– Ну и какие у нее прогнозы в голове могут быть? Появляется бывший папа, который раскаивается и посыпает голову пеплом, мол, был неправ, виноват, прости, доченька, хочу общаться и дружить с тобой.
ВСЕ ЧАСТИ РАССКАЗА ЗДЕСЬ
При этом он не пытается занять твое место и не ставит Веру перед выбором «или с ним оставайся, или ко мне переезжай».
Ему это незачем, он ведь рассчитывал с самого начала тебя убрать, а ее удочерить, пользуясь фактом налаженных заново отношений.
Глава 34. Умник
Два дня в Москве и путь домой прошли в компании почти непроходящей головной боли. Это все от недосыпа.
Как оказалось, спать что в поезде, что в хостеле он практически не мог.
Стоило закрыть глаза, как налетали кошмары, в которых Вера, Игорь, а иногда и оба сразу нападали на него, а он даже не мог пошевелиться.
И это чертово состояние повторялось снова и снова, хоть бери – и иди, как истеричная дамочка, к модному специалисту по кличке «психолог» в надежде на чудо-таблеточки.
Ну или же бери и, как «настоящий мужик», пытайся купировать симптомы самостоятельно с помощью национального спорта литрбола.
Андрей, естественно, ни того, ни другого делать не стал. Потому что это просто курам на смех, как говорили местные.
Он, не боящийся с детства ни бога, ни черта, переживший уже несколько стычек разной степени опасности с криминальным элементом родной страны, не может спать из-за кошмаров, где на него нападает тринадцатилетняя девочка.
Просто… Чушь какая-то.
Оказавшись дома, он первым делом протопил печь, чтобы можно было существовать в комфортной температуре, а потом, дождавшись возможности закрыть заслонку, отправился спать.
Вера отправляла раньше, сказала, что все равно выспалась в поезде, а поэтому – на боковую не собирается, в то время как у Андрея в синяках под глазами можно картошку хранить и шел бы он спать, а уж за печкой она проследит, но…
Только машинально закрыв дверь за своей спиной на два оборота, Андрей понял, что именно сейчас сделал.
Запираться раньше ему бы и в голову не пришло, разве что в ванной только. Но вот сейчас…
Когда именно он начал закрывать дверь от Веры, он точно вспомнить не мог.
Но явно это началось после возвращения из больницы.
Ночь прошла более-менее спокойно. Состояние все еще оставалось таким же разбитым, но, по крайней мере, прошла головная боль и уже за это стоило бы сказать этой жизни спасибо.
Когда он вышел из комнаты, Вера уже сидела за столом, наворачивая яичницу с чаем.
При виде Андрея она быстро за два укуса запихала содержимое тарелки в рот, после чего залпом выпила стакан чая и поставила посуду в мойку.
— Я все, можешь садиться и есть спокойно, — произнеся это, девочка скрылась в своей комнате.
Андрей открыл холодильник и пару минут безучастно таращился на содержимое полок.
Есть не хотелось. Совсем. Налив себе стакан чаю, Андрей залпом, по Вериному примеру, выпил сладкую жидкость, после чего вернулся в свою комнату и принялся одеваться.
Сначала – протопить, потом – идти на работу. Пока они ехали из Москвы, прогнозы погоды поменялись и теперь холодрыгу обещали в ближайшие дни.
Так что вечером надо будет натаскать дров из уличной поленницы в кухню просто чтобы не бегать потом по холоду и пурге.
Надя говорила, что метели здесь бывают жесткие, не зря же деревню Хурделево назвали. Андрей метелей не боялся, но предпочитал быть к ним готовым.
Обед на работе он пропустил. Да и не особо хотелось что-либо есть, если честно. И документы сами себя не заполнят.
Это ведь только в фильмах основная работа – проводить карательные и профилактические мероприятия против криминального элемента.
А на деле вот, бумаги. Хорошо еще, что десятипальцевым методом печати в свое время овладел, иначе бы сидел и тыкал двумя пальцами в клавиатуру, ничего не успевая, как народ постарше…
— Андрей? – прикосновение к плечу заставило дернуться. Вскочить, будучи готовым защищаться. – Эй, тихо, тихо, это я.
Оказалось, он вот уже несколько минут таращился перед собой невидящим взглядом, словно выпав из реальности.
Оказалось, в кабинет зашел Дима и, заметив, что Андрей «завис», аккуратно его потормошил.
За что едва не получил сейчас, благо что успел вовремя отскочить назад, поднимая руки вверх.
— Андрей, ты у себя в кабинете. В отделении, — вдруг спокойно произнес он, все еще не опуская рук.
Как-то слишком спокойно, но Андрей не обратил на это внимания.
— Прости, я задумался и не заметил, как ты вошел, вот и… Прости, — смущенно пробормотал мужчина. Да что с ним творится последние дни. – Тебе что-то нужно?
— Да, одно дело, оно вроде на твоем участке было, так что…
— Можешь поискать, если не в архиве, то здесь, — Андрей кивнул на стеллаж с папками.
Порядок он наводить только начал, поэтому вполне возможно, что Дима нужное ему дело будет искать не один день.
И в другое время Андрей бы даже предложил свою помощь, вот только вдвоем у шкафа они будут больше друг другу мешать, чем помогать.
Так что пусть Дима сам разбирается. Тем более, что он наверняка знает, какую именно папку ищет.
Да и в содержимом стеллажа ориентируется, возможно, даже лучше, чем Андрей.
Не зря же у этого зазнайки репутация самого умного человека в отделе.
— Андрюх, что с тобой происходит? – в полной тишине вопрос Димы сразу вызвал ощущение, будто загоняют в угол. – Пойми правильно, я не хочу на тебя давить, но ты после всей этой истории с Фаресовым сам не свой.
— Я в порядке.
— До тебя еще работал у нас один мужик. Был тоже «в порядке», потом слишком часто с бутылкой общаться начал, а в итоге в сарае на балку веревку накинул – и с тех пор мы искали нового участкового.
Так что давай не будем про «порядок», когда даже со стороны видно, что это не так, — Дима сел напротив Андрея за стол.
Поморщился немного от света лампы, направленной ему в лицо, а потом тихо, явно подбирая каждое слово, сказал:
– Послушай, если бы я хотел тебе устроить проблемы, я бы нашел способ куда более простой, чем вытащить из тебя какую-то личную информацию и потом разбазарить ее по всему селу, верно?
— Я вовсе не думал, что ты можешь устроить мне какие-то проблемы, — Андрей махнул рукой.
— То есть, ты понимаешь, что я хочу помочь тем, чем смогу?
— Дим, помочь можно в какой-то ситуации… в другой, понимаешь? Ты не наведешь порядок ни в моей голове, ни в моей жизни, что бы там не говорили о подобной возможности всякие гуру из интернета.
— Если человек обещает навести порядок в твоей голове и жизни – это не гуру, а шарлатан, которого надо перетянуть поганой метлой вдоль хребта разок.
Потому что порядок и бардак в своей голове и жизни мы что устраиваем, что разбираем сами и тут тебе ни я, ни кто-либо другой не помощник.
Но, знаешь, высказаться и просто чтобы тебя кто-то услышал – это тоже помогает, мы, люди, все-таки зверушки социальные.
А ты пока что и друзей не завел, и с Надей у вас будто черная кошка пробежала в последнее время.
— Ну а тебе это зачем?
— Не хочу, чтобы нам искали нового участкового.
Во-первых, мне и с тобой неплохо работается, ты в запои не уходишь и к работе относишься нормально, а не как некоторые.
А во-вторых – я уже за полутора-двух человек до твоего перевода к нам наработался, мне хватило.
Так что, дело ведь не в ноже, а в обстоятельствах?
Мы ведь твое личное дело всем отделом читали, кто-то даже по два раза, ты и с огнестрелом дважды дело имел, и с любителями колюще-режущими помахать не впервые сталкиваешься.
— С огнестрелом – это громко сказано.
Один …зел у меня пушкой перед лицом помахать пытался, второй… Это вообще по гражданке было и я там как свидетель, а не при исполнении, проходил.
Но да, ты прав, дело в обстоятельствах.
Андрей глубоко вздохнул и, неожиданно для себя, начал вполне связно излагать историю целиком, опустив некоторые детали.
О том, как из-за сережек раскрутили они с Надей цепочку к Игорю. О том, как он увидел их в городе, забрал Веру домой, а потом…
Потом он сам не заметил, как рассказ стал более эмоциональным и приобрел даже не особо-то и цензурную окраску, особенно когда речь зашла о Вере.
— Я ее, видите ли, простить должен и принять! Она, видите ли, ни в чем не виновата.
Она не хотела – и это вполне повод, чтобы взять – и относиться к ней, как раньше, — вскочив с места, он расхаживал по кабинету, размахивая руками. – Бедная девочка, она, видите ли, переживает.
А я не переживаю?! Меня чуть не убили из-за этой бедной, с***, девочки!
Да мне каждую ночь в кошмарах снится, как она со своим «любящей папашей» меня ножами в угол загоняют, а я ни отмахаться, ни убежать, ни шевельнуться не могу.
Да… — Андрей осекся, поняв, что выболтал невольно даже то, что говорить изначально не хотел.
Дима помолчал минуту, барабаня пальцами левой руки по столу.
— Знаешь, прощение, принятие и все в таком духе – это дело твое личное. Тут никто ни указывать, ни доказывать права никакого не имеет.
Да и не бывает такого, чтобы человеку приказали простить – и он взял да и простил.
Но вот сами обстоятельства… — мужчина протянул руку к стопке черновиков, лежащих на столе. – Ты к ней привязался за месяц. И ты ей доверял.
Пусть не на уровне «боевого товарища», но в достаточной степени для того, чтобы не ждать ножа в спину.
— Вот про нож в спину ты прямо в точку.
— Скажи, а было что-то еще, кроме лжи?
— Как будто лжи мало.
— Не мало, но если изменилось поведение девочки, или она начала критиковать тебя, как родителя, или…
— Да не было ничего такого, в том-то и дело. Жили, как жили. Общались, шутили друг над другом, я ее на рыбалку свозил.
— Ага, ты показывал фотографии, — Дима ухмыльнулся. – То есть, по факту, против тебя ее не настраивали и отношения с тобой разрушить не пытались.
— Ты к чему это?
— Да сразу к двум моментам. Ты за месяц к ней привязался, а она за тринадцать лет к Фаресову представляешь, как прикипела?
— Ага, настолько прикипела, что взяла – и простила сходу предательство.
— Так она всем предательство прощает, чему ты удивляешься?
Андрей, мы говорим о тринадцатилетнем ребенке, который уже через месяцок совместной жизни называет тебя папой и в рот тебе заглядывает.
Вот вспомни себя в тринадцать лет, ты же без отца рос.
Появись он вот так вот в твоей жизни – что ты ему сказал бы первым делом?
— Где ты, самка собаки, был раньше и почему появился только сейчас, — не задумываясь, произнес Андрей. Потому что ответ был очевиден.
— А она тебе что сказала?
— Спросила, зачем мне это, а потом согласилась приехать со мной сюда.
— И на этом уже, в принципе, можно было бы заканчивать историю знакомства с ее психпрофилем, но мы продолжим тем делом, которое ты завел на Снежану и ее мать.
Мне кажется, что напади Снежана на тебя в тринадцать – в больницу побои снимать повезли бы двух детей, а не одного.
— Скорей даже одного, но не того, кого пытались побить. Я в ее возрасте дрался только так.
— Ну вот. А у нас чьих синяков полная папка?
— Это ты к чему?
— К тому, что на конфликт она у тебя идти не умеет. Отстаивать свою точку зрения, доказывать, драться что за себя, что за других – тоже.
Учитывая полную семью и какой-никакой достаток – девочку держали подальше ото всех проблем, вот и мало что она может сделать, сталкиваясь с какой-либо га д.. остью.
А сможет ли она га..дость распознать, если с ней ни разу не сталкивалась?
Андрей вспомнил историю на вокзале, когда Веру едва не выпихнули из очереди, а она только и могла, что расстраиваться и недоумевать, мол, зачем женщина та это сделала, если бы могла просто попросить и получить нужное.
Вспомнил разговор в московской квартире, когда эта маленькая …урочка была готова на полном серьезе поделиться наследством со своей теткой, которую ни разу в жизни не видела. И понял, что Дима, в общем-то, прав.
— Ну а теперь смотри, какая ситуация. Вы с ней вообще разговаривали о ее семье и том, что было в прошлом?
Поднималась тема, что они могут появиться, если им от нее что-то понадобится?
Андрей помотал головой.
– Ну и какие у нее прогнозы в голове могут быть? Появляется бывший папа, который раскаивается и посыпает голову пеплом, мол, был неправ, виноват, прости, доченька, хочу общаться и дружить с тобой.
При этом он не пытается занять твое место и не ставит Веру перед выбором «или с ним оставайся, или ко мне переезжай».
Ему это незачем, он ведь рассчитывал с самого начала тебя убрать, а ее удочерить, пользуясь фактом налаженных заново отношений.
Да только Вера этого не знает и не подозревает. Она спокойно живет с одним отцом, а с другим видится по выходным.
— Если бы она мне сразу об этом сказала…
— Если бы она сразу об этом сказала, то у нее отобрали бы сразу двоих близких людей из трех.
Все эти многоходовочки «а вдруг наследство», «киллеры» и прочие истории – они не для мозга более-менее тепличного ребенка, который видит ситуацию только вокруг себя.
И который просто стремится избежать опасного события самым простым способом. Видел, когда Ледащево проезжаешь, сгоревший дом у самой дороги?
— Видел, — смена темы Андрея не насторожила. Даже обрадовала отчасти.
— Он сгорел года три назад. И там история была та еще, похожая чем-то на твою.
У нас ведь детям на речку запрещают соваться без взрослых. А у взрослых не всегда время есть на это.
Так вот, целая группа таких деятелей сговорилась, что наврут родителям, будто ночуют у одного из них, чья мать на ночной смене – а сами пойдут романтики ради комаров кормить да рассвет встречать.
А ночью тот дом загорелся, как факел. А все спят, никто ничего не видит, когда проснулись соседи – там уже полыхало так, что не подойти.
Пока пожарные приехали, пока потушили, пока сообщили хозяйке.
А теперь представь картину – пять матерей вокруг этого пепелища ходят, воют, да тела своих детей ищут весь день.
Одна вообще в больницу загремела, благо что спасли. А эти …ки не придумали ничего лучше, как спрятаться в лесу и переждать, представляешь?
Три дня пережидали. Потом к кому-то домой сунулись и тут их обнаружили.
— Жесть просто. Бедные родители, — Андрей передернулся. Представлять, что пережили матери пацанов, было стр ашно даже ему.
— Ну а дальше об спины этих деятелей абсолютно заслуженно сломали не один банный веник.
Ор стоял – на все Ледащево, как мне рассказывали.
И знаешь – все как один, твердили, что не пошли сознаваться сразу, потому что боялись, что их наругают за ночевку на речке.
И вот теперь вопрос, сколько лет было этим детям? А самый старший в этой компании был на два года старше твоей Веры. Младший то ли на год, то ли на два моложе.
Считай взрослые люди, а в голове то ли опилки, то ли солома. И при этом ведь неглупые пацаны, двое вообще отличники, старший вот этой осенью в институт поступил в городе, на бюджет причем, сам, мать гордится теперь…
— И к чему ты мне это говоришь?
— Да к тому, что воспитывать ребенка – это все равно, что держать курящую обезьянку на пороховом складе.
Ты никогда не будешь знать, что и откуда тебе прилетит, но прилетит точно, даже если ты со всех сторон соломки подстелишь.
Злиться, обижаться и даже ненавидеть ты можешь сколько душе твоей угодно, вот только как щенок в два месяца будет все грызть и прудить тебе лужи, так и ребенок нет-нет да вытворит какую-то дичь из-за недостатка мозгов и вне зависимости от твоего отношения к ситуации.
Ну а сны твои… Не знаю, легче тебе от того, что она просто без мозгов, а не злодейка какая, или нет, но… — Дима махнул рукой неопределенно.
Андрей вздохнул. Странно, но Дима был прав. У него после этого разговора словно камень с души свалился.
Нет, он вовсе не собирался бросаться к Вере с распростертыми объятиями, вот только… Опасности от нее он тоже больше не чувствовал. Да и вообще… Черт! Только глянув на часы Андрей понял, что рабочий день уже подходит к концу, а он все документы так и не заполнил до сих пор. Придется остаться и посидеть еще пару часов.
— Ну твою …, — вздохнул Дима, перелистывая папку. – Кто отсюда доки по другим папкам рассовал, найду и руки оторву, теперь торчать неизвестно сколько здесь.
— Ну, мой кабинет к твоим услугам.
— Если у тебя есть чай и доширак – ты меня сейчас сделаешь самым счастливым полицейским если не во всем мире, то в нашей деревне точно.
— Обед пропустил? – с пониманием уточнил у коллеги Андрей.
— Да заявительница пришла, потом главный к себе вызвал, потом вот дело надо было искать и…
Фыркнув, Андрей полез в стол за едой всех времен и народов. Подумав, протянул руку к телефону и отбил на знакомый контакт сообщение:
«Задержусь на пару-тройку часов».
Ответа не было, но сообщение высветилось прочитанным. Что же, пора заняться делами.- Я понимаю.
— Значит, ты меня простишь?
— Сложный вопрос. Понимаешь, раньше я не ожидал от тебя
Глава 35. В преддверии бури
В школе было намного оживленней, чем в предыдущие дни.
Почему именно – Вера поняла уже на первом уроке, когда всех собрали и предупредили о грядущей метели.
Как оказалось, в школе, где половина учеников, а то и больше, добиралась на транспорте, был свой алгоритм действий на случай серьезной непогоды.
Включал он, прежде всего, отмену занятий до тех пор, пока погода не станет более адекватной.
Нет, если бы просто был условный минус двадцать, то там никто бы от уроков не отвертелся. Но ветер по сорок метров в секунду – это уже серьезно.
Странно, но в городе, который находился всего в ста километрах от Хурделево, таких напастей не было ни разу на Вериной памяти, а здесь стабильно вводили «режим метели» каждую зиму по одному-два раза.
Впрочем, в городе и ландшафт другой, да и коммунальные службы работают более активно.
В Хурделево, например, коммунальщики чистили только центральные улицы. А вот дорожку от их калитки до центральной дороги Андрей сам уже пару раз делал, лопатой.
— И помните, в ближайшие два-три дня вам не стоит выходить из дома, чтобы не попасть в неприятности.
Если отключат свет… — продолжали объяснять на импровизированном «классном часе».
Если отключат свет, то у них дома есть свечки, видимо, как раз на этот случай.
А еще у Веры появилась замечательная идея взять в школьной библиотеке несколько бумажных книг.
Ну, на случай, если отключение электроэнергии растянется на день-другой, телефон разрядится окончательно и заняться будет абсолютно нечем.
Так-то она все с экрана читала, считая бумажные издания рудиментом. Но, видимо, пришло время обратиться к опыту предыдущих поколений.
Сообщение от Андрея о том, что он задержится на работе, застало девочку врасплох.
Нет, ничего плохого в этом не было, даже наоборот, просто… Она уже и не думала, что Андрей будет соблюдать их старую договоренность.
Он ведь сам сказал, что больше не будет играть с Верой в «семью», разве нет?
— Привет, мелкий, — раздалось с кухни, когда Вера уже лежала под одеялом. – Ну что, рассказывай, хозяйка тебя кормила, поила, спать укладывала, или забила на тебя?
— Следу не верить, он ел. Фортуна, кстати, тоже, — подала голос Вера из своей комнаты.
На ответ не рассчитывала, но Андрей неожиданно отозвался.
— Ну вот выйди и посмотри в эти глаза голодных и несчастных существ и скажи: как можно им не поверить.
Вера замерла, веря и не веря одновременно, что Андрей заговорил с ней.
Молчала, потому что и не знала, что сказать, и думала, что он оговорился, как порой бывало.
Что если она сейчас поддержит диалог, то Андрей снова замолчит и даже этой иллюзии нормального общения у них не будет.
В кухне раздавался шум. Хлопала дверь холодильника, работала плита, а потом – началась беготня туда-сюда.
Вера знала, что происходит. Андрей собирался натаскать больше дров на кухню, чтобы не выскакивать в метель на улицу.
— Может, помочь? – вышла она из своей комнаты, потирая глаза.
— Ага, давай, раскладывай, — согласился Андрей, бросая дрова у порога и тут же исчезая на улице.
Вера принялась аккуратно складывать топливо. Сама себе под нос бормоча, что грязи с этих дров слишком уж много и что лучше бы они брикетами топили.
— Брикеты по теплоемкости – как нормальные сухие березовые дрова, вот только стоят намного дороже.
Я еще понимаю, когда новая печка, только сложенная, и люди хотят, чтобы она меньше засорялась и дольше служила, но у нас не тот случай.
Да и дрова здесь в Хурделево бесплатно привозят, а за доставку брикетов платить придется дофига и еще немного.
Молчу уже о том, что качество у них может быть не таким, как разрекламировано, а по поводу дров меня уже здесь Дима проконсультировал, коллега мой.
Андрей вступил в разговор. Снова. Вера помолчала минут, наверное, пять.
Молчанию способствовало еще и то, что мужчина снова скрылся за порогом, а потом – появился с охапкой топлива, которое снова свалил у входной двери.
Вера сложила и эту кучу, а потом — поняла, что место заканчивается и надо бы сказать Андрею, чтобы завязывал.
Тут и так запасец на неделю уже образовался.
— Может, чаю? – робко предложила девочка, когда возня с запасом дров была завершена.
Андрей пожал плечами и щелкнул кнопкой чайника. Сел за стол напротив Веры и принялся сверлить взглядом собственные руки, сложенные на столе.
А потом заговорил. Снова.
— Я не буду спрашивать, каким ты местом думала, когда соглашалась дать шанс человеку, который выбросил тебя из своей жизни, не раздумывая.
И я понимаю, что тогда, когда я сказал, что меня чуть не убили из-за тебя – это был перебор, ну да я не совсем в адеквате был из-за случившегося, уж прости.
Но вот как ты себе это представляла? Дальнейшую свою жизнь в атмосфере постоянного вранья?
Что вообще было правдой из того, что ты мне о себе рассказывала?
— Почти все. Ну, кроме вранья про «Лену» и о том, что сережки достались мне от мамы.
Их мне мать Игоря подарила, она еще раньше обещала их, а потом меня сдали в детдом, ну и…
Я и подумала, что ничего никто не поймет, если я просто положу их в шкатулку со своими и мамиными украшениями.
Ты ведь не проверял мои вещи, да и… — Вера запнулась, почувствовав, что слова звучали как-то мер..зко.
Да, Андрей не проверял. А она этим пользовалась.
Андрей молчал. Вера поняла, что ответила не на все вопросы. Поэтому продолжила говорить.
— Как представляла. Да, как оно и было в итоге. Что я живу у тебя, на выходных вижусь с ними, ничего такого.
Я еще в один из первых разговоров сказала им, что не собираюсь от тебя уходить, они не возражали.
Я тогда подумала, …ура, что они мое мнение уважают в кои-то веки, а оказалось, что…
Андрей, ну правда, не могла я представить, что он решит всю эту схему провернуть.
Втереться ко мне в доверие, убрать тебя, удочерить меня, а потом…
Я ведь не думала, что он на такую подлость способен, раньше ведь все нормально было.
— Ага, особенно в тот момент, когда он тебя сдал в детдом.
— Учитывая обстоятельства, его реакция понятна, да и он же прощения попросил за то, что вспылил тогда и сгоряча дров наломал.
Знаешь, а мне ведь стоило уже тогда что-то заподозрить, обычно ведь у нас не было принято передо мной извиняться.
Даже если обвинили в чем-то ошибочно. Я ведь…
Не сказала, потому что боялась, что ты устроишь скандал, начнешь ревновать, запретишь мне с Игорем общаться…
Ну откуда я знать могла про всю эту историю с наследством от маминой матери?
Я думала даже, что Игорь, может, узнал о том, что у него детей не может быть, а тут знакомый ребенок, которого он воспитывал, ну и… — Вера махнула рукой.
Андрей вздохнул.
А потом начал рассказать.
О том, что в детском доме у них были такие дети, которые находились на неофициальном попечении других людей.
Те, у кого были дальние родственники, не могущие взять к себе ребенка, или слишком старые бабушки, которым сил бы не хватило воспитывать, а вот приехать и вкусняшек привезти раз в неделю – вполне.
Такие родные были у Андрея, но он разорвал с ними все связи сразу как только понял, что его собираются оставить в детском доме, а все слова о любви и заботе – так, сказочки.
И он всегда не понимал, как таким детям чувство собственного достоинства и гордость позволяют брать вот эти вот подачки и в лицо улыбаться людям, которые их бросили в системе, изображая добреньких в ненапряжной для себя манере.
Еще он сказал, что теперь, глядя на ситуацию со стороны Веры, он начинал немного понимать, какая каша в таких головах варится.
Они не были такими же самостоятельными и независимыми, как Андрей и ему подобные.
А еще, как ни банально, но боялись остаться совсем одни.
В принципе, он мог бы понять это еще тогда, когда Вера подозрительно легко согласилась поехать с ним в Хурделево и весьма охотно отзывалась на все его попытки наладить отношения.
На форумах о таких случаях Андрей читал про совершенно другое поведение: что дети месяцами не разговаривают, что назло опекунам и родителям начинают творить всякую дичь.
А Верка – она что та Фортуна, получается: доброе слово сказал, по-человечески поговорил, конфетой угостил – вот ты и папа.
— Ну, про конфету ты загнул, но в целом…
Не знаю, может быть так и есть. Я в детдоме оказалась совершенно одна, еще не в детдоме даже, а в приемнике, и все говорили, что в детдоме будет еще хуже.
А тут ты – вменяемый, адекватный, еще и добрый оказался.
Пойми, я ведь не хотела тебя предавать.
Это ведь не то же самое, что я бы пошла и от твоей опеки отказалась, чтобы с Игорем жить, думала, просто контакт поддерживать будем, а все вот так…
— Я понимаю.
— Значит, ты меня простишь?
— Сложный вопрос. Понимаешь, раньше я не ожидал от тебя откровенного иди от из ма в духе «там совру, там промолчу, тут ничего не скажу».
Вроде как не преступление, но к последствиям порой таким приводит, что жизни не порадуешься и меня не обрадуешь заодно.
— Да это я уже поняла. Знаешь, я ведь и раньше врала часто маме. Она запрещала гамбургеры есть, а я все равно иногда заходила и покупала себе их. Или так, по мелочи всякое…
— Проблема в том, что ты не можешь знать наверняка, что именно мелочь, а что нет.
К тому же, я не помню, чтобы третировал тебя какими-то иди от .скими запретами вроде «туда не ходи, то не ешь» и тому подобное.
Сижки и бухалово запрещаю, ну так тут уж извини, это не я злобный само…р, а законодательство у нас есть и там все это прописано.
— Хочешь сказать, что, не будь всей этой истории, ну, если бы он оказался нормальным и просто хотел общаться, ты бы мне это позволил?
— А почему нет? – Андрей пожал плечами. – Нет, я бы не одобрил, что ты с ним после всего случившегося согласна отношения налаживать, но это уже дело твое, с кем общаться, а с кем нет.
Но перед тем, как это произошло, я бы все проверил. И, уж извини, тему наследства я бы проверил в первую очередь.
Потому что знаю, в каких случаях у нас за бывшими детьми охота начинается.
Слово «охота» заставило Веру передернуться от фантомного холода. Вот уж точно он сказал, охота.
— Ты странный. Мама бы не разрешила.
— Если ты еще не заметила, я немного не мама. Запретить общаться могу либо когда у человека к тебе корыстные мотивы, которые я могу доказать реальными свидетельствами, а не на словах, либо же со всякими ур..ками, уж извини – такого мне даже близко не надо, я знаю этот контингент и ничем хорошим общение с ними для тебя закончиться не может.
А все эти «не общайся с двоечниками», «не дружи с Люсей, у нее папа рабочий, а не профессор» и прочие – никогда не признавал сам и не насаждаю другим.
— Я поняла, — Вера вздохнула.
— Что же насчет этой ситуации… Я не ты. В смысле, сделать вид, что ничего не было и жить дальше – это все равно, что голову в песок прятать.
— Я больше не буду врать. Никогда. Даже в мелочах, обещаю, — поклялась Вера.
— Посмотрим, — Андрей вздохнул и, допив чай, потянулся. – Все, по кроватям, мне, между прочим, в отличие от некоторых, завтра на работу.
— Какую еще работу? Метель же и ветер сорок метров в секунду, — изумилась Вера.
— Да хоть пятьдесят, полиция, больницы, коммунальщики и магазины работать будут в любом случае.
Это школ о ту распустили, чтобы вас ветром не унесло, а нам поблажек никто делать не будет.
Кстати, для некоторых регионов нашей страны такой ветер с метелью пополам – нормальная погода для половины года, и никто у них даже учебу не останавливает.
Так что радуйся, что в Хурделево живешь, а не в каком-нибудь Якутске или Южно-Сахалинске, — подначил девочку Андрей.
Впервые за все время с того дня, как застукал ее на остановке в компании Игоря.
Засыпая, Вера была уверена, что дальше все будет хорошо.
Но уже на следующий день жизнь ей подсыпала проблем, чтобы девочка не особо-то и расслаблялась.- А, ну хорошо, давай. А то я уже подумала, случилось чего.
— Да что со мной случится? – фыркнул Андрей, стараясь не сильно стучать зубами.
За два проулка от дома вдруг сильно закружилась голова. Перед глазами потемнело, и мужчина едва успел схватиться за столб, чтобы не упасть.
Вдох, второй… От ледяного воздуха и летящего в лицо снега легче не становится.
Глава 36. Метель
В отделе было тихо, пусто и спокойно. Видимо, с началом метели даже криминальный элемент решил сидеть тихо по домам и не высовываться.
— Это ты рано радуешься, — «утешает» Андрея Дима. – Сейчас вот непогода разгуляется, потом утихнет, а потом мы будем по всему району кататься, опознавая замерзших в сугробах и угоревших от печек алка шей.
— Поверю тебе на слово, — чуть улыбнулся Андрей.
Дима и раньше мужчину не раздражал, что вызывало неприкрытое удивление среди коллег. А после вчерашнего разговора как-то и вовсе.
— Поверь-поверь. И лучше успей переделать всю бумажную работу до того, как фростпанк на улице закончится.
— Что за фростпанк?
— А, игра компьютерная, стратегия-выживалка про ледяной апокалипсис во времена викторианской эпохи. Хочешь, могу ключ дать, поиграешь.
— Не фанат стратегий, — пожал плечами Андрей.
Головой думать ему приходилось на работе, а вот из игр он предпочитал какие-нибудь «бродилки-мочилки», на большее ни сил, ни времени не хватало особо.
— Ну как знаешь, — Дима пожал плечами и спросил, натаскал ли Андрей в дом дров и запаслись ли они с Верой продуктами.
Мужчина заверил коллегу, что все сделал в соответствии с инструкциями, так что ни голодная, ни холодная см ерть им с Верой в ближайшие дни не грозит.
И снова поразился необычности Диминого поведения.
Еще когда Андрея только знакомили с коллективом и рассказывали о коллегах, Диму выставили эдаким всезнайкой, который пытается быть затычкой каждой бочке.
Да только еще при первых разговорах парень лет на десять младше самого Андрея дал ему столько полезных советов, сколько он в свое время от учителей и воспитателей в детдоме не слышал.
А уж разговор вчерашний вспомнить – так вообще непонятно становится, какого черта кто-то вроде Димы забыл в Хурделево.
Ему бы в психотерапевты какие-нибудь – и от клиентов бы отбоя не было, а значит – и денег, и признания было бы явно больше, чем у рядового сотрудника полиции в Хурделево.
— Андрюх, у тебя кипятка нет? У меня чайник навернулся, — стоило расположиться за столом с обедом, как в кабинет ввалился объект размышлений Андрея, умудряющийся одной рукой удерживать две кружки.
— Садись, как раз закипел. Бутерброды будешь?
— Нет, спасибо, я сегодня со всем своим, кроме кипятка, — Дима широко улыбнулся.
После чего примостился напротив Андрея и принялся размешивать в кружке быстрорастворимый суп.
— Я с Верой поговорил вчера, — признался Андрей. Сам не зная, почему.
— Да? Ну и как?
— Да ты, в общем, прав оказался. Мозга нет, понимания последствий своих действий тоже. Может, зря я с ней, как со взрослой.
— На ошибках учатся. Это и о тебе, и о Вере, если что. Глядишь, одна отучится врать и умалчивать, а второй будет держать в голове, что дети порой те еще при..ки.
— Взрослые порой не лучше, — Андрей чуть улыбнулся.
По сути, Дима ему сказал все то же самое, что раньше пытались донести Вера и Надя.
Вот только слова подобрал правильные, а не «бедная несчастная девочка, она не хотела, надо ее пожалеть, простить, ты это сделать должен-должен-должен».
Ради перевода темы, да и из любопытства, он задал Диме вертящийся на яз ыке вопрос.
– После вчерашнего, да и вообще после знакомства с тобой, странно, что ты предпочитаешь торчать в Хурделево, а не…
— Не еду покорять Москву, Питер и прочие города? – Дима улыбнулся, грея руки о чашку.
— Да может не Москву и Питер, а хоть бы наш райцентр.
— Ну вот ты почему из райцентра к нам перебрался?
— Я ведь рассказывал уже. Веру из приемника забирать надо было, а в общажной комнате вдвоем – то еще удовольствие.
А здесь сразу дом выделили, причем с газом, водопроводом с канализацией и даже мебелью, от предыдущих владельцев оставшейся.
— Вот и ответ на твой вопрос. Здесь проще. В большом городе надо постоянно себе что-то выгрызать, кого-то обгонять, кому-то что-то доказывать, а ради чего в итоге все это делать?
Чтобы тебя считали достойным какие-то левые люди, чье мнение никакого влияния на твою жизнь не окажет и ценности, как таковой, не имеет?
— Многих именно это в большой город и гонит. Добиться чего-то, чтобы не считали неудачником, и все в таком духе. Доказать что-то другим и самому себе.
— Самому себе мне ничего доказывать не надо. У меня с самим собой полная гармония и взаимопонимание.
Я знаю, что мог бы пробиться и у нас в райцентре, и даже в Москве, пусть там и шансы пониже были бы, но все равно чего-то бы да достиг, если взялся.
Кем там меня остальные считают – их дело, я доказывать никому ничего не собираюсь и не обязан.
Лично я вот не хочу себе машину. И вещи из «Смешных цен» меня полностью устраивают, кофта она и есть кофта, в чем принципиальное отличие вещи за косарь и вещи за сто косарей, я все равно не понимаю.
Гаджеты… Ну, бюджетную игровую «пекарню» я себе собрал, все что мне надо, она тянет.
А телефон у меня и вовсе телегу посерфить да отзвониться по работе или домой, тоже много денег на него не надо.
Дом есть, в порядок я его привел своими силами. Вот для этого, как раз, три года с вахт не вылезал, потому что деньги нужны были и мотивация была.
Если бы я, скажем, влюбился, женился и ребенка завел – там да, …у порвал бы, чтобы все необходимое обеспечить, первые лет десять там тоже надо было бы батрачить, как р а б на галерах.
Ну а сейчас в том формате, что сейчас есть, мне вполне хватает огорода и зарплаты. Да и работа мне нравится.
Наверное, этот подход и отличает умных людей от не очень умных. Умные знают, чего именно хотят и добиваются исполнения именно своих желаний, а не того, что вложили им в голову другие люди.
Андрею, помнится, в свое время внушили-таки идею необходимости высшего образования, а уже в институте настроили окончить магистратуру.
Уже после армии он понял, что для исполнения его желания стать полицейским вполне хватило бы школы милиции на базе девяти классов, так что отчасти зря он старался.
С другой стороны – если бы он попал в армию раньше, глядишь – не обзавелся бы неожиданной дочерью, не оказался бы в Хурделево и не завел бы себе здесь как минимум одного друга.
Дима – тот точно друг. Пусть не говорит этого, но Андрей всегда больше читал людей по поступкам, чем по словам.
А Дима хорошо к нему относился. Порой даже слишком хорошо для человека, с которым знаком всего ничего.
По крайней мере, сам Андрей бы не стал так заботиться о ком-то, с кем только-только встретился. Вера не в счет, там особая ситуация.
— Да и есть один момент еще. Я с людьми хорошо лажу только в том случае, если они мне нравятся, — признался коллега. – Если же человек цепляет какие-то мои триггеры и поэтому мне неприятен – вот так спокойно разговаривать с ним, как мы с тобой сейчас, я не буду.
А для строительства карьеры где-нибудь там это не самая подходящая черта характера.
Это в Хурделево меня все терпят, потому что деваться им некуда, очереди за забором не стоит, а вот где-нибудь еще приходилось бы уже мне терпеть. А я этого тоже не люблю.
— По-моему, никто этого не любит, — пожал плечами Андрей.
И хотел задать еще какой-нибудь вопрос, но в этот момент в дверь постучали.
— О, прости, думала, ты один, — заглянув в кабинет, Надя уже собралась закрыть дверь с той стороны, но Дима встал, прихватив пустые кружки из-под супа и чая и кивнул ей на освободившееся место.
— Да ты заходи, Надь, я уже ухожу.
Дождавшись, пока за Димой закроется дверь, Надежда села на освободившийся стул и тихо произнесла.
— Андрей, ты прости меня. Ну, зря я в ваши отношения с Верой полезла.
— С чего такие рассуждения подъехали? – не удержался Андрей от подколки.
— Да мама мозги вправила. Сказала, нечего мужику было выговаривать за его отношения с ребенком, который к тебе отношения не имеет.
А я же как лучше хотела, да и вообще, переживала за Веру. Знаешь ведь, что женщины в девочках себя видят, вот мне на ее место было проще себя поставить, чем на твое.
— Ну, во-первых, рад, что ты все-таки это поняла и надеюсь, что больше в мои личные границы ты лезть не будешь.
Я же тебе не высказываюсь тебе в духе «Матвею нужно строгое мужское воспитание, а ты слишком сильно его опекаешь, вырастишь хлю.пика, держащегося за юбку сестры», ну и что там еще другие люди говорили в прошлом?
Вот и ты не влезай. Кстати, во-вторых – мы с Верой помирились.
— Да ладно? Какой ты молодец.
— Это не я молодец, а Дима. Психологом он оказался куда лучше, чем ты.
— Да где уж мне, — Надя пожала плечами. – Дима с детства такой. Если ты ему понравился – поможет, как умеет, и мозги вправит, если нужно будет. Если же наоборот – ты проклянешь день, когда его встретил.
— Дай угадаю, у тебя в запасе есть интересная история, — Андрей улыбнулся.
— Да полно на самом деле. У нас ведь, хоть и народ в целом поадекватней, чем в городе, так как все друг друга знают и кому что ты сделал, долго припоминать будут, но все равно кадры порой бывают такие.
Либо орать начинают, либо угрожать. Меня как-то заявительница на осмотре грозилась чуть ли не на фарш пустить, что-то там не понравилось ей в моем отчете.
Так там даже до главного дело не дошло – Димка ей просто на ушко что-то сказал – и та вылетела из отделения вся в соплях и красная, как рак.
А в следующий раз слов «простите, пожалуйста и спасибо» в ее лексиконе было больше, чем волос у меня на голове.
— Гипнотизер прямо какой-то.
— Да нет же, просто умный. Он со школы такой, говорю же.
— Мне начинать ревновать? – поддразнил женщину Андрей, улыбаясь.
— Да ну нет. Маловат он для меня. Знаешь, встречаться с человеком, которого ты в школе из детского садика забирала пару раз в неделю – это перебор. Я все-таки за то, чтобы мужчина был старше.
— Ага, то есть ревновать тебя я могу только к Михалычу? – тут же продолжил подколки Андрей.
— Ох, Вронский, не буди во мне зверя, — шутливо пригрозила Надежда. И тут же уточнила, хочет ли Андрей котлету.
В других обстоятельствах он бы, может, и захотел, но после обеда в него бы не лезла уже ни котлета, ни конфета.
Так что от Надиного предложения он вежливо отказался и, поговорив с женщиной еще немного по рабочим вопросам, вернулся к своим бумагам.
Уже через пару часов мужчина почувствовал, что его колотит в ознобе, а голова начинает болеть.
Вот черт, ну только болеть сейчас не хватало. Прямо сейчас, когда появился шанс по непогоде разобраться с бумажной работой, приведя документы, оставшиеся еще после предшественника, хоть в какое-то подобие порядка.
— Андрей Евгеньевич, вы бы не задерживались тут. Темнеет уже, а по метели домой добираться даже если недалеко, опасно, — предупредил его один из дежурных.
Андрей согласно кивнул и, посмотрев на часы, понял, что уже задержался на двадцать минут после окончания рабочего дня.
Стоило только подумать о том, что он не предупредил о возможной задержке Веру, как зазвонил телефон.
— Привет, я тут замотался немного, но уже выхожу из отдела, буду дома через минут пятнадцать, — сообщил он.
— А, ну хорошо, давай. А то я уже подумала, случилось чего.
— Да что со мной случится? – фыркнул Андрей, стараясь не сильно стучать зубами.
Так, сейчас домой, горячего чаю с лимоном, противопростудный порошок развести – и отлежаться до утра нормально.
Завтра уже все должно быть в порядке, иммунитет у него всегда работал, как отлаженный механизм, так что проблем быть не должно.
Ах, ну да, Верку к себе не подпускать, потому что если она свалится – это будет совсем весело и…
За два проулка от дома вдруг сильно закружилась голова. Перед глазами потемнело, и мужчина едва успел схватиться за столб, чтобы не упасть.
Вдох, второй… От ледяного воздуха и летящего в лицо снега легче не становится.
Последнее, что Андрей запомнил – как полез в карман за телефоном трясущимися руками.
Достать его, впрочем, он не успел, провалившись в вязкую черноту до того, как успел что-либо предпринять.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СКОРО БУДЕТ
ВСЕ ЧАСТИ РАССКАЗА БУДУТ ЗДЕСЬ
Автор: Екатерина Погорелова
