Мы едва успели переступить порог квартиры, как зазвонил мой телефон.
— Ты что себе позволяешь?! — Голос сестры дрожал от возмущения и гнева. — Что ты наговорила Ане?
— Я? Света, по-моему, этот вопрос следует задать тебе. Ведь это я, оказывается, уехала, сменила номер телефона, забыла о своих племянницах на четыре года!
НАЧАЛО — ЗДЕСЬ
— Лучше бы ты и правда исчезла из нашей жизни. Мама была права, говоря, что ты позоришь семью. Теперь в Аниной школе все будут знать, что моя сестра нагуляла ребёнка от чернокожего.
— Ты слишком любишь себя, Света. Никому нет дела до чужих жизней и проблем. И обсуждать всей школой Аниных родственников вряд ли кому-то в голову придёт.
— Ты просто не знаешь, как это бывает!
— Знаю. Лучше, чем кто-либо другой. Потому что до моей жизни не было и нет дела даже близким родственникам.
— Не смей преследовать Аню!
— У тебя паранойя, сестрёнка. — Я вздохнула. — Мы встретились случайно. Хотя мне кажется, что врать собственному ребёнку про уехавшую на край земли тётю, тогда как мы находимся в одном городе, не лучшая идея. Поздравления и подарки ты, конечно, Ане тоже не передавала?
Сестра сбросила звонок. Что ж, этого следовало ожидать. Интересно, что было бы, если бы мы встретили Киру с Полиной. Боюсь, что девочки шарахнулись бы от меня, как от чумы. Зная Надежду, можно представить, как она настроила детей.
Ничего. За эти годы я успела обрасти крепкой бронёй и поняла одну важную вещь: общая кровь и родство почти ничего не значат, иногда родные люди бьют слишком больно и совсем не потому, что любят. А чужие становятся ближе единокровных. Не знаю, хорошо это или плохо, но в моей жизни произошло именно так.
— Интересно, сможешь ли ты когда-нибудь простить их? — задумчиво спросила Арина, которой я рассказала об этой встрече.
— Я не считаю их виноватыми. Просто почему-то всё равно. Детей жаль, они не должны отвечать за причуды взрослых. Ариш, если бы ты видела Анины глаза. Она искренне рада была меня видеть.
— Представляешь, если Аня расскажет всем про свою «африканскую» сестричку, как перекорёжит твою Свету. Слушай, у вас в роду рабовладельцев не было? — Арина невесело усмехнулась. — Впрочем, рабовладельцы вряд ли, а вот люди, любящие казаться, а не быть, наверное, встречались. Если что, я не про тебя сейчас. Тебя словно удочерили.
— Если бы. — Я вздохнула. — Человек с такими предрассудками, как у нашей мамы, вряд ли примет чужого ребёнка, мало ли какие крови в нём текут. Просто я похожа на бабушку, которую мама, кстати, никогда не любила.
— А отец? Это же его мама.
— Папа живёт словно по инерции. Сколько я помню, он никогда не спорит, не отстаивает собственное мнение. Ему так удобней и спокойнее.
— Ты тоже долгое время жила лишь их интересами, считая семьёй. — Арина нахмурилась. — Как и твой отец. Ровно до того момента, пока не сделала что-то для себя, вразрез с их желаниями. А потом моментально стала плохой.
— Бабушкины гены проснулись. — Пошутила я. — Её не так просто было переубедить.
— И хорошо. — Решительно заявила подруга. — Иначе тебе просто негде было бы жить.
— Это да. Теперь бы с работой решить что-то. Знаешь, я хотела устроиться в школу учителем иностранного языка, но пока идёт учебный год, вакансии закрыты.
— А переводы берёшь?
— Беру, конечно. И курсовые. Хотя сейчас сложно, спрос меньше. Появились хорошие онлайн переводчики. Технологии не стоят на месте. Скоро мы будем никому не нужны.
— Так уж и никому. — Арина задумалась. — Юль, слушай. А у тебя никогда не было желания устроить свою личную жизнь? Я отчего-то сейчас вспомнила про Алема. Как вы с ним познакомились и всё такое…
— Шутишь? — Я устало посмотрела на подругу. — Вон она, моя личная жизнь, в кроватке сопит. — Работа — это необходимость, а всё остальное…
— А нормальный мужчина смог бы тебя материально поддерживать. Юлька, посмотри на себя. — Арина развернула меня к зеркалу. — Какая ты хорошенькая, тоненькая, как девчонка. Ты же просто красавица.
— Принцесса Хромоножка. — Грустно усмехнулась я.
— Если не знать, то почти незаметно. Возразила Арина. И потом, я тебе сколько раз говорила про ортопедическую обувь. Где телефон мастерской?
— Ты знаешь, сколько это стоит, Ариш? Не до изысков сейчас.
— Это не изыск, а необходимость. И потом, у тебя день рождения скоро. Вот и будет тебе мой подарок. Кстати, если решишь работать в школе, там это тоже будет необходимо. Современные дети, знаешь, какие.
— С ума сошла? Нет, Арина, не вздумай.
— Уже! Я уже решила. Как думаешь, может быть, у меня тоже какие-нибудь бабушкины гены?
— Судя по силе напора, там все дедушкины. — Засмеялась я. — Сдаюсь.
Арина действительно потащила меня в эту мастерскую снимать мерки. И вскоре простые, но изящные туфельки на небольшом каблуке были готовы. Они почти скрыли мою хромоту, и я снова вспомнила, что значит ощущать себя женщиной.
* * * * *
— Девушка, позвольте я помогу!
Я торопилась за Амелией в садик, но по дороге решила заскочить в магазин. Сумка получилась неожиданно тяжёлой, и сейчас, застряв каблуком в решётке у входа, я обвинила во всём именно её. Просто с силой выдернуть застрявшую обувь означало её испортить. Требовалось поставить сумку, снять туфлю, вытащить из решётки каблук…
Молодой человек, окликнувший меня, присел, осторожно высвободил мою ногу из плена и протянул руку за сумкой.
— Давайте помогу. Тяжёлая. Вам далеко нести?
— Не очень. Спасибо, что помогли. Теперь я сама. Простите, я просто очень спешу.
— Давайте подвезу вас. Нет, серьёзно. Мне не трудно. Если что, я не маньяк, зовут меня Сергей, я юрист. Как видите, профессия мирная.
— Маньяку, кстати, выгодно быть юристом. — Ляпнула я скорее от растерянности.
— Интересно. — Он весело хмыкнул и распахнул передо мной дверь машины. — Садитесь, расскажете подробнее.
— Подробнее не получится. — Решив, что была не была, предупредила я. — Мне в детский сад, вон там, за углом.
— Вы замужем?
— А что, дети бывают только у тех, кто замужем? Нет, конечно, хотелось бы в идеале. Однако в жизни случается и иначе.
— Сын? Дочь?
— Дочка.
— Говорят, с девочками проще найти общий язык.
— Кто говорит? По-моему, это не зависит от пола. Мальчик, девочка… Важны воспитание и характер.
Наш странный разговор закончился у ворот детского сада.
— Я подожду? Отвезу вас домой. Сумка всё же тяжеловата.
— Спасибо. Не стоит. Мы живём рядом. Я и без того признательна вам за помощь. Прошу, не ждите, я задержусь.
Собирая Амелию, я поглядывала через стекло на стоящую у ворот машину. Почему он не уезжает? В мои планы не входили уличные знакомства. Впрочем, никакие не входили.
— Мама, что там? — Амелия вытянула шейку.
— Смотрю, не начинается ли дождь. — Объяснила я, с облегчением увидев, как машина тронулась с места. — Кажется, пока его не будет.
— Там солнышко. — Подозрительно заметила дочь.
— Отлично. — Я улыбнулась. — Значит, отнесём сумку и пойдём гулять.
* * * * *
Я совсем забыла об этом случайном знакомстве, но однажды вновь увидела Сергея у ворот садика. Почему-то его настойчивость неприятно кольнула. Но он выбрался из машины мне навстречу, открыл дверь и достал с заднего сидения букет цветов.
— Здравствуйте! Это вам. Я всё время думал о нашей встрече и вдруг понял, что был настолько невежлив… Я ведь даже не спросил вашего имени.
— Юля. С моей стороны тоже было не слишком вежливо не представиться. Но не думаю, что вам стоило ехать, чтобы исправить столь незначительную оплошность. И цветы. Сергей, это лишнее, правда.
— Я уже привёз. И приехал. — Он протягивал мне букет. — Давайте сделаем так. Вы заберёте дочь, и мы все вместе погуляем. Посмотрите, какая чудесная погода. Девочка наверняка будет рада прогулке.
— Да, гулять она любит. — Я задумалась. В конце концов, ничего такого в том, чтобы согласиться на прогулку, нет. Она ни к чему не обязывает. — Ну хорошо, уговорили. Положите, пожалуйста, букет пока обратно в машину. Не очень прилично являться в группу с цветами, если они не предназначены кому-то из сотрудников.
Я поднялась за Амелией и, одевая её, сообщила, что сейчас мы с одним моим знакомым поедем на прогулку в парк. Мужчин в нашей с дочерью жизни до сих пор было мало. Пожалуй, только муж Ксении, который иногда возился и играл с детьми и которого Амелия просто боготворила. Поэтому глаза дочери засветились любопытством и радостным ожиданием, и она нетерпеливо потянула меня за руку.
— Мама, ну что ты копаешься?
— Я копаюсь?
Когда мы вышли из ворот садика, Сергей со скучающим видом стоял у машины, оценивающе поглядывая на мелькающих перед его глазами молодых мам, спешащих за своими чадами. Увидев нас, он замер на мгновение, но мне хватило и нескольких секунд, чтобы всё понять. Сколько таких взглядов, направленных на меня и моего ребёнка, видела я за эти четыре года…
Я остановилась, чтобы поправить платье Амелии, а заодно дать ему время на осознание ситуации. Надо сказать, что соображал он быстро. Встретил нас широкой и виноватой улыбкой.
— Юля, простите, с прогулкой сегодня не получится. С работы позвонили, придётся ехать. Давайте я довезу вас до парка. Или домой?
— Ничего страшного, Сергей. Если работа, то, конечно, надо ехать. Мы погуляем сами.
Он уехал, увозя мой букет и очередное убеждение в том, что нам с дочерью, видимо, ещё не раз придётся столкнуться с подобной реакцией.
— А в парк мы теперь не пойдём? — Амелия потянула меня за руку. — Дядя уехал.
— Ещё чего. — Я улыбнулась. — Пойдём обязательно, раз собирались. Ножками дойдёшь или на автобусе?
— Ножками. — Серьёзно решила она.
— Тогда идём.
Вечером, когда Амелия уже спала, заглянула Антонина Митрофановна, принесла свежие душистые булочки с корицей.
— На завтрак вам. Юля, ты что это, расстроена чем?
— Тётя Тонечка, ну зачем? Вы бы отдохнули лучше. — Я смотрела на аппетитную выпечку. Тётя Тоня в последнее время сдала, даже лежала недавно в больнице, где мы с Амелией её навещали. И вот опять стояла у плиты.
— Если я слягу, Юля, лучше не будет. Вот и стараюсь что-то делать. А ты разговор не переводи.
— Не перевожу.
И я незаметно рассказала ей про встречу с Сергеем.
— Не жалей. — Твёрдо заявила Антонина Митрофановна. — Я таких людей шелухой называю. Пустые они по сути своей, ядра в них нет, основы. Отвалился сразу, и ладно.
— А я и не жалею. Не понимаю только, почему отношение такое. Как будто, если мой ребёнок на других не похож, то я обязательно должна была вести какой-то такой образ жизни, который заслуживает осуждения. Ну, вы понимаете. А то, что отцом Амелии был замечательный человек, которого я очень любила, никому даже и в голову не приходит. А он, тётя Тоня, был намного лучше, чем большинство из них. Я такого чуткого, внимательного, образованного мужчину, как Алем, никогда до этого не встречала. Поэтому хочу, чтобы Амелия знала о своём папе. И фотографию не убираю тоже поэтому.
Я погладила рукой простую деревянную рамку. На этом снимке мы стояли обнявшись. Нас сфотографировал коллега Алема.
— Видный парень. — В который раз заметила Антонина Михайловна. — Красивая вы пара, Юленька. Поэтому и дочь у вас такая замечательная родилась. Не жалей ни о чём, девочка.
— Я не жалею, тётя Тоня. Я рада, что у меня в жизни было это всё. Настоящая любовь была.
— И будет ещё, какие твои годы.
— Нет, не хочу. И искать, как Арина советует, тоже не собираюсь. Мы с Амелией — семья. Пусть маленькая, но самая настоящая. И никто нам не нужен.
— И я не нужна? — Она ласково положила свою руку на мою и шутливо нахмурилась. — Пойду тогда. А то я ведь тоже вас с Амелишей своей семьёй считаю. И тоже самой, что ни на есть настоящей.
— Да разве я про вас, тётя Тоня? — Я обняла её и прижалась к её плечу. — Знаете, а нас мама редко обнимала в детстве, я такого и не помню почти. Считала, что нежности расхолаживают. А так хотелось. Я поэтому, наверное, Амелию часто беру на руки. Все говорили: избалуешь. И вы тоже, помните? А я знаю, что ей это нужно. Так же, как мне когда-то было.
Она поглаживала меня своей тёплой мягкой ладонью и слушала, не перебивая. Наконец отстранила меня от себя, заглянула в глаза.
— Что это мы разнюнились с тобой, а, Юля? Всё сложится, поверь мне. А сейчас давай-ка вот булочку съешь. Гляди, какие получились.
— На ночь?
— А хоть и на ночь. Если одну для улучшения настроения, то это не вред, а самая настоящая терапия. Лекарство от грустных мыслей. И я с тобой. Чайник ставь.
…ПРОДОЛЖЕНИЕ — ЗДЕСЬ >