— Мама, я в город не поеду учиться.
Объявляя это родителям, Вера думала, что те будут протестовать, но ее удивили.
— В наш город не поедешь. К тетке тебя отправим. В Саратов. Только, молчок! Никому ни слова о том, куда собралась. Даже самым близким подружкам! Знаем мы про Вальку. Пока Саша не вернется – лучше будет, если ты уедешь из поселка. От греха подальше.
НАЧАЛО — ЗДЕСЬ
На том и порешили.
А вечером мать зашла в комнату Веры и шепнула тихонько:
— За отца боюсь. Видела, какой он ходит? Чернее тучи! К Валькиной матери ходил с разговором. Только та его и слушать не стала. Разоралась так, что соседи прибежали. Хорошо еще, что про тебя чего плохого не ляпнула, а то беда была бы!
— Мам, почему я должна Вальки бояться?! Почему так?!
— Люди, дочка, странные бывают, когда дело касается дел сердечных. Кому любовь дается благодатью, и от нее сердце радуется. А кому-то страсть. Проклятием… И тогда – пиши пропало! Сходит с ума человек, даже не понимая, что с ним творится. Пока своего не добьется – жизнь ему не мила будет. Вот и Валька такой. Он ведь не любит тебя. Хочет просто. Вынь да положь ему тебя на блюдечке с голубой каемочкой. А что потом – о том он и не думает. Ему дела нет до того, что ты его не любишь. Он только свое видит. И страшно мне от того, что он до конца пойдет. Не остановится. Пока ты замуж не выйдешь, будет тенью за тобой ходить.
— А потом?
— А потом, глядишь, и успокоится. Так тоже бывает. Может, уедет куда, понимая, что ты уже другому досталась. На то и надежда. Больше-то никто не поможет. Я отцу не говорила, но к участковому сходила все-таки. Не за что Вальку привлечь. Даже для разговора. Так мне объяснили. События не было.
— А если будет? – горько усмехнулась Вера.
— Чур тебя, дочка! Не кликай беду на наши головы! Не надо! Сама знаешь, что тогда будет. Судьбу твою порушит и свою не обретет. Никому из вас пути не даст.
— Ты его жалеешь, что ли, мам?
— Не знаю. Тебя жалею и Сашу тоже. Вы мне дети! А Вальку… Хотела бы я, чтобы все было иначе, да что уж теперь…
Из поселка Вера уезжала, словно воришка. Отец ее увез ночью, чтобы никто знать не знал, куда они отправились. И ни он, ни сама Вера не заметили, как в проулке мелькнула искорка затушенной папиросы, и метнулась черная тень.
К матери Веры Валентин пришел на утро с вопросом:
— Куда Веру отправили?
— А тебе, Валя, какое дело? Не ищи. Не найдешь.
— Захочу – найду. Лучше по-хорошему скажите, где она!
— Больно разговорчив ты, милый, как я погляжу! – мать Веры, Наталья, потемнела лицом и Валентин попятился. – Не люб ты Вере! Слышишь меня? Не получится у вас ничего! Силой возьмешь – и что? Думаешь, будет она тебя любить? Да никогда! Возненавидит. Хочешь этого?
— Не будет такого!
— Ох, Валентин! Не ведаешь ты, на что женщина обиженная способна. Ты Веру с детства знаешь. Как думаешь, устроит она тебе «веселую» жизнь, если ты посмеешь ее хоть пальцем тронуть? Еще как! Да только, не успеет.
— Почему?
— Потому, что жизни той тебе не будет, если ты тронешь моего ребенка! – Наталья прошипела это прямо в лицо Валентину и тот шарахнулся от нее так, что запнулся о порог и кубарем вылетел в сени.
Наталья окинула взглядом валявшегося у ее ног незадачливого ухажера своей дочери и покачала головой:
— Шел бы ты домой, Валёк! Матери привет передай. Тяжкая доля ей досталась. Надеюсь, сдюжит.
С того дня Валентин словно с цепи сорвался. Он ездил в город, пытался разговорить подруг Веры, требовал ответа у Марьи Николаевны, как будто та могла что-то знать.
Но о том, куда уехала Вера, никто в поселке не знал. Кроме ее родителей. А потому, Валентин так и ее и не нашел.
Его мать пару раз приходила к Наталье, чтобы поговорить, но что они могли сказать друг другу?
Всякая мать за своего ребенка радеет и счастья ему хочет. А когда дите твое мечется, не зная, как сердце свое успокоить, то какие уж тут беседы? Не до того…
Подошел срок, Валентина забрали в армию, и на какое-то время все стихло.
Вера училась в техникуме, писала письма Саше, и ждала того дня, когда он возьмет ее за руку и объявит своей по праву.
Пару раз на адрес родителей приходили для Веры письма и от Валентина. Да только она их не читала. Когда приезжала проведать родителей, рвала и топила этими обрывками печку.
— Ничего, дочка! – Наталья обнимала Веру. – Скоро все наладится. Дом вам достроим, свадьбу сыграем, и заживете вы с Сашей ладком да мирком. Все будет!
— Мам, почему мне кажется, что не так это? Почему так страшно?!
— Не накручивай себя! Ни к чему это! Страх, дочка, самый страшный зверь на свете. Сожрет тебя изнутри и не икнет ни разу! Не давай ему воли-то!
— Я стараюсь…
Возвращение Саши обрадовало Веру так, что она даже растерялась немного. Так ждала, а как приехал – не знает, куда и деть себя! Как сесть, как встать, как глаза поднять лишний раз на любимого.
— Верочка, ты что-то сама не своя! – Наталья пыталась понять, что творится с дочерью.
— Мам, скорее бы свадьба! Волнуюсь я что-то.
— Ни к чему это. Дом почти готов. Еще немного, и сыграем вам свадьбу вместе с новосельем. Потерпи. Дольше ждали!
— Неспокойно мне.
— Угомонись! Женщина своей тревогой мужика напрочь с ума свести может! Сашок углядит то, что я вижу, и будет плохо. Тебе бы радоваться сейчас, а ты в темноту глядишь. Брось, дочка! Все хорошо будет! Лучше, давай-ка еще раз подумаем, что в приданое тебе добавить. Не все ведь готово. Перекинь думки-то. Оно и полегчает.
Сидит Вера за швейной машинкой, шьет пододеяльники да наволочки, а сама думает о том, что не нужно ей все это. Сыграть бы свадьбу поскорее! Пусть скромную, без гостей и подарков, да и жить потом уйти к родителям, пока дом не достроят. Но на сердце легче стало бы!
Только… Саша днюет и ночует на стройке. Родители на подхвате. А ее будто и не слышит никто.
Затянулись хлопоты, задержалась стройка, так как Саша вышел на работу, и свадьбу решили играть осенью.
А незадолго до торжества отец Саши привез из города два саженца.
— Клёны это, дети. И уж такие красивые вырастут – слов нет! Будет красота у вас под окнами. Айда, сажать!
Гладила веточки Вера, мечтая о том, что будет жить счастье в тени этих клёнов, не замечая, как с тревогой поглядывает на нее будущий свекор
…ПРОДОЛЖЕНИЕ — ЗДЕСЬ >