Май 1945 год
Сердце Василисы замирало от каждого раската грома, молния сверкала так, что освещала всю избу. Но не было в ней страха, как вот у её кошки, что под лавку забилась. Было лишь сладкое предчувствие, ей казалось, что именно сегодня он вернется. Сердцем чувствовала и душой. Недавно письмо от Лёньки пришло, так она теперь со дня на день ждала своего мужа. С Лёнькой любовь у нее сильная, еще как весной в сороковом году на танцах в клубе как познакомились, так и поняли, что судьба их свела.
Лёнька сиротой был, отца и мать схоронил в начале тридцатых, с теткой жил, а в 1939 году перебрался в отчий дом. Жених был завидный — свой дом, работа в колхозе механиком. Красивый, работящий, мечта многих девчонок. Но едва он увидал Василису, сердце его тут же забилось, голову потерял. Стал бегать за ней, в соседнее село до дома провожал, а потом и замуж позвал. Осенью 1940 года они поженились, но не успели насладиться супружеской жизнью, не успели родить ребенка, как в июне 1941 года началась Великая Отечественная и Леонида призвали на службу танкистом. Он писал письма, а она молилась, чтобы вернулся живым и невредимым. В конце 1943 году он в госпиталь попал, ожоги получил, два месяца лежал, но оправился и дальше службу нёс.
Гром громыхнул еще раз, а потом скрипнула калитка. Василиса, накинув шаль на плечи, распахнула дверь и выскочила на крыльцо. Предчувствие её не обмануло — Лёнька вернулся!
— Лёня! Лёня! — как чумная бежала она навстречу к мужу и бросилась к нему в объятия. Пока он шептал имя жены, она целовала каждый шрам не его шее и руках.
— Я здесь, моя душа, жизнь моя, — шептал он. — Василисушка… Всё позади, я дома. я вернулся.
— Муж мой, милый мой, единственный. Похудел как, усох будто весь. Откормлю, отогрею, — прижималась она к нему.
Та майская грозовая ночь была одной из самых счастливых в жизни Василисы… Не знала она тогда, что гром был предвестником испытаний.
****
Сентябрь 1945 года.
Она сидела на лавке поглаживала свой живот и улыбалась. Василиса знала, что в ней уже зародилась жизнь. Как фельдшер сказала — два месяца сроку, в апреле родить должна, к середине ближе. Она мечтала, чтобы сын был первенцем, а потом уж и девочку можно. А если Господу угодно, так она Лёньке с десяток ребятишек нарожает, чтобы семья была большой и крепкой.
— Василиса, отчего лыбишься? — бригадир, Татьяна Михайловна подошла к ней с ведром воды. — Отчего не работаешь?
— Так отдыхаю, тёть Тань. Коровы доены, воду дала. А кормушки им Иван заполнит.
— Слыхала я, беременна ты. Прими поздравления, товарищ Семенова. И это… Коз из загона выпусти и ступай до дому. Твой Лёнька уж скоро на обед придет.
— Спасибо, тёть Таня, — поблагодарила её Василиса и пошла к загону с козами на другой конец фермы.
Идя домой, она стянула платок, от которого у неё вся голова уж вспотела. Хоть и сентябрь на дворе, а всё жара стоит дневная. По правую сторону небо заволокло тучей, знать, дождь будет, вон, слышно как гремит со стороны Ивановки. Может и до них тучка дойдет?
Проходя мимо сельского совета, она увидела молодую девушку, одетую по городской моде, та держала на руках мальчонку, которому на вид и года не было. Василиса улыбнулась — несколько месяцев и она своё дитя на руки возьмет. Только отчего Галина, помощница главы сельского совета так смотрит на неё странно, провожая взглядом?
Василиса пожала плечами и продолжила свой путь. Дойдя до дома, она открыла калитку и пошла к умывальнику. Ополоснув лицо и помыв руки, молодая женщина стала снимать постиранное белье. Ежели туча дождевая придет, намочит простыни.
— Простите, мне сказали, что Леонид Семёнов здесь проживает, — услышала Василиса женский голос и, стянув простыню с веревки, удивленно посмотрела на незнакомку. Именно её она видела возле сельского совета.
— Да, здесь проживает. Этой мой муж. А вы по какому делу к нему?
— Позовите его, пожалуйста, — не ответив на вопрос Василисы, попросила незнакомка.
— Он с минуты на минуту появится, а зачем вам Леонид? — но она не успела услышать ответ, как в калитку вошёл муж и встал как вкопанный, увидев гостью.
— Тамара? — будто сглотнув ком в горле, удивленно произнес он.
— Да, Лёня, вот, приехала. Некуда больше.
— Я ничего не понимаю, что происходит? — дурное предчувствие поселилось в душе Василисы и она переводила взгляд с гостьи на мужа.
Незнакомка опустила голову, а потом вскинула её и посмотрела с вызовом на Леонида. Тот, будто на секунду замешкавшись, представил её жене:
— Это Тамара, медсестра из госпиталя, где я лежал после того, как мой танк подбили. Это она помогала писать тебе письма.
— Очень приятно, Тамара. А меня Василисой зовут, — она протянула руку гостье. — Но в толк не возьму, отчего вы к нам приехали?
— Оттого, что…
— Она жизнь мне буквально спасла, — не дал ей договорить Леонид. — Ухаживала за мной будто за дитём малым. У Тамары родителей не стало, вот тогда она в госпиталь служить пошла. Я ж сколько раз на грани был, в горячке лежал, орал от боли, а она рядом была, помогала. Вот я и предложил, когда выписывался — если худо будет, пущай приезжает к нам в село. Работа у нас тут всегда найдется, да той же медсестрой. Наша-то баба Зина на ладан дышит.
— А я уж Бог весть что подумала, — улыбнулась Василиса. — Значит, Тамара, вы жизнь моему мужу спасли.
— Он преувеличивает, — ответила молодая женщина с легкой улыбкой на губах. — Жизнь ему спас наш доктор Макаров, а я лишь свою работу выполняла.
— Вы проходите, Тамара, проходите, что же я вас на пороге держу?
Чуть позже, сидя за столом и наблюдая за маленьким Лёвочкой, Василиса тихо спросила у Тамары:
— А отец.. Он жив?
Тамара отвела взгляд и пожала плечами:
— Не знаю. Он в госпиталь к нам попал, любовь у нас случилась. Да вот только уехал, как поправился, и больше ни слуху ни духу от него не было.
Василиса тяжело вздохнула. Вот жизнь, как людьми крутит. Но они помогут Тамаре, ведь она была рядом в тяжелые для Леонида дни. Завтра Василиса сама лично проводит Тамару в сельский совет и порекомендует её на место бабы Зины, которая едва ходит и уж слеповата. А лучше с Лёней пойдут, он и расскажет, как медсестричка за ним в госпитале ухаживала.
В передней комнате, расстелив на нетопленной печи матрац, Василиса уложила гостью и её сыночка спать.
****
Она проснулась посреди ночи от грохота грома.
— Вот и до нас дождь дошел, — прошептала она и, повернувшись, провела рукой по постели — мужа рядом не было.
Василиса очень хотела пить, потому она встала и накинула на себя халат, ступая по полу на цыпочках. Лёня, небось, на улице дымит. Она хотела тихонечко пройти, чтобы не разбудить Тамару и ребенка. Подойдя к ведру, она осторожно зачерпнула ковшом воду и стала пить, как вдруг услышала чей-то раздраженный шёпот, доносившийся из открытого окна. Подойдя ближе, она увидела через прозрачный тюль Лёню и Тамару.
— Зачем ты приехала? Как ты вообще меня нашла?
— Найти нетрудно было. Это ведь я отправляла твои письма жене. Смешно, правда? А ведь я могла этого не делать, не относить послания на почту, но делала это.
— Зачем ты приехала? — грозно повторил Лёня.
— Чтобы ты увидел, к чему наша связь привела. С сыном познакомился…
Повисло молчание, будто ледяной водой окатило Василису, она опустила руку с ковшом и вода струйкой потекла вниз. Ноги будто к полу приросли, она не могла сдвинуться с места, словно окаменела.
— Хочешь сказать, что Лёва мой сын?
— Твой, Лёнечка, твой. В августе я его родила, аккурат как мы с тобой любовь в госпитале крутили, так через девять месяцев после нашей последней ночи и понесла. Год и месяц ему.
Леонид опустился на скамью и достал трубку. А Василиса пыталась унять бьющееся сердце, ей казалось, что его стук слышен на всю округу.
— Я жену не брошу, — наконец сказал он.
— А я и не прошу, чтобы ты жену бросал. Но помочь ты мне должен. Родителей у меня нет, родня не в восторге была, когда я пыталась найти у них приют. Конечно, в лицо никто не говорил, но чувствовала я, что мы с Лёвочкой лишние, видела осуждающие взгляды людей. Лёвочка ведь мою фамилию носит, вот кабы другая была, сказала бы, что замуж вышла и мужа на фронте потеряла. Некуда мне было податься, вот и решила я сюда приехать. Я ведь не прошу многого — помогай нам по мере сил, навещай сына. Со временем, может быть и жена твоя всё узнает. Но только, если ты этого захочешь, я же молчать буду как рыба.
— Я едва выкрутился, врал, что сам позвал тебя. Тома, Василиса ребенка ждет. Ты лишняя здесь.
— Твоя жена ребенка ждет, а я уже родила. Лёва есть и тебе надо это принять. Завтра, если мне дозволят остаться медсестрой при сельском враче, я попрошу жилье. Есть же у вас пустующие дома?
— Емельяновы померли, дом государству отошел.
— Вот… А коли мне не дадут жилье, так в медпункте пока перекантуемся с сыном. А теперь, Лёня, иди к жене, не дай Бог проснется и увидит, что тебя нет.
Василиса тихонько вернулась в комнату и юркнула под простыню. Ей бы заплакать, но слёз не было, злость обуяла её. Сжав зубами простыню, она прислушивалась к шагам мужа. Вот он лёг, обнял её и вскоре засопел.
Утром она ушла на дойку и по дороге Василису проняло — она плакала и слезы текли не переставая из глаз.
— Васька, чего зареванная? — спросила Татьяна, когда Василиса в коровник вошла.
— Не знаю, плаксивой стала какой-то с беременностью. Всё думаю, как Лёнька мой бился с фрицем, как тяжело ему было, — врала Василиса.
— Эх, деточка, до чего дурные мысли в твоей голове сидят. Чего удумала реветь? Дома твой мужик, хорошо всё, дитенка ждешь. Чего реветь?
— Знаю, тёть Тань, знаю. Да ничего поделать с собой не могу.
— Слышь, Васька, а чего за гостья у вас? Видала вчера Галину, говорит , к Леониду твоему баба какая-то явилась.
— Ах, медсестра из госпиталя. Кабы не она, неизвестно, как бы выкарабкался мой Лёнька. Вот он и сказал ей, что коли худо будет, пусть в село наше приедет.
— Ты, Васька, в оба глаза гляди. Знаю я таких. Мужиков сейчас по пальцам пересчитать можно. Кабы твоего не увела. Дома то особо не привечай, ночь провела и пусть ступает дальше.
— У нас она будет медсестрой, коли возьмут. А там, может, и жилье дадут.
— Кабы так, было бы хорошо, — кивнула Татьяна. — А то Зинка уже ни черта не видит, шприцем попасть не может. А всё-таки не привечай у себя дома, мой тебе совет. Баба она смазливая, как бы беды не было.
Возвращаясь домой после утренней дойки, Василиса уже знала — она не уйдет, гордо вскинув голову. Лёня её муж. Да, оступился, загулял, но она не отдаст его другой. В конце концов, Тамаре не стоило ложиться под чужого мужа. Она знала, что Леонид женат и всё равно с ним спуталась. А своего будущего ребенка Василиса без отца не оставит. Но и не простит ему этот поступок.
ПРОДОЛЖЕНИЕ — ЗДЕСЬ
