В довольно дружном, по нынешнем временам, большом многоквартирном двухэтажном старом доме хоронили Веру Степановну Ильину. Провожали хорошего человека в последний путь.
Наталья Алексеевна переживала за похороны соседки очень. Родственников у бабы Веры не было. Занималась похоронами, в основном, Аля – одинокая молодая соседка. Ну, как молодая… молодая по меркам Наталья Алексеевны – Але было чуть за сорок.
В последнее время, хоть и ходили к Вере Степановне работники соцслужбы, но больше присматривала за старой уже бабой Верой именно Аля – добрейшей души человечек. Работала она посменно, жила с Верой Степановной дверь в дверь, была одинока, вот и привязались они друг к другу.
Дом их был старый, дореволюционной постройки, с толстыми каменными стенами, с лепниной. Тянулся он буквой «Г», образуя уютный двор за толстым кирпичным забором с башенками, крытыми железом. И место очень хорошее – дорога рядом тихая, проулочная. Напротив дома, через дорогу, старый парк, а чуть ниже небольшое озеро, которое все звали Озером любви. За проулком – вся инфраструктура. Тут и магазины, и школы, и детсады.
Стены в комнатах – четырехметровой высоты. Во многих квартирах сохранилась лепнина на высоких потолках. А вот размеры жилой площади – самые разные: от тесных клетушек с длинной узкой кухней — не развернуться, до огромных трехкомнатных с тридцатиметровой гостиной. Эти, большие, уже активно и дорого покупались, ремонтировались новыми жильцами.
Аля жила здесь всего-то семь лет. Продали они с сестрой на двоих родительскую квартиру, и Аля приобрела в этом доме как раз маленькую однушку-клетушку.
А вот квартира Веры Степановны была лучшей квартирой в доме. Единственная огромная лоджия на три выходящих на нее окна, практически терраса, находилась на втором этаже их дома, как раз в ее квартире. Летом, когда ветви могучего тополя под окном, закрывали лоджию от солнца, соседки часто там вечеряли. Двери квартиры бабы Веры не закрывались.
Порой они сидели там, когда она уж давно спала. Баба Вера любила дремать в своей спаленке и слышать голоса соседок на своей лоджии. Если просыпалась, она выходила к ним, выпивала с ними чашку чая, немного сидела с ними вместе, и опять уходила спать. Возраст ей уж не позволял сидеть долго.
А утром вставала раненько – лоджия убрана, а на кухне все помыто, и печенюшки на столе – ей к завтраку.
– И что ж теперь с квартирой-то, Аль? – спрашивала Наталья, когда после поминок присели они устало на лоджии у бабы Веры.
Завтра Але нужно было на смену, а потом они договорились навести тут, у бабы Веры, порядок. Хоть особого беспорядка тут никогда и не было, баба Вера была аккуратной, да и в помощниках у нее были пожилые соседки-подруги. Умерла она неожиданно – в ванной с полотенцем в руках – собиралась умываться. Тут её и обнаружила Аля. Было бабе Вере под девяносто лет.
– Не знаю, тёть Наташ. Двоюродные лишь у нее… Брат был двоюродный. Так он старше. Уж, помер, наверняка. Фото она мне показывала, где они маленькие. Но ведь они и не узнают о ее смерти, в права не вступят. Не общались совсем. Квартира государству, наверное, отойдет, муниципалитету. Как бы не опечатали уж завтра ее, квартиру-то.
– Аль! Ну вот как так? А? Ты ведь ей помогала в последнее время очень. Как дочь, ну, или, скорее, внучка. Как вы не догадались, чтоб тебе квартира-то… Ведь такая квартира! И собственность у нее оформлена …
– Даже мысли не было, тёть Наташ.
– И мы не подсказали! – Наталья хлопала себя по коленям, – Старшие советницы, называется, ети твою… Нет, Катерина разок как-то предположила – уж не за квартиру ль ты стараешься. А потом уж поняли – нет. Мы все Вере Степановне готовы помочь были. Хороший человек. Царство небесное… Да и ты – добрая душа.
– Да как можно-то? Я б, наверное, и не смогла… вот так – из-за квартиры.
Наталья вздохнула:
– Потому и нет у нас ни хоромов, ни сбережений, как у других, кто похитрее. Другие б на твоём месте, урвали б. Ну, да Бог им судья! А вот что с квартирой будет, интересно. Так жаль террасу нашу любимую, считай – общую. Ушли наши теплые вечера вместе с уходом бабы Веры. Ушли…
На следующий день во время рабочего дежурства Аля только и размышляла о квартире бабы Веры. Хлопоты похорон были окончены, и теперь было время вспомнить и об этом. Вчера вечером Аля вдруг вспомнила, что двоюродного брата бабы Веры звали Миша.
Но была ль баба Вера Ильиной по мужу, который умер ещё в восьмидесятые, или это девичья ее фамилия? Хоть и говорила о своем прошлом баба Вера много, но вот этот факт история умалчивала. Да и каковы родственные связи у них с Михаилом? В общем, Ильин он или нет, Аля знать не могла. Но все равно пальцы по клавишам компьютера настучали в интернет-поиск – «Михаил Ильин».
Компьютер выдал многотысячный ответ. Замелькали лица. Пожилой учёный, комик, режиссер, блогер… Но все были молоды, моложе чуть ли не девяностолетней Веры Степановны.
Нет, ее брат навряд ли мог оказаться на страницах интернета. Здесь, скорее, уже его правнуки. Аля еще долго мучила компьютер, выбилась из сил, но так ничего подходящего и не нашла.
Странно так. Родня есть, но они даже и не подозревают, что стали наследниками очень хорошей квартиры. Такие дома, как у них, в последнее время начали особо цениться. Просторные квартиры с высокими потолками покупают за большие деньги. А тут ещё и двадцатиметровая лоджия! Мечта!
Эээх! Найти бы родственников бабы Веры! Найти бы! Сообщить. И тогда у них было б время, чтоб доказать родство и заявить о желании вступить в наследство.
Вот только – как найти их?
***
Дождь за окном лил, как из ведра, надувая пузыри в лужах. Лето это было дождливым. Зонт Али исчез без следа. Она обыскала каждый уголок своей квартиры, выдвигала ящики, открывала шкафы, даже заглянула на антресоли. И когда уж выскочила на улицу без зонта, прикрываясь капюшоном куртки – вспомнила: ее зонт остался в опечатанной теперь квартире Веры Степановны.
Да-да! Она недели две назад шла вот так из магазина домой под дождем, несла продукты себе и соседке. Зашла, выложила в холодильник бабы Веры купленное, заболталась с ней и благополучно оставила зонт у нее на крючке.
Когда знаешь, что в любой момент можешь сделать шаг назад и вернуться, не больно-то думаешь головой. Но теперь шаг назад сделать было нельзя – квартиру опечатали. Нет, конечно, можно обратиться в ЖЭК, или в нотариальную контору, поднять вопрос, но делать этого не хотелось. Хоть зонт был новый и очень Але нравился.
Вот определятся новые хозяева квартиры, тогда, – подумала она … Впрочем, это будет не скоро. Проще – купить новый.
Но вот сейчас никакого настроя к покупкам не было. Летом на Алю часто наваливалась хандра. В этот период особенно остро чувствовала она свое одиночество. Не везло ей в личной жизни.
Старшая сестра жила на другом конце города. Она, да племянница Юлька, почти Алина ровесница – вот и вся ее семья. Ну, ещё соседки, в основном, возрастные. Аля любила это сообщество. Ехала с работы домой и знала, что ждёт ее баба Вера, точно знает, когда будет идти она с автобуса, будет махать рукой, приоткроет дверь своей квартиры, пообещает следить за тишиной подъезда, пока Аля спит после смены. И правда – будет следить.
– Тихо вы! Тут люди спят после работы, а вы раскричалися! – зашепчет в подъезде на шумных соседей.
Мама Али умерла довольно рано. А до этого долго болела. Алька была рядом, вся растворилась в лечении и поддержании мамы, хоть та и переживала за Алькино неустройство.
А Аля все надеялась – вот мама поправится, и тогда… Тогда она и наладит жизнь лучшую, тогда и найдет работу поинтереснее, тогда…
Тем не менее она закончила техникум, получила заочно и высшее техническое образование. Правда, столкнулась с тем, что по специальности работы в их городе нет. А уехать от больной матери она не могла.
Она успела поработать и в магазине, и на заправке, и даже курьером. Когда не стало мамы, она пыталась что-то изменить. За свой счёт проходила курсы повышения квалификации, изучала инвестиции, пыталась заработать онлайн, устраивалась на всевозможные, по обещаниям, высокооплачиваемые удаленные работы.
Но все это было мимо …мимо заработка. Тогда она устроилась на завод лаборанткой. Проработала там три года, уходя с головой в обустройство запущенной лаборатории, обрастая задачами, которые сама же на себя и взваливала. Работала, пока не поняла – она везёт на себе чужую работу, получая за это гроши. А ещё ей казалось, что именно ее занятость мешает личной жизни.
И тогда она вернулась на автозаправочную станцию, которая к тому времени перестроилась, превратившись в современный комплекс с небольшой гостиницей. Да и зарплата там была выше, чем в лаборатории.
Но личную жизнь это не изменило. Алька считала, что время ее упущено. Уводить мужчину из семьи ей не позволит совесть, а порядочных холостых или разведенных мужчин на ее пути почему-то не встречалось. Был один разведённый сокурсник, с которым пожила она гостевым браком полгода, но и он уехал в другой регион. С собой не позвал.
В чем дело? Аля часто думала об этом. Да, она боролась с лишним весом всегда. Была она крупна, широка в кости, немного размашиста в движениях. Не хватало какой-то милоты и женственности. Но ведь подобные черты не мешали выходить замуж сверстницам.
Тем более, что была она ухожена, не так, чтоб толста, хорошо одевалась. Сейчас она получала около сорока тысяч, и этих денег вполне хватало. Она ездила летом на море, сначала с подружкой, а в последнее время – одна. Однажды завела курортный роман, но конец его был плачевным – ее кавалер оказался аферистом. И Аля, поняв это, вовремя успела спохватиться.
Теперь та история вспоминалась с тоской и оплакиванием себя – казалось, вот только таким аферистам она и нужна.
Аля вернулась домой из магазина. Уже никто не ждал ее у окна, никому не несла она продукты. Она стряхнула воду с куртки, заглянула в зеркало прихожей. Лицо ее напоминало форму сердечка. Острый маленький подбородок, большие глаза, высокие брови. Губы узкие, и какие-то озабоченные.
Может они отталкивают мужчин? Или что-то другое?
– Уж очень ты добрая, Алечка! Такая, что и не верится, – говорила бабушка Вера.
Может она чрезмерно правильная, слишком преданная и самоотверженная? Но разве это не лучшие качества?
Аля отогнала от себя хандру. Нужно было чем-то отвлечь себя. Она полезла на страницы сайтов, начала беспорядочно листать их. И тут наткнулась на описание семьи из какой-то казачьей станицы!
Стоп! Какая-то идея метнулась молнией в голове! Да! Аля вспомнила!
Она не может найти двоюродного брата Веры Степановны, но она знает – откуда они родом. Вера Степановна, как все старики, часто вспоминала свою родину – родную станицу Шумилинскую. Там же рос и ее брат. Значит именно там могут остаться их родственники. Ну, а если нет – можно хотя бы выяснить их фамилии. Ведь остались же там старожилы. Да и в администрации должны быть данные о семье.
Аля ухватилась за эту ниточку, как за спасение. Если б кто-то сейчас спросил, зачем ей лично это нужно, она б ответить не смогла. Но всей душой чувствовала – нужно. Как только пришла эта мысль, ушла депрессия, жалость к себе, появилось желание действовать.
Квартира бабы Веры должна достаться ее семье, а не чужим людям. Пусть даже и не роднились они… Эта квартира несла в себе ауру добра, семейственности и невероятного душевного тепла. И Але казалось, что родственники бабы Веры точно такие же – простые, открытые и душевные люди.
Через две недели, оформив короткий отпуск, Аля уже ехала в автобусе, удивляясь сама своему авантюризму. Около двадцати часов езды.
Сестре она ничего не сказала, а вот соседкам доложила.
– Да ты с ума сошла! У тебя же там нет никого! Где ты там искать будешь? – беспокоилась тетя Наташа.
– А я комнату себе забронировала. Там же шолоховские места, полно гостиниц, но дорого мне. Нашла комнату подешевле.
– Зачем тебе это, Аль? – удивлялась тетя Катя.
Аля пожимала плечами.
– Решено уж, еду.
За окном проплывали ещё не тронутые позолотой нивы. По синеющему вдали взгорью рассыпались глиняные мазанки, а между ними современные дома из красного кирпича, окружённые пирамидальными тополями. В голубоватой дымке маячил террикон. Степи казались необъятными. Именно о них с любовью и тоской рассказывала баба Вера. Але, выросшей в зоне лесной, эти края казались унылыми. Но она мысленно разговаривала с Верой Степановной.
«Вот и я побывала в Ваших краях, дорогая моя баба Вера!»
Уверенности в том, что родственников она найдет, у Али не было. Сейчас она воспринимала это путешествие, как хороший повод уехать, отвлечься от повседневности, от режима «дом-работа». Она собиралась побывать и в Вёшенской, раз уж едет в Шолоховские края. Так что поездка обещала быть насыщенной.
А ещё она «вооружилась». Попросила сделать племянника запрос от поисковой организации, в которой он состоял, в несколько местных администраций. Аля ехала, как поисковик. Будто бы ищет пропавших людей и их связи. О квартире решила не говорить, чтоб не привлекать к себе людей нечистых на руку. Родственные свои связи с Верой Степановной Ильиной наследники должны будут доказать потом нотариусу. Но это уже будут не ее проблемы.
С пересадкой до Шумилинской она добралась без четверти семь, вечером. Хозяйка комнаты на звонки не отвечала. Аля поискала транспорт. Сначала думала, что по адресу придется ехать автобусом. Спросила парней на площади. Оказалось, дом, комнату в котором она сняла через интернет, совсем рядом.
Она прошла по асфальтированной улице, а потом свернула в проулок, посыпанный гравием. Чемодан ехал плохо, пришлось его нести. Аля задыхалась, несмотря на вечер, тут было душно. Проулок был темным, здесь совсем не было фонарей. И Аля вспомнила, что здесь, на юге, темнеет гораздо раньше.
Дом, в котором сняла она комнату находился глубоко во дворе. Огромная собака бегала по двору. Звонка не было. Аля постучала, собака зашлась лаем, из дома выглянула девочка лет двенадцати, крикнула на дворняжку.
– Вы квартирантка что ли? – звонко прокричала она, не отпуская ручку двери.
– Да…
– А бабки дома нету. Но она скоро вернётся. Вы подождите, – девочка так и висела на двери.
– А ты можешь ей позвонить?
– Нет, она телефон дома оставила, – девочка безразлично захлопнула дверь, а собака опять зашлась лаем.
Пришлось Але отойти от калитки подальше. Кроме железных заборов и кустов, здесь ничего не было. Так и стояла она с чемоданом в ожидании хозяйки, ругая себя за то, что не оформила бронь в гостинице Вешенской. Могла б просто ездить сюда на поиски.
Сейчас, в темном переулке, ее затея с поисками казалась ей совсем бредовой. Поселок был довольно большим – площадь, несколько улиц, масса новостроек. Наверняка, найти тех, кто может знать Веру Степановну, уехавшую отсюда в юном возрасте, будет крайне трудно. Не ходить же по домам.
Тем более, что вот даже в один дом по предварительной договоренности попасть – и то так нелегко…
Аля, уставшая от долгой поездки, вытерла салфеткой пот со лба и присела на чемодан… Может тетя Катя и права – зачем ей это?
ПРОДОЛЖЕНИЕ — ЗДЕСЬ
