часть 2
Речка, что протекла прямо возле коттеджа, была узкой. Казалось, двух досок достаточно, чтобы сделать мост нужной длины. И в то же время течение было достаточно быстрым, чтобы услышать шум и плеск воды, которая спешила по своим делам. А на поверхности там и тут обозначались маленькие водовороты..
ВСЕ ЧАСТИ РАССКАЗА — ЗДЕСЬ
У речки было имя — Черная. А дальше начинало работать воображение и казалось, что глубина — какая бы она ни была — таинственна и загадочна, а вода как-то особенно непривычно темна..
Хозяин коттеджа поставил на берегу скамью, и теперь Кристина часто сидела на ней, смотрела на речку. Иногда ей хотелось войти в Черную, чтобы тут же всё и закончилось. А иногда она находила в себе силы читать стишок, который знала от бабушки.
Вода, вода,
Унеси без следа
Горе-напасти,
Все мои несчастья.
Если бы у Кристина была собака — она сопровождала бы ее, сидела у ног или рядом, на скамье. Но кот Гоблин не любил покидать теплые комнаты. На улице он мгновенно дичал, смотрел на всё с ужасом, даже на хозяйку, будто не узнавал ее, он рвался из рук, стремясь мгновенно забиться куда-нибудь в то место, которое считал безопасным.
Кристина смирилась с тем, что ее кот стал своеобразным духом дома. У Гоблина была лишь одна вредная привычка. Прежде она разводила дома цветы. Гоблин норовил улучить минуту (и это ему почти всегда удавалось), пробраться к ящикам и горшкам и дорыться до «центра Земли». Кристина делала всё, чтобы защитить свои бегонии, цикламены и фиалки. Выстраивала на подоконниках баррикады. Устраивала «шумовую границу» — оставляла в стаканах столовые приборы, чтобы кот не мог не уронить их, если заберется на подоконник. Тогда Кристина прибежала бы на шум и спасла цветы.
Она даже грозила коту тем, кто купит электропастух.
Но это всё было в той, иной жизни, еще при Даше. Когда же дочка исчезла, Кристина забыла о растениях, и сейчас не могла вспомнить, какова была их судьба. Засохли ли они сами собой или их забрала Юлька…
Зато кот точно почуял беду, случившуюся в семье, и с тех пор был с Кристиной неотлучно. Ночами спал на ее груди, если она вставала — он шел за ней — в кухню ли, в ванну… Не просил еды, ничего не требовал… Шел так, чтобы она ощущала его теплый бок. Поднимал складчатую, как грецкий орех, мордочку — смотрел в глаза. Многие считают сфинксов на редкость уродливыми, Кристина же видела в необычном облике кота какую-то особенную языческую древность.
И думала, когда она уйдет — кот последует за ней. Окажется на том свете первым — легко и естественно перешагнет невидимую границу и станет ее провожатым в иные миры.
*
Тот сон, что приснился Кристине, был связан с ее прошлым. Об этом случае ей рассказывала мама, сама Кристина его не помнила.
Когда девочке было лет пять, она вместе с мамой поехала к святому источнику.
Никто в семье не был особенно верующим. Но мама часто брала «экскурсии выходного дня», которые предлагала местная туристическая фирма. Один раз это могли быть поездки в заброшенные штольни, другой раз — в Хвалынские термы или в замок Гарибальди.
На этот раз предложили: почему бы не съездить в старинное село, где есть музей, красивая церковь и два освященных источника?
По дороге экскурсовод рассказала им, что неподалеку от источников живет наособицу монах. И жители относятся к нему едва ли не как к местночтимому святому. Хотя, как известно, церковь никого при жизни не прославляет.
— Но у отца Иова несомненный дар прозорливости, и еще люди заметили: если он обещает за кого-то помолиться — у этого человека наилучшим образом устраиваются все дела.
— Что ж, трудно к нему попасть? — спрашивали экскурсанты.
— Нелегко. Домик у него в стороне от деревни и обычно всегда заперт. Может, отец Иов в это время дома, просто не открывает праздным посетителям. Если же его кто-то подловит на улице и попросит предсказать будущее, отец Иов отвечает, что фокусами не занимается. И денег не берет, кстати, хотя многие готовы были бы ему заплатить.
Мама рассказывала, что по дороге к источникам они встретили монаха — он набрал святой воды и теперь возвращался к себе. Экскурсоводу, Наталье Ивановне, не потребовалось ничего пояснять: все сразу поняли, что это он. Статный красивый старик, густые белоснежные волосы, черный подрясник. Шел он, ни на кого не глядя, но местные женщины стихли и склонили головы, точно кланялись ему.
Неожиданно отец Иов остановился возле Кристины и благословил ее. А потом склонился к девочке и сказал что-то так тихо, что мать ее не услышала. Распрямился — и пошел дальше.
— Я тебя тогда спрашивала: что тебе батюшка шепнул? А ты только посмотрела на меня — и ни словечка, — так мать заканчивала рассказ. — Все потом говорили, что тебе повезло, и уверяли: ты будешь очень счастлива.
Этот случай Кристина вспомнила, когда у нее пропала дочь. «Да уж, я самый счастливый человек», — с отчаянием подумала она и заплакала.
А ночью она вернулась в прошлое, заново пережила ту самую встречу. Старик наклонился к ней и сказал тихо:
— Дашу береги…
Будучи маленькой, она не могла понять, о ком идет речь. У нее не было подружки с таким именем, ее кукол тоже звали по-другому. И вообще ни одной Даши Кристина не знала. А годы спустя она выбрала имя для своей дочери, начисто позабыв о словах старого монаха.
Теперь же Кристина чувствовала именно в них какой-то призрачный шанс, единственную зацепку. Если отец Иов знал, что Даше предстоит родиться и попросил беречь девочку — значит, ее дочь была для чего-то нужна в этом мире.
…Кристина ощутила, что замерзла. Пошел снег. Он падал красивыми крупными хлопьями на непокрытую голову молодой женщины и не сразу таял на волосах…
Нужно вернуться домой, в тепло… Кристина потеряла счет времени, но ей казалось, что вот-вот начнет темнеть. Издали увидела она Гоблина, переминавшегося за окном в ожидании ужина.
Сама она, как обычно, обошлась чаем с молоком и уже подсохшим печеньем. В ближайшие дни нужно съездить в город, купить какие-то продукты.
Хотя бы для кота.
…А вот камин разжечь оказалось совсем нетрудно. В дровнице лежали колотые поленья, сухие — к таким поднеси спичку и запылают вмиг. Вскоре Кристина уже сидела у огня, смотрела на игру пламени и снова вспоминала.
…Был такой же вечер, и тоже шел снег, когда они с подружкой решили заглянуть ненадолго в ночной клуб — окунуться в эту пьянящую атмосферу праздника. Выпить один-два коктейля, потанцевать — Кристина не рассчитывала на что-то большее. И знала, что долго она в клубе не задержится. В ту пору она снимала квартиру, которая находилась неблизко.
Его она увидела сразу. Он стоял у входа, разговаривал с охранником, и его самого она сначала тоже приняла за охранника. Кристина никогда не считала себя падкой на внешность мужчин. Да, бесспорно, этот парень был хорош собой, но в нем ощущалось нечто большее, нечто дьявольское.
Потом Кристина пыталась разобраться в своих ощущениях.
В незнакомом парне было то, что каждый человек больше всего жаждет получить от другого. Та внутренняя сила, та жизненная сила, благодаря которой ощущаешь себя всемогущим.
Но этот излом бровей, эта усмешка… «Мефистофель какой-то», — подумала Кристина, а сама глаз не могла отвести.
И вдруг он заговорил с ней. Позже она не могла вспомнить, о чем зашел разговор. Но она ответила ему. Кристине показалось, что незнакомец говорит с ней как с ребенком, как с маленькой девочкой. А на самом деле он старше ее на тысячу лет.
…Подруга тянула ее за руку, и Кристина в конце концов вошла в клуб, но впервые ей показалось тут скучно. Хотя тут сразу нашлись парни, готовые составить компанию, и коктейли были хороши, и можно было танцевать «до отрыва головы», но всё это ощущалось невыносимо пресным. Хотелось опять вернуться туда, ко входу, снова поймать взгляд этих светло-зеленых холодных глаз…
Но когда девчонки собрались уходить, и Кристина первая заторопилась к выходу, у двери скучал второй охранник, а тот, кого девушка ждала увидеть, словно испарился.
Ночью она не могла заснуть, и утром пошла на работу с тяжелой головой.
Тогда Кристина работала в городской газете, недавно устроилась туда. Ей очень нравилось это место, и она всерьез намеревалась сделать карьеру. Хотя рутинных дел было с избытком, но всё же часто девушка выезжала на интересные задания. Вот и это интервью еще недавно она ждала с нетерпением.
Старый цирковой артист, метатель ножей, отмечал юбилей. Он редко рассказывал о себе, отличался скромностью, которая так редко свойственна известным людям. Но сейчас он согласился говорить — и Кристина приехала к нему с диктофоном и фотоаппаратом.
Она с нескрываемым любопытством рассматривала комнату. Вот портрет Юрия Никулина с дарственной надписью, вот групповые снимки — и тоже всё известные артисты… Бесчисленное число ножей в кожаных ножнах…
Старый артист принял Кристину ласково — так, словно они были давно знакомы. Сразу включил электрический чайник и не соглашался начать беседу, пока они не напились чаю с печеньем и конфетами.
А в самый разгар застолья, открылась дверь — и вошел он… Тот самый парень, что был вчера в клубе. Увидев, что артист не один, замедлил шаг, но хозяин тут же позвал его:
— Дёмушка, идем с нами чаевничать…
— Чуть погодя… — Демьян улыбнулся, и Кристина замерла, впервые в жизни тревожно гадая: ей предназначалась его улыбка, или не ей…
Видимо Демьян был тут своим человеком. Он взял что-то с полки и вышел. А старый артист сказал доверительным шепотом.
— Мой ученик. Страшный человек. Зверь… Лучший медвежатник в городе — откроет любой замок, любой сейф… Не поверишь: он еще и кил-лер…
И она тогда действительно не поверила, решила, что артист шутит, подтрунивает над своим учеником. А Демьян позже пришел и сидел с ними за чаем.
Кристина задавала хозяину вопросы, и старый артист очень интересно рассказывал о своем прошлом — но девушка могла лишь радоваться тому, что на столе стоял диктофон и бесстрастно всё записывал, потому что сама она сосредоточиться была не в состоянии.
Демьян тогда отвез ее домой.
…Их короткий роман продолжался около двух недель. И Кристина сама не могла понять, что происходит. Никогда — ни до ни после — не испытывала она ничего подобного. С тех пор не случалось такого, чтобы физио-логия брала над ней верх.
Они не могли оторваться друг от друга до того дня, пока он вдруг не исчез. Внезапно, ничего не объясняя.
За несколько дней перед этим он написал ей свой номер телефона. Но тщетно она потом разыскивала эту бумажку. Перевернула весь дом. Лишь через пару месяцев злополучный листок отыскался. Кристина тогда чуть не расплакалась.
Но когда она набрала номер Демьяна, ей никто не ответил.
…Выздоравливала от этой «роковой любви» Кристина несколько лет. Узнав, что у нее будет ребенок, она долго плакала, не в силах сразу понять: хорошо это или плохо. А потом решила, что станет жить ради этого ребенка. И дала себе слово: «Если еще раз я попадусь в гендерный кап-кан, то отгрызу себе лапу, чтобы вырваться. Второй раз такую бо-ль я не переживу».
Но только теперь, когда Даша исчезла, Кристина поняла: какой может быть настоящая бо-ль.
часть 3
Говорят, это один из признаков депрессии, когда ранним вечером тебе неудержимо хочется спать. Другие еще сидят перед телевизором, или заняты домашними хлопотами, или даже отправляются куда-нибудь в поисках развлечений… Ты же еле добираешься до постели и сразу отключаешься. Не засыпаешь, а словно проваливаешься в небытие.
Ночью же, когда другие наслаждаются сном, тебя вышвыривает из него. Ты лежишь в своей спальне, рассматриваешь потолок, и сна— ни в одном глазу. А утром всё по новой: усталость, разбитость и желание как-нибудь дотянуть до вечера, до момента, когда можно забраться под одеяло.
Кристина сейчас переживала это время. Постель была удобной, ночник освещал потолок мягкими красками, цвета сменяли друг друга: зеленый, синий, малиновый, золотой… На столе ноутбук ждал утреннего часа, когда Кристина поставит рядом чашку кофе и сядет за работу. А она лежала и просила у судьбы:
— Поспать бы…
Но сон не приходил. Приходили воспоминания.
Когда Кристина принесла Дашу из родильного дома, в ее активе были: новорожденная дочка, диплом журналиста и однокомнатная «хрущевка», состояние которой ныне описывают одним словом «уби-тая».
Квартиру Кристине подарили родители. Они собирались разделить наследство между двумя дочерьми. Но всю жизнь, сколько Кристина себя помнила, ее младшую сестру отец и мать больше опекали, больше любили, не хотели с ней разлучаться.
Об этом не говорили, это подразумевалось: родительская квартира должна была отойти Светлане. Старшее же поколение собиралось переехать на дачу. Отец и мать очень любили свой домик и собирались там жить круглый год.
Жилье старшей дочери родители купили на те деньги, что за долгие годы собрались на книжке. Хватило только на самый скромный вариант.
— Ну а ремонт ты уж сама… на собственный вкус, — сказал отец, вручая Кристине ключи. — У вас, молодых, свои представления, как оно всё должно быть… Что мы, старики, в этом понимаем…
Кристине и в голову не приходило обижаться. Напротив, она была искренне благодарна. Ее никогда не баловали, и она считала, что родители сделали бесконечно много, когда помогли ей получить образование.
Кристина училась на бюджетном отделении, но ей не пришлось подрабатывать, чтобы содержать себя. Девушка сосредоточилась на учебе и окончила университет с красным дипломом. Теперь у Кристины в руках была та самая «удочка», с помощью которой она могла всю жизнь «ловить рыбу». То есть обеспечивать себя, построить карьеру, достичь максимума, на который была способна.
Некоторое время Кристина снимала жилье, но когда она забеременела, родители поторопились выделить ей ее долю наследства. И в этом тоже был свой резон. Отец и мать еще работали и не испытывали особого желания нянчиться с внучкой.
Лишь один раз голос отца дрогнул — когда Кристина искренне благодарила его за подарок. Вернуться с ребенком из родильного дома в свою собственную квартиру — это дорогого стоило. Может быть, отец боялся, что Кристина станет упрекать его, сравнивать свою долю и долю Светланы. Но, заглянув в глаза дочери, он сказал смущенно:
— Ну-ну… Ты у нас хорошая девочка выросла…
Итак, начинать пришлось почти с нуля. Денег было в обрез, и всё, что могла сделать Кристина, — это оклеить стены дешевыми бумажными обоями и покрасить белой краской всё, что могло быть покрашено. Первые годы она работала на износ — каждую свободную минуту сидела за ноутбуком и писала.
Она сотрудничала с несколькими интернет-изданиями, занималась копирайтингом… Было у Кристины и несколько учеников, которые готовились поступать на журфак — с ними она выступала в роли репетитора.
Даша росла тихим, пожалуй, чересчур застенчивым ребенком. Болела она мало, самой серьезной проблемой стала ал-лергия. Поэтому, если случалась какая-то детская хворь, Кристина старалась обходиться без лекарств.
В остальном же с Дашей не было проблем. Девочка могла часами играть в своем уголке. Она рано научилась читать — и от игрушек плавно перешла к книжкам. Настораживало Кристину лишь то, что Даша порой подолгу оставалась неподвижной, смотрела куда-то вдаль, словно задумавшись. Кристина даже рассказала об этом врачу, но терапевт ничуть не встревожилась.
— У девочки развитое воображение, вот и всё… Знаете, какие дети могут сказки у себя в голове придумывать — ой-ёй… Нам и не снилось.
— Дашка и вправду очень любит сказки, — с облегчением и благодарностью сказала Кристина.
— Ну вот видите…
Когда девочке исполнилось три года, Кристина получила место в том самом журнале, с которым давно сотрудничала. Заработок у нее стал на порядок выше, и дочку Кристина отдала в очень хороший детский сад. Малое число детей в группах, почти домашняя атмосфера, молодые воспитательницы, увлеченные своим делом… Кристина надеялась, что всё будет хорошо и Даша легко переживет период адаптации.
Даша попала в группу к Варваре Ивановне, девушке лет двадцати пяти, смешливой и хорошенькой. Кристина про себя называла ее: Варвара Краса — длинная коса, и действительно, девица чем-то напоминала героиню сказки.
С первого же дня Даша очень глянулась молодой воспитательнице.
— Ваш ребенок просто замечательный, — с воодушевлением сказала Варвара Ивановна Кристине, когда та пришла за дочкой. — Не капризничает, не нагл-еет, тихая, воспитанная девочка… Играет себе, шепчет чего-то тихонько… Ну прямо мышка… Мышоночек… И с горшком никаких проблем…
Первые звоночки появились далеко не сразу. Даша уже ходила в старшую группу, кажется.
Забирая дочку по вечерам, Кристина обратила внимание на то, что Варвара Ивановна как-то странно на нее поглядывает. А потом настал вечер, когда воспитательница сказала:
— Задержитесь, пожалуйста, я хотела бы с вами поговорить… Даша, ты можешь пока поиграть.
Остальных ребят к этому часу уже «разобрали». Варвара Ивановна опустилась на диван, жестом пригласила Кристину сесть.
— Мы немного знакомим детей с историей, — начала она. — Конечно, говорим с ними на эту тему самыми общими словами. У нас и проект такой есть «История в лицах». Рассказываем о русских царях, об известных полководцах, о Великой Отечественной во-йне, конечно… Про Юрия Гагарина вот тоже… Ну, вы понимаете…
Кристина кивнула. Она не понимала одного: к чему Варвара ведет.
— Я не знаю, как вам это сказать, — продолжала Варвара Ивановна. — Но каждый раз, когда у нас заходит разговор на одну из таких тем… Даша внимательно выслушает меня, но стоит мне замолчать, как она вступает. Говорит: «А еще там было так…» И начинает рассказывать… Не могу это передать… Точно сама была при этих событиях и всё видела своими глазами. Я понимаю, что Даша — очень умная девочка, много читает, но… Я с таким сталкиваюсь в первый раз… Может быть, вы с ней дома занимаетесь? Изучаете историю? Но даже если так — всё равно странно. Уж слишком живо льется ее речь. Точно она была очевидицей.
— У нее богатое воображение, — сказала удивленная Кристина. — Других объяснений я не нахожу.
Но Варвара Ивановна с ней не согласилась:
— Тут не воображение, тут что-то другое… Вы сами понаблюдайте… Возьмите дома какую-нибудь историческую книжку, адаптированную для детей, конечно… почитайте Даше и посмотрите, что будет…
По дороге домой Кристина не могла скрыть свою растерянность.
— Дружище, что Варвара Ивановна про тебя наговорила? — попыталась осторожно выведать она у дочки. — Ты рассказываешь ей то, что сама придумываешь, да?
— Нет, мам, это вправду было, — но тут Даша почувствовала, что мать обеспокоена и взглянула на Кристину не по-детски серьезными глазами. — Ты не хочешь, чтобы я… Хорошо, я буду молчать…
— Речь не о том, детка… Я просто пытаюсь понять. Помнишь, мы с тобой смотрели фильм про «Трех мушкетеров». Там еще поют много хороших песен… — Даша ничего не ответила. — Тебе понравился этот фильм?
Девочка посмотрела на Кристину с тем же серьезным выражением лица:
— Это же сказка, мам…
— Ну… конечно… — растерялась Кристина. — Точно такого в жизни не было. Писатель выдумал многое просто потому… ну, чтобы людям было интересно читать. Но там есть и реальные исторические персонажи. Например, король Людовик Тринадцатый, кардинал Ришелье, де Тревиль….
— Они там тоже сказочные. В жизни они были совсем другими…
— Откуда ты знаешь? Книжка про трех мушкетеров у нас дома есть, но там даже нет картинок…
Даша пожала плечами, она сама не знала, как это объяснить. Всё же она попыталась:
— Если я сильно-сильно подумаю о чем-то… Я как будто уже не здесь, а там… Меня никто не видит, а я всё вижу и слышу. Кто как выглядит, кто что говорит. Это немножко похоже на кино… На стереокино, — поправилась она.
В последующие дни Кристина пыталась освоиться с талантом дочери, который открылся ей так неожиданно. Но чем дальше, тем страшнее ей становилось. Кристина показывала Даше произведения искусства, смотрела вместе с ней картины и фильмы на исторические темы. Но почти всегда девочка оставалась равнодушной. Во всяком случае, полотна известных художников и киноленты не затрагивали глубоко ее души.
— Это всё сказка, — повторяла Даша матери, словно утешая ее, чтобы та сильно не переживала.
Но совсем другое дело было, когда Кристина читала дочери вслух воспоминания писателей о своем детстве. Почти всегда девочка начинала оживленно дополнять автора, рассказывая такие детали, которых в книге не было… И все это выходило у нее как-то ловко, с мельчайшими подробностями, которые мог подметить только детский глаз… Ну невозможно такое просто взять и придумать.
Кристина начинала тревожиться всё больше и больше. «Ну не потащишь же Дашку с этим к врачу, — думала она. — Ведь любой эскулап скажет, что девочка пси-хически бо-льна. А дальше — со всеми вытекающими. Больница, лека-рства, клеймо сума-сшедшей и, как следствие, сломанная жизнь».
В ту пору Кристина писала свою первую книгу. Ей приходилось обращаться к историческим документам, к письмам людей, живших без малого сто лет назад. И нередко Даша помогала ей. Они вместе «путешествовали» во времени. Рассказы девочки или ее замечания становились для матери бесценными литературными находками.
Книга вышла и имела успех. Издательство заключило с молодой женщиной договор. Кристине предстояло написать еще несколько романов. Несколько раз молодую женщину приглашали на встречи с читателями. А потом раздался тот самый звонок, с которого всё и началось.
Звонивший представился. Это был известный автор. Он писал о реальных исторических личностях, но щедро дополнял рассказы своей фантазией. Также он умел и любил говорить на публику — и вел цикл передач.
— Я прочитал ваше произведение, — начал он. — И был весьма впечатлен. Вам удалось запечатлеть эпоху так, словно вы были современницей своих героев. Все эти подробности… Вы случайно не ясновидящая?
Вопрос был задан вроде бы в шутку, писатель продолжал говорить, и Кристина не устояла перед его завуалированной лестью, перед его комплиментами. В свою очередь, словно бы шутя, она рассказала ему о необычном даре своей дочери. И Эдуард Николаевич захотел встретиться с ними обеими.
Тут уж Кристина попробовала дать отступного: она была уверена, что слава ее Дашке сейчас ни к чему. Но писатель настаивал. И в конце концов, мать с дочерью побывали у него в гостях.
Эдуард Николаевич долго расспрашивал Дашу и признался Кристине, что испытывал трепет, слушая девочку.
— Берегите ее, — сказал он Кристине. — Этот дар… Он будто не от мира сего.
А вскоре Кристина познакомилась с человеком, который стал ее мужем. Теперь было ясно, зачем он вошел в их семью: понаблюдать за ребенком, убедиться, что талант девочки — это не выдумка. А потом отчим исчез вместе с Дашей.
часть 4
В тот день, когда в их жизни появился Марк, Кристина с дочкой пошли в парк. Кристина большую часть времени работала удаленно: писала книги или статьи. Казалось бы, она может распоряжаться своим временем.
Но это было обманчивое впечатление.
Почти каждый день работы оказывалось столько, что молодая женщина отрывалась от ноутбука лишь тогда, когда было пора идти за Дашей в садик. А уложив дочку, она уносила ноут в кухню и сидела за ним до глубокой ночи.
Но выходные дни — это святое. Каждую неделю они с Дашей устраивали себе праздник. То сходят в кукольный театр, то съездят в аквапарк, то покатаются на речном трамвайчике. Кристина понимала: как бы ни складывались обстоятельства, самое важное в ее жизни — это Даша. Детство неповторимо, и если она, мать, будет пренебрегать этой чудесной возможностью – видеть, как растет ее ребенок, то потом горько пожалеет.
На этот раз они отправились в тот самый городской парк, где стояли аттракционы. Да и вообще место это представлялось Даше настоящей Страной Чудес. Пруд с лебедями, искусственные каналы, где можно покататься на водных велосипедах, многочисленные киоски с сувенирами, сладостями и фастфудом, маленький поезд, который возил детей по дорожкам – Даша готова была провести здесь весь день.
Кристина купила билеты, и они заняли очередь. Народу в парке хватало всегда, но в будний день они попали бы на «Чертово колесо» быстро. Теперь же, в воскресенье, очередь просто вилась петлями, и становилось ясно, что мать и дочь сядут в кабину весьма не скоро.
— Смотри, нас кто-то зовет, — вдруг сказала Даша.
Кристина взглянула. В начале очереди стоял высокий мужчина в белом костюме, и махал он явно им, призывая присоединиться к нему.
Кристина пожала плечами. Тогда молодой человек сказал что-тем, кто держался за ним. Несколько быстрых шагов — и вот он уже возле Кристины.
Пойдемте, — сказал он, непринужденно беря ее за руку. — Я сказал, что мы были все вместе, вы просто потерялись в толпе. Не стоит с маленькой девочкой так долго стоять на жаре…
И не успели Кристина с Дашей опомниться, как они уже сидели в кабинке, которая плавно набирала высоту. Даша забыла обо всем, она держалась за ограждение, словно боялась, что у нее закружится голова и она потеряет равновесие. Глаза ее горели восторгом, ведь колесо поднимает ее так высоко, что птицы пролетят рядом.
Кристина же не могла отвлечься от того, что рядом сидит незнакомый мужчина. Причем — этого нельзя было отрицать — весьма симпатичный и обаятельный. За то время, что колесо описывало круг, их спутник успел рассказать, что зовут его Марк, он пришел сюда вместе со своей знакомой семьей — его попросили помочь с детьми.
— У них там куча мальчишек, и каждый — настоящий «вождь краснокожих». Многодетные родители, что поделаешь… Им нелегко приходится.
— Где же они сейчас?
— Завернули в кино. А высидеть двухчасовой мультфильм — это выше моих сил. Я решил подождать их в парке. И у меня есть приличный запас времени. Вы же еще не собираетесь домой? Можно мне прибиться к вашей компании? У вас на редкость милая дочка, особенно по сравнению с этими сорванцами…
Кристина хотела отказаться: она боялась, что ни Даша, ни она сама не будут чувствовать себя раскованно рядом с посторонним человеком. Но Марк, видимо, обладал свойством органично вливаться в любую компанию.
Когда кабинка опустись вниз, Марк выпрыгнул из нее первым, потом помог выбраться «дамам», тут же завязал разговор с Дашей и так, все вместе, они направились к кассам.
…В тот день они покатались, наверное, на всех аттракционах, исключая те, что были рассчитаны на самых маленьких. Посидели в кафе, где сделали шикарный заказ. Все расходы Марк взял на себя. Он просто не позволил Кристине достать кошелек:
— Сегодня я намерен кутить, не лишайте меня, пожалуйста, этой радости…
Кристина спохватилась, вспомнив о знакомых Марка:
— Боже мой, фильм, наверное, давно уже кончился… Друзья вас ждут.
Марк только отмахнулся:
— Если бы я был им нужен — они бы позвонили. Наверное, мальчишки проголодались и Галя повезла их домой обедать.
Вечером новый знакомый отвез мать с дочкой домой на такси. Девочка не выпускала из рук пакет с мягкими игрушками и сувенирами, которые ей купил Марк. Столько подарков она не получила и на день рождения.
С этого дня Марк стал частым гостем в их семье. Если Кристина работала, он играл с Дашей или смотрел вместе с ней телевизор. Кристина невольно испытывала облегчение: дочка не скучала.
Если же у молодой женщины не было срочных дел, Марк наполнял их с Дашей жизнь целым вихрем развлечений. Однажды он даже устроил им экскурсию по городским крышам. И Кристина потом не могла забыть, как они взобрались за чердак старинного, еще до революции построенного дома, а перед ними раскинулся город, сияющий огнями. Марк держал Дашу на руках, и мать не боялась, что дочка поскользнется и упадет.
…Через несколько месяцев после знакомства Марк сделал Кристине предложение. Ей не понадобилось много времени на раздумья. Жених был идеальный. Может быть, даже чересчур.
Трудно было усомниться в том, что Марк привязался к Даше и девочка отвечает ему симпатией. Что же касается самой Кристины, Марк часто говорил, что даже не надеялся обрести в жизни «второе я», но чудо случилось.
Да, Марк был безупречен, если не считать облачка на горизонте. Жених не скрывал своего прошлого, и в то же время Кристина знала о нем очень мало.
Когда Кристина задавала вопросы, Марк на них отвечал, но никогда он не начинал эти разговоры сам.
Кристина знала, что родители его живут в далекой Сибири, но у Марка не было желания вспоминать прошлое, рассказывать о приятелях школьных лет и годах учебы в институте. Сейчас Марк работал где-то в «сфере безопасности». Иногда он проводил дома едва ли не неделю, а в другой раз срывался на несколько дней в какие-то загадочные «командировки» или «на задания». И вот тут он никого в подробности посвящать не собирался.
Когда Кристина спросила, Марк шутливо ответил ей, что всё это «разглашению не подлежит» и он давал слово… Она даже не уточнила: слово или подписку, в тот момент голова ее была занята чем-то другим.
Многие подруги Кристины к этому времени уже развелись и вступили уже во второй или в третий брак. Она не раз слышала от них, как непросто бывает ребенку наладить отношения с отчимом.
— Понимаешь, — жаловалась одна, — муж моего Сережку не то что не любит — терпит… Если бы сын куда-то волею судьбы делся — муж бы вздохнул с облегчением. Для меня это очень горько.
— А мой уж слишком подчеркивает разницу между родным ребенком и пасынком. Прямо в глаза бросается…. И, наверное, всегда так будет: «твои, мои, наши…»
— А у нас в семье муж слишком строг к дочке. Поэтому она его терпеть не может…
Слушая такие разговоры, Кристина радовалась, что хоть эта проблема ее миновала. Казалось, что Марк сам становился ребенком, когда играл с Дашей. Они могли увлеченно собирать железную дорогу, или подолгу возиться с пазлами, или склеивать картонный замок. Марк научил девочку играть в шашки, показал ей несколько карточных фокусов и часто читал Даше вслух, причем те книги, которые она особенно любила — сказки и какие-то исторические зарисовки.
Первое время Кристина боялась, что Марк, узнав о таланте Даши погружаться в прошлое и «вести оттуда трансляцию», испугается и решит, что имеет дело с больным ребенком. Но всё произошло наоборот— дар маленькой девочки привел Марка в восторг. И он часто с тех пор как узнал о нем, просил Дашу рассказать ему то об одном историческом персонаже, то о другом.
— Не заставляй ее, — попросила Кристина. — Мы же не знаем, какой ценой ей всё это дается. Вдруг она перенапрягается, и это потом скажется.
— Да ни за что, — клялся Марк. — Когда она сама захочет, тогда и поговорим. Но какова чертовка… Когда Дашка рассказывает, никакого кино не надо: всё будто своими глазами видишь.
Кристина приободрилась, и уже веселее смотрела на жизнь. Только подруга Юля отнеслась к Марку с некой осторожностью.
— Ты присмотрись к нему, — сказала она Кристине, когда подружки остались наедине. — Уж не запал ли он на малышку… Знаешь, у мужиков случаются такие отклонения..
Но Кристина тогда искренне возмутилась, Юлька оставила этот разговор, и больше к нему не возвращалась.
Тем не менее после предупреждения подруги Кристина стала приглядываться к Марку. Но он никогда не давал ей поводов всерьез встревожиться. Ни до свадьбы, ни после нее.
…В тот день Кристине с утра нужно было съездить в издательство. Она стала популярным автором, и теперь редактор хотела обсудить с ней персональную серию книг. У Даши с утра болело горло, и мать решила не пускать ее на занятия — пусть дочка пропустит школу, потом нагонит. Сложилось так, что Марку не нужно было никуда идти, Кристина еще подумала: «Как удачно!» Даша останется дома не одна, отчим за ней присмотрит, даст вовремя лекарства…
Кристина уже уходила, стояла в дверях, но в последний момент вспомнила, что забыла положить в сумочку телефон. С вечера она поставила его на зарядку, и он до сих пор был подключен к сети.
Кристина прошла в комнату, взяла мобильник, а когда шла мимо кухни, увидела, как Марк высыпает в чашку какой-то порошок. Чашка была Дашина — белая, с нарисованным на ней зайцем. Девочка сидела рядом и что-то рисовала в блокноте, не поднимая глаз на отчима. Она явно не заметила, что он сделал.
Кристина была настолько уверена в том, что Марк неспособен причинить вред ребенку, что подумала только об одном. Дашка не раз говорила, что терпеть не может глотать табл-етки.
— Они в горле застревают, — жаловалась она матери.
Наверное, Марк растолок табл-етку в порошок и решил смешать со сладким чаем, чтобы Даша выпила лекарство, не капризничая…
Кристина сама не могла объяснить, почему она так и не вышла из подъезда — постояла пять минут и решила вернуться. На двери был английский замок и Кристина отперла его своим ключом.
Первое, что она почувствовала, войдя в квартиру, — сквозняк. Холодный ветерок. Но его не должно быть: дочка болеет. Кто-то, забыв об этом, распахнул форточку…
Кристина шагнула в кухню и замерла в ужасе. Их квартира находилась на первом этаже. Окно было полностью открыто, а сама кухня пуста. Ни Марка, ни Даши….
Кристина бросилась к окну, высунулась едва ли не по пояс. Она старалась увидеть их, ведь они не могли далеко уйти. Она кричала, звала… Прохожие поднимали головы на ее крики.
Кристина сразу поняла, что никто не спрятался от нее в квартире — ей не было нужды заходить в комнату, в ванную… Позже, проверяя шкафы, Кристина придет к выводу, что Марк готовился к побегу заранее: ни его документов, ни вещей не было на месте. А вот ничего из того, что принадлежало Даше, он не взял. Вещички девочки лежали на полках, игрушки — в ящике, свидетельство о рождении покоилось в белой резной коробке, где Кристина хранила самые важные бумаги.
Полиция приехала на вызов, но двое мужчин в форме слушали Кристину со скучающим видом.
— Вы говорите, отчим прекрасно относится к дочке. Ну повел он ее куда-нибудь, вернутся, не переживайте…
— Куда — повел?! Вы меня слышите? Вы можете понять, что я стояла в подъезде?! Мимо никто не проходил…Он вытащил Дашку через окно! Значит, намерения у него были недобрые.
— Но девочка звала бы на по-мощь, как-то сопротив-лялась, если не хотела с ним идти…
— Он ее чем-то опоил! Господи боже мой, — Кристина схватилась за голову. — У нее же ал-лергия, ей многих ле-карств нельзя… Что он ей дал?! Только бы была жи-ва… Только бы была жи-ва…
— Успокойтесь, — голос того полицейского, что постарше, звучал едва ли не снисходительно. — Вот увидите: скоро вернутся. Так почти всегда бывает… Ну, если к ночи не придут — тогда обращайтесь.
Даша и Марк не вернулись.
ПРОДОЛЖЕНИЕ — ЗДЕСЬ
