Соня встала, когда Дмитрий уже ушел. С утра ее мутило, есть не хотелось, то вдруг живот начинал ныть, в общем, неважно себя чувствовала.
— Часто у тебя так? – спросила Дарья.
— Бывает.
— Ложись тогда, отлежаться надо.
НАЧАЛО — ЗДЕСЬ
— Я мальчиков родила… ну почти легко, удивительно, но все хорошо прошло. А вот сейчас… почему-то худо мне.
Дарья снова вздохнула. – Болезный нашел болезную, вот ведь судьбинушка… и чего ему у нас не жилось…
Соня, услышав ворчание Дарьи, снова начала извиняться. – Ой, ну правда, неправильно все это, вы простите…
— Да хватить тебе! Лучше скажи, если плохо, то скорую вызовем.
— Да уж вызывали… ничего, полежу и пройдет.
Дарья время терять не стала, занялась хозяйством, хоть и отговаривала Соня. – Вот станет тебе лучше, расскажу, как вкусно готовить. А вообще, было бы из чего, вот вопрос.
Потом она занялась бельем, забрала детское и пошла стирать, мальчишки побежали за ней. – Так, Женька, Сенька, сидите вот тут тихо, а как управлюсь, утёнка будем купать.
Глаза у мальчишек округлились.
— Да-да, вот такого утенка, — и она показала на игрушку.
Всё она делала быстро, даже соседи стали с любопытством наблюдать за ней.
— А вы, простите, кем приходитесь Дмитрию Антоновичу и Соне? – поинтересовалась круглолицая дамочка.
— Это моя сестра… двоюродная, — поспешила ответить за неё Соня, показавшись в проеме двери.
Дарья хмыкнула и подумала про себя: «Вот нахалка, сестрой меня назвала. Сдалась мне такая сестра, век бы не видеть ее». Но в ответ промолчала, по себе знала – лишняя информация – повод для разговоров.
— Неожиданно, — удивилась круглолицая соседка.
Дмитрий сообщил, что после выходного, в понедельник, найдет время, чтобы заняться разводом, а значит еще два дня жить у них придётся.
Но последующие события внесли глобальные перемены в жизнь наших героев.
В воскресенье 22 июня народ толпился возле уличных громкоговорителей, внимательно слушая о надвигающемся тяжелом испытании для всей страны.
Дарья сразу забыла о разводе и подумала, что надо срочно возвращаться домой, она сейчас там как раз нужна. Соня побледнела, испугавшись за себя и за детей, даже мальчишки притихли, хоть и не понимали еще, что же случилось.
— СтОит мне только в районную управу сходить и согласие Мити показать, так и разведут нас, — сообщила она. – Да и вообще, зря я приехала, что я тут хотел увидеть? И так понятно. Вот только жаль Митю, он ведь сам никчемный в быту, и ты такая же, — обратилась она к Соне.
— Ну такая я, — согласилась она.
Несмотря на воскресенье, Дмитрия дома не было, даже в выходной ушел на работу. Женщины притихли в одночасье, на их лицах появилась тревога. И те проблемы, которые мучили до этого дня, казались теперь мелкими и несерьёзными, даже злополучный развод.
— Ну что? – спросила Соня, когда Дмитрий, уставший, бледный, появился в их маленькой комнате. Он обнял Соню, взглянул на Дарью. – Уезжать тебе, Даша, надо, как можно скорей уехать.
— Сама так думаю. Завтра попробую.
Но на следующий день Соня занемогла серьезно, и пришлось везти ее в больницу. В городе пока спокойно, предприятия работали, у военкомата толпился народ, добровольцы подтягивались, чтобы отправиться на фронт.
Дмитрий Кудрявцев был активно задействован на кирпичном заводе, где он работал. Соню оставили в больнице на несколько дней, Дарья заверила, что присмотрит за детьми.
Так протянулось до начала июля. В первых числах Соню выписали, и Дарья встретила ее, так вместе и пошли домой. Соня всю дорогу благодарила Дарью, не ожидая увидеть в ее лице настоящего помощника.
— Чем смогла, тем и помогла, — ответила женщина, — беда-то теперь общая.
Вдруг послышался вой откуда-то сверху, сразу не могли понять, что происходит. Раздались взрывы и неподалёку рухнуло здание – поняли, что это налёт. Соня, испуганная, бледная, тряслась, как лист. Дарья и сама испугалась, такие звуки чем-то напоминали грозу, но только гораздо мощнее.
Но больше всего испугались ребятишки, они были с ними.
— И чего ты их в садик не отдала? Хоть под присмотром были бы. – ворчала Дарья.
Вернувшись домой, долго не могли прийти в себя после налета. Они уже знали, что некоторые соседи собираются эвакуироваться. Вечером пришел Дмитрий, тоже встревоженный.
— Уезжать тебе, Даша надо, как можно скорей.
— А ты как? А вы?
— А мы здесь… к обороне надо готовиться, а Соня в положении, на шестом месяце она, да и дети у нас.
Дарья вспомнила страшный налет и решение появилось у нее быстро. – Ну вот что, забираю я твою Соньку вместе с детьми… нельзя ей тут оставаться. А вы, как справитесь здесь, приедешь и заберешь свое семейство.
Дмитрий выслушал внимательно, сел за стол, опустил голову, и горькая усмешка появилась на его усталом лице. Он сидел сгорбленный, будто постарел за один день, и было ощущение, что знает, а может чувствует, гораздо больше, но не признается.
— В ополчение пытался записаться, но пока оставили на заводе, там нужен. А Соне, и правда, надо уехать… и лучше, чем с тобой, Даша, ей не будет. Не знаю, как вы доберетесь, с транспортом теперь совсем худо, гражданским почти не дают. На днях заводской автобус с семьями работников в Москву идет, вот вы на нем и уедете.
— А ты? – Соня кинулась к нему, обняла и зарыдала. – Не оставлю… не оставлю тебя…
Он встал, отступил от нее и твердо сказал: — Ты поедешь вместе с детьми и с Дарьей Даниловной. А я останусь. Ты поняла меня?
Соня затихла, она еще не видела Дмитрия таким сосредоточенным. И Дарья тоже не видела. Но именно сейчас она залюбовалась им, разглядела в нем мужчину, который может настоять на своем, и поняла, за что она полюбила его, и за что Соня полюбила его. Казалось бы, такой неуверенный в себе, он может проявить недюжинную силу воли.
— Соня, собирай вещи, самое основное бери… и слушайся Дашу, она всё устроит, всё решит. Ты меня поняла?
Она кивнула, вытирая слезы.
— Да не беспокойся ты, Дмитрий Антонович, доедем мы, обещаю тебе, — сказала Дарья.
***
Уезжали тяжело. Много вещей не взять, да еще продукты надо в дорогу. Часть вещей впихнули в чемодан Дарьи, часть просто собрали в старую скатерть и завязали ее крепко.
— А зимой? Что зимой-то носить будете? – спросил Дмитрий, озадачившись зимней одеждой.
— А разве мы к зиме не вернемся? – наивно спросила Соня, и в ее глазах застыл вопрос. – Ах, да мне же рожать… ну ничего, может успеем до холодов вернуться.
Дмитрий с сожалением смотрел на нее и не хотел расстраивать. – Надо взять теплые вещи, — повторил он.
— Слушай, Митя, не под силу нам брать много. А насчет зимы не переживай, найдем там вещи… и детям найдем.
Но кое-что все-таки взяли, туго скрутив и уложив. Кудрявцев договорился, что отпустят его сопроводить семью до самой Москвы, вот поэтому и взяли чуть больше.
Комната при Дарье немного облагородилась, порядок появился, а при отъезде снова все было разбросано, но на это уже никто не обращал внимания. Соня смотрела на осиротевшую комнату и тихо плакала. Дети отвлеклись игрушками, Дмитрий взял все вещи, а Дарья с Соней повели ребятишек.
Неизвестно было, уедут ли в тот же день, потому что все менялось довольно быстро. Однако автобус подошел и все отправились в столицу.
На перроне озадаченные пассажиры сновали постоянно, пытаясь узнать, когда же состав. И только услышат гудок, сразу вся толпа настораживается. Но все поезда, прежде всего, задействованы под эвакуацию предприятий и ценное оборудование. А гражданским – что останется.
Дмитрий уже волновался, поглядывая на часы, потому что вовремя надо вернуться на завод. Наконец выделили пассажирский состав, довольно потрепанный временем, но в нынешних обстоятельствах никто на это не смотрел.
Кудрявцев, хоть и щуплый, но сумел протиснуться, подбадривая женщин. Даже Дарья удивилась, как это у него получилось, провести их. Однако мест всего два для всех четверых – слишком много народа. Дмитрий закинул вещи на верхнюю полку и часть оставил на нижней.
Дети чувствовали расставание и начали хныкать, уже никакие игрушки не отвлекали. Соня прижала Женьку, стала успокаивать, а Дмитрий держал на руках Арсения и что-то шептал ему, будто мальчик должен понять его и запомнить.
— Ну, Соня, береги детей, себя береги, прости, что так суматошно все получилось с отъездом… и сумбурно в нашей жизни. – Он обнял ее и поцеловал. Она вцепилась и не хотела отпускать. – Дима, ты на фронт собрался… я чувствую.
— Ну перестань, Сонечка, не берут меня… клянусь, не берут, бронь у меня, нам с заводом надо решать…
— Так может и вас эвакуируют, — сказала Дарья, — вот и приедешь… может на Урал, а может в Сибирь… адрес-то помнишь?
Он оставил Соню и повернулся к Дарье, обнял за плечи и троекратно поцеловал. – Спасибо тебе, Даша, за твое большое сердце… и знай, я тогда у тебя остался, потому что ты… красивая ты женщина и добрая. А то, что не вернулся, так это только моя вина. Доехать бы вам благополучно, а уж я напишу, адрес помню. И вот возьми, все, что есть, это вам на первое время, — он всунул в руку Дарьи деньги.
— Да что ты…
— И не отказывайся, это вам всем.
Дарья стояла, не шевелясь, слова Дмитрия тронули до глубины души. Он снова взглянул на Соню, на ее живот. – Кажется, девочка у нас родится, — обернулся к Дарье, — как думаешь, Дарья Даниловна, еще один сын или дочка будет?
— Девка. Вот точно девка, даже не сомневайся.
Состав тронулся, провожающие на ходу спрыгивали со ступенек.
— Ну тогда — Света… пусть светлой у нее жизнь будет… Светланой назови, — сказал он жене, обнял детей и Соню и бегом к выходу.
Они видели, как среди провожающих бежал за вагоном Дмитрий Антонович, невероятно повзрослевший за эти дни, и кажется, даже постаревший, несмотря на молодость лет.
Соня беззвучно плакала, дети кричали: — Папа, папа…
Первой опомнилась Дарья. – Ну всё, не надо столько слез, авось обойдется, вытри слезы, да выпей воды, тебе надо беречь себя.
***
Дорога домой Дарью радовала. И если бы не беда, то радости было бы больше. Часто останавливались, долго стояли, даже успевали принести кипятка. Через двое суток Соня стала меньше плакать, почти смирилась с участью беженки. Дарья уже не покрикивала на нее, как это было в Можайске, а говорила тихо, даже ласково.
— Я вот чего боюсь, Дарья Даниловна, вдруг нас бомбить станут, ведь налетели тогда. Да и слышала, люди говорили, часто на поезда нападают.
— Всякое может быть. – Дарья не скрывала всей опасности пути, и заранее предупреждала, как себя вести, хотя и сама непривычна была.
В вагоне было душно. Днем громко разговаривали, слышались выкрики, плакали дети. К ночи народ успокаивался, все старались поспать. Женя остался внизу с Соней, а Сеньку Дарья забрала к себе на верхнюю полку. Посадила его туда и наказала сидеть тихо и ждать ее.
Спать еще не хотелось, да и тревожно что-то. Она человек внимательный, постороннего сразу заметила, ходит какой-то в фуражке, в военных брюках и в мятом пиджачке, народ внимания не обращает, мало ли кто ходит.
Дарья присела на нижнюю полку, когда Соня уже легла и почти уснула, и она тоже стала дремать сидя. А тут вдруг кто-то зашуршал – слух у нее хороший. Глаза открыла, а в полумраке чья-то тень, и вот уже сумку-то Сонину, которая маленькая сумочка, прихватил чужак.
Реакция Дарьи была мгновенной: поднялась, как солдат, широкий шаг и вот уже вор в руках у нее. Но увернуться успел, и бежать. Она за ним. – Держи вора!
Настигла вскоре, сумку к себе потянула.
— Да отвяжись ты, тетенька, чего пристала? – парень упирался и удивленно смотрел на нее. Сонные пассажиры стали разбираться, в чем дело.
— Да вот сумку чуть не унес… и это в такое время, когда беда пришла… бесстыжий…
— Не брал ничего, ты сама ко мне пристала.
Тут еще мужик подошел. – В чем дело?
— Да вот вора поймали.
— Пойдем со мной, разбираться будем, — сказал мужик и взяв за руку воришку, увел в другой вагон.
— А кто это? – спросила Дарья. – В гражданском вроде.
— В милицию сдаст, — предположил народ.
— Да какая милиция? – хватился пожилой мужчина. – Это же его подельник, раз попался, он и выручил его. Так они договорились.
Ошеломленная новым событием Дарья вернулась на свое место, где Соня поджидала ее.
— Сумку твою наверх возьму, со мной будет, а то чуть не украли.
— А сами-то вы как? Он же мог вас…
— Да зови ты меня просто Дашей, уж невелика разница в возрасте. И не бойся, ничего бы он мне не сделал, спи, скоро половину пути уже проедем.
Соня никогда не была в Сибири, дальше Москвы вообще не выбиралась. А тут такая длинная дорога, которая в столь тревожное время заняла больше недели.
— Это еще хорошо, — сказала Дарья, — это, можно считать, быстро приехали. Ну, пташки мои, собирайтесь, нам еще автобус или машину какую ловить надо, чтобы домой доехать.
Соня всё делала медленно, какая-то заторможенность появилась, движения медленными стали, а сама она рассеянной.
— Ну что ты как сонная муха? Почти приехали, вон глянь, это уже Красноярск.
— Думаю я, верно ли мы сделали, что к тебе явились, послушала я Диму, а теперь как-то совестно…
— Ну слушай, совестливая ты моя, когда с мужиком моим спала, где твоя совесть была?
Соня сразу побледнела.
Дарья хлопнула ладонью себе по губам. — Прости, вылетело, — сказала она. — Тише-тише, — она стала успокаивать Соню, — это я в сердцах сказала, злишь ты меня своими сомнениями. Если бы не хотела, не взяла тебя с собой, да еще с малыми детьми. Ну сама посуди, как тебе там оставаться? А у меня переждёте, как закончится всё, заберет вас Митя. И не принимай мои слова близко к сердцу, я может и скажу что-то обидное, но тут же пожалею.
Выгрузились на перрон, огляделись и пошли к выходу. Соня вела мальчишек, а Дарья несла вещи.
— Тяжело тебе, Даша, дай хоть узел мне.
— Иди уже, не надо тебе сейчас.
— Ну тогда давай попросим, может помогут.
— Не то время нынче, на вокзалах не надо рот разевать, а то так помогут, что и без чемодана останемся. А мне этот чемодан надо Эльзе Фридриховне вернуть, она мне его в дорогу одолжила. Так что лучше я сама. — И Дарья, хоть и пыхтела от усталости, но несла вещи, не выпуская из рук.
Им повезло, автобус еще ходил, и они вчетвером сели в него, теперь уже полностью уверены, что скоро приедут.
— Ну вот, часа через три на месте будем. Ты как? – она посмотрела на Соню.
Та была тоже уставшая, но держалась. – Да вроде ничего.
— Ну вот и держись, рожать у нас будешь, сибирячку родишь. – Дарья повеселела. То ли от того, что домой возвращается, то ли от родного воздуха, но впервые задорные огоньки появились у нее в глазах.
— Слышь, Соня, видала дуру? – Дарья, посмеиваясь, хлопнула себя ладонью по груди.
— Где… дура? – не поняла Соня.
— Да вот же, я дура. Это же надо додуматься, законная жена за тыщи вёрст незаконную жену своего мужика привезла? Ну скажи кому – не поверят. – И она вдруг заразительно рассмеялась.
Соня смотрела на нее и хлопала ресницами, а потом улыбнулась и тоже рассмеялась впервые за всё время длинной дороги. Мальчишки смотрели на обеих и не понимали, почему смеется мама и тетя Даша, а потом тоже стали смеяться.
— Ничего, Соня, проживем, — Дарья слегка хлопнула её по плечу, — лишь бы мужички там управились, да прогнали эту нечисть. А мы выдержим, правда? – и она подмигнула. – Справимся, если вместе будем.
…ПРОДОЛЖЕНИЕ — ЗДЕСЬ >