну, сначала провели экспертизу, спецам показали, причем аж троим. Те и выдали каждый свое заключение, мол, ребенок не испытывает эмоциональной привязанности к матери, постоянные переезды негативно сказываются на психике и ощущении стабильности, мать много раз получала шанс исправиться, но им не воспользовалась, поэтому лучше ребенка окончательно из семьи изъять.
Так я и получил прописку на казенных харчах.
— И ты никогда не хотел вернуться?
— Куда? К пустому холодильнику и в слюни угашенному телу, которое даже не соображает, какое сейчас время суток и кто я такой?
— Логично. Просто как-то непонятно. В приемнике говорили, что мы все, ну, кто попал туда так или иначе, хотим получить семью и все такое.
— Кто-то вроде тебя – да, вполне возможно. Люди из нормальных семей, для которых детдом – худшие условия, чем у них были.
Если есть негативный опыт проживания в семье и при этом – в детдоме все поставлено адекватно…
Скажем так, мне попадались дела воспитанников из системы, где шел вполне осознанный отказ от усыновления и опеки третьими лицами просто потому, что «нам и тут не дует».
— А почему ты решил пойти в полицию?
— Школьный учитель правоведения с физруком на пару постарались. Посмотрели, что у меня по их предметам дела очень хорошо обстоят, оценили в целом дисциплину и склад характера, ну и сказали: иди, Вронский, либо в армию, либо в тогда еще милицию – будет тебе там счастье.
— И… Как? Счастье есть? – недоверчиво уточнила Вера.
— Вполне. Крыша над головой, дело, которое получается, опять же, профессия полезная и нормальными людьми уважаемая.
— А почему ты не пошел в адвокаты?
— Потому что делить чужие стиральные машинки и свинки-копилки при разводах мне не хотелось. А защищать преступников – ну такое себе, знаешь ли.
— Не всегда ведь речь идет о преступниках. Есть и ложные обвинения.
— Если есть ложное обвинение – там не адвокат нужен, а нормальный следователь прежде всего, чтобы невиновных не обвиняли почем зря.
Адвокат – он, по большей части, в уголовных делах именно на стороне преступного мира работает. А я хотел бороться со злом, а не примкнуть к нему.
— Что прости?
— Отсылка. Звездные войны, третья часть. Что, забыла?
— Эм… Ну…
— Стоп, погоди. Ты что, не смотрела «Звездные Войны»? С твоим-то характером и не тащиться от джедаев, трансформеров, Гарри Поттера и прочего – это как?
— Ну… Скажем так, раньше мне было не до всего этого. А в чем прикол со Звездными войнами?
— Проще будет показать, — махнул рукой Андрей.
И, достав ноутбук, принялся искать более-менее приличное качество фильма и, желательно, без рекламы сомнительных медикаментов и не менее сомнительных способов заработка.
Сам того не зная, он привнес в список увлечений Веры и свое собственное расписание новую традицию – семейные киновечера.
В этот раз они просто валялись вдвоем в обнимку с миской наскоро сделанного попкорна, то и дело останавливая фильм, чтобы Андрей ответил на очередной вопрос девчонки по лору любимой вселенной.
Не то что бы это был самый его любимый фильм, просто именно со Звездными войнами был связан достаточно большой отрезок его детства и юности, причем воспоминания были в основном приятными.
А Вера… Такое ощущение, что Вера фантастические фильмы и всякие «неучебные» материалы вообще не смотрела.
Вдвойне удивился Андрей, когда узнал, что кроме школьной литературы из списка «обязательно прочитать за лето» и учебников, Вера в руки никаких других книг не брала.
— Подписку тебе на электронную библиотеку взять, что ли. Хоть почитаешь что-нибудь нормальное.
— Ох, вот не слышала тебя моя учительница по русскому и литературе из гимназии. Прибила бы она тебя за то, что классику нормальной не считаешь.
Кстати, мы по школьной программе Шерлока Холмса изучали.
— Холмс – это классика детективного жанра уже, но у Конан Дойла и другие вещи есть.
Маракотова бездна, например. Слышала что-нибудь?
Вера помотала головой.
– Ладно, а «Затерянный мир?»
Снова отрицательный жест.
— Слушай, а чем ты вообще занималась после школы?
— Училась.
— И? То, что задают в школе, человек с нормально работающим мозгом сделает за пару часов максимум.
— Ну, были всякие дополнительные соревнования, к которым надо было готовиться постоянно.
Олимпиады, опять же, всякие внутришкольные и межшкольные конкурсы.
Я ведь рассказывала о мамином отношении к таким вещам.
— А Игорь?
— Он зарабатывал деньги. В мамины дела и правила моего воспитания не лез.
— Так себе воспитание, если честно, — Андрей пожал плечами. – Даже в детдоме давали два часа свободного времени перед сном, когда можно было что-то почитать, поиграть, порисовать или еще чем заняться.
Неудивительно, что ты такая… Как отмороженная немного, уж не обижайся.
— Мне про отмороженность серьезно сказал человек, который не понимал, почему надо позвонить, когда где-то задерживаешься?
Может, дело в твоих генах, а отмороженность тут не при чем?
— Ой, вы только посмотрите, кто научился сарказму. Пока не очень, осенью на пересдачу, но попытка засчитана, — фыркнул Андрей.
И тут же получил по голове подушкой.
– Ах ты ж!
В ход пошел второй «снаряд» — и следующие десять минут он носился за Верой по всему дому.
Путающиеся под ногами Фортуна и След отмщению, на самом деле, вот вообще не помогали. Что же… Быть отцом – это, оказывается, иногда даже весело!
ПРОДОЛЖЕНИЕ — ЗДЕСЬ
