— Чего это вы за одеждой решили отправиться? — Валерий заказал кофе. — Носить нечего?
— Настоящей женщине всегда нечего носить. — Вздохнула Диана. — А ещё к бабуле пришёл тот картавый дед, и мама решила, что мы будем им мешать.
НАЧАЛО — ЗДЕСЬ
— Илья Маркович? — Валерий нахмурился. — Странно. Не знаешь, зачем пришёл?
— Понятия не имею. В гости, наверное. Пап, а можно я с тобой жить буду? — Девочка прижалась к отцу.
— Малыш, ты же знаешь, что это неудобно. Меня практически не бывает дома. — Валерий одним глотком допил кофе. — Вот и сейчас мне уже надо бежать.
Когда Аня вернулась за столик, Валерий уже ушёл.
— Мам, посмотри сообщения, папа там денег сбросил. — Весело сообщила дочь. — Только я уже передумала. Давай вместо платья купим мне новый телефон.
— А давай ты ещё подумаешь. — Предложила Анна. — Обещаю, не тратить эту сумму. К следующим выходным решишь, что хочешь, тогда поедем и купим.
— Ну ладно. — Согласилась Диана. — Тогда поехали домой. Мам, а ты меня к Ксюше отпустишь?
— Если обещаешь вернуться не слишком поздно.
— Обещаю. Можно тогда я сразу поеду? Возьмёшь пакеты?
— Возьму. Осторожно. Смотри по сторонам.
Анна проводила взглядом дочь, расплатилась и встала. Надо ехать. Антонина Даниловна сегодня с утра не слишком хорошо себя чувствовала, была бледна и отчего-то взволнована предстоящим визитом старого друга. Аня подхватила пакеты и направилась ко входу в метро.
Свекровь лежала, прикрыв глаза, и Аня испугалась не на шутку.
— Плохо? Давление?
— Анечка, сядь. — Попросила она. — Может быть, и давление. Не измеряла. Разволновалась, вот и пришлось лечь. Валера заезжал. Совсем недавно уехал.
— И когда только успел? — Удивилась Анна. — Мы только что встретили его в торговом центре.
— Не узнаю я своего сына, девочка. Примчался дёрганый весь. Про здоровье и вовсе не спросил, отказался от чая. Метался по квартире, как раненый зверь, но зачем заезжал, не сказал.
Анна пожала плечами.
— Я тоже, как выяснилось, совершенно не знала своего мужа. Вы не убивайтесь, Антонина Даниловна. Иногда наши дети вырастают не совсем такими, какими мы мечтаем их видеть. И мне тяжело с Дианой. Я очень боюсь, что мы перестанем понимать друг друга.
— Всё может случиться, Аня. Раньше я бы начала разубеждать тебя в этом, а теперь сама вижу. Вот что всегда хотела сказать: я очень благодарна тебе за твоё хорошее отношение. Ты ведь даже сейчас, когда Валера предал тебя, не упрекнула меня ни в в чём.
— За что же мне упрекать вас? — Искренне воскликнула Аня. — Валерий — взрослый мужчина. Как можно требовать от вас, чтобы вы как-то влияли на него? Это я вам благодарна, что вы продолжаете относиться ко мне и к Диане, как к родным людям.
— Вы и есть родные, Аня. Не только Диана, но и ты. Я тебя дочерью считаю.
Она погладила рукой пёструю лоскутную подушку.
— Вот, возьми мой маленький подарок. Ты же меня поддержала в моей старческой фантазии. Не очень она получилась, да? Но это от чистого сердца, Анечка. Я вложила в неё свою любовь. Сбереги, как память.
— Спасибо. — Аня взяла подушку и погладила руку матери Валерия. — Мне очень нравится. Только вы что это словно прощаетесь со мной? Не выдумывайте! Мы с вами будем, пока не прогоните.
— Не прогоню.
— Вот и хорошо. А сейчас давайте всё же посмотрим, какое у вас давление.
* * * * *
Свекровь умepла через неделю. Аня заглянула утром к ней в комнату, а Антонина Даниловна лежит спокойно, словно спит. Но Анна почему-то сразу поняла, что душа матери мужа уже далеко. Слишком спокойным и безмятежным стало её лицо.
— А в сквер с вами мы так и не дошли. И в метро не спустились. — Тихо сказала она и заплакала. Плакала, уткнувшись лицом в пёструю, ещё пахнущую духами свекрови подушку.
После пoxopoн Валерий, отводя глаза, сообщил.
— Аня, полгода ещё поживёте здесь. А дальше тебе придётся что-то предпринять. Диану я не брошу, кроме алиментов буду помогать дополнительно, но квартиру мамину решил продать. Мне нужны деньги.
— Валера, твоя дочь не хочет уезжать из Москвы. Пусть тогда она живёт с тобой, себе я могу снять что-то попроще.
— Ну, вообще, я рассчитывал, что Диана будет жить с тобой. — Бывший муж нахмурился. — Аня, у неё подростковый возраст. Мне не нужны лишние конфликты в новой семье.
— Я поняла.
— Не начинай. Я же сказал, что буду помогать.
— Я не начинаю, Валера. Просто всё меняется слишком быстро, девочке трудно адаптироваться.
— Ерунда. Дети быстро привыкают к новым условиям.
— Дети. А взрослые?
— Ты имеешь в виду себя? Ань, хватит. Ты все эти годы жила за мой счёт.
— Надо же. Я работала, если ты не забыл.
— Я тебя умоляю, Аня. Эта твоя работа, эта твоя зарплата. Это же так, на булавки.
— А ещё на коммунальные платежи и продукты в нашем холодильнике.
— Туалетную бумагу не посчитала.
— Валера, прости. Я не хочу сейчас говорить грубые и обидные слова, уважая память твоей мамы. Я поняла тебя, но сейчас попрошу уйти, просто по-человечески.
Он ушёл. Диана была на дополнительных занятиях. Анна прошла по квартире, которая не была ей родной, но в каждом своём сантиметре хранила следы близкого человека. Она бережно собрала лоскутки Антонины Даниловны, аккуратно сложила их в отдельную сумку, туда же опустила лоскутную подушку. Она не будет ждать полгода, а начнёт искать новую квартиру прямо сейчас.
Несколько последующих недель Анна ездила смотреть варианты. Наконец, нашла более-менее приличную квартиру.
— Диана, поедем смотреть.
Она ожидала определённого протеста, но дочь буквально впала в истерику.
— Мам, ты с ума сошла? Здесь ещё хуже, чем у бабушки! Там хотя бы комнат много. А здесь? Да меня засмеют в школе. Мы что, совсем нищие?!
— Школу всё равно придётся менять. В твою ездить отсюда просто нереально, а бОльшую сумму за съёмное жильё я отдавать не смогу.
— Я не буду здесь жить!
— Да, дамочка, избаловали вы наследницу. — Пожилой хозяин покачал головой. — Видно, не здорово задумывается, как матери деньги достаются.
— А это не ваше дело! — Заплаканная девочка повернулась к нему. — Я в таком сарае жить не буду.
— Ну, так поищите сарай получше. — Хозяин развёл руками. — Знаете, я, пожалуй, не буду сдавать вам. Я здесь каждый гвоздик своими руками забивал, каждую обоину сам клеил.
— Вы не обижайтесь. — Анна шагнула к нему. — Она действительно не понимает. Не понимает, что у отца её теперь другая жизнь, и мы ему больше не интересны, что брать её в свою новую семью он не хочет, а отделывается подачками в несколько тысяч рублей, и что по-настоящему любит её только нищая мать, да вот бабушка любила ещё.
Диана замерла, пристально глядя на мать. Слёзы её высохли, а взгляд стал колючим и злым.
— Любила? Девчонки в школе спрашивали, что мне бабка оставила? А знаете, что? — Она снова повернулась к удивлённому хозяину квартиры. — Подушку самодельную из обрезков. И то, не мне, а ей. А мне ноль, зеро! Единственной и типа любимой внучке!
— Замолчи. — Строго и устало велела Анна. — Не смей говорить так о бабушке. Ты права не имеешь её судить. Она тебя никогда не обижала. И меня тоже. А своим законным имуществом человек может распоряжаться, как считает нужным. К тому же Антонина Даниловна не планировала yмиpaть.
Она протянула хозяину деньги и кивнула.
— Давайте подписывать договор.
Диана больше не сказала ни слова. Не разговаривала с Анной и дома. Молча собирала свои вещи. Разлепила губы только тогда, когда увидела в руках у матери сумку с подушкой.
— Ты что, серьёзно потащишь её туда? — Девочка выхватила пухлый квадрат из пакета. — Нет, точно бабкина шизa на тебя перекинулась. Да на ней только бoмжам спать, на мусорке ей место!
— Дай сюда! — Анна потянула подарок свекрови из рук дочери. — Нельзя так, Диана. Это память.
Один из швов, сшитых слабыми старческими руками, разошёлся.
— Мам. — Тон девочки неожиданно изменился. — Там что-то есть. Анна сунула руку в образовавшееся отверстие. Внутри, в простом прозрачном файле лежал слегка помявшийся лист.
— Завещание. — Тихо сказала она, пробежав глазами написанное. — Твоя бабушка завещала мне квартиру и половину того, что находится на её счетах.
— Это что, мы разбогатели, да, мам? — Диана подпрыгнула. — А откуда у неё деньги?
— Я не знаю, Диан. — Анна растерянно сжимала в руках лист. — Здесь записка с телефоном Ильи Марковича. Он не только друг твоего дедушки, а ещё и нотариус. Скорее всего, он как раз и сможет всё объяснить.
— Звони! Ну же, звони этому старику! Вот, наверное, зачем он приходил, мам.
— Сегодня уже поздно. — Анна никак не могла отделаться от нереальности происходящего. — Я утром позвоню.
Утром долго не решалась набрать номер. А когда набрала, услышала.
— Пгиезжайте, Аня. Антонина Даниловна пгосила вам всё объяснить…
* * * * *
— Она сначала не поняла. — Нотариус внимательно смотрел на Анну. — Подумала, что сын это делает из-за пгоблем с бизнесом. Но когда узнала, что у него уже давно связь с той женщиной… Ваш муж не хотел делить имущество, Аня. Готовился заганее. Вот Тонечка и поступила по совести. Оставила вам с Дианой квагтигу и половину того, что Валега пегевёл на её счета. Посчитала, что так будет честно.
— А раньше, что было в завещании?
— Его не было. — Илья Маркович развёл руками. — У Тони один сын, и он автоматически наследует её имущество. А уж он мог поступить с ним как угодно.
— Илья Маркович, но ведь Валера может оспорить завещание. И потом, я не считаю себя вправе…
— Стоп. Аня, если Тоня считает, что вы это заслужили, то почему вы сами сомневаетесь? Вы габотали, как и ваш муж, воспитывали дочь, не заводили отдельных счетов. Насчёт законности не волнуйтесь. Я был со свидетелем, мы воспользовались видеофиксацией. Аня, подумайте о будущем Дианы, если об этом не думает её отец.
— А, пожалуй, вы правы. У Валеры остаётся его бизнес, на который я не претендую, квартира, машина, половина того, что он пытался спрятать на счетах Антонины Даниловны. Думаю, денег там вполне хватит, чтобы сделать хороший ремонт.
— А вот это я называю деловым подходом. И отложите на учёбу девочке. Оглянуться не успеете, как Диана поступит в вуз.
— Но почему подушка? — Анна посмотрела на нотариуса. — Впрочем, всё просто. Она хотела, чтобы я поняла. Поняла, что она меня любит. А ещё знала, что я никогда не выброшу эту вещь. Но ведь я могла просто не найти.
— Тогда бы я сам оповестил вас. — Печально улыбнулся нотариус. — Тоня пгосила.
* * * * *
Вернувшись домой, Аня увидела лоскутную подушку, лежащую в центре дивана. Стояла, смотрела, а слёзы медленно текли по её щекам. Тихо подошла дочь. Прижалась головой к плечу.
— Мама, я там зашила. Только плохо, наверное, да?
— Бабушке всё равно бы понравилось. — Дотронувшись губами до её волос, успокоила Аня. — Она бы обрадовалась.
— Мама, ты прости, что я накричала на тебя. И что про бабушку так говорила. Мне просто было очень обидно и страшно. И папа ещё…
— Простила, Диан. Только квартиру эту мы продавать не будем.
— Ну и ладно. Мам, а можно я в своей комнате обои переклею?
— Везде переклеим. Ты права, не надо цепляться за прежнюю жизнь. Можно ведь просто помнить хорошее.
— Ну да. — Девочка подошла к дивану. — А подушек таких можно ещё пару штук купить и всё. Может быть, будет даже стильно.
— А можно самим попробовать сделать. Вон лоскутков сколько осталось.
— Мам, ты серьёзно?
— А что? — Улыбнулась Анна. — Бабушке нравилось. Да и пэчворк сейчас снова в моде.
Автор Йошкин Дом
