Маша открыла глаза. Птах не спал. Задумчиво и иронично смотрел в окно на серый городской рассвет. Она всегда поражалась, как меняется выражение лица у этой простой на первый взгляд игрушки. Мастер, который делал её, наверняка, был человеком талантливым и очень необычным. Да, Соня, явно, авансом выдала Маше «добро» на домашнюю мастерскую. Она ведь даже шить не умела толком. И чудом будет, если у Птаха однажды появится новый друг, хотя бы немного похожий на него.
НАЧАЛО — ЗДЕСЬ
— Привет! — Шёпотом сказала она маленькому ангелу.
Птах повеселел.
— Привет!
Маша встрепенулись. Она так привыкла жить одна, что совершенно забыла, что по соседству на раскладном диванчике спит её вчерашняя находка.
— Как спала, Варя?
— Я вообще хорошо сплю. Даже без снов. Маш, а тебе сны снятся?
— Иногда. Что мы с тобой делать будем, девочка?
— Давай сначала позавтракаем. — Предложила Варя. — Я яичницу хорошо жарю. Яйца есть?
— Яйца есть. — Подтвердила Маша, лихорадочно думая о том, что придётся, наверное, занять денег у Сони. Придётся, хоть и неудобно до ужаса. — Варь, ты человек взрослый? Постель убрать, умыться сможешь?
— Конечно. — Удивилась девочка. — Я ещё и тебе помогу.
— Умыться?
Они засмеялись. Тимошка весело блеснул своими голубыми глазами: во, дают!
— Сонечка, прости, что напрягаю. — После завтрака Маша позвонила подруге. — Но мне без твоего совета и помощи никак не обойтись.
— Скажи спасибо, что сегодня выходной. Иначе моего совета тебе пришлось бы ждать до ночи. Сейчас приеду.
— Да, ребята, что ни день, то новости. — Соня обвела глазами ангелов. — Вот, что они творят? Варь, а если мать тебя ищет, с ног сбилась? Если полицию подключила. Посадят нашу Марию за похищение несовершеннолетнего.
— Бросилась она, как же. — Варя положила перед Соней свой телефон. — Есть хоть один звонок от любимой мамочки? Ты его видишь? Вот и я нет.
— Варь, ты какой класс в этом году заканчиваешь? Девятый?
— Ага.
— А шестнадцать тебе когда?
— В конце мая?
— А Славику твоему?
— Ему семнадцать скоро.
— То есть, когда малыш родится, тебе уже будет шестнадцать, а ему семнадцать лет, и вы сможете пожениться? Тогда законными будут и ваши права на ребёнка. Но во всех других случаях дееспособными вас не признают.
— В смысле дееспособными? — Возмутилась девочка. — Мы же не умственно отсталые.
— Да нет, Варь. — Успокоила Маша. — Недееспособные люди — это ещё и дети не достигшие совершеннолетия и нуждающиеся в опеке. То есть, опекунами ребёнка будут родители Славы или твоя мама.
— Ага! Сейчас! Чтобы они его в детский дом куда-нибудь сдали? Да, никогда в жизни! Я, знаете, своего ребёнка как любить буду! Мы со Славиком работать пойдём, чтобы у него всё-всё было! Не верите?
— Верим. Только его сначала доносить надо и родить. И школу закончить. А без мамы твоей всё равно не обойтись. Сведения из любой поликлиники в опеку передадут, и, если мама откажется от своих прав, ты попадёшь в специальный центр какой-нибудь. Короче, мороки будет много. Придётся разговаривать. — Соня посмотрела на вытянувшиеся лица своих собеседниц. — Я сама. Варя, поехали к тебе домой
На глазах девочки выступили слёзы.
— Я боюсь. Даже просто уйти было легче.
— Бояться, Варвара-краса, надо было раньше. И голову включать.
— Сонь, ну хватит уже. — Шепнула Маша. — Она почти ревёт.
— Ничего. — Соня строго посмотрела на девочку. — Зато научится отвечать за свои поступки.
— Я и так уже всё поняла. — Варя вытерла мокрые глаза. — Можете больше не воспитывать. Это теперь не результативно. Ладно, поехали.
* * * * *
Проводив их, Маша не могла найти себе места. Что ей теперь делать с девочкой? Она сама со многим справляется лишь благодаря Соне. Кому-то Бог друзей даёт с детства, а их с Соней не так давно познакомил ангел. Вон тот, крохотный совсем, что сидит сейчас на самом верху. Она ласково улыбнулась.
Маша увидела его на блошином рынке. Нервная, с болезненным румянцем женщина протянула игрушку и спросила, с какой-то даже надеждой.
— Возьмёте?
— Посмотрю для начала.
Протянутая рука на мгновение замерла в воздухе. Маше показалось, что женщина передумала, но она торопливо сунула ей фигурку.
— Возьмёте, я знаю.
Маленькая белокурая девочка прижимала к себе золотистую звезду, словно боясь, что кто-то отнимет главное её сокровище. Прозрачные, почти невесомые крылышки вряд ли могли защитить даже её саму. Но ведь не всем суждено быть ангелами-хранителями…
— Беру.
Женщина бережно завернула малышку в пергаментную бумагу, и Маша положила свёрточек в сумку. Она уже подходила к остановке, когда зазвонил телефон. Бабушка!
— Бабулечка, я еду. Всё помню.
Увидев приближающийся автобус, заторопилась.
— Девушка! Девушка! Вы потеряли!
Маша сначала даже не поняла, что это обращаются к ней. Но незнакомка буквально удержала её за рукав.
— Вот, посмотрите, это же у вас из сумочки выпало.
Увидев коричневый свёрточек, Маша ахнула. Вот она растяпа! Не заметила, когда выронила. Когда телефон доставала, наверное.
Автобус давно ушёл. А они остались стоять.
— Спасибо большое! А я даже не заметила. Очень жаль было бы потерять.
— Драгоценность какая-то? — Улыбнулась девушка, поправляя блестящие тёмные волосы.
— Почти.
Маша развернула свёрточек.
— Боже! Какая прелесть! — Воскликнула девушка. — На него хочется смотреть и смотреть!
— Правда? — Обрадовалась Маша. — Значит, угадала. Это вы ещё остальных не видели.
— А у вас их много?
— Уже немало. Что-то вроде коллекции.
— Я бы с удовольствием посмотрела. — Девушка прижала ладони к груди. — Почему-то мне кажется, что это совершенно необычная коллекция.
Так они подружились с Соней. И бабушка тоже сразу приняла новую Машину подругу. Несмотря на различия во внешности и в характере, девушки были похожи. Им нравилась похожая музыка, обе любили читать и путешествовать, и обеим одинаково не везло в личной жизни.
— Ничего, девоньки. — Наливала им чаю бабушка. — Судьбы человеческие, они разные. У каждого своя. И счастье у каждого своё. Никогда не угадаешь заранее, какое оно будет. А только будет обязательно.
Бабуля знала, что говорила. Она похоронила мужа будучи ещё молодой женщиной, и одна растила Машину маму. А потому посчитала её девичью беременность страшной бедой. Но, оказалось, что есть беды и пострашнее. Неизлечимая болезнь единственной дочери напугала женщину, буквально выбила почву из-под ног, но она не сдавалась. И оставшаяся на её руках маленькая Маша стала тем самым горьким и поздним счастьем, против которого она поначалу восстала.
Соня была рядом и после похорон бабушки, и когда с Машей случилась беда. И вот опять. Опять взяла на себя все трудности. Может быть, Соня и есть Машино счастье, которое принёс в её жизнь маленький робкий ангел?
Она снова взяла в руки лоскутки ткани, мысленно прикинула что-то и неловко начала шить. Просто так, чтобы не вспоминать о грустном и не думать о тревожном и неизвестном будущем.
Так увлеклась, что не заметила, как прошло время. Когда раздался звонок в дверь, торопливо спрятала рукоделие обратно в коробку и поспешила открыть.
* * * * *
На пороге стояли рассерженная Соня, низко склонившая голову Варя и высокий очень худенький парнишка с пакетом в руках.
— Добрый день. — Поприветствовала его Маша. — Проходите.
— Уже вечер почти. — Вздохнул парень. — Здравствуйте. Я Слава. Продукты куда положить?
— Какие продукты? — Удивилась Маша.
— Ну, как какие? — Удивился он. — Вы спасли мою любимую девушку. Разрешили ей остаться у вас, кормите. Вы ведь не должны этого делать. А я, как раз, должен. Потому что отвечаю за неё и нашего ребёнка. Вот поэтому и продукты. Я потом ещё принесу. Или деньги. Вы скажите, как лучше.
— Всё правильно, Слава. — Кивнула ему Соня, пока растерявшаяся Маша робко пыталась возразить. — Поставь пакет у стола. Мы сами разберём. И идите уже, наконец, гуляйте. Варю приведёшь сюда. Не поздно! Договорились?
— Да, разумеется. Ну, мы пойдём?
— Хороший парень. — Сказала подруга, когда они ушли.
Ангелы согласно молчали.
— Ну как там? Как Варина мама?
— Мама?! — Соня швырнула на стол вытащенную из пакета пачку сливочного масла. — Не называй её этим словом, Маш! Всё что угодно: «мать», мамашка», «маман». Но только не «мама». Не оскверняй слово. Она его не заслуживает.
Маша не перебивала. Знала: сейчас подруга выговорится и успокоится.
— Я ожидала, знаешь, кого увидеть? Опустившуюся женщину, маргиналку, но нет, Маш, нет. Да, спиртным от неё и сейчас пахнет, но не больше, чем от нас с тобой в праздники. И кавалер в наличии. Я начинаю с ней разговаривать про Варю, а она смотрит мимо меня и вещает, что это не её проблемы, что если девочка настолько взрослая, чтобы прости, не буду озвучивать, то должна и дальше сама решать свои проблемы. Я пытаюсь объяснить, что нет, не взрослая, не решит, а жизнь себе искалечит. Бесполезно.
— Так ничего и не вышло?
— Почему? Пришлось объяснить популярно, но грамотным юридическим языком, чем ей это чревато. Про визиты полиции и опеки, про массовую информированность общественности, начиная со школы и заканчивая её руководством на работе и, барабанная дробь, про отмену алиментов. Варя сказала, что отец их платит. Говорить про общечеловеческие ценности, Маша, там было не-це-ле-со-образно.
Соня выложила продукты и улыбнулась.
— Хороший муж из этого Славика получится. — Похвалила она. — Вон, как толково продукты подобрал. Короче, я сказала, что Варя поживёт у нас. Ну, у тебя, в смысле. Ты, уж, прости. Учиться Варя продолжит, пока сможет. Во все инстанции мать будет ходить с девочкой и ставить свои подписи, где надо. За это опеку мы не тревожим, потому что для Вари это нехорошо, ну, и алименты остаются у этой так называемой матери. Так что, с тебя жильё, с меня питание. Слава обещал помогать, но он сам ещё школьник, на него надежды нет. А бросить девочку сейчас с ней — или на аборт потащит или доведёт до того, что Варька с крыши шагнёт.
— Сонь, ты прости меня, что я во всё это тебя втянула. — Виновато попросила Маша. — Ты со мной возишься, а теперь ещё…
— Прекрати. Я в это дело втянулась сама. Терпеть не могу, когда людей ставят в безвыходное положение. Нельзя так. Что с этой девчонкой было бы, если бы ты её вчера в дом не взяла? Не знаешь? Вот и я не знаю.
— Соня, а я ведь вчера могла не услышать, как она плачет. Это вот они. — Маша кивнула на ангелов. — Они подсказали.
— Маш, помнишь, твоя бабушка рассказывала нам притчу о том, что к человеку может в любой момент явиться его ангел-хранитель, прося помощи, причём, в абсолютно неожиданном виде: котёнок, старик или ребёнок? И в наших силах помочь ему и самому обрести защиту или исполнение мечты. А, самое главное, помнишь, мы тогда с тобой подумали, что можно хоть тысячу раз ошибиться, но совершить при этом тысячу добрых дел? А, значит, и не ошибиться вовсе.
— Конечно, помню. Ты думаешь, Варя — тот самый ангел? — Грустно пошутила Маша.
— Кто знает. А, впрочем, какая разница, если мы можем помочь. Я с Варей и её матерью пойду к врачу, чтобы эта гражданка ничего не натворила. А то ещё ляпнет чего-нибудь лишнего…
* * * * *
— Маша, а тебе Славик понравился? — Варя присела к ней на кровать. — Правда, хороший?
— Правда, хороший. Не замёрзли, пока гуляли?
— Нет. Маша, а можно он сюда приходить будет? Не часто, ты не волнуйся, иногда только.
— Пусть приходит, Варь. И даже часто. Только без глупостей. Хорошо?
Лицо девочки озарилось улыбкой. Она закружилась по комнате, остановилась у витрины с игрушками.
— А ещё Славик немножко похож вот на этого твоего, лохматого. Как тебе кажется? Нет, ну точно похож!
Маша пожала плечами. Птах в темноте удивлённо поднял бровь.
…ПРОДОЛЖЕНИЕ — ЗДЕСЬ >