Свадебное платье было куплено. Ресторан заказан. Подготовка к свадьбе шла полным ходом.
До дня, которого так ждала Лера и так боялась Елена, оставалось всего ничего. Они носились вместе по городу, улаживая какие-то организационные моменты и уставали так, что иногда не было сил даже на то, чтобы поесть. Сидя поздно вечером рядышком на темной кухне, они жевали бутерброды, наспех приготовленные Еленой, и хихикали, когда их заставали за этим занятием.
НАЧАЛО — ЗДЕСЬ
— Чаю-то можно было сделать? Или всухомятку вкуснее? Лен, ты решила молодость вспомнить? – ворчал отец Леры, расставляя на столе кружки. – Чего полуночничаете?
— Папка, не ворчи! Просто скажи, что хочешь с нами! – Валерия протягивала отцу бутерброд и тот с радостью присоединялся к жене и дочери.
Кому из них в один из таких вечеров пришла в голову идея устроить ужин с будущими родственниками, Елена потом вспомнить так и не смогла. То ли Лера попросила ее об этом, чтобы обсудить еще раз все детали торжества. То ли она сама решила, что это будет не лишним. Но так или иначе, день был назначен, и она принялась приводить в порядок дом. Пусть в детстве она очень не любила все эти хлопоты, но со временем Елена научилась получать удовольствие от порядка. Она драила окна и полы, оставив на откуп Лере ванные комнаты и кухню.
Музыка, которую Лера включила так громко, что Елена почти не слышала, как гудит пылесос, не дала ей уловить тот короткий, оборвавшийся на высокой, странной ноте, крик, который разделил ее жизнь на до и после.
Она не слышала его, но почему-то дернулась, замерла на мгновение, не понимая, что ее так насторожило, а потом окликнула дочь.
— Лера! У тебя все в порядке?
Ответа не было. И Елена, легко отшвырнув со своего пути в сторону тяжелый прадедушкин стол, который с трудом сдвигал с места даже ее муж, кинулась вверх по лестнице, ведущей на второй этаж, где убирала свою ванную Лера.
Дочь она застала катающейся по полу в ванной. Лера выла на какой-то тоненькой пронзительной ноте, закрыв руками лицо. Рядом, на полу, валялась бутылка с чистящим средством, которым она отмывала плитку.
Проклятая бутыль с широким горлышком и очень неудобным пульверизатором, которую Лера почему-то любила, каждый раз доливая туда средство и не желая менять на что-то другое…
Что случилось, Елена поняла сразу. Сколько раз она ругала дочь, которая становилась на край ванной и, балансируя на цыпочках, драила плитку, распевая во все горло свои любимые песни.
— Грохнешься!
— Мам! Не начинай! Ничего со мной не случится!
— Лера! Это опасно!
— Мамочка, я же высокая! А тебе не дотянуться до потолка, ведь так? Вот и не мешай мне!
— Поставь на полку хотя бы бутыль со средством. Намочи тряпку и потом мой. Зачем держать в руках всю бутылку?!
— А что такого? Мамочка, ты так осторожничаешь, словно я еще совсем ребенок. Я давно уже все умею! Ты же сама меня научила!
Крышка с пульверизатором сорвалась с бутылки, когда Лера потеряла равновесие на краю ванной. Она оперлась рукой, в которой была зажата бутыль со средством о стену так резко, что крышка просто отлетела. Мокрые пальцы заскользили по плитке, бутыль наклонилась, и едкое средство хлынуло по рукам Леры, а она машинально дернулась, пытаясь удержаться босыми ногами на бортике ванной. Брызги попали ей на лицо, в глаза, и острая, жгучая боль заставила ее тут же забыть и об осторожности, и о том, чего в таких случаях делать нельзя. Она закрыла лицо руками и все-таки грохнулась на пол, пытаясь прогнать эту злую боль…
— Мама!
— Я здесь! – Елена схватила дочь за руки, отводя их от ее лица. – Не три глаза! Не смей!
Телефон остался внизу, в гостиной, и Елена, недолго думая, схватила Леру в охапку и каким-то неимоверным усилием подняла ее над полом, прижав к себе так крепко, как только могла.
— Потерпи! Я сейчас!
Она точно знала, что нельзя оставлять дочь одну. Стоило той как следует потереть глаза и помочь ей, возможно, не смогут даже самые лучшие врачи.
А потому, Елена, не задумываясь, подхватила дочь на руки и потопала вниз по лестнице.
Как ей это удалось, она потом так и не смогла понять. Елена несла дочь, словно маленькую, не думая ни о ее росте, ни о весе, ни о чем вообще… Она просто спасала своего ребенка, и ей было совершенно наплевать на то, что она просто физически не смогла бы этого сделать в других обстоятельствах.
Усадив Леру на диван, Елена в мгновение ока укутала ее в плед, спеленав, будто маленькую, и приказала не двигаться.
— Я быстро!
Меньше чем через час Лера уже была в операционной.
— Выйди! Я сам! – бывший муж Елены, Андрей, так строго глянул на нее, что она не посмела ослушаться.
— Я…
— Ничего не бойся, Лена! Иди!
Поражение оказалось обширным…
Елена, видев Леру после операции, не смогла сдержаться. Она билась в истерике в руках мужа у дверей палаты, в которой лежала дочь, проклиная себя за то, что не проследила, не предотвратила то, что почти отобрало зрение у ее ребенка.
— Лена, ты не виновата!
— Нет! Только я! Неужели ты не понимаешь?! Я должна была уберечь ее! Должна!
Елене казалось, что это именно она в один миг уничтожила все. Будущее своей дочери, ее надежды на счастье, возможность любить и быть любимой. Ведь Максим наверняка откажется теперь от Леры. Разве такому как он нужна будет жена с такими проблемами? Почти слепая…
Конечно, как врач, Елена понимала, что можно что-то сделать, как-то помочь, но в то же время ее профессиональный опыт говорил о том, что полноценное зрение уже вряд ли получится вернуть. И это выворачивало душу, не давая мыслить здраво. Что стоят все ее звания и опыт, если собственному ребенку помочь она не в силах…
Лера пришла в себя, и Елену позвали в палату. Муж осторожно коснулся ее мокрой щеки:
— Лен, тебе нужно успокоиться. Хочешь, я пойду к ней?
— Нет. Я сама.
Руки дочери бессильно лежали на ладонях Елены, и она старалась не плакать, чтобы не волновать лишний раз дочь.
— Мамочка… Было так больно…
— Знаю, малыш, знаю… Потерпи немножко. Все будет хорошо!
— Не будет, мам. Не обманывай меня. Ты никогда этого не делала. И сейчас не стоит. Я же будущий врач. Ты забыла?
— Помню!
— Просто скажи мне правду. Насколько все плохо?
— Лера…
— Правду, мам!
— Хорошего мало. Андрей сделал все возможное и невозможное. Теперь остается только ждать.
— Спасибо… А Максим?
— Я позвонила ему. Он еще не приехал. Как появится – я проведу его к тебе.
— Нет! Не надо! Я не хочу, чтобы он видел меня такой!
— Лерочка…
— Пожалуйста, мама! Сделай так, как я прошу!
— Хорошо… Я сделаю…
Елену Максим не послушал. Когда он примчался в клинику, прервав командировку и сорвав переговоры, остановить его не смог даже Андрей.
— Максим! Подожди, пока она тебя позовет! Ей нельзя сейчас волноваться!
— Или вы меня пустите к Лере, или я буду сидеть под дверью палаты до тех пор, пока она не захочет меня видеть!
— Она не смогла бы тебя увидеть, даже если бы захотела! – голос Елены звучал глухо и так зло, что Максим шарахнулся от нее.
— Почему вы так? Я же люблю ее…
— Максим, тебе лучше сейчас поехать домой. Я позвоню тебе, если что-то изменится, и Лера тебя позовет.
— Нет! Я никуда не уйду!
Следующие несколько часов Елена, то и дело выходя из палаты, натыкалась на обиженный, вопросительный взгляд Максима.
— Лерочка, Максим здесь. Он приехал.
— Мама, скажи ему, чтобы ушел. Я не хочу, чтобы он страдал! Не хочу, чтобы портил себе жизнь уходом за мной! Скажи ему, что свадьбы не будет!
— Тише, моя девочка, тише… — Елена целовала руки дочери. – Я все скажу! Все будет, как ты хочешь!
Елена прекрасно понимала, почему Лера кричит и требует, чтобы Максим ушел. Она и сама поступила бы так же. Но почему-то именно в тот момент, когда она в очередной раз вышла из палаты, чтобы поговорить с Максимом, ей стало его до боли жаль.
Он сидел, прислонившись к стене и смотрел в потолок, и Елена с удивлением обнаружила, что Максим плачет. Ревет, как маленький, не скрывая слез и не пытаясь хоть как-то спрятать свои эмоции от окружающих. И почему-то она в тот момент совершенно отчетливо поняла, что в этом мальчишке, который был ненамного старше ее дочери, нет никакой заносчивости или сумасбродства. Он был так же открыт и беззащитен в тот момент, как и Лера… И так же страдал, еще не понимая, что принесет ему будущее.
Возможно, именно поэтому Елена сделала то, на что не решилась бы при других обстоятельствах. Она подошла к Максиму, потянула его за руку, прося встать, и обняла его так, как обняла бы своего ребенка, которому было страшно и больно.
— Успокойся! Не надо плакать! Слезами тут не поможешь…
— Что я могу сделать? – в голосе Максима послышались прежние твердые нотки. – Скажите! Я все сделаю!
— Я знаю, — Елена отстранила от себя парня, осторожно пригладила вихор на макушке Максима и внимательно посмотрела ему в глаза. – Ты понимаешь, что она… никогда не будет прежней?
Слова эти дались Елене с таким трудом, что она покачнулась, пытаясь увернуться от темноты, что вдруг накрыла ее с головой.
Твердая, уверенная рука поддержала ее, и Елена вздохнула. Вот… Самое страшное сказано. Дальше будет легче… Или не будет…
— Я понимаю. Вы не думайте, что я глупый! Вы можете не верить, но мне совершенно все равно, какой она будет. Я люблю ее! А что это за любовь такая, если при первых же проблемах, сбежит без оглядки?
— Я не знаю, Максим. Наверное, та, о которой ты говоришь, бывает только в сказках. А мы, к сожалению, в реальном мире. И я точно знаю, что сейчас ты думаешь одно, а через какое-то время все может измениться. И ты пожалеешь о своих словах. Нет! Не перебивай меня! Я не говорю, что это плохо! Это нормально! Человеку кажется, что он способен на все, но это далеко не так. Я очень не хочу, чтобы твой благородный порыв обернулся для тебя большой болью. Ведь плохо будет не только тебе, но и Лере… Я знаю, что ты хороший человек. Иначе, моя девочка не любила бы тебя… И сейчас ей так же больно и страшно, как и тебе… И единственное, что вы можете сейчас сделать – это дать друг другу время.
— Я не уйду!
— А я и не гоню тебя. Оставайся. Только не пытайся прорваться в палату. Она сейчас в таком состоянии, что любое потрясение может стоить ей слишком дорого. У нас очень мало шансов, Максим. И нужно все делать очень осторожно и спокойно. И потому, тебе, как и мне, придется очень постараться, чтобы Лера могла почувствовать нашу поддержку… Она сейчас ничего и никого не слышит. Поэтому, не спеши! Я прошу тебя! Просто смирись пока с тем, что она будет кричать и гнать тебя от себя. Хватит у тебя сил это выдержать? Тогда у вас появится шанс. А за это время ты решишь – нужны ли тебе эти отношения. Если ответ твой будет отрицательным – никто тебя не осудит. Даже я.
Отвечать Максим не стал. Просто подошел к дверям палаты и снова уселся на стул, который стоял у порога.
— Хорошо. Спасибо тебе… Ты прости, но я пойду. Мне нужно к дочери.
Прошло несколько дней, и Елена отлучилась из клиники, чтобы съездить домой и выполнить просьбу дочери.
— Отвезешь меня, Максим? – попросила Елена. – Я не могу сейчас садиться за руль. Руки не слушаются.
По дороге к дому Елены они молчали. Максим и так знал все, что происходило в эти дни в палате Леры. Он взял отпуск и отлучался из клиники за все это время лишь на пару часов, чтобы съездить домой и сменить одежду. Все оставшееся время он проводил у дверей палаты Леры.
И пусть она не могла видеть его, девушка чувствовала, что он где-то рядом.
— Мам, Максим здесь?
— Нет. Здесь его нет. Ты же не велела ему заходить к тебе в палату.
— Мамочка, ты знаешь, о чем я спрашиваю, — мягко улыбалась Лера. – Он же где-то поблизости, так?
— У двери сидит. И уходить отказывается.
Лера мрачнела.
— Это пока… А потом он увидит меня и… Мам, я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделала.
— Что же? Только не проси меня прогнать его. Я не стану этого делать. Пустые хлопоты, как мне кажется. Он все равно не уйдет.
— Нет. Я не об этом. Я хочу тебя попросить… Верни, пожалуйста, свадебное платье в салон. Оно очень красивое… Пусть его наденет другая невеста… Счастливая…
— Лерочка…
— Мама, сделай, пожалуйста, так, как я прошу!
Елена не спешила исполнять просьбу дочери, но Лера настояла на своем.
— Она все еще не хочет со мной разговаривать?
— Нет, Максим. Не хочет. Но она знает, что ты рядом.
— Хоть так…
Елена молча кивнула.
— Сможешь помочь мне еще кое в чем? – она, нервничая, теребила ремешок сумочки.
— Конечно. Что нужно сделать?
Просьбу дочери в тот день Елена так и не выполнила. Она вошла в ее комнату, аккуратно сложила чехол, в котором хранилось свадебное платье, выбранное Лерой, и отдала его Максиму.
— Ты уверен?
— Да. Я знаю, что мы все делаем правильно.
— Хорошо. Я очень надеюсь, что ты прав. И, Максим…
— Что?
— Спасибо…
— Пока не за что.
Следующий год всем дался очень тяжело. Елене казалось, что за это время она постарела на пару веков. Лера не скандалила, выполняла все предписания врачей, но улучшения были настолько незначительны, что казалось, девушка сама не хочет, чтобы ей стало легче.
Так оно и было. Замкнувшись в себе, Лера остро реагировала на все попытки родителей наладить хоть как-то прежнюю жизнь. Жениха своего видеть она больше не желала, твердо решив, что для него так будет лучше. Самого Максима о том, что он думает по этому поводу, Лера спрашивать не собиралась.
— Так будет лучше, мам! – твердила она в ответ на просьбы Елены хотя бы поговорить с парнем по-человечески. – Он найдет себе другую! Здоровую!
— Лера! – срывалась Елена. – Так нельзя! Ты почему-то решаешь все и за всех! А у него может быть свое мнение?!
— Мама, я не хочу, чтобы он жалел меня! Понимаешь ты это?! Не хочу! – Лера тоже срывалась на крик.
Отец Леры гасил ссору в зародыше разводя своих любимых в разные стороны.
— Обе хороши! Остыньте немного!
Впервые за долгое время Елена почувствовала, что ее дом больше не то спокойное и тихое место, куда ее тянет и где хочется отдохнуть душой.
И лишь спустя год Лера постепенно перестала грустить. Причем и отец, и мать это заметили не сразу.
— Тебе не кажется, что Лера как-то повеселела? – наконец решилась спросить у мужа Елена.
— Конечно, повеселела! Я бы тоже улыбался, если бы ты каждый вечер ко мне в окошко лазила на второй этаж!
— Ты что такое говоришь?!
— А то! Ты, матушка, ничего не замечаешь! А Максим уже неделю под Леркиными окнами пасется! Я ему ключ от калитки выдал. И сказал, что мешать не буду.
— Ах, вон оно что! — Елена улыбнулась. – Понятно.
— Что-то я смотрю, ты не особо и удивлена?
— А что тут удивляться? Мне нравится наш будущий зять! – припечатала Елена и пошла на кухню.
Большая тарелка маленьких, с мизинчик, пирожков, которую она отнесла в комнату дочери ближе к вечеру, вернулась на кухню пустой, и Елена, наконец, с облегчением выдохнула.
Сами разберутся. Главное, не мешать! Молодость резка на гнев и скорые решения, но время не стоит на месте и люди взрослеют. Вот и ее дочь, кажется, наконец поняла, как и что ей делать дальше. Остается только удивиться в нужный момент, услышав хорошие новости и позволить осторожно шагающему по иглам боли счастью снова войти в ее дом…
А свадьба будет. Совсем не такая, как планировали изначально. Гостей Максим и Лера звать на нее не станут. Из приглашенных будут только самые близкие родственники, которые приедут на торжество, рассовав по карманам множество носовых платков.
И Лера, наконец, наденет свое платье, которое Максим увидит впервые только на свадьбе, ведь Елена возьмет с него обещание не открывать чехол раньше времени.
А спустя еще некоторое время во дворе дома Елены появится детская коляска, на которую Лера накинет свою фату, следуя обычаю, который с давних времен прижился в ее семье, поправит на носу очки и чмокнет мать в щеку:
— Я побежала! Последний экзамен, мам! Держи за меня кулаки и ругай на чем свет стоит! А то мало ли!
— Ой, не придумывай! Все ты сдашь! Учила же!
— Максим тоже самое сказал. А я все равно боюсь чего-то…
— Лерочка, самое страшное с нами уже было. Так давай будем радоваться тому, что имеем. Договорились?
— Да, мамочка! – Лера на мгновение прижмется к матери, и побежит к калитке, махнув на прощание рукой.
А Елена укачает внука, разложит на столе, стоявшем на веранде, овощи и мясо, и примется за готовку.
Пора пошевеливаться! Ведь завтра в ее доме соберется вся семья!
И большой стол снова закряхтит чуть слышно и ласково под тяжестью тарелок из бабушкиного сервиза. И зазвучат голоса, приветствуя друг друга, а после польется песня… Сначала одна, потом другая…
А потом еще и еще… До тех пор, пока маленький Андрюшка, названный так в честь того, кто, пусть и не в полной мере, вернул его маме зрение, не уснет на руках у бабушки, посапывая в такт знакомой мелодии, которая притихнет слегка, чтобы не спугнуть первый легкий детский сон. А потом польется снова уже свободно и привольно, даря спокойствие и радость тем, кто ее услышит.
Автор: Людмила Лаврова
