Голод, страх, лишения – со всем справились и все преодолели те, для кого собственная жизнь значила куда меньше, чем чья-то. Со временем все успокоилось и Матвей Иванович понял – его и семью не тронут.
НАЧАЛО — ЗДЕСЬ
И главной причиной стал как раз тот, кто посоветовал ему вернуться в родной город. Василий, которого посылали с поручениями то на другой конец страны, то за границу, долгое время не появлялся в доме Матвея. За это время Ирина успела подрасти и из вихрастой девчонки, которая испуганно жалась к матери, превратиться в настоящую красавицу. Родители смотрели на свое дитя и диву давались.
— В кого такая уродилась, Матвей? Ведь мы с тобой не красавцы…
— Машенька, это не про тебя! Лучше и красивее я женщины не встречал. А Ирочка… Дай Бог, чтобы красота ее не во вред пошла, а на пользу. Не отпускай ее в город. Даже с Гаврилой или мальчишками. Не надо. Береженого Бог бережет.
— Прав ты, Матвей. Да только… Молодая она… Надо бы о будущем ее подумать.
— Надо. Время придет – думать станем. А пока – сделай, как я прошу.
Думать не пришлось. Василий, который заехал как-то проведать старых знакомцев, дальше крыльца не шагнул, когда навстречу ему выскочила сама весна – ясноглазая, быстроногая, тоненькая, словно веточка. Ожгла улыбкой, заворожила зеленью глаз русалочьих, и пропала… А он так и остался стоять, занеся ногу над ступенькой, не понимая еще, что судьба его только что решилась и противиться ей, значит себя потерять и не найти уж никогда более.
Свадьбу сыграли скромную. Гостей не звали. Не из страха, а из-за того, что молодые сами так решили. Не хотели лишнего внимания привлекать. Жить Василий молодую жену к себе не позвал. Напротив, выхлопотал разрешение на еще одну комнату в доме родителей Ирины, и переселился туда, решив, что так будет спокойнее всем.
Через несколько лет на свет появился их единственный сын – Андрей, который мгновенно стал радостью не только для своих родителей, но и для всех обитателей большого дома. К тому времени почти все сироты, которых воспитывали Матвей и его семейство, уже выросли и разъехались, ища свое счастье по свету, а большую часть дома отдали под жилье для работников завода, который построили в городе. Василий, который стал одним из начальников на железной дороге, выхлопотал разрешение для своей разросшейся семьи. Матвею и Марии позволили оставить за собой ту часть дома, которую они занимали с детьми. Несмотря на то, что все в городе еще помнили о том, кем был Матвей до революции, его не трогали. То добро, которое он творил, пока имел богатство и власть, люди еще не забыли.
Семья росла, взрослели дети, но уходить и родительского дома не спешили. Сыновья Матвея, так же, как и Василий, выучились и работали на железной дороге. Они тоже обзавелись семьями и детьми. И казалось, что вот оно счастье – без богатства, но в здравии, всем вместе, рядом, идти по жизни.
Но пришла война…
Аркадий, Иван и Василий ушли на фронт в первых рядах. Чуть погодя Ирина проводила и сына, не постеснявшись перекрестить его напоследок на виду у всех. И никто не глянул косо на мать, которая стояла с непокрытой головой, глядя вслед эшелону, уносящему ее надежду на будущее.
А еще спустя какое-то время, Ирина, вслед за матерью, укрыла черным платком свои светлые косы навсегда. Сначала пришла весть о том, что ее братья больше никогда не вернутся. А после эшелон, на котором их семьи отправили в эвакуацию, просто не добрался до места назначения…
Ирина тогда осталась в городе. Она работала не на заводе, как ее золовки, которых эвакуировали вместе с предприятием. И потому, ей позволили остаться рядом с родителями.
В течение следующих двух лет страшная гостья, которую так хорошо знала Мария, зачастила в ее дом. Сначала она забрала Ольгу, потом, буквально через пару недель, ушел вслед за женой Гаврила. А следом Ирина лишилась отца…
— Мамочка, что же это? Неужели, никого совсем не останется? От Васи ничего нет уже несколько месяцев. Андрюша, хоть и пишет, но ты же знаешь, как почта приходит теперь…
— Не надо, дочка! Живы они! Я чувствую! Ты не плачь только. Попробую я договориться с той, что грозит им. Может, и выменяю Андрея…
— Мама! Что ты такое говоришь?! – Ирина испуганно ахала.
— Не понимаешь, да? Мне, родная, теперь с этой старухою по пути. Ведь там меня Матвей мой ждет-не дождется… Плохо ему одному там… Я знаю…
— Мамочка, не бросай меня!
— Не плачь, милая! Придет мне замена в твою жизнь. Дай только срок!
— Господи, я совершенно тебя понимать перестала! Мам, не пугай меня!
— Не бойся, родная! Я пока в своем уме. Все хорошо будет!
Как уж там договаривалась Мария со своей заклятой «подружкой», и договаривалась ли вообще, никто и никогда не узнал. А только перед самым концом войны она просто не проснулась как-то утром. Ирина, которая пришла ее будить, все поняла сразу, едва увидела лицо матери. Легкая улыбка так и осталась на губах Марии, словно она встретила кого-то дорогого и любимого, и, приветствуя его, просто закрыла глаза на минутку.
— Встречай, папочка… — плакала Ирина. – Теперь вы вместе… А я… Господи, хоть бы от одного весточку получить!
Ее молитва была услышана. И уже на следующий день разом пришло сразу два письма. Василий писал, что ранен и находится в госпитале, а Андрей, что жив-здоров и надеется увидеть маму в скором времени.
Осиротевший дом встречал героев с радостью. Ирина даже платок сменила, покрыв голову легкой светлой маминой кружевной косынкой, когда спешила встречать поезд, на котором должен был вернуться домой сын. И почему-то она ничуть не удивилась, когда Андрей, обняв ее, и расцеловав, вытер слезы и спросил:
— Мам, я ведь не один, а с женой приехал. Примете нас?
— Добро пожаловать, дочка! – просто кивнула Ирина, глядя на черноволосую девушку с чуть раскосыми глазами, стоявшую рядом с сыном. – Как зовут тебя?
— Ася.
— Счастье ты в наш дом принесла, Асенька! И радость мне великую! Отец! Ты разве не понял?! Свадьбу играть будем! С радостью нас!
— С радостью… — эхом откликнулся Василий, обнимая сына.
Ася девушкой оказалась простой, но сметливой и очень хозяйственной. Готовила она так, что Ирина быстро поняла – лучшей хозяйки на кухне и желать нельзя, а потому, без всякого укора, уступила место у плиты Асе, а сама занялась другими делами.
Одно омрачало ее радость. Детей у Андрея и Аси не было. И Ирина стояла по ночам на коленях, умоляя небо услышать ее молитву и послать ребенка тем, кого она так любила.
Ее услышали. Но далеко не сразу. И прошло немало времени, пока в семье не появилась та, кого Ирина так ждала.
Ида…
— Вот и пришла твоя замена, мамочка… Как ты и обещала… — Ирина смотрела, как внучка, до капельки подобравшая все лучшее от бабушки и деда, уверенно топает по дому. – Помоги ей вырасти такой же светлой, какой ты была…
И эту молитву Ирины услышали. Ида росла настоящим светлячком для своего семейства. Она умела одной улыбкой утешить бабушку с дедом и развеселить родителей, которые души в ней не чаяли. Ее ловкие пальчики уверенно держали в руках и иголку, и вязальный крючок, которым учила Иду пользоваться Ирина. Девочка росла смышленой и очень доброй. Порой Ася не знала, что и делать с дочерью. То котенка больного притащит с улицы, то цепного пса, которого боялись все соседи, прикормит. Иду любили и люди, и животные.
А уж когда она за руку привела в дом родителей своего будущего брата – вопросов к ней не осталось вовсе. Мария действительно сияла в своей правнучке тем светом, который видели и знали все, кто был знаком с нею.
Смуглого, оборванного пацаненка Ида встретила по дороге из школы.
— Ты чей? – спросила она у мальчишки, который увязался за ней почему-то, и долго топал по улицам, проводив почти до калитки. На вид мальчонке было лет пять-шесть. И он был настолько чумазым, что Ида даже не сразу разобрала, что мальчуган рыжий, словно солнышко.
— Тебе какое дело? – грубовато буркнул в ответ провожатый. – Думаешь, если красивая, то тебе все можно?
— Я красивая?! Придумал тоже! – Ида рассмеялась, удивленно разглядывая мальчишку. – Ладно. Ты голодный?
— Есть малёха.
— Правильно говорить – немного.
— Думаешь, умная, да? – обиделся мальчуган. – Я бате скажу – он тебе наваляет!
— У тебя отец есть? – Ида озадаченно нахмурилась. – А почему же ты тогда один слоняешься по городу?
— Не твое дело! – совсем уж рассердился мальчишка. – Иди, куда шла! А чужого не касайся!
Он развернулся было, готовясь дать деру, но не тут-то было. Разве могла Ида отпустить его одного и голодного на все четыре стороны? Нет, конечно! А потому, она ухватила отчаянно брыкавшегося мальчишку за шиворот, и встряхнув его хорошенько, скомандовала:
— А, ну! Шагай за мной! Родителей дома нет. Отец на работе, а мать – в больнице. Она у меня медсестрой работает. Дома только бабушка. Знаешь, какие у нее пирожки вкусные?! Ты таких никогда не пробовал! Понял?! Вот и не брыкайся! Идем! Только для начала тебя немножко отмыть надо.
— Зачем это еще?! – сердитый гость просто так сдаваться не собирался, но упоминание о пирожках немного примирило его с Идиной бесцеремонностью.
— А бабушка тебя ни за что в таком виде за стол не пустит! У тебя на шее картошку сажать можно. Вот!
Ирина ни одного вопроса внучке не задала. Кивнула только, и, сунув в руки мальчишке пирожок, налила в таз горячей воды.
— Идочка, принеси-ка чемодан из родительской спальни. Ты знаешь, какой… Попробуем что-нибудь подобрать для нашего гостя.
Ида знала, что хранится в чемодане, о котором говорила бабушка. В спешке сборов его забыла дома перед отъездом жена Аркадия. И детские вещи, которые она тщательно упаковала, так и остались в доме Ирины. Выбросить или отдать кому-то этот старенький, потертый чемодан, рука у нее не поднималась. И она изредка доставала его из-под кровати, перестирывала детские вещички, когда-то принадлежащие племянникам, и снова убирала до поры до времени.
Умытый, коротко остриженный, в чистой рубашонке, Идин найденыш казался солнечным лучиком, который почему-то затерялся среди людей.
— Ой, какой ты… — Ида не могла найти слова, чтобы передать свои чувства. – Теплый! Вот! Правда, бабушка?
— Есть такое… Чей ты, миленький?
— Батин.
— А мама у тебя есть?
— Нету мамки. Сгинула она. Так отец говорит.
— А зовут тебя как? – Ида раскладывала на столе свои тетрадки, готовясь делать уроки.
— Матвеем.
Ирина, которая несла к столу тарелку с кашей, ахнула, и уронила свою ношу.
— Бабулечка, ты что?! – Ида вскочила и принялась помогать Ирине убирать осколки.
— Ничего, детка… Ничего… Скажи-ка, Матвейка, а что с отцом твоим?
— Плохо с отцом… — не стал врать Матвей. Отложив пирожок, он завертелся на стуле, прикидывая, как бы удрать половчее.
— Сиди! – приказала ему Ида. – Доедай пирожок, и рассказывай!
И Матвей послушался.
История его была проста и незамысловата. Отец Матвея, вернувшись с фронта, был рад-радешенек, когда жена родила ему сына. Но не исполнилось Матвейке и года, как отец его застал жену с другим. Контуженный, после ранения, он не стал разбирать кто прав, а кто виноват. Выгнал жену из дома и опомнился только тогда, когда понял, что она ушла одна, оставив ему сына. Отец Матвея поначалу честно пытался быть хорошим родителем мальчику. Но ему это не удавалось. Рыжие кудряшки сына не давали отцу Матвея покоя.
В его роду рыжих не было…
Сначала он начал заглядывать в бутылку по выходным, потом чаще, а спустя какое-то время превратился и вовсе в горького пьяницу.
Соседи, жалея его, присматривали за Матвеем, но все чаще он оставался один. У всех и без него хлопот хватало. Иногда какая-нибудь соседка кормила его и стирала рубашку, но со временем Матвей научился убирать от таких тетушек, потому, что они говорили плохо об отце.
— Мой батя – хороший!
— Ох, Матвейка! Всякому ребенку родитель хорош. А со стороны глянуть – ничего хорошего… Одна беда…
— Не надо! – ревел Матвей, размазывая слезы по чумазым щекам. – Мой батя хороший…
И только Ида ни слова не сказала плохого про его отца. Сама переговорила с родителями и не пустила Матвея домой, отправив на переговоры с его отцом Василия.
— Мой папа поговорит с твоим. Они взрослые люди. Пусть сами разбираются.
— А мы?
— А мы дети, Матвейка. Наше дело учиться да слушаться.
— Это пока.
— Точно! Пока. А потом мы вырастем и тоже станем взрослыми. И уже сами будем отвечать за свои поступки.
Переговоры закончились ничьей. Отец Матвея согласился отдать сына на время в семью Василия. Он, конечно, не мог знать, что очередная попойка с друзьями окончится настолько плохо, что костлявая придет за ним и оставит Матвея сиротой.
Впрочем, сиротой ему долго быть не пришлось. Андрей с Асей, посоветовавшись, усыновили мальчика. Для этого пришлось помотаться по области, чтобы отыскать его мать, но у той уже была другая семья и сын ей оказался совсем не нужен.
— Забирайте! У меня и так трое по лавкам. Лишний рот ни к чему.
Как Ася не кинулась на нее с кулаками, она и сама не поняла. Стиснула зубы и позволила мужу увести себя. А, вернувшись домой, обняла Матвея, крепко прижав его к себе.
— Ты теперь мой! И можешь звать меня мамой, если захочешь.
— А разве так можно? Чтобы у ребенка было две мамы? – почему-то шепотом спросил Матвей, несмело обнимая Асю в ответ.
— Можно. У тебя особый случай. Я тебе теперь мама, а Андрей – отец.
— А Ида?
— Ида – сестра тебе, Матвейка! Понял?
Асе не ответили. Матвей просто разревелся, впервые, наверное, за все невеселое детство отпустив свою маленькую душу на волю…
Они с Идой росли, цепляясь друг за друга, словно повитель. Несмотря на разницу в возрасте, их дружба крепла с каждым днем, ведь они чувствовали, что нужны друг другу. Ася больше не могла иметь детей, но ее большое сердце готово было дарить любовь. И Матвейка оказался тем, кто готов был брать эту любовь, преображая ее в свет, и дарить окружающим так же, как это делала Ида.
И никто тогда не знал, что этот смешной, лопоухий мальчишка, станет знаменитым конструктором, который будет запускать в небо космические корабли, и отцом двум чудесным мальчишкам. Правда, воспитывать их он доверит Иде, когда лишится жены. Вторые роды она не переживет. Проблемы с сердцем, которые она посчитает слишком незначительными, чтобы обращать на них внимание, все-таки скажутся, и жены Матвея не станет.
И только сыновья, оставшиеся на руках, удержат его, заставив не забывать о реальности. И хотя Ида тут же примчится по первому зову, бросив работу, мужа и болеющую Асю, чтобы помочь брату, она не позволит ему взвалить все хлопоты на нее.
— Нет уж, Матвейка! Давай-ка, ты тоже поворачивайся! У тебя двое детей! Некогда слезы лить. Вот, уложим их спать, и погорюем с тобой. А пока – марш кашу варить! Дети голодные!
Взявшись за дело, Ида умудрилась найти для младшего племянника кормилицу. В маленьком городке все знали о той беде, которая пришла в дом Матвея. И соседка, которая рожала почти в один день с его женой, согласилась кормить малыша, оставшегося без мамы.
А вот старшего племянника Ида нянчила поскольку-постольку, заставляя Матвея заниматься сыном. И тем самым вытащила брата из депрессии.
— Поехали со мной, Матвей. Там мама, там дом… — звала она брата снова и снова.
— Работать мне надо, Идочка! Не могу я все бросить, понимаешь? Может…
— Нет! Детей я от тебя забирать не стану! Не дело это! Матери лишились, а теперь и отца их лишить хочешь? Не надо, Матвей! Я все решу. Дай мне время.
— Что ты решишь?
— Если ты не хочешь возвращаться домой, значит, сюда перееду я. Работа в школе мне найдется. С жильем тоже что-нибудь придумаем. Но без помощи я тебя не оставлю.
— Ида, почему мне так повезло? – Матвей обнял сестру. – Почему ты у меня есть?
— Мама говорит, что это потому, что прабабушка и бабушка очень здорово молиться умели. Не знаю, так это или нет, но результат на лицо, как говорится. Ладно! Не дрейфь, братишка! Прорвемся! Справитесь тут пока без меня?
— Друзья помогут. Продержимся.
— Я быстро!
Быстро, конечно, не получилось. Муж Иды, узнав о ее плане, наотрез отказался поддержать инициативу жены.
— Что ты придумываешь?! У нас своя семья, а у Матвея – своя! Он тебе даже не родной брат! И куда ты собралась тащить мать? Ее нельзя трогать!
— А это не тебе решать! – Ася, которая все реже вставала с постели из-за болей, которые ее мучили, появилась в дверях кухни, где вели беседу зять и дочь. – Ида, надо ехать! Семья на то и семья, чтобы не бросать друг друга, когда сложно и плохо. Папа тоже самое сказал бы тебе.
— Я знаю, мамочка! И мы поедем. Обязательно поедем, как только врач тебе разрешит.
— Буду я еще у кого-то разрешения спрашивать! Собирай чемоданы, детка! Пора!
Ася не просто встала на ноги. Неимоверным усилием воли она продержалась и всю дорогу до городка, в котором ждал приезда сестры Матвей, и еще три года после, помогая с внуками, насколько позволяли силы.
Ида нашла ее как-то утром, совсем так же, как когда-то Ирина Марию. Та же легкая улыбка и покой на лице, те же сложенные на груди руки.
— Встречай, папочка… — Ида, сама того не ведая, повторила слово в слово напутствие Ирины. – А за нас не волнуйтесь! Не пропадем!
Разведясь со своим первым мужем, Ида больше замуж так и не вышла. Не хотела связывать себя обязательствами, опасаясь, что не сможет доверять человеку. Как говорил Матвей, дула на воду. Он сам не раз просил Иду пересмотреть свое отношение к жизни, но она наотрез отказывалась.
— Вот станут ребятишки постарше, и я уеду. Сможешь наладить свою личную жизнь! — говорила она брату.
— Куда ты собралась?
— Домой, разумеется!
— Ида, как ты будешь там одна?
— А разве я одна, Матвейка? Мы же не потеряемся. Будете в гости приезжать. Там мое место, Матвей. Понимаешь?
— Понимаю. Только не бросай меня.
— Пока ты сам не будешь готов – не брошу!
Через несколько лет Матвей познакомится со своей второй женой, и Ида, разглядев в ней то, что видела во всех, кого любила, со спокойной душой передала семью брата в хорошие руки и вернулась домой.
Много лет она работала потом в родной школе, преподавая русский язык и литературу даже после того, как вышла на пенсию. И попутно занималась тем, что приносило радость не только ее сердцу, но и всем тем, для кого она творила красоту. Шитье, которое поначалу было для нее просто занятным хобби, со временем стало приносить неплохой доход. Но никто не знал, куда Ида девала деньги, которые зарабатывала. Жила она скромно. А из роскоши позволяла себе только поездки в гости к родным, которых судьба разбросала ко всей стране. И клиенткам Иды приходилось загодя записываться к ней «на прием», потому, что, то она летела в Москву к старшему племяннику, то в Краснодар к младшему, а едва вернувшись оттуда, покупала билет на самолет в Хабаровск, где обосновались Матвей с женой.
И вот они знали, что Ида все заработанное тратит на то, чтобы вернуть детям здоровье. Она, с помощью племянников, искала ребятишек, которым нужно было лечение или операция, и брала на себя часть расходов, даже не догадываясь, что тем самым повторяет вслед за своей прабабушкой, грозя той, с которой договориться, казалось бы, невозможно:
— Прочь пошла отсюда! Не отдам!
И пусть Ида ни разу не видела ту страшную гостью, которая была так хорошо знакома Марии, она почему-то знала – ее слышат. И скажи ей кто-нибудь, что она бедна, Ида бы удивилась и рассмеялась бы в ответ:
— Бедность, друг мой, не порок! Я бедна? Пусть! Главное, душу свою не продать, чтобы стать богаче. А остальное… У меня есть все, что мне нужно: те, кого я люблю, и те, кто любит меня. Есть хлеб на столе, глаза, которые еще видят и руки, которые еще слушаются. Я могу сотворить для вас что-то красивое? Бог мой! Да я счастливый человек! Бедна ли я? Нет!
Автор: Людмила Лаврова