Было темно во времянке, и свет почему-то зажигать не хотелось, но Алевтина щёлкнула выключателем, и Александр зажмурился. Он даже спросил: — Зачем?
— А чтобы посмотрел, какая я красивая. – Она сняла шляпку, нашла ей место на полке шкафчика, потом попросила расстегнуть платье. Саня не собирался долго возиться, поэтому быстро освободил ее от платья, вместе сели на постель.
НАЧАЛО — ЗДЕСЬ
Им предлагали постелить в доме на эту ночь, но молодожены решили, лучше уж в своём временном жилище начинать совместную жизнь. А то, что времянка была временным пристанищем, они не сомневались.
Для Али Санька по-прежнему был желанным, и она несколько раз призналась ему в этом. Потом просила в ответ такие же красивые слова, и он интуитивно понимал, что надо сказать, да и вообще как-то ласково назвать жену, но на ум ничего не приходило. И все-таки он был ласков с ней. Санька вообще рос незлобивым пацаном, если только немного скромным. А так всегда готов помочь, выслушать, пойти на уступки.
Покойная бабушка Фрося всё это замечала в нем с малых лет, и может поэтому предвидела, что непросто ему придется, люди ведь разные встречаются.
Санька осторожно освободил руку, поцеловав Алю, шепнул, что ненадолго выйдет подышать — всего на минуту.
Луна повисла, как светильник, подвешенный невидимыми нитями, освещая спящее село. Санька набрал полную грудь воздуха и выдохнул. Было свежо, а он лишь в накинутом на плечи пиджаке и в шлепках. – Счас бы тесть с тещей увидели в таком виде, — усмехнувшись, подумал он, — интересно, чтобы сказали.
Он постоял еще минуту и вернулся.
— Ну ты где? – требовательно спросила Аля. – Жду, жду тебя, так и ночь скоро пройдет.
Он лег рядом и обнял ее.
– У-уу, какой ты холодный.
— Это чё там такое? – спросил Санька, увидев на столе банку.
— Огурцы открыла, это наши… они у нас знаешь какие вкусные…
— Соленые огурцы – их лучше с картошкой…
— Да я и без картошки умяла, ух как захотелось, прямо сил нет.
— Не знал, что ты соленые огурцы любишь.
— Так-то я свежие люблю, с грядки, а соленые… — она обняла Саньку и прижалась к нему, — недавно полюбила соленые… вовремя мы с тобой свадьбу сыграли, а то еще немного и живот видно было бы…
— Какой живот?
— Ну какой-же ты у меня недогадливый, ну конечно же мой живот… маленький у нас будет.
Санька был огорошен новостью. Нет, он понимал, что после таких встреч дети бывают, но все равно не ожидал услышать новость о будущем отцовстве.
— Аль, ты чё, беременная что ли?
— Что ли, — она чмокнула его в щеку, — мы с тобой еще летом встречались, а нынче осень, листва уже облетает… ну вот и прикатило счастье нам, так что будешь ты папка, а я мамка.
Санька молчал. Он не знал, как себя вести, наверное, надо обрадоваться, как это обычно бывает, ведь детей ждут, им рады.
— Ну что молчишь?
— Думаю. Это получается, ты родишь, а мы дом еще строить не начали… и как малышу во времянке…
— Ну можно подумать, родители нас к себе в дом не пустят, да они рады будут, вон комната пустует – приходите и живите.
— Хотелось бы свое жилье. Ладно, Аля, ты осторожно на работе, береги себя, перезимуем и займёмся строительством, родители обещали помочь.
— И мои обещали, — она снова прильнула к нему.
Потянулись однообразные дни, к тому же приближалась зима, темнело рано, рассветало с каждым днем позднее. Александр утром уходил на работу, в обед иногда заезжал, а чаше обедал в сельской столовой.
Алевтина заметно округлилась, и все чаще подходила к зеркалу, разглядывая свое лицо. Изменения были заметны для нее, она нервничала, ворчала, припудривала носик, подкрашивала глаза.
— Да что ты все там высматриваешь? – не понимал Саня.
— Я какая-то дурнушка стала.
— Ты хорошенькая. – подбадривал он, — я вот никаких перемен не вижу в твоем лице.
Але было приятно от его слов, она будто расцветала и тянулась к нему, обнимая за шею. Нет, все-таки она не ошиблась, Санька хороший муж, заботливый, работящий и очень симпатичный. Частенько, если Аля себя чувствовала сносно, шли вместе в клуб, и она держалась за его руку, чувствуя в нем опору и защиту. Гордо смотрела по сторонам, будто показывая: «смотрите, замужем я».
Хозяйство у Субачей было довольно большое. Держали две коровы, поросят, кур, гусей. Весной должны телята появиться, а это тоже прибыль. У них даже овцы, хоть и говорит Василий, что ни к чему уже. Это раньше, когда их родители были живы держали овец, шерсть своя была, тулупы шили. Но тогда ведь и зимы холоднее были, а сейчас можно бы и облегчить себе жизнь. Но Клавдия никак не могла расстаться с добром и немного овец оставили.
И всю эту ораву мычащих, хрюкающих животных надо кормить. Санька давно заметил, что Василий мужик запасливый, помимо кладовки, еще подсобка есть с другой стороны дома — там тоже склад, но Санька туда не совался.
— Вася, ну чего ты один всё таскаешь? Зятя бы позвал, он молодой, сил у него больше, пусть привыкает.
— Да ладно, в этот раз сам, там немного комбикорма привез, в дальнюю кладовку сносил.
— Вот, надсажаешься, а все для кого? Все для детей. Ну ладно, Аля, она дочка, а зять-то пришел на готовое, так пусть отрабатывает.
— Не торопи, всему свое время, — резко сказала Василий, и Клавдия поняла намек и сразу отступила.
— Ладно, Вася, как скажешь, тебе виднее, ты хозяин. Только вот обидно, мы упираемся, денег на дом детям копим, а что же Самойловы… Ну подарили они холодник молодым, ну дали деньгами, а дальше что?
— Ну так деньги на дом, да и потом обещали помогать… думаю, Николай слово сдержит, а уж когда дите у них родится, то они в нитку вытянутся, но помогать будут.
— Ну хорошо бы, — вздохнув, сказала Клавдия, глядя в темноту. Любила она перед сном затронуть беспокоящие ее вопросы.
Новогодние праздники прошли как-то быстро, да и некогда сельчанам засиживаться за сытым столом, работа ждет, зимой ведь к новому посевному сезону готовятся. Санька тоже возился в мастерских, то мужикам помогал с ремонтом, то ехал в район с грузом, а обратно снова груженый возвращался. Так и мотался.
В конце января пришла посылка, и ее надо было забрать на почте. Василий покрутил бумажку в руках. – Клава, нам посылка от Люды, видно к новому году хотела отправить, да вот только нынче пришла.
— Видать гостинцы дочка выслала, надо забрать.
Тут на обед заехал Санька. – О-оо, зять ты наш ненаглядный, а будь добр, выручи, заскочи на почту, посылку забери. А то у меня сегодня спина ноет. – Сказал Василий. — Я тут заполнил, и паспорт мой возьми.
— А мне отдадут?
— Ну в городе может и не отдали бы, а тут мы все на виду, родня же мы с тобой. Да там Петровна, ты ее знаешь, наверняка, отдаст тебе посылку.
Саня кивнул, потом пошел обедать.
До вечера он успел сделать еще два рейса в район, и уже оставил машину и собирался домой, но вспомнил про посылку и помчался на почту.
Свет там еще горел, но уборщица уже мыла полы. – Ну и куда ты? Не видишь, закрыты мы.
— Так дверь же открыта. Мне посылку получить… Анна Петровна, выдайте посылку, — крикнул он, заглядывая в проем двери.
— Нет ее, завтра получишь.
Но на его голос вышла девушка. Такой же синий халат, как и у всех работников, но очень молода, и Санька сразу понял, что не видел ее здесь – вообще никогда не видел. Темно-русые волосы подстрижены, но не сказать, что они были совсем короткие, просто аккуратно лежали, но одна прядь коснулась ее щеки. Она увидела незнакомого посетителя, явно запоздавшего, и заметила удивление в его глазах.
— А где Анна Петровна? – спросил Саня, забыв поздороваться.
— Дома. Она сегодня дома.
— А-аа, за нее что ли?
— Да, за нее… но мы уже закрываемся…
— Ну я ведь пришел, — он посмотрел на часы… — всего на минуту опоздал, мне бы посылку получить, — он подал извещение и паспорт.
— Так это же… это не ваш паспорт…
— Да, это паспорт моего тестя, это он меня попросил.
— Но так не положено…
Санька вздохнул. – Была бы Анна Петровна, она бы в два счёта выдала, она тут всех знает.
— Точно-точно выдала? – спросила девушка.
— Сто процентов.
— Хорошо, под мою ответственность… — она ушла в подсобное помещение, и Саньке было видно, как потянула на себя громоздкий посылочный ящик, который, вероятно, был тяжелым.
— Э-ээ, погоди, а то сломаешься, — он перепрыгнул через стойку и оказался рядом с ней. – Давай сюда, вижу, что тяжелая. – Он взял посылку у растерявшейся девушки и поставил ее на прилавок.
— Сплошные нарушения с вами, — сказала она, — то приходите позже, то в рабочее помещение проходите… ох, не попало бы мне…
Санька поймал ее взгляд и что-то внутри кольнуло, приятно так кольнуло. Только теперь он разглядел ее глаза – карего цвета и с какой-то теплотой. Ему вдруг стало так хорошо, так уютно рядом с этой незнакомкой.
— Если что – скажите, здесь был Саня Самойлов, он за все ответит. Вы теперь всегда вместо Анны Петровны?
— Нет, я на неделю, мама приболела, а работать некому.
— А кто у нас мама?
— Так Анна Петровна моя мама.
Санька присвистнул, поправил шапку, и она съехала ему на затылок. Все знали в селе Анну Петровну Росинскую, и Саня тоже знал, но он совсем не помнил ее дочь.
— А как тебя звать? – он вдруг перешел на «ты».
— Женя… Евгения…
— Ага, это значит… сколько тебе?
— Девятнадцать скоро.
— А ну понятно, на два класса младше, поэтому не могу вспомнить. А здесь-то что делаешь?
— Ну вот, маму подменяю.
— Всегда теперь здесь?
— Нет, это я после сессии на каникулы приехала.
— Учишься что ли?
— Да, учусь.
Санька заинтересовался, ему хотелось узнать как можно больше. – А на кого? Погоди, дай угадаю. Наверное в сельхозе… на агронома.
Она улыбнулась и стала еще милее. – Нет, не угадали.
— Значит, на ветеринара.
Она рассмеялась. – Нет, не мое это.
— Ага, снова мимо. Ладно, тогда… ну может культурный работник, может музучилище…
— Нет же, нет.
— Медицинский?
— И не медицинский.
— Ну я тогда не знаю… может на бухгалтера…
— Я думала, сразу догадаетесь… в педучилище я, на последнем курсе.
— А-аа, вот как, малышню, значит, учить будешь, — обрадовался Саня.
Девушка посмотрела на часы.
— Ну да, закрывать же надо. Ну спасибо, что выручила… Женя.
Он вышел на улицу и вместо того, чтобы идти домой, постоял минуту. Напротив ярко светились окна магазина, Саня направился туда, продавец Галина Ивановна, давняя знакомая его матери, поздоровалась с ним.
— Тетя Галя, а есть у вас… шоколадка?
— Ну ты скажешь тоже, где же ее взять? Давно уже не привозят, на новый год как был привоз, так все и продали.
— Ну конфеты какие-нибудь хорошие…
— Дунькина радость…
— Ну нет, не надо…
— Клубника со сливками…
— Нет, это тоже карамель, хоть и вкусная… может еще что-то есть?
— Да что тебе надо?
— Ну что-нибудь такое… ну красивое и вкусное…
— Слушай, возьми печенье, оно фигурное в коробке…
— Ну ладно, давайте. – Он торопливо рассчитался и побежал к почте, боясь, что закроют. Так с этой посылкой и застал девушку в дверях.
– Женя, это тебе, — он вручил ей коробку, — спасибо, что выдала. Если сомневаешься, можешь спросить у Анны Петровны, она меня знает.
— Зачем? Это лишнее… заберите обратно.
— Не заберу, да и руки заняты, мне вон посылку нести надо, печенье уже не донесу. Всё, бери, это тебе. – И он, не дожидаясь возражений, пошел домой.
Возвращался Саня совсем с другим настроением. Казалось, не шел, а почти летел, так легко ему было. Даже улыбался, только непонятно – чему. «Надо же, у Анны Петровны дочка… Женя…»
Он пришёл домой, забыв о времени, Василий встретил его ворчанием. – Ты там через Москву что ли на почту ходил? Чего так долго?
— Настроение у Сани сразу пропало, растаяло как снежинка, просто улетучилось, и он вернулся в реальность.
— На работе же, еле успел, они уже закрываться хотели, — он поставил на стол тяжелый ящик.
— Ну куда на стол? – хватилась Клавдия, вон на лавку пока.
Саня перенес посылку и быстро вышел. Во времянке горел свет, он остановился, замер на пороге и впервые почувствовал, что не хочется идти домой. Хотя, где теперь его дом – не построен еще.
Он подумал, скорей бы наступила весна, чтобы приступить к строительству, чтобы скорей отделиться и жить своей семьей. Хотя Аля считала, что они и так живут отдельно, сами готовят, сами прибирают — чего еще надо.
Он открыл дверь. Алевтина уже поела, и сидела на постели, расчесывая волосы. – Чё так долго? – спросила она недовольно.
— Так на почту заходил, твои просили посылку забрать.
— Забрал?
— Да.
— Это Люся отправила, интересно, что она нам прислала, надо сходить узнать. На плите там ужин, поешь.
— Поем.
Аля вышла, а он остался один. Ел машинально, часто возвращаясь к встрече на почте, даже улыбался, вспоминая их разговор.
…ПРОДОЛЖЕНИЕ — ЗДЕСЬ >