— Свидетели есть? – нахмурился Андрей.
— Маша Воронова. Она в кабинете сидела рядом со мной.
— Отлично. Ладно, дуй в гардероб и в машину.
— Зачем?
— В больницу поедем. Побои фотографировать.
ВСЕ ЧАСТИ РАССКАЗА ЗДЕСЬ
Глава 10. За своих можно и порвать
В отделе было тихо, спокойно и пусто. Андрей подозревал, что по такой погоде все жулики, рецидивисты и алкоголики деревни Хурделево решили сидеть дома и не отсвечивать лишний раз, чтобы не промокнуть да не простыть.
Жалко, что он так поступить не может. И рад бы остаться дома, где как раз протопилась печка, сухо, чисто и тепло, так нет же – пришлось одеваться и чапать по грязи в теперь уже родное отделение местной полиции.
Зато было время разобраться с кучей бумаг, скопившихся здесь, казалось, еще со времен предыдущего участкового, ушедшего на пенсию несколько лет назад.
«На огонек» заглянула Надежда. Передала кое-какие документы на подпись и для ознакомления, а заодно – спросила, как у них дела с Верой.
Андрей поделился информацией о том, что все-таки последовал советам женщины, поблагодарил и получил предложение обращаться, если вдруг что.
Исподволь девушка уточнила, любит ли новый участковый пирожки с капустой. У Андрея это предложение вызвало улыбку. Незлую, а так…
Понимающую, скорей. В любви к пирожкам он тут же признался, после чего Надежда сменила тему разговора.
Понравился он ей, значит. Ну а чего бы не понравиться? Андрей так-то стр.ашным не был и определенной популярностью у женщин пользовался постоянно.
Отношений не заводил только потому, что… Ну кто в здравом уме и трезвой памяти положит глаз на «ме..нта»? Разве что такой же «м..ент» или врач, или еще какая женщина, которая всю специфику работы знает и при этом – будет рада мужу, который не приносит домой золотые горы.
Да и не сказать, чтобы он об отношениях прямо мечтал. Хотелось иногда, конечно, чего-то подобного, но вот только строить их с кем попало просто «чтобы было» смысла мужчина не видел. А «для здоровья» он и так находил.
С замужними не связывался, жениться не обещал, да и не перебирал особо харчами, так что кандидатки в прошлом находились всегда.
Последнее время не до этих всяких отношений было – сначала работы куча навалилась, а потом и дочь нарисовалась.
Звонок от Веры разбавил вяло-сонную атмосферу, заставив подорваться и, наскоро отпросившись у начальника «вот буквально на часик», нестись на всех парах в школу.
Радовало еще, что в деревне ни пробок, ни светофоров… Нормальных дорог, правда, тоже нет, ну да этим и город в определенных районах мог похвастаться.
Когда он влетел в здание школы, первым делом уточнил у женщины на входе, где нужный ему класс. Плана расположения кабинетов на стене не висело, а искать самому – только время терять. Лучше минуту потратить и спросить.
— Ох, так вы Верочкин отец, наверное. Ужас ужасный, а ведь я говорила постоянно, что эта Снежана доиграется когда-нибудь.
— Я разберусь, — коротко ответил Андрей, переспросив о местоположении кабинета.
Когда добрался туда – узнал, что его дочь в кабинете директора. Как и другая участница драки, как и девочка, ставшая свидетелем происходящего.
— Всем здравствуйте, — распахнув дверь, он зашел в этот самый директорский кабинет и мигом оценил диспозицию.
Заплаканная Вера с чашкой чая в руках на диванчике для посетителей. Рядом с ней – еще одна девочка, которая буквально прожигает взглядом третью, стоящую у самой двери.
Также в наличии имелись директор и учительница, причем обе явно смущенные и напуганные… Нет, не происходящим, а возможными последствиями.
— Пошли, поговорим, — Андрей кивнул Вере на выход.
— Мы здесь… — начала было директор, но Андрей довольно грубо (он потом извинится, возможно, но сейчас на это не было времени) не дал ей закончить фразу.
— Сначала я поговорю с дочерью. Потом выслушаю вас, если сочту нужным, — отмахнулся он, кивком головы указывая Вере на дверь.
В коридоре было тихо. Оперевшись пятой точкой на ближайший подоконник, Андрей сложил руки на груди и, оценив пришибленный Верин вид, предложил рассказать все «по порядку и с самого начала».
Похоже, девочка отчасти пришла в себя, поскольку все выкладывала достаточно ровно и четко, расплакавшись снова лишь на моменте, когда Снежана повалила ее на пол и начала бить.
— Свидетели есть? – нахмурился Андрей.
— Маша Воронова. Она в кабинете сидела рядом со мной.
— Отлично. Ладно, дуй в гардероб и в машину.
— Зачем?
— В больницу поедем. Побои фотографировать.
— Зачем? Почему?
— А по закону. Позже все объясню. Все, давай, забирай вещи свои, иди в машину, жди меня там, — отдав Вере ключи от «Лады», Андрей вернулся в кабинет.
— Маша, все верно? – обратился он к той девочке, на которую ему указала Вера. Та кивнула. И прежде, чем он успел что-то сказать, уточнила.
— Дайте угадаю, номер законного представителя и простой вопрос о том, согласна ли я давать свидетельские показания против этой вот, — она кивнула подбородком на девочку, стоящую у дверей. – Согласна.
Бабушке только дайте самой рассказать, а то надумает чего совсем плохого, когда вас увидит.
— Хорошо, — согласился Андрей. – Адрес скажешь, или сами в отделение заглянете?
— Завтра с утра сами придем, тут идти-то два переулка, — пожала плечами Воронова.
— Да вы че, да вы совсем, что ли? Какие показания, какие свидетели, мама и так все решит, без этих ваших, — возмутилась было Снежана.
Андрей ее вопли проигнорировал. Потому что он не собирался «и так все решать». Хватило трех оговорок, чтобы составить картинку происходящего.
Первое – замечание вахтерши о том, что «Снежанка доигралась». Получается, что подобное происходит не первый раз.
Второе – упомянутый Верой диалог между ней, Снежаной и Машей, из которого можно сделать вывод, что Снежана просто перепутала двух новеньких девочек.
Почему так произошло – это уже другой разговор, но факт остается фактом: она просто хотела прицепиться и показать себя «королевой» над жертвой, за которую некому вступиться.
Впрочем… Маша, судя по всему, отлично и без всяких мам-пап за себя сможет постоять. И еще неизвестно, что ждало бы Снежану, реши она поглумиться над Вороновой.
Видел Андрей таких людей в прошлом, по взгляду сейчас мог легко опознать. Такие ни бога, ни черта – никого не боятся. И верят только в себя и свои силы, помощи ниоткуда не ждут, не рассчитывают на нее.
Врагом такому человеку стать – это таких проблем нажить, что небу жарко станет. Правда, надо постараться, чтобы подобное провернуть. Но Снежана постаралась, похоже…
Вера ждала в машине. Все еще притихшая, но уже не плачущая.
— Так, я не понял, а ты что в мою куртку вырядилась? – уточнил Андрей.
— Свою испачкала. Я в лужу бухнулась, когда из дома вышла, пришлось переодеваться. Чуть не опоздала, сменку забыла еще, повезло, что бабушка на входе какие-то кеды старые дала. Ты чего?
Андрей невольно не сдержал смешка. И поспешил объяснить Вере одну малоприятную, но очевидную вещь.
— Я теперь понимаю, что произошло в голове Снежаны этой вашей. Приходят в школу две девочки. Одна – в куртке не по размеру, да еще и в драных старых кедах, вторая – вся такая аккуратненькая и прилизанная.
— Я на голову только на уроке внимание обратила, — вздохнула Вера. – Не до того было, торопилась сильно, а волосы в «гульку» убирала, когда под душ полезла, вот и… Мрак. Так что, выходит, она хотела на самом деле над Машей поиздеваться, а не надо мной?
— Она хотела поиздеваться над тем, кто кажется наиболее беззащитным. Маша дала мне телефон бабушки, как законного представителя, значит – родителей нет либо реально, либо номинально.
На кого проще «наехать», на девочку из непонятно какой семьи, или на дочь полицейского? Выбор очевиден, я думаю. Ну а так как фамилия ни у тебя, ни у нее моей не соответствует, девочка жертву выбирала дедуктивным методом.
Кстати, а сумка где? У тебя же был вроде этот… Чоппер или как его там, под школьную всю лабуду?
— Шоппер. Тоже в грязи, — проинформировала отца Вера.
Диалог завершился приездом в местную поликлинику. Дальше началась рутина, подобную которой Андрей не раз проводил в качестве сотрудника правоохранительных органов. Нет, сам не проводил, конечно, но о процедуре знал, поэтому объяснял все по ходу дела Вере.
Врач после осмотра успокоил их обоих, выписал мазь от синяков, которую Андрей тут же и купил в местной аптеке, после чего отправил отца и дочь восвояси.
— Так, все, дальше я без тебя разберусь, мне еще на работу возвращаться. Сейчас домой тебя завезу, пойду папочку шить. А, вру, тебе партийное задание. Найди свою кофту на… Ну, где там тебе все покупали.
— На Вайлдберрисе, — вздохнула Вера, закатывая глаза.
— Ну вот, на нем и найди. Цену мне скинь, лучше скриншотом.
— Ты что, заставишь ее родителей еще и за кофту заплатить?
— А почему я не должен этого делать? Их дочь испортила, пусть оплачивают.
— Странный ты, — вздохнула Вера. – Но знаешь, я тебя обожаю. В смысле… Ладно, потом объясню, — махнув рукой напоследок, девочка выскочила из остановившейся машины и побежала к дому.
Ей предстояло увлекательное занятие под названием «стирка». И Андрей почему-то сомневался, что все ее вещи можно спокойно загрузить в его старенькую «мини-Вятку».
Нет, загрузить-то можно, но выживут ли они после такой вот стирки – большой вопрос.
Сам-то он в сей агрегат зашвыривал все подряд, да только у него и вещи были из категории «дешево и сердито». А вот Веркина куртка вряд ли взята в магазине «смешные цены».
Вот и получается замкнутый круг. Дочка творит, что хочет, обижает одноклассников и кого помладше, выбирая жертву по определенным социальным маркерам.
А дальше, если вдруг дело доходит до разборок, в дело вступает мама. Заносит «обиженным родителям», чем здоровье поправить, может, денег отсыпает, чтобы заявление забрали – и все возвращается на круги своя.
Глава 11. Последствия и перспективы
Сколько себя помнила Вера – ее всегда учили решать конфликты мирным путем. Положа руку на сердце, в ситуации, подобные той, что вышла со Снежаной, девочка до этого не попадала. Но все же случались разные неурядицы.
Иногда кто-то портил ее вещи случайно или намеренно. Бывало, что обзывали, один раз даже присвоили ее работу на творческом конкурсе.
За последнее, на самом деле, было обидней всего. Потому что Игорь тогда отмахнулся, мол, не докучай по пустякам, а мама сказала что-то о том, что надо меньше заморачиваться о таких вещах и в следующий раз следить за своими работами внимательней.
Подписывать их и все такое. Тем более, что работа на конкурсе никакого места не заняла, а значит – не имеет никакого значения, что она была, фактически, украдена у тогда еще Фаресовой.
Что бы сделали мама и Игорь в такой ситуации? Вера не знала. Зато знала, что выходки Андрея ей определенно нравятся. Она слышала, как в больнице, где у Веры снимали побои, медсестры переговаривались, мол, участковый совсем сухарь, ребенка побили, а он хоть бы утешил.
Сдержалась тогда Вера, чтобы не ответить: ей не утешения нужны были – посюсюкать и по плечу похлопать каждый может, а выражение уж аса на лице Снежаны.
Насколько же было приятно видеть, как это мелкое животное, еще минуту назад такое самоуверенное и наглое, сейчас дрожит, как Красная Шапочка при виде Волка, который вот-вот сож.рет ее и даже кости обгладывать не станет.
Стирка выдалась тяжелой. Все-таки надо было замочить нормально все с утра. Но времени не было, так что замачивать пятна и оттирать их приходилось только сейчас.
А еще ведь сумка, которую вообще в стиральную машину засовывать нельзя. И ветровка красная, а не серая, как назло – грязь будет видно моментально. За увлекательной очистительной процедурой Веру и застал вернувшийся с работы Андрей.
— Да, смотрю день сегодня у тебя не самый удачный. С другой стороны – в
«прикиде бом.жа» ты сразу поняла, кто и чего стоит. А то еще, ни дай боже, подружилась бы с этой Снежаной, а потом влипла в проблемы из-за нее.
— Во всем пытаешься найти что-то хорошее? – криво усмехнулась Вера.
— Ну, а что еще остается, когда ситуация уже произошла и что-либо изменить в прошлом не получится? – резонно возразил Андрей. – Кстати, об изменениях, дельце завел, обидчицу твою с матерью вместе на дачу показаний пригласил.
— А если не придут?
— Если не придут, у них будут проблемы посерьезней. В школе мне уже на нее по запросу написали такую характеристику, что хоть сейчас в специнтернат отправляй.
— Чего так?
— Да не девочка, а прямо пират в юбке. Терроризирует почти всю школу, а мамаша с папашей ее покрывают.
Они, кстати, магазин «Сардинка» держат, может, видела, когда проезжали. Уважаемые люди на селе среди определенной категории населения.
— Это в чем же они уважаемые? На соседней улице «Пятерочка», еще через три «Магнит». А в соседней деревне, что вдоль трассы тянется, еще и «Светофор» открыли в каком-то бывшем ангаре.
— Ну, понимаешь, в «Пятерочках-Магнитах» тебе в долг до зарплаты не нальют, а вот в «Сардинке» очень даже. А определенному контингенту это порой очень сильно надо.
Вот и получается замкнутый круг. Дочка творит, что хочет, обижает одноклассников и кого помладше, выбирая жертву по определенным социальным маркерам.
А дальше, если вдруг дело доходит до разборок, в дело вступает мама. Заносит «обиженным родителям», чем здоровье поправить, может, денег отсыпает, чтобы заявление забрали – и все возвращается на круги своя.
А школа ничего с этим сделать не может, потому что у них, фактически, руки решением родителей потерпевших связаны. Нет заявления, нет потерпевших, нет дела, нет возможности как-то действовать. Ты, кстати, готовься.
— К чему?
— Мне ее мамаша уже звонила с намеками «ну, может, договоримся». Я лишь повторил информацию о том, что им надо подойти и трубку положил. Личного номера моего они не знают, да и в отделении ничего особо не отчебучишь.
А вот на тебя могут начать давить, мол, не ломай жизнь бедной несчастной девочке, скажи отцу, что помирились, извинились, подружились и вот это вот все.
— Да я с этой на одном поле нужду справлять не сяду, не то что дружить. Так им и скажу, — насупилась Вера.
— Лучше не надо. Потому что тогда они могут против тебя других одноклассников начать настраивать. Мол, привилегированная такая, если вдруг что ей не так скажешь – папу натравит.
— Замечательный номер. А что мне тогда говорить прикажешь?
— Ну, приказать не прикажу, а совет дам. Помнишь мультик «Пес в сапогах»? Он старый, конечно, но видеть его ты должна была.
— Видела, конечно.
— Ну вот, запоминай песенку. Мы бедные овечки, папа нас пасет, сатрап тиран и деспот, никто нас не спасет. Не можем без спроса мы мекнуть, ме-ме.
В ритм мелодии этот «экспромт» конечно, не очень попал, но Вера все равно рассмеялась.
Странно, раньше она подумать не могла, что Андрей тоже когда-то был ребенком. И тоже смотрел те же мультики, что и она чуть позже.
А еще – что он может дать дельный совет о том, что и как сказать, чтобы и самой в виноватых не гулять, и чтобы отстали в случае чего.
— В общем, ты предлагаешь валить все на тебя.
— Ну, это ведь самый логичный и простой вариант. С точки зрения закона ты ничего не решаешь и права голоса не имеешь.
Максимум, что тебе доступен – давить на меня, но это если мы в тех отношениях, чтобы я к тебе прислушивался.
Если сообщить, что никаких подобных отношений нет и быть не может, то от тебя отстанут.
— Это если поверят.
— А почему бы не поверить, учитывая мою профессию? Все ведь «знают», как полицейские и военные свои семьи строят и по струнке ходить заставляют.
— Ага, я прямо заметила, — фыркнула Вера. А потом призналась. – Знаешь, мне это даже странным кажется.
Обычно когда что-то решали в прошлом, всегда старались миром закончить. Ну, если там кто-то что-то сломал – по-доброму договаривались заплатить, детей извиниться заставляли и все в таком духе.
Она промолчала, не рассказав о той историей с поделкой на конкурсе. Просто не захотела лишний раз себе напоминать о полученной тогда обиде и том ощущении, будто родным на нее наплевать. И на ее чувства. И на ее боль.
— Расскажу тебе одну историю для примера… Я тогда только-только из армии вернулся, ну и купил себе вот эту вот свою «Ладу» на все накопленные с подработок в институте, с пенсии, что мне, как сироте все эти годы шла.
Естественно, гонял на новенькой машинке только так. Правил не нарушал, конечно, но везде, где мог не тормозить – не тормозил.
И вот как-то проезжаю мимо пустой остановки, ну и как обычно по газам со всей своей молодой д…ри дал. А там, как оказалось, за самой остановкой девчушка стояла, лет двадцати, так, ну может двадцати пяти на вид. А перед остановкой лужа.
Короче, облил я ее похлеще, чем ты сегодня окунулась. Ну, естественно, затормозил, извинился, мол, простите-пожалуйста, не видел, сколько с меня за химчистку.
Ну, она первую минуту, конечно, поорала, мол, парнокопытное ты, машину купил, мозги не купил, но когда мою морду виноватую увидела, сразу это прекратила.
В общем, я ее быстро отвез домой переодеться, потом отвез куда ей надо было, а то она из-за моей выходки на автобус опоздала, ну а потом вечером с извинительным набором «цветы плюс шоколад» заглянул к ней в гости, узнать, что там в итоге с меня причитается за химчистку и прочее.
Ну и девочка мне спокойно так говорит, мол, химчистка не понадобилась, пуховик и штаны нормально и в машинке отстирались, сапожки почистились, за цветы-конфеты спасибо, извинения приняты, до свидания, товарищ.
— Дай угадаю, свидание потом все-таки было.
— Ну, было. Но я оказался не в ее вкусе, так что ничего не склеилось. И речь сейчас не о свидании, а о самой ситуации. Человек сделал другому человеку бяку. При этом человек сделал это случайно, принял меры для ликвидации последствий, принес искренние извинения без угрозы и принуждения.
Ну, сама понимаешь, так-то я мог и свалить просто, а уж нашли бы меня по номерам или нет – вопрос спорный. Вот в таких вводных на мировую идти можно.
А когда человек делает гадость намеренно, извиняться начинает только когда понимает, что ему сейчас за его действия по шапке прилетит – в такой ситуации мирное урегулирование невозможно.
— Ну, другие до тебя, судя по всему, с этим не соглашались.
— И плохо, что не соглашались. Вот сейчас вырастет эта твоя Снежана с установкой в мозгах, что ей все можно и все сойдет с рук – и вляпается уже по-серьезному.
А такие вляпываются и очень быстро. И чаще всего исход будет неблагоприятным. Сейчас-то ее просто на учет поставят и периодически «воспитательной работой» выносить мозги будут. А в дееспособном возрасте уже так легко не отделаешься.
Как показали Вере дальнейшие события, Снежана и ее мать с отцом (в основном мать, конечно) явно не горели желанием «легко отделаться».
Эти люди (в принципе, девочка сомневалась в принадлежности семейки к «гомо сапиенс») сделали все, чтобы выкопать себе большую и глубокую яму. Андрею даже лопаты им подавать не пришлось.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ
Автор: Екатерина Погорелова
