— Послушай, если ты меня не простишь, я пойму.
Предательство – это не та вещь, которую в принципе можно простить, я уж по себе это знаю, — Игорь криво усмехнулся.
А ведь его предали первым.
ВСЕ ЧАСТИ РАССКАЗА ЗДЕСЬ
Глава 20. Отцы бывшими не бывают?
Очередной школьный день не обещал ничего нового.
Проверка домашки, уроки, ответы на вопросы, одна проверочная – и вот они с Машей уже выходят из школьной калитки, обсуждая прочитанную Верой накануне книгу.
Строят планы о том, чтобы сходить вместе в кино в эту пятницу – как раз в ДК будут показывать какую-то интересную комедию, которая подходит им по возрастному ограничению.
И вот – Вера растерянно замирает, видя на обочине знакомую «Тойоту».
Тот же цвет, те же номера, даже царапина на крыше та же самая.
Она помнила, откуда она взялась – когда они с Игорем запихивали на закрепленный наверху багажник лыжи и одна палка соскользнула, поцарапав краску.
— Здравствуй, Вер, — а вот и сам Игорь.
Выскочил из машины при виде Веры и замер напротив, нервно комкая край куртки. Точно такой же куртки, как и у Веры. Ну, почти. Одна серия.
Они тогда их покупали еще с мамой вместе. Чтобы быть, как семья, в одинаковом.
Почему-то сейчас, глядя на эту куртку, Вера почувствовала стоящий в горле комок.
— Здравствуй.
— Можем поговорить? – что-то было такое в тоне Игоря, из-за чего девочка не смогла ему отказать.
Поэтому уже десять минут спустя они сидели вдвоем на фуд-корте местной «Пятерочки».
Вера потягивала купленный ей молочный коктейль, а мужчина рядом таращился невидящим взглядом в чашку кофе, к которой так и не притронулся.
— Вот не люблю же эту бу..рду растворимую, а взял зачем-то, — нервно усмехнулся Игорь. Но взгляд от чашки кофе так и не отвел.
Вера молчала, не зная, что именно сказать. Видимо, Игорь наконец-то решился перейти к теме беседы, поэтому, нервно комкая в руках одноразовую салфетку, произнес.
— Все думаю о том, как это все получилось в итоге…
Знаешь, когда я обо всем узнал, на глаза как будто пелена упала какая-то. Ни думать толком, ни как-то это все осознавать не мог, только одна мысль была, что меня предали и…
Мы всегда тебя учили вести себя честно, порядочно и все в таком духе, а я в итоге обл.аж.ал.ся так, что…
— Я понимаю. Злюсь, но понимаю. В смысле, знаешь, после см..ерти мамы быть выброшенной в детдом – это не предел моих мечтаний, то ты хотя бы со своей стороны настоящего отца помог разыскать.
— Настоящего, да… — нервно хмыкнул Игорь.
Вера вздохнула, понимая, что это все сейчас звучит странно.
Человек, которого она почти всю жизнь, за исключением последних пары месяцев, считала отцом, на самом деле им не является, и сейчас сидит рядом с ней на фудкорте в деревне за сотню километров от ее родного города и пытается подобрать слова.
— Я хотел сказать, что больше всего на свете жалею об этом, вот. Я не должен был тебя отдавать. Не должен был позволять злости взять верх над совестью.
Что бы там ни случилось, нельзя просто так взять – и отказаться от человека, который с рождения тебя знает и которого ты тринадцать лет, я…
Прости меня, дочка.
Вера почувствовала, как в горле встал ком. Как же рада была она услышать эти слова всего пару месяцев назад, живя в приемнике.
Она тогда и надеяться не смела, что Игорь однажды придет к ней, чтобы поговорить, попросить прощения и признать, наконец, что Вера перед ним ни в чем не виновата, а значит – вымещать на ней злость было верхом глу…пости.
Маша права была, конечно, когда раскладку по их семейной ситуации давала.
Мужчину предали, да еще и лгали на протяжении тринадцати лет, вот только… Вера-то при чем?
Она ведь считала его папой. Любила, думала, что они будут настоящей семьей.
А после потери матери считала их с бабушкой единственными близкими людьми, которые оставались…
Пока одна-единственная бумажка окончательно не вышибла землю из-под ног.
И вот сейчас он появился. Назвал дочкой. А Андрей? Он ведь любит ее, заботится, да и ему она родная дочь…
А Игорь? Он ведь пришел. Сам пришел. Сейчас и дочкой ее называет. И как теперь быть?
— Я… — она все еще не знала, что сказать.
— Послушай, если ты меня не простишь, я пойму.
Предательство – это не та вещь, которую в принципе можно простить, я уж по себе это знаю, — Игорь криво усмехнулся.
А ведь его предали первым. Мама изображала из себя любящую жену и мать, а на самом деле с кучей народа за его спиной…
— Я понимаю.
— Я лишь…
— Да нет, я на самом деле понимаю. Такое узнать, да еще и в тех обстоятельствах – это было, наверное, за гранью добра и зла.
— Так себе оправдание, если честно. Надо было просто промолчать и оставить все, как есть.
А я тебя своими руками чужому человеку отдал, получается. Отправил в какую-то деревню, где из цивилизации – одна только «Пятерочка».
— Здесь хорошо, на самом деле.
— Слабо верится.
— Да нет, правда. У нас дом нормальный, газифицированный и со всеми удобствами.
Отопление, правда, печное, ну да дрова все равно Андрей рубит и таскает.
— Он… не обижает тебя?
— Да нет, он классный на самом деле. Ко мне тут одна девчонка прицепилась в первый же день, так он знаешь, что сделал?
Следующие два часа Вера с восторгом рассказывала обо всем, что происходило в ее жизни последние две с лишним недели.
Игорь слушал, улыбался и даже допил-таки нелюбимый кофе, видимо, чтобы добру не пропадать.
Она рассказывала об их новой традиции смотреть вечерами фильмы, промолчала разве что о биографии Андрея и их взаимных откровениях по поводу всего происходящего в прошлом и настоящем.
Все-таки, это было слишком личное.
— Что же, я рад, что он, по крайней мере, тебя не обижает. Но знаешь… С ним у тебя ведь не то что бы хорошие перспективы в будущем, Вер.
Образование, жилищный вопрос.
Сейчас ты, наверное, слишком маленькая, чтобы это осознать, но я своим поступком лишил тебя не только семьи, но и всех перспектив, которые у тебя были в прошлом.
— Не очень понимаю, к чему ты это все ведешь.
— Да к тому, что я бы, на самом деле, все, что у меня есть, отдал бы, чтобы все исправить. Хоть как-нибудь.
Обидно, что по нашей системе фарш обратно не прокручивается и всю ту дичь с судом и отменой отцовства уже не признать недействительной.
— Ты бы… меня забрал? – не поверила Вера.
Игорь кивнул.
— Мы скучаем по тебе. Я и мама. Понимаю, все это не прощается, так что если ты больше не захочешь меня видеть – я тебя не побеспокою.
Но если бы ты согласилась хотя бы иногда с нами видеться – это бы, на самом деле, было лучшее, чего я мог пожелать.
— Я…
— Вот мой телефон. Если захочешь – напиши или позвони, если нет – выброси в мусорку. Я… Пойду я, пожалуй, — Игорь нервно улыбнулся и, положив на стол листок с записанным номером, первым вышел на улицу.
Вера вздохнула. Она, на самом деле, в этой бумажке и не нуждалась. Номер она помнила наизусть.
И сейчас разрывалась на две части буквально, потому что…
Потому что, если бы Игорь вернулся в ее жизнь всего на пару недель раньше – никаких проблем не было бы вообще.
Но у нее теперь есть Андрей, который ее отец не только биологически, но и потому, что успел за эти две недели показать себя, как заботливый, понимающий и достойный доверия человек.
Они сблизились, даже, можно сказать, сдружились.
Станет ли она предателем, если позвонит или напишет Игорю? И как повлияет на их с отцом взаимоотношения возвращение в Верину жизнь человека, считавшегося отцом на протяжении тринадцати лет?
Машу о таком спрашивать, наверное, слишком уж рискованно. Может понять, что в первой ситуации речь шла о самой Вере, а значит…
Нет, Воронова, конечно, ее подруга, и за зубами яз.ык держать умеет, но вдруг… И с Андреем об этом не поговорить. Вот что ей делать?
Ответ нашелся сам собой. Недолго думая, Вера полезла на форумы изучать тему с похожими на ее собственную ситуациями.
Отчимы, приемные родители при наличии в жизни биологических, ну и варианты, когда отцы после какого-нибудь развода оставались в жизни ребенка и… Ревновали.
Все они, так или иначе, но ревновали детей к новым отцовским фигурам в их жизни.
Да, Вера не нашла ситуаций, которые повторяли бы ее собственную, но все изученное дало понять однозначно: Андрей наличие Игоря в жизни Веры просто не воспримет.
А значит – лучше она ему ничего не скажет. Да, с одной стороны, нехорошо обманывать.
Но она ведь и не будет врать, просто промолчит? Ей ведь не запрещается дружить с другими людьми.
А с Игорем, по факту, она может именно что дружить. Да, он не отец биологически, но он воспитывал ее с младенчества и считал своей дочерью.
Как оказалось, жалел о своих словах и своем отказе от Веры. И не будь Андрея – даже забрал бы обратно.
И он ведь не какой-то там… В смысле, он не сделает Вере ничего плохого. Они же семья. Тоже семья, пусть и неожиданно вскрывшийся факт маминой измены все подпортил. А значит…
Нет, Андрею она ничего не скажет. Да он и не спросит. В смысле, он ведь не лезет в общение ее с Машей, не заставляет ее дружить с одними и не дружить с другими, да и вообще не интересуется, с кем там она общается.
За ужином Вера рассказывает отцу о происходящем в школе. Выслушивает парочку забавных историй о происходящем на службе у него в прошлом, смотрит вместе с ним «Первого Мстителя».
А потом, оказавшись в своей комнате, набирает сообщение по знакомому номеру.
«Привет. Ты не спишь?»
«Сон для слабаков, надо еще кое-какие бумаги разобрать».
«Оу, не отвлекаю».
«Да ты не мешаешь», — тут же приходит ответ. И завязывается переписка на полтора часа.
Вот сейчас Вера искренне рада тому, что учится во вторую смену. К восьми в школу она бы точно не встала.
А если бы и встала, то имела бы вид свежевыкопанного зомби, а не нормальной девочки.
ПРОДОЛЖЕНИЕ — ЗДЕСЬ
