Санька щурился от яркого света и не мог понять, где он находится. И только когда повернулся, увидел открытое плечо – белое такое плечо, а дальше, где шея, полосой выделялся загар. Он взглянул на лицо спящей и узнал Алевтину Субач. Тут уж ошибки быть не может: Аля мирно посапывала, наверное, видела десятый сон, пригревшись рядом с Александром.
Он огляделся – понял, что спали они в летней времянке, где стояла деревянная кровать, застеленная старым овчинным тулупом, потом тонкое одеяло, а поверх простынь. И сами они укрыты цветным покрывалом. Голова гудела, Санька не мог вспомнить, что он тут делает.
Послышались шаги: топ-топ-топ. У кого-то довольно тяжёлая походка, а дальше еще шаги — кто-то другой гораздо мягче и осторожно ступал. Санька не успел сообразить, куда идут, как дверь потянул кто-то на себя, она чуть скрипнула и распахнулась настежь. Сразу прибавилось солнечного света – Санька снова зажмурился. В проеме двери стоял мужик в клетчатой фланелевой рубахе и в брюках, кажется чуть примятых. А за ним – за его спиной – женщина в ситцевом платке и в простом летнем платье.
— Доброго утречка, молодежь, — сказал мужик и Санька теперь уже разглядел и узнал в нем Василия Субача – отца Алевтины, которая сопела рядом.
Теперь уже нет – не сопела, от знакомого голоса она проснулась и тоже щурилась, натянув одеяло.
— Глянь, мать, — он обратился к женщине и посторонился, чтобы пропустить ее, — лежат как голубки, чай сговорились уже.
— Ой, — всплеснув руками, охнула женщина, — Аля, чего же это… да как же это…
Санька совсем растерялся, такого переполоха еще не было в его жизни. Во-первых, не мог вспомнить, как он тут оказался, да еще рядом с Алевтиной Субач, ведь даже и в мыслях не было в одной постели с ней лежать. – Я счас, — сказал он и стал искать глазами свою одежду.
— Портки ищешь? – спросил Василий. – Он взял на стуле Санькину одежду и кинул ему рубашку и брюки, — на вот, прикрой стыд… хотя какой стыд, время нынче такое – раз слюбились, значит женитесь.
— Жениться? – переспросил Санька. – Зачем? Я это… я счас уйду.
— Ага, напакостил как шкодливый кот и стрекача хочешь дать? Так не пойдет. А ты, кобылка такая, чего развалилась? Ни стыда, ни совести – проспала свою девичью честь…
— Какая честь? – Санька начал осознавать, к чему клонит Василий. – Я уснул просто…
— Ага, уснул, а раздеться до нага не забыл, — с усмешкой сказал Василий.
— Ой, стыд-то какой, дочка, как же так, — причитала Клавдия – мать Алевтины.
— Да что вы в самом деле? Уйду я счас, — Санька пытался одеться, но родители Али в упор смотрели на него.
— Да ладно, поняли мы, ругать не станем, я ведь не против, — сказал Василий, — женитесь уж, а мы поможем свадьбу сыграть.
— Какая свадьба… я вообще не помню, как я тут… — бормотал Саня.
Алевтина тем временем стыдливо опустила глаза.
— Ладно, не отпирайся, будь ты мужиком, раз спишь с девкой, значит все у вас решено. Или не так? Ну тогда возьму вожжи и моей Альке не сдобровать.
Аля затряслась и заплакала, натянув одеяло до самого подбородка, и еще больше прижавшись к Саньке, будто просила защиты. А он, еще не разобравшись, что произошло, попытался защитить ее.
— Да что вы на нее, мы просто уснули… такое бывает.
— Ага, сказывай, как баба девкой была, — усмехнулся Василий, — опозорил дочку, а теперь в кусты… уж признался бы, что по нраву тебе Алька… да чего уж там, сразу видно, любовь у вас…. А у нас согласие. – Он отвернулся. – Клава, не гляди, дай молодым одеться.
За считанные секунды Санька и Алевтина оделись и уже готовы были выскочить из времянки, но Василий повернулся к ним и с благостным выражением лица сказал: — Ну дети, раз уж так случилось, то мы не против, совет вам да любовь. А ты, Саня, считай, что посватал Алю, за свадебкой дело не станет, мы с матерью поможем. – И он смахнул слезу, что было так непохоже на него. Клавдия зашвыркала носом, вытирая глаза уголком платка. – Старшую выдали, а теперь и младшую замуж отдаем, — и он подошла к Алевтине и обняла ее. А потом также обняла совсем уж опешившего Саньку.
Когда они вышли из времянки, Александр взъерошил волосы, хлопнул себя по щекам. – Умыться надо бы, а то вообще башка не соображает. Это чего было? – спросил он Алю.
Она стыдливо опустила глаза. – А то и было… такой уж ты горячий, Саша… славная ночка у нас была…
— Да ты что? Вообще не помню… и с чего это твои взяли, что нам пожениться надо… я вот даже не думал.
Алевтина опустила голову и заплакала. Ее светло-русые волосы еще не были прибраны, немного волнистые – это она накануне кудри навела; её белое тело вздрагивало от плача.
— А чё ревешь? Чё случилось-то?
-Ты разве не помнишь? Сам подумай. Чего это мы раздетые в одной постели…
Санька хлопнул себя по лбу, присел на табурет и стал вспоминать, что же было вчера.
Еще и трех месяцев не прошло, как он вернулся из армии. Девушки у него не было, отслужил спокойно, без душераздирающих тоскливых писем, какие получали сослуживцы от своих подруг. Спокойно вернулся домой, обрадовав родителей и старшую сестру Тамару.
Имея водительские права, попросился на самую большую машину, там платят больше. Вообще он был настроен на работу, но как не порадовать друзей, здесь ведь и школьные товарищи остались, надо же отметить.
Ну поначалу так и сделали, но Санька сдерживался, не увлекался. И сколько бы раз не встречались, в клубе там или еще где, он держался, находил причины. И вот вчера день рождения было у Мишки Клюева, собрал он всех на берегу, там беседка есть — человек десять было. Девчонки тоже были. А надо сказать, что Алевтина Субач — его ровесница, как-то загадочно на него поглядывала вот уже вторую неделю, можно сказать, мелькала перед ним. То заговорит сама, то смешное что-то скажет, то глаза опустит. Ну и танцевали пару раз – было такое.
Саньке-то молодое тело не в тягость, пора и о девчонке подумать, присматриваться надо. Но так чтобы запасть на Алевтину – такого не было. Ну пошутили, посмеялись, она даже в щечку его шутливо чмокнула, Санька отшутился, а больше и все, значения не придавал.
И вот Аля тоже на берегу. Платье на ней в обтяжку, все прелести напоказ, а сама волосы распустила, туфельки новые на каблучке.
— Аль, не упади, — посмеялся кто-то, — на таких каблучках разве на реку ходят, споткнешься еще, — пошутили девчонки.
— Не упаду, меня на руках понесут, — нашлась что ответить Алевтина. И все это время возле Сани крутилась.
Поздно ночью со смехом, с шутками, с песнями молодёжь начал расходиться. И Аля, взяв за руку Саньку, считай что повисла на нем. – Ой, не могу идти, — сказала она.
Санька тоже не лучше был. Он в этот раз не смог отказаться, да и весело было, как-то легко было, хотелось со всеми разделить молодецкую удаль. Ну вот и разделил, одну за другой, да еще Саню подначивали: давай еще, давай еще.
Неизвестно еще, кто кого привел домой к Алевтине, она вроде за него цеплялась, вроде того, что идти не могла, а он как будто поддерживал, так и шли и тропинка привела к дому Али. Тихо прошли во времянку, там он и рухнул на постель.
И вот утром, когда голова трещит, и не соображаешь, что же случилось, появляются родители Алевтины и с торжественным видом поздравляют их с помолвкой.
Нет, ну Алька симпатичная девчонка, в теле такая, но Саня еще не готов, он вообще не думал всерьез о ней… И вдруг – женитесь.
— Ладно, не реви, мы же знаем, что ничего не было.
Алевтина снова заплакала, а потом зарыдала. – Ты мне в любви клялся, да и все видели, мы же танцевали, под ручку ходили, даже целовались при всех…
— Не помню, — сказал Санька.
— Не помнишь, как в клубе танцевали?
— Это помню, но ведь это так просто – это же не спать вместе…
— А сегодня переспали. – Сказала она резко. — Ты отказываешься от меня? А ведь в любви клялся. – Она обхватила его за плечи. – Да ведь и я тебя люблю, Санечка, давно люблю.
И такая она была ласковая и беззащитная в этот момент, что Саня не выдержал и сам вытер слезу на ее нежном лице. – Не переживай, разберемся.
— Заявление нам надо подать, иначе отец меня прибьет, вот посмотришь, пропаду я.
— Ладно, не бойся, я в кусты не спрячусь, если так, то не обижу, не откажусь от тебя.
Он кое-как вырвался из времянки Субачей и пошел домой. В голове была какая-то круговерть, мысли роились, не давали покоя. То, что проснулся с Алей в одной постели – это факт. Но что было раньше — не помнит. Да, вроде пришли к ней, вроде еще чай успели попить, потом смеялись, да, кажется, целовались, а что дальше – непонятно.
Дома родителей уже не было, на работу ушли, Санька быстро переоделся, выпил воды и тоже пошёл на работу. Вообще было сумбурно на душе и стыдно за случившееся. Жениться он не собирался, по крайне мере, так рано. Но и выглядеть негодяем в глазах Али и ее родителей тоже не хотелось. Поэтому думал, как вообще выпутаться из этой истории достойно.
Хорошо, что в этот день у них ремонт, профилактическое обслуживание техники, потому остался в мастерской, проверяя свой грузовик, начищая его. Крутился он, несмотря на вялое состояние, как заводной, будто хотел оправдаться за вчерашнее.
— Саня, здорово! – Родной дядька по матери Захар Иванович хлопнул племянника по плечу. – Что-то ты какой-то хмурый, — сказал он.
— Здоров, дядя Захар. Да это я так, не выспался.
— А мне сдаётся, наоборот, выспался, а может переспал, лицо помятое у тебя.
— Ничего, разгладится.
Захар еще раз подозрительно взглянул на племянника, потом вышел на солнышко, присел на скамейку и решил отдохнуть.
Домой Санька возвращался с полной уверенность, что вопрос с женитьбой даже поднимать не станет. Нет, ну Алька – девка притягательная, но нет у него к ней огромной симпатии, нет такого, чтобы ух и ах. Ну подурачились, принял он лишку – так это ведь не повод сразу жениться.
Родители уже были дома, и встретили его насторожено, будто ждали какого-то признания.
— А ты не хочешь нам ничего сказать? – спросил отец Николай Никифорович.
— А что именно?
— Да вот мы с отцом от других людей узнаем такую новость, — сказала мать Зоя Ивановна.
— Какую новость? – Саня и в самом деле не понимал, о чем это они.
Отец вроде собрался читать газету и уже был в очках. Но снял их, отложил в сторону. – Говорят, ты женишься, а мы ни сном, ни духом… как это понимать?
— Кто женится? Я еще и не думал жениться… на ком?
— На Алевтине Субач. Сегодня Василий нас с матерью лично поздравил, сказал, скоро породнимся.
Санька как оглушенный присел, соображая, что же произошло. – Вообще я не собирался жениться, никакого моего слова не было…
Зоя Ивановна заплакала: — А в чужой времянке без штанов спать – это было? Субачи нас сегодня с Колей поздравляют, про свадьбу говорят, а мы ничего и не знаем, стоим, моргаем глазами. Ну тут Василий с Клавдией и поведали нам, что стряслось. А я поверить не могла… ну как же так, сынок… ну стыдно же… хоть бы нас известил.
— О чем? Я сам только сегодня узнал.
— Так, скажи лучше, где ты утром проснулся? – хлопнув ладонью по столу, спросил отец.
Санька вилять не стал. – Во времянке Субачей. Да, ночью был с Алей…
— Ну вот и понятно все. Скоро все узнают, уж у Клавдии не заржавеет, растрезвонит. Но это ладно, ты скажи, если нравится она тебе, если хочешь жениться, так скажи, мы ведь не против, только уж больно рано. – Признался отец.
Зоя Ивановна снова заплакал. — Конечно, рано, надо ли ему это.
— А по чужим времянкам шляться не рано? – строго спросил отец
Саньке этого не надо, но его уже так припёрли, что показалось, пятый угол пора искать. Но больше всего в этой истории ему жалко было Алю.
Она ведь вечером сама пришла, и он вышел за ворота, сели на скамейку. – Отец житья не дает, торопит… ты уж скажи, если не против, то давай заявление подадим.
Саня был в полном смятении. Посмотришь на Алю – симпатичная, веселая девчонка. Правда, сейчас она какая-то несчастная, поникшая, видно, в самом деле, родители «точат» ее, как вода камень. Он вспомнил всех девчат, которых знал, ни с кем серьезно у него пока не было, да и не было такого, чтобы кто-то сильно понравился. Ну Алевтина – да, неплохая она, вроде нравится… да и ночью, наверное, что-то было, а иначе с чего бы он, раздевшись, спал под боком у нее.
— Ну а что, давай подадим… надо подумать, где жить…
Аля оживилась сразу, глаза заблестели. – Папка говорит, во времянке живите, а потом дом поможем построить.
— Не-ее, не хочу у твоих жить, а то будут каждый раз проверять, заявились же нынче утром.
— Сань, ну это же временно… ну хочешь сам место для дома выбери.
— Выберу. Тут недалеко от нашего дома как раз есть место, там и построим.
— Ну вот и хорошо, значит договорились: поживем пока у моих, а дом построим ближе к твоим. Все по-честному.
Заявление они подали через два дня, и это был сигнал родителям готовиться к свадьбе.
…ПРОДОЛЖЕНИЕ — ЗДЕСЬ >