— Так и останешься одна! Помяни мое слово! Провозишься со своими стариками, а потом будешь куковать, как они – без родни, детей и всякой надежды на что-то хорошее! Кота себе еще одного заведешь, когда меня не станет! Вот и все твое счастье!
Мама плакала, что-то еще кричала, обвиняя Елену в неблагодарности, но та только вздыхала в ответ.
А что тут скажешь, если права родительница?! Личной жизни у Елены как не было, так и нет. С тех пор, как рассталась с Михаилом, больше ни на кого даже не глянула. Боялась. Вдруг попадется такое же «счастье».
А ведь его в свое время именно мама Елене и сосватала. Решила, что дочь в возраст вошла и пора ее замуж выдавать. Посоветовалась с подругами и нашла сваху.
Почему Елена согласилась на эту авантюру?
Да потому, что с мамой проще было не спорить. Она не терпела возражений, а на любое сопротивление отвечала таким бойкотом, что могла молчать месяцами.
А Елена маму любила. Так, как умела…
Сваха была дородна, сурова, и на мелочи не размениваться не желала. Смерив Елену взглядом, вздохнула и насупилась:
— Хороший жених – это не безделка! Вы понимаете, сколько это будет стоить?
— Понимаю! – мелко закивала в ответ мать Елены.
Елена смотрела на нее и не узнавала. Куда девалась ее грозная мама, перед которой все, включая отца, ходили не иначе, как на цыпочках?! Возражать ей не смел никто! Даром что ли она больше двадцати лет директором школы работала?! После того, как отца не стало, Лена совершенно перестала спорить с матерью, предпочитая спокойную жизнь спорам, в которых все равно всегда оказывалась проигравшей стороной.
Но свахе достаточно было одного взгляда, чтобы руки задрожали не только у Елены, но и у ее мамы.
— Девица у вас не подарок.
Вердикт был настолько безапелляционным, что Елена не выдержала и фыркнула.
— Еще и глуповата, — тут же пригвоздила сваха. – Не понимает, что судьба ее решается.
— Ну почему же?! – зачастила мать Елены, шикнув на дочь для порядка. – Все она понимает. Просто девочка еще молода, и в такой ситуации не бывала. Вы же понимаете?!
— Понимаю. Все понимаю! Понимаю, что перестарка привели. Что чуда от меня требуете. А я не фея-крестная! Думаете, щелкну пальцами, и принц на коне прискачет? Нет! Так только в плохих сказках бывает!
— Почему плохих? – не сдержалась Елена.
— А потому, деточка, что ни в одной тех сказок, в которых принц появлялся, продолжения нет! – отрезала сваха.
— То есть как? – удивленно подняла брови мать Елены.
— А вот так, милая! Приехал, женился, а что дальше было – за кадром. И никто никогда не узнает, что там за сокровище Золушке или Белоснежке досталось. Пил ли, бил ли, или гулял напропалую. Тайна. Не для девочек с нежной душой. Нельзя об этом! А то вообще бы все мы повыродились давно. Людям нужны чудеса! Вера нужна, что все хорошо будет. Без них никак! И я ничего не могу вам гарантировать. Жениха найду. А как дальше сложится – тут уж гарантий никто не даст. Я могу только проверить, кто он да что. Есть у меня такие возможности. А дальше – как получится. Устроит такой вариант?
— Устроит! – мама Елены выложила на стол конверт, и смахнула слезы. – Там видно будет…
Михаил был на первый взгляд, вполне себе принцем. Сваха расстаралась. Даже конь белый в виде довольно неплохой иномарки у него имелся. Был и «дворец» в виде однокомнатной квартиры, куда он привел Елену, чтобы показать ей будущий дом.
— Пока так. Дальше – посмотрим. Родишь – будем менять на что-то побольше и поудобнее.
Елена ходила на свидания, принимала ухаживания Михаила, а сама думала, думала… Ей казалось, что она делает что-то не совсем правильное. Но Михаил, узнав о ее сомнениях, только пожал плечами:
— Чего ты хочешь? Мы уже далеко не дети, Лена. И время идет. Я хочу семью и нормального будущего. А ты? Чего хочешь ты? Ответь себе на этот вопрос и все станет на свои места. Я не тороплю тебя, но и затягивать с решением этого вопроса не хотел бы.
Отношения их развивались так стремительно, что Елена даже не заметила, как пролетели полгода и она сама надела мужу кольцо на палец в загсе.
Казалось бы, все складывается. Даже та самая пресловутая химия, про которую Елена столько слышала от подруг, возникла у них с Михаилом почти сразу. Но хватило ее ненадолго. Уже после медового месяца от влечения не осталось и следа. Михаил был педантичен, очень требователен, но отдавать что-то не любил и не хотел. Это было не в его характере. И Елена, столкнувшись с реальностью придуманной и продуманной мужем семейной жизни, растерялась.
— Нам нужно составить план действий на ближайшие пять лет, — Михаил ел приготовленный Еленой грибной суп и морщился. – Никогда не любил грибы.
— Ты мне не говорил.
— А надо было? Могла бы и сама спросить. Это твое дело, как жены. Узнать, что мне нравится, а что – нет. И давай-ка мы договоримся. Ты – жена. Я – муж. У каждого есть свои обязанности. И если кто-то эти обязанности выполнять отказывается, то у другого есть право на вопросы. Понятно?
— Да…
— Я хотел бы, чтобы ты поняла – у меня нет желания возвращаться к подобным беседам всякий раз, когда ты решишь, что семейная жизнь – это в одни ворота. Поэтому, давай расставим точки и запятые сразу. У тебя есть два года на то, чтобы родить ребенка. Я со своей стороны обязуюсь сделать все, чтобы к тому времени, как малыш появится на свет, мы улучшили свои жилищные условия. Кроме того, полностью готов обеспечивать тебя. Ты можешь уйти с работы и заниматься только домом. Но в этом случае я хочу, чтобы у меня не возникало вопросов относительно порядка или кухни. Все должно быть так, как я хочу и как привык. Ты можешь проконсультироваться с моей мамой, и она подробно тебе объяснит, что я люблю, а чего терпеть не могу.
— Проконсультироваться? – Елена не знала, как правильно реагировать на слова мужа.
— Да. А что тебя удивляет?
— Не слишком ли официально, Миша?
— Нисколько. В том, что касается обязанностей, я допускаю деловой тон. И мама правильно поймет, если ты к ней обратишься с подобными вопросами.
В том, что муж прав, Елена убедилась довольно скоро. Свекровь, тихая милая женщина, с которой Елена встречалась лишь пару раз до свадьбы, не просто ответила на вопросы, а выдала невестке толстенькую тетрадь в клетку, где было подробно, убористым красивым почерком расписано все, что касалось желаний и пристрастий Михаила. От того, что он любит на обед, до того, чего не терпел во время покупки новых рубашек. Это было настолько странно, что Елена даже не нашлась, что сказать.
— Спасибо…
— Не за что, Леночка, — свекровь Елены улыбнулась. – Мишенька – хороший мальчик. Возможно, тебе будет с ним непросто на первых порах, но ты привыкнешь. В конце концов, если о мужчине знать столько, сколько сможешь узнать ты, прочитав мои записи, управляться с ним будет довольно легко. Таким был и его папа. Мы прожили вместе больше тридцати лет.
— И вас все устраивало?
— А как же? – свекровь внимательно посмотрела на Елену. – Если жизнь размерена и предсказуема, разве это плохо?
На этот вопрос Елена не нашлась, что ответить. С одной стороны – свекровь была права, а с другой…
Ожидание и реальность, по скромному опыту Елены, иногда слишком сильно противоречили друг другу.
Доказывать это она, конечно, никому не стала. Просто приняла из рук свекрови тетрадь в темной скромной обложке, и поблагодарила за совет. А потом принялась строить свой вариант семейного счастья.
Нравилась ли ей такая жизнь?
Не особо. Но Елена продолжала прислушиваться к маме, которая твердила, что все будет хорошо.
— Разве лучше было бы, Лена, иметь мужа, у которого все спонтанно и нет никакой цели? Стабильность – вот, что важно! Все остальное – вторично! Ты еще спасибо мне скажешь, что я сделала все, чтобы найти тебе такого мужа, как Миша. А то, что фейерверка между вами нет, так это даже и к лучшему. Когда пылает все – голова не работает. А вы уже не малые дети и не подростки, чтобы по углам целоваться украдкой.
Елена правоту маминых слов признавала, но ей до чертиков хотелось именно этого – целоваться украдкой по углам, хихикать глупо, когда кто-нибудь застукает, и мечтать… Но теперь эта опция была ей недоступна. У Михаила в его таблице, где была расписана наперед вся их с Еленой семейная жизнь, графы с названием «мечта» попросту не было. Поэтому, Елене приходилось приспосабливаться.
Работу оставлять она и не подумала. Муж и мать недоумевали, не понимая, почему Елена настаивает на том, чтобы ухаживать за чужими стариками, вместо того, чтобы потратить это время на дом и собственные дела. Но Елена твердо стояла на своем – работа ей нужна. Чтобы не нервировать лишний раз Михаила, она сделала то, чему он ее учил. Расписала на листочке положительные и отрицательные стороны такого решения, сделав упор на том, что в декрет будет выгоднее уйти со службы, и ее аргументы были приняты.
А вот с декретом пришлось повременить. Елена ходила по врачам, но беременность, такая желанная, наступать не торопилась.
— Я не понимаю, Лена. В чем дело? – Михаил мрачнел все больше и больше.
До конца срока, который он определил на то, чтобы стать отцом, оставалось всего ничего, а надежды на то, что они с Еленой успеют уложиться во временные рамки, почти не осталось.
— Миша, я не знаю. Врачи говорят, что я в полном порядке. Может быть, тебе тоже стоит пройти обследование?
— Не понимаю. Зачем? Я два раза в год прохожу его от и до. Что нового мне могут сказать? Проблема явно не во мне. Возможно, тебе стоит сменить врача?
— Возможно, — Елена не хотела скандала, а потому не спорила.
Срок вышел, Михаил почти перестал разговаривать с женой, решая для себя сложный вопрос, продолжать ли отношения с женщиной, которая не оправдала его ожиданий, и тут Елена узнала, что ждет ребенка.
Радости особой не было. Михаил принял новость сдержанно, и Елена какое-то время не могла понять, что происходит. Пока не поговорила со свекровью.
— Он с детства был таким. Придумает себе что-то, работает долго и упорно над задачей, которую поставил, а получив желаемое, расстраивается почему-то. Характер. Что тут поделаешь?
— То есть, вы хотите сказать, что получив ребенка, он будет разочарован?
— Нет, Леночка. Ты не так меня поняла. Мише просто нужно время, чтобы привыкнуть к новой реальности. И если ты дашь ему это время, то все будет хорошо. Не требуй от него ничего пока. Он сам тебе все даст. Просто подожди.
Елена ждала. Мучилась по утрам у двери в ванную, ожидая, пока муж освободит ее. Терпела, когда он проявлял недовольство ее слабостью. Токсикоз выматывал, но Елена предпочитала не жаловаться, боясь услышать, что это ее обязанность – терпеть…
Она спешила на работу зимним пасмурным утром, почти не видя ничего перед собой из-за снегопада. Спеша в толпе через дорогу у дома одного из подопечных, Елена просто не заметила машину, которая выехала на перекресток на красный сигнал светофора.
Что-то ударило ее, сильно, жестко, отбросило на людей, которые спешили следом, и Елена еще успела подумать, что так быть не должно. А потом все смешалось, потемнело, и она нырнула в эту темноту, благословляя ее, так как там было не больно…
Очнулась Елена уже в больнице. Новость, которую ей сообщили врачи, вынула из нее душу.
— Это не приговор. Детей иметь вы, скорее всего, сможете. Просто нужно какое-то время для того, чтобы восстановиться. И вам нужно готовиться к тому, что этот период может быть долгим.
Елена слушала врача, глядя сухими глазами в выкрашенную нежно-голубой цвет стену, и думала о том, что у нее скорее всего был мальчик… Ей никто не говорил этого. Она не успела узнать пол ребенка, но почему-то, с того самого дня, как Елена узнала, что беременна, ей казалось, что будет сын…
Михаил был краток:
— Это ты виновата. Я просил тебя оставить работу! Но ты решила иначе. Это был твой выбор и твоя ответственность. Ты потеряла моего ребенка.
— Нашего, Миша…
— Нет. Моего. Тебе он был не нужен. Иначе, ты думала бы о нем, а не о своих желаниях.
Михаил вышел из палаты, а Елена снова нырнула в спасительную темноту, не слыша уже и не видя, как забегали вокруг нее медсестры и врачи, и как переполошились соседки по палате…
В этот раз она пришла в себя довольно быстро, но что-то сломалось у нее внутри. Она отказывалась открывать глаза, даже тогда, когда ее звали, а появление в палате матери вызвало такую истерику, что даже видавшие виду медсестры долго шептались в коридоре, удивляясь тому, как отреагировала Елена на самого близкого, казалось бы, человека.
А ларчик открывался просто. Мама слово в слово повторила Елене слова Михаила…
— Это твоя вина, Лена… Ты сама разрушила свою жизнь…
Вынести такое Елене оказалось уже не под силу…
В себя ее привела маленькая хрупкая, словно птичка, старушка. Она мышкой проскользнула в палату, каким-то образом пробравшись вечером мимо сестер и охраны, присела на край кровати Елены, и взяла ее за руку.
— Леночка моя… Я тебя нашла!
От удивления Елена не просто открыла глаза. Она ахнула так, что соседки по палате невольно обернулись.
— Лена, что?!
— Вы как сюда попали?! – Елена осторожно сжала тонкие сухие ладошки старушки. – Мария Васильевна, вам же врач запретил из дома выходить!
— Леночка, да оставь ты эти глупости! Жить вредно! От этого, говорят, помирают! А мне-то что уже терять?! Забыла?! Мне сто лет в обед! Я буду какого-то там врача слушать?! Ты пропала! Как я должна была поступить?!
— Но как вы сюда добрались?!
— Меня сосед привез. И зуб дал, что дождется, пока я тебя не проведаю. Что случилось с тобой, Леночка? Мне-то ты можешь рассказать!
И Елена, которая не нашла в себе сил, чтобы поплакать с мужем или матерью, разрыдалась вдруг, как ребенок, отдавая свою безмерную, невысказанную, боль той, что смотрела на нее с таким участием.
Впрочем, она знала, что Мария Васильевна по-другому и не могла. Она была одной из первых подопечных, которых доверили Елене. И о ней Елена знала больше, чем о других. И о сыне, который был летчиком-испытателем и разбился, уводя самолет в сторону от жилых домов, и о родственниках, которые спали и видели, как бы прибрать к рукам квартиру и немалые накопления, которые остались Марии от мужа. Она долго пыталась урезонить родню, взывая к совести и здравомыслию. Но когда борьба перешла все возможные границы, просто взяла, да и перевела львиную долю этих денег местному приюту, который организовали при монастыре. Возмущению родственников не было предела, а Мария Васильевна только хохотала в ответ на все упреки, которые потоком лились на ее седую голову.
— Пословицы учить надо, милые вы мои! Пословицы и поговорки! Тогда и медведь от вас никуда не денется в следующий раз! В теперь – пошли вон из моего дома! Я пока еще жива! Не дождетесь!
После этого многочисленные племянницы и племянники перестали появляться в доме Марии, а она попросила назначить ей соцработника. Коим и оказалась Елена.
Общий язык они нашли сразу. Елена наводила порядок в доме, приносила продукты, и кормила тощего, словно рельса, кота Марии Васильевны. Хвостатый носил весьма заковыристое имя, но близким и домашним позволялось называть его просто – Филя. Он был ласков, любил «поговорить», и обожал Елену.
— Ты, Леночка, очень хороший человек! – улыбалась Мария Васильевна, глядя, как Филя ластится к Елене.
— Почему вы так решили?
— Коты чувствуют людей. Даже если бы мне кто-то рассказал о тебе что-то плохое, я бы не поверила. Мне достаточно мнения Фили, чтобы понять – тебе доверять можно.
— А не слишком вы его очеловечиваете? – Елена гладила кота.
— Нет. Я так долго живу на свете, что давно уже научилась разбираться и в людях, и в котах.
Близкой дружбы между Еленой и Марией Васильевной, казалось бы, не было. Елена работала, а Мария принимала ее услуги с благодарностью.
Но из больницы Елена, немного придя в себя и восстановившись после случившегося, поехала вовсе не домой.
Предложение Марии Васильевны, которая настояла на том, чтобы Елена пожила у нее какое-то время, было принято без лишних реверансов.
— Я вас не стесню?
— Леночка, ты же знаешь, как я живу. Мы с Филей будем только рады!
Так Елена очутилась в доме, где не задавали лишних вопросов и не лезли в душу, но, если возникала нужда – слушали внимательно и жалели. Именно в этом так нуждалась Елена. В простом человеческом сочувствии.
Здесь ей не говорили, что она виновата в том, что ее ребенка больше нет. Молчали о том, что ее брак оказался на редкость неудачным. Здесь она могла говорить… И о том, что чувствует себя изломанной и выброшенной на помойку куклой… И о том, что Михаил поставил точку в их отношениях, заявив, что ему нужна здоровая жена, которая уложится в немного отредактированный график… И о том, что мама, хоть и извинилась за свои слова, сказанные в сердцах, думать так вовсе не перестала…
Дом Марии Васильевны стал для Елены убежищем на какое-то время.
Но жизнь штука странная. И порой, давая, она тут же отнимает у человека тех, кто мог бы дать ему поддержку и помощь, решив, что правильнее будет справляться самому.
Мария Васильевна ушла тихо, во сне. Елена, заглянув к ней утром, чтобы предложить чаю, ахнула и разрыдалась, прижимая к себе рвущегося из рук и воющего на все лады Филю.
— Тише, тише… Ей уже не больно… — Елена гладила кота, пытаясь успокоить.
О том, что Мария болеет, она, конечно, знала. И удивлялась тому, сколько боли может вынести человек, если очень захочет. Эта удивительная женщина так щедро делилась с Еленой своей силой, что, когда той пришла пора уходить из дома Марии, ни страха, ни горечи она больше не испытывала. Помянув добрым словом ту, что дала ей так много, Елена забрала, с разрешения родственников, Филю. Кот, хоть и входил в наследственную массу, оказался никому не нужен.
К матери она возвращаться не стала. Отношения с нею оставляли желать лучшего. Переговорив с мамой, Елена решила вопрос с жильем, выпросив у родительницы ключи от бабушкиной квартиры.
— Что ж… Это твоя квартира, Лена. Бабушка хотела, чтобы она досталась тебе. Живи, если уж совсем невмоготу со мной…
— Мама, я и рада бы, но ты же знаешь, у меня кот!
— Нашла отговорку!
— У тебя – астма!
— И что?! Ты мать на какого-то кота променяешь?!
— Мама, ну почему ты сразу так?! Знаешь же, что я не могу его бросить! Мария Васильевна очень много сделала для меня. Я должна о нем позаботиться.
Тема была закрыта. Елена переехала в квартиру бабушки, с Филей подмышкой и разбитой жизнью, которую нужно было как-то восстанавливать из тех руин, в которые она превратилась.
ПРОДОЛЖЕНИЕ — ЗДЕСЬ
