Переселилась Китти в дом довольно скоро. Причиной тому стали дожди.
— Ну-ка, давай, заходи. — Велела ей Галина Станиславовна. — Не хватало ещё детей твоих простудить.
Кошка без опаски вошла внутрь и сразу прошла к тому месту, где по её мнению следовало расположить её, Китино, семейство.
НАЧАЛО — ЗДЕСЬ
— Здесь, так здесь. — Согласилась Галина. — Мыться будешь?
Китти посмотрела задумчиво. Вообще, грязной кошка не выглядела. Галина Станиславовна не раз замечала, как тщательно она чистит свою шкурку.
— Ладно. — Ответила сама себе женщина. — Подождём. Попросим Максима, чтобы привёз тебе шампунь от блох, тогда и искупаемся.
Сын уехал с друзьями любоваться красотами Карелии.
— Ты не против, мама?
— Почему я должна быть против, Макс? Ты должен жить собственной жизнью.
Максим завёз ей всё необходимое, чтобы Галине Станиславовне не пришлось ехать в город. Первое, что они доставили сюда, когда купили дачу, был холодильник.
— Чтобы продукты всегда были под рукой. — Сказал Максим. — Поесть он любил, и практическую пользу холодильника осознавал в полной мере. А ещё доставил туда же любимую мамину хлебопечку.
— Магазина рядом нет. — Пристраивая хлебопечку на столе, объяснил сын. — Все остальные продукты «долгоиграющие», а вот без свежего хлеба ты будешь скучать. Уж я-то тебя знаю.
Максим был прав. Хлеб Галина Станиславовна любила. Ей повезло с генетикой. Как говорится, могла слона проглотить и ни на грамм не поправиться. Поэтому она могла позволить себе экспериментировать с разными видами хлеба. Настолько привыкла, что магазинный уже и есть не могла. Здесь сын проявил небывалую предусмотрительность.
Сейчас Галина Станиславовна пекла хлеб с отрубями для себя и пышную белую сладкую булку из пшеничной муки для Алёнки.
Девочка прибегала почти каждый день. Оставляла на крыльце большие, не по размеру, резиновые сапожки, боком садилась за стол и вела с хозяйкой «светские» беседы.
— Ты богатая, тёть Галь, да?
— Почему ты так решила?
— Бабка с Людкой говорили.
— Алён, давай договоримся, ты научишься не называть людей грубо.
— Ладно, баб Валя с тёть Людой говорили. Говорят, дачу купила, а не садит ничего. Видать, денег много.
— А какой человек богатый по-твоему?
— У кого деньги есть и еды много. Машина ещё у вас.
— Ну, смотри. — Галина намазала булку сливочным маслом. — У бабушки и тёти Люды есть дом?
Девочка кивнула.
— А машина?
— У папы Вити есть, а у тёти Люды нет. Только у тебя другая, красивая. — С набитым ртом сообщила Алёна.
— А это не моя, моего сына. Он сам её купил. Поэтому у меня, получается, машины тоже нет.
Девочка перестала жевать и уставилась на Галину Станиславовну, переваривая информацию.
— У тебя зато еды много. — Нерешительно повторила она.
— А знаешь, почему? Потому что я готовить люблю. И сама много чего делать умею. Не надо в магазине покупать и деньги тратить.
Она не стала спрашивать, что покупают родители девочки. Видела мельком Алёнину бабушку. Днём женщина занималась огородом, покрикивая на Алёнку, неохотно собирающую в банку полосатых жуков с картофельных кустов, да приглядывала за маленьким внуком, то и дело спрашивая.
— Митяйка, не жарко тебе? Куда пошёл, Митя? Митька, едрить твою кочерыжку, ты что в рот тащишь?!
А вечером, уложив мальчика, выходила в конец огорода и, пошатываясь, тыкала в кнопки телефона.
— Витька! Чего мычишь? Глаза залил уже? Вы когда приедете? У меня закончилось всё. Что думаешь, сбагрили сюда своих спиногрызов и гуляй рванина?! Нет, сыночек золотой, ошибаешься. У Митьки творожки эти ваши закончились. Байстрючка твоя ещё жрёт в три горла. Как материну картоху лупить, так это вы все здоровы, а как приехать помочь, то он болеет, то машина сломалась. Чини своё корыто и вези продукты и остальное всё! Я сказала!
Галина Станиславовна вздохнула. Что за семья. Родители пьют, бабушка не отстаёт. Ладно, хоть за ребятишками приглядывает.
— А что, Алён, может быть, лучше сказку почитаем?
— Давай. — Девочка вскакивала из-за стола и несла Галине толстую книгу, найденную новой хозяйкой в старом доме. Там были сказки, которых и сама Галина Станиславовна ранее не читала, а для Алёнки такое чтение было самым интересным делом на свете.
И ещё одну проблему выявили начавшиеся дожди. В одном углу подтекала крыша. Галина подставляла ведро на мансарде, но угол всё равно сырел. Ничего, Максим приедет, сделает.
* * * * *
В один из вечеров, когда уже порядком стемнело, а Галина, уютно устроившись в кресле, дочитывала новый детектив, привезённый сыном перед отъездом, раздался стук в калитку.
Китти, словно сторожевая собака подняла голову и, принюхиваясь, шагнула к двери.
— Кто это к нам, Кить? — Галина Станиславовна торопливо сунула ноги в короткие калоши, обувь совершенно необходимую в здешних условиях. — Ты не высовывайся, иди к детям.
Она вышла на крыльцо и остановилась, вглядываясь в темноту.
— Кто там? Вы что хотели?
— Хозяйка, простите, что поздно. Фонарика не найдётся? Или свечки какой-нибудь.
— А вы кто?
— Да я Юра. Сосед ваш, почти напротив живу.
«Тот самый Юра, которому Людмила велела ни в коем случае не давать денег». — Поняла Галина Станиславовна. Но фонарик, не деньги. Она спустилась на дорожку и открыла калитку.
— Входите. Сейчас найду. Да вы в дом пройдите, сыро на улице.
— Спасибо.
Почему-то она представляла соседа пожилым человеком, а он оказался с точки зрения её возраста совсем молодым. Старше Максима, конечно, но всё же. Перешагнув порог, Юра огляделся.
— Уютно у вас. И хлебом пахнет просто изумительно. Как раньше в деревне у бабушки. Подростком к ней ездил. А потом деревня умерла совсем, со стариками ушла. Те, кто помоложе, в другие места перебрались.
Галина Станиславовна сразу обратила внимание на его грамотную речь. Она неплохо разбиралась в людях и подумала, что не похож этот мужчина на алкоголика или нечистого на руку человека.
— А хотите, Юра, попьём с вами чаю. — Неожиданно для самой себя предложила она. — Или вы торопитесь?
— Да некуда торопиться. Свет в доме погас. Наверное, с пробками что-то. Здесь конструкция-то дедовская ещё. Я поэтому и пришёл. Фонарик и у меня самого есть где-то, только не найду сейчас, да и насчёт батареек большой вопрос. Так что, кроме тёмного дома, никто меня не ждёт.
— Проходите тогда, присаживайтесь.
— Благодарю. Только имени вашего я не спросил.
— Галина Станиславовна.
— Очень приятно.
Он присел за кухонный стол, но тут же встал.
— Галина Станиславовна, а что же у вас угол мокнет? Вы видели?
— Видела, Юра. Там крыша подтекает в одном месте. Ничего, сын приедет, сделает.
— А когда приедет?
— Через две недели вернётся, в отпуск уехал.
— Ну, если дожди не прекратятся, вы за это время утонете. Можно я посмотрю?
— Посмотри, если хочешь. — Галина Станиславовна протянула ему найденный фонарик. — На мансарде света нет.
Юра поднялся. Погремел чем-то, пошуршал. Вскоре спустился.
— Понятно. Там ерунда. Завтра приду сделаю.
— Юра, руки мой и иди за стол. — Сказала привычно, так, как говорила недавно Алёнке.
Он вдруг посмотрел на неё таким взглядом, что сердце Галины Станиславовны пропустило удар. Столько в этом взгляде было нежности и тоски, что ей стало не по себе.
— Мама так же говорила. Простите, вспомнилось. — Он отвернулся к рукомойнику. А когда повернулся обратно, взгляд снова был прежним.
— Ты делай бутерброды, Юра. Хлеб я сама пеку. Не в печи, правда, в хлебопечке.
— Всё равно вкусный очень, с магазинным и не сравнить.
— Юра, можно спросить?
— Вы про маму хотели? Почему я так? Получилось, что я вроде, как виноват в её смерти. — Он положил на стол надкусанный бутерброд и сжал кисти рук.
— Если больно, не рассказывай. И прости, что спросила.
— Да нет. Мне всегда будет больно от этого. Может быть, и надо проговорить. С вами почему-то хочется разговаривать. Мы с мамой вдвоём жили. Отец бросил нас ещё до моего рождения. Она всегда была не только мамой, но и другом. У неё сердце больное с детства, но она не побоялась меня родить, и всегда столько любви мне отдавала…
Он замолчал, собираясь с силами.
— Я бы никогда её не оставил, потому что приступ мог в любое время случиться. Хотел, чтоб со мной жила. Но у нас квартира маленькая, и если о семье думать, надо было что-то побольше купить. Я встречался в то время с девушкой, работал, как проклятый, только чтобы на квартиру накопить. Мы с мамой переехали на съёмную квартиру, продали свою, добавили мои заработанные и купили другую.
Юра вздохнул, пальцы рук сложились в кулаки.
— И нарвались на мошенников. Я нарвался. Не буду утомлять вас юридическими подробностями, но разбирательство идёт до сих пор. И даже появился шанс выиграть дело. Но мама не дожила… Ей нельзя было так волноваться. Я и подростком всегда об этом помнил, а здесь… Сам своими руками.
— Юра. — Остановила мужчину Галина Станиславовна. — Остановись. Разве ты сделал что-то плохое или противоправное? Ты честно работал, хотел лучшего для мамы, для себя, для будущей семьи. В чём ты себя обвиняешь?
— Потому что это я не досмотрел, позволил себя обмануть. Если бы я был внимательней.
— А разве ты такой один, кого обманули? Это твоя беда, но не вина. Виноват тот, кто сознательно обманывает людей. Я сама мать, и, поверь, ни одна мама не хочет, чтобы её ребёнок брал на себя чужую вину. И твоя мама переживала, но, уверена, ей и в голову не пришло бы считать тебя виноватым.
— Зато моя девушка сказала всё, что она обо мне думает.
— Расстались?
— Конечно. А я оказался слабым. Пустился во все тяжкие. С работы вылетел. Квартиру снимать стало не на что. Друг выручил. Привёз меня сюда, на свою старую дачу. Здесь давно никто не жил, запущено всё было. Но, наверное, мне это и требовалось в тот момент. Я работал тупо, без мыслей. Чинил, копал. Иногда даже забывал, что надо есть. Похудел килограммов на десять, наверное. Когда немного пришёл в себя, снова устроился на работу. Почти вахта. Неделя через неделю. Снимаю комнату в общаге. Летом живу здесь.
— Пьёшь?
— Сейчас уже нет.
— Юра, но ты же всё сам про себя понимаешь. — Галина Станиславовна вздохнула. — Ты ведь сознательно снизил уровень жизни, хотя мог достичь большего. Зачем ты наказываешь себя за то, чего не совершал? Тебе семья нужна, любимая женщина, ребёнок.
— Мне… А я им такой нужен?
— Наверняка, кому-то нужен. Ты мне скажи, с Людмилой ты что, в ссоре что ли?
— Нажаловалась уже, Людмила Михайловна? — Усмехнулся Юра. — Была у нас история. Виктор тёть Валин денег мне в долг дал, когда я только сюда приехал. Он хоть и пьёт, но, как говорят, на свои. Зарабатывает. А она потом долг явилась требовать. Но Витя заранее предупредил, чтобы матери не отдавал, деревенские сюда самогон возят. Тётя Валя кричать начала, а Людмила Михайловна не разобралась. Ну, в самом деле, не меня же ей слушать. Да я и объяснять бы не стал.
Он поднёс к носу кусочек хлеба, вздохнул его аромат.
— Спасибо вам!
— Да не за что, Юра. Если любишь, могу и на твою долю хлеба испечь.
— За хлеб тоже. Только больше за то, что выслушали и слово нужное сказали. Это редкость в наше время, когда кто-то просто готов выслушать.
— Тогда ещё одну вещь важную скажу тебе. Фонарик фонариком, а не лез бы ты сегодня в темноте к электричеству. Проводка старая, не дай Бог, заискрит. Завтра утром сделаешь.
— Наверное, правы вы, Галина Станиславовна. — Юра кивнул. — Тем более, что-то размяк я у вас, и от чая, и от разговора. Весь запал прошёл. Завтра сделаем. И мою проводку, и вашу крышу.
Она проводила его, убрала со стола и всё время думала, как сложны и непредсказуемы человеческие судьбы. Вот ведь хороший парень, добрый, любящий, а едва не сломался. И не нашлось никого, кто бы мог поддержать его в тот момент. Господи, пусть Максим встретит хорошую девушку. Чтоб вместе и в горе и в радости.
Китти потёрлась о её ноги.
— И твоих детей надо нам пристраивать будет. — Галина посмотрела на сопящие комочки. — Добрым людям. Всё, Китти, давай укладываться. Завтра к нам крышу чинить придут.
Течь Юра устранил ещё до приезда Максима.
— Вы не молчите, если что помочь, Галина Станиславовна. — Говорил он, бережно укладывая в пакет вкусно пахнущую с румяной хрустящей корочкой буханку хлеба, которую специально для него испекла женщина. — Зря беспокоились, но всё равно спасибо огромное.
— Это тебе спасибо, Юра. Денег ты не берёшь, а мне хотелось порадовать тебя чем-нибудь.
— Порадовать. Как хорошо вы сказали. У вас получилось.
Едва он ушёл, на пороге появилась Людмила.
— Денег клянчить приходил?
— Нет. — Огорошила её Галина Станиславовна. — Крышу починил.
— Сколько взял? — Заинтересовалась соседка.
— Недорого. — Галина усмехнулась. — Хлеба буханку.
— И всё?!
— И всё.
— Странный какой-то. — Пожала плечами соседка. — Как думаешь, Галь, с головой у него всё в порядке? Неуравновешенный он, Юрка этот. То пьёт, то деньги занимает, а то бесплатно крышу делает. Не понимаю.
— Нормальный парень. — Твёрдо и спокойно отрезала Галина. — Честный, грамотный, руки золотые, да и душой не зачерствел. Такие редкость сейчас.
— Ага. Золото. — Иронично хохотнула Людмила. — В навозе. Чего ж тогда, хороший такой, здесь сидит?
— У каждого из нас, Люда, свои проблемы, о которых мы другим людям рассказывать не хотим. У тебя, у меня, у Юры. Ты на то смотри, как человек к тебе относится.
— А никак. — Людмила покачала головой. — Мне как Валентина сказала с ним не связываться, так я его стороной обхожу.
— Да разве тебе он что-то плохое сделал?
— Нет. — Соседка призадумалась. — Здоровается. Ладно, побегу. Дел невпроворот. У нас же тут у всех огороды. Сидеть некогда.
Проводив соседку, Галина Станиславовна усмехнулась. Людмила каждый раз таким образом отмечала дачную «профнепригодность» Галины и, видимо, искренне не понимала, зачем ей вообще понадобилась дача. Недаром девочка в прошлый раз пересказала разговор взрослых.
«Что-то Алёнки не видать». — Тревожно подумала Галина. — «Дело к обеду, а она так и не появилась. Не заболела бы».
Но не даром говорят: стоит помянуть…
— Тётя Галя. — Алёнка, отодвинув доску забора, уже бежала к ней. — А к нам мамка с папой Витей приехали. Гостинцев привезли. И, глянь, вот.
Она потопала ногами, на которых красовались новенькие жёлтые резиновые сапожки по размеру.
— Мамка привезла. Баба Валя начала ругаться, что старые же есть, им сноса не будет. А мамка говорит: «Да что вы, Валентина Трофимовна, что же ребёнок оборванцем ходить должен». А бабка как заругалась! Нечего, говорит, на неё, ну, это на меня то есть, деньги попусту тратить. Ты, говорит, столько не заработала. На нашем горбу едешь. — Алёнка тараторила, спеша поделиться новостями. И вдруг спохватилась. — Тётя Галя, я тебе конфету принесла. Вку-у-усная.
— Спасибо, Алёнушка. Но ты бы лучше сама съела. — Галина погладила девочку по голове.
— Нет, ты возьми. — Заупрямилась Алёна. — А то ты меня всегда вкусненьким угощаешь, а я тебя никогда.
— Ну, спасибо! — Поблагодарила Галина Станиславовна. — С удовольствием съем сегодня твоё угощение с чаем.
Девочка счастливо улыбнулась.
— Алёнка, где ты? — Раздался приятный женский голос.
— Мамка ищет! — Встрепенулась Алёна. — Мама, я иду!
Но женщина уже подошла к забору.
— Здравствуйте!
Да уж, совсем не такой рисовало воображение Галины Станиславовны маму Алёны и Мити. У забора стояла невысокая, ещё совсем молодая женщина. Её можно было бы назвать красивой, если бы не излишняя худоба и выражение затравленности и безысходности в глубине больших грустных глаз.
— Здравствуйте. — Поздоровалась она, с любопытством разглядывая Алёнкину маму.
— Значит, это к вам Алёнка бегает? — Еле заметно улыбнулась женщина. — Вы тётя Галя. А я Аня.
— Очень приятно, Анечка. Алёна — чудесный ребёнок. Она у вас добрая, внимательная. А сказки как любит!
— Вот бы свекровь это услышала. — Вздохнула Аня. — А то постоянно жалуется, какая Алёнка несносная. А она вам не мешает?
— Нисколько. Даже наоборот. С ней никогда не бывает скучно.
— Это точно. — Аня наконец засмеялась. — Спасибо вам. Так приятно, когда хорошо отзываются о твоём ребёнке.
— Ну, Алёну есть за что похвалить. Я иногда вижу, как старательно она помогает бабушке на огороде.
— Жаль только, что Валентина Трофимовна этого не замечает. Алёнушка, сбегай посмотри, как там Митя? Не проснулся? Я его на дневной сон уложила.
Алёнка нырнула в свой лаз и, оказавшись по ту сторону забора, поспешила к дому.
— Свекровь не любит Алёнку, потому что это моя дочь от первого брака. Митя — другое дело, хотя и его она не слишком балует. Если бы я могла не оставлять их здесь, но Виктор настаивает.
— Ну что вы. — Возразила Галина Станиславовна. — Здесь хорошо, совсем не то, что в городе. Воздух, природа.
— Да, только дочке здесь не рады, я же знаю. Вы к ней отнеслись по-доброму, так она теперь только о вас и говорит. А в городе я оставить её не могу. У меня работа по сменам, а Виктор не станет следить за ней, да и выпивать в последнее время стал слишком часто. Раньше такого не было. Это у Алёнки характер такой, бойцовский. Другая уже давно бы сломалась.
Она сказала это так грустно, что Галине Станиславовне показалось, что Аня говорит про себя. Женщина ушла, а Галина ещё долго думала о том, как судьба могла свести эту, судя по всему, далёкую от алкоголя женщину с такими людьми. Виктора она, конечно, не видела, но что-то подсказывало ей, что сын с матерью, должно быть, очень похожи.
А вечером у соседей разразился скандал. Крики и брань неслись по всему участку. Детей слышно не было.
— Поедешь, я сказал! — Последнее, что услышала Галина Станиславовна, выйдя на крыльцо и готовясь вмешаться в соседскую ссору. Дважды хлопнули двери машины, скользнул по тёмной дороге свет фар. Вокруг всё стихло.
* * * * *
Утром, ни свет, ни заря раздался стук в дверь. Галина Станиславовна испуганно вскочила, силясь сообразить, что произошло. На пороге, источая запах свежего перегара стояла Валентина. Рядом испуганно хлопала глазёнками Алёна и покачивался ничего не понимающий абсолютно сонный Митя.
— Слышь, соседка, возьми малых. — Валентина подтолкнула детей в дом. — В город мне надо. Витька с Анькой в аварию попали.
— Как в аварию? — Ахнула Галина Станиславовна. — Живы?
— Не знаю. Были живы. В больницу их увезли. Мне из полиции звонили.
— Да, да, конечно.
Но Валентина уже не слушала. Не обращая больше внимания на внуков, шла к своему дому.
— Алёнка, Митя, сейчас я, вас уложу. Рано ещё совсем. — Заторопилась Галина Станиславовна, раздевая детей.
Митя заснул сразу, а Алёнка ворочалась. Галина подошла и увидела, что девочка плачет.
— Алёнушка, маленькая моя, ну что ты. Врачи маму и папу Витю вылечат, и всё хорошо будет.
— А если не вылечат? Если мамка умрёт? Они тогда Митяйку себе заберут, а меня выгонят… Тёть Галь, а меня потом куда денут?
— Никуда тебя не денут. Потому что всё хорошо будет, слышишь?
— Слышу. Она ехать не хотела, а он пьяный был и за руку её в машину тащил. Сказал, не поедешь, её вместо тебя возьму.
— Её, это тебя? — Галина Станиславовна похолодела.
— Да. А мамка поверила. Я бы убежала. Папа Витя меня не бьёт, орёт только.
— Алёнка, ты раз не спишь, иди, будем с тобой сладкую булочку печь. Митя проснётся, а она горячая, свежая. — Пытаясь отвлечь Алёнку, заговорила Галина.
Вот оно что. Значит, Аня не хотела ехать с пьяным мужем, а он заставил её силой. Она на автомате показывала девочке, как надо закладывать ингредиенты в хлебопечку, потом тихонько, чтобы не разбудить Митю, читала Алёнке сказку, но видела, что мыслями маленькая соседка далеко отсюда.
День тянулся невыносимо долго, и, лишь вечером, когда в соседнем доме загорелся свет, но никто не появился, Галина не выдержала.
— Алёнушка, присмотри за Митей. — Попросила она. — Я сейчас вернусь.
И решительно зашагала к соседке. Валентина сидела за столом, на котором красовались две бутылки водки, одна початая, вторая целая. Рука женщины сжимала стакан с бесцветный жидкостью.
— Валентина, как там? Что с Аней и Виктором?
— Аня? Не говори мне про эту… — Она выругалась и зло посмотрела на Галину Станиславовну. — Эта выжила, а мой сыночек… Витенька мой.
Она залпом опустошила стакан и завыла, раскачиваясь.
— На кого ж ты меня покинул, кровинушка…
— Валентина, это огромное горе. Я вам сочувствую. Пусть тогда малыши пока останутся у меня.
— Сочувствуешь?! Да тебе и близко не понять, что я чувствую! Можешь этих детей оставить у себя хоть насовсем.
— Валентина, я понимаю, вы сейчас очень расстроены и говорите на эмоциях. Давайте завтра об этом поговорим.
— Я прекрасно понимаю, что говорю! — Отрезала соседка, плеснув ещё водки в стакан. — Я эту… На порог не пущу! Витька на ней из жалости женился, с чужой девчонкой взял. Я против была. Всегда. А она как пиявка присосалась к сыночку моему, быстро подсуетилась с ребёнком. Митьку возьму. Митька — родной мне, если только рога она Витеньке не наставила. Она может.
— Ну, ребёнка у матери не так просто забрать. — Уже сердито возразила Галина Станиславовна. — И давайте всё же поговорим завтра.
— Не просто? А будет просто! Квартира моя. Витька умный был, всё на меня переписал, чтобы Анька с потомством своим на неё не зарилась. А без жилья и с работой её копеечной, будет рыпаться, так у неё и девку заберут.
— Но это жестоко!
— А мать сына лишить не жестоко?
— Так разве Аня была за рулём?
— Не Аня. Но ведь это она, наверняка, пилила Витю. Всегда пилила! Он разнервничался, и вот итог. Иди отсюда, соседка. Мне одной побыть надо.
Алёнка ждала. Посмотрев в её испуганные глаза, Галина Станиславовна сказала.
— Маму вылечат, Алёнушка.
— А папу Витю?
Галина отрицательно покачала головой.
— Он раньше хороший был. Когда нам жить негде было, папа Витя нас к себе взял. Баба Валя ругалась, а он сказал ей, чтобы цыц. А потом стал пить больше и больше. На мамку кричал и на меня. Он ей не разрешал мне ничего покупать, а она всё равно покупала…
Алёнка замолчала и горестно уставилась в тёмное окно, а потом сказала со всей своей детской мудростью.
— Теперь бабка нас точно выгонит. Она давно хотела.
Галина только подивилась её прозорливости.
* * * * *
Всю следующую неделю Алёнка и Митя жили у неё. Валентина уезжала в город для организации похорон, делала ещё что-то, и ни разу не заглянула к детям.
-Баба Валя! — Кричал с крыльца маленький Митя и махал рукой. Валентина махала ему в ответ и торопливо уходила.
Вернулся из города Юра.
— Галина Станиславовна, это правда? Мне Людмила сказала.
— Правда, Юра. — Подтвердила она. — Видишь, теперь как живём. Ты знаешь, надо бы узнать, где Аня лежит. Навестить. Может быть, ей нужно что-то. Валентина вряд ли захочет помочь.
— Боюсь, она и мне не скажет. — Вздохнул Юра. — Помните ту историю с деньгами? Но я знаю, у кого ещё можно спросить. У Людмилы Михайловны. Раз она в курсе происшедшего, значит, возможно, и остальное знает.
К удивлению Галины Станиславовны Людмила обстоятельно рассказала, куда увезли Виктора и Аню, даже посетовала, что соседка так относится к детям.
— Юра, ты скажи. — Наставляла Галина мужчину. — Что, когда Аню выпишут, пусть поживёт с детьми у меня, пока не придумаем что-нибудь.
— Я скажу. Только я Анну совсем плохо знаю. Виктора более-менее, а её лишь пару раз видел. Послушает ли она меня?
— Боюсь, у неё нет иного выхода, Юра. Валентина и раньше не любила её, а теперь, кажется, и вовсе возненавидела. Если сделает так, как сказала, Ане некуда будет идти.
Юра выполнил поручение Галины Станиславовны. Разыскал Аню, поговорил, успокоил. Травмы её, к счастью, оказались неопасными, и женщину должны были скоро выписать.
— Ругались они по дороге. — Рассказал Юра, вернувшись. — Аня просила не гнать, а Виктор назло всё увеличивал скорость. Вот и случилось. Удар на водительское место пришёлся.
Всё остальное время он забегал к Галине с детьми. И Алёнка, и Митя с удовольствием играли с ним. Даже кошка Китти прониклась к Юре доверием и позволяла ему гладить своих драгоценных котят. Мужчина показывал фокусы, смеялся, шутил. В эти минуты в нём трудно было узнать того убитого горем и виной человека, каким видела его прежде Галина Станиславовна.
— Ты прирождённый воспитатель, Юра. — Поражалась она.
— Да ладно. — Смущался он. — Кем только не станешь при необходимости.
А потом события понеслись с головокружительной быстротой.
Вернулся Максим. Приехав, нагруженный сумками, на старую дачу к матери с удивлением уставился на ребятишек.
— Вот так. — Озадаченно произнёс он. — Ты, мама, значит, ждать не стала, пока я тебя внуками осчастливлю, сама управилась.
Галина Станиславовна рассмеялась.
— Вот-вот, на сына надейся, а сама не плошай. Что, хороши «внучата»?
— Да ничего себе. Привет, малышня. Вы уж простите, не знал. Подарков не привёз.
— Я не малышня. — Смело возразила Алёнка. — Вот Митяйка, маленький ещё, а я большая. И подарков нам не надо. Ты муку привёз? А то заканчивается.
— Вот это называется деловой подход. — Максим слегка оторопел. — Привёз. А зачем же тебе мука?
— Как зачем? А хлеб печь? Тётя Галя разный печёт. Себе и дяде Юре простой, а нам с Митей, знаешь, какую булку вкусную?
— Знаю. Мне мама тоже такую пекла.
— А…
Алёнка нерешительно посмотрела на Галину Станиславовну.
— Да, Алёнушка, это мой сын. Максим.
— Большой он у тебя. Даже немножко старый.
Максим захохотал.
— Мам, скажи, где таких детей раздают? Тоже съезжу, возьму себе парочку.
— Таких, Максим, сами делают. Да и нет там больше.
Посмеялись. Хоть Максим и попенял на то, что приехал без подарков, в сумках с продуктами нашлось много вкусного.
— Алёнка. Давай Митю спать уложим, и я ужин готовить начну. Ты дойди до дяди Юры, скажи, пусть вечером к нам приходит.
Когда девочка убежала, Галина Станиславовна коротко рассказала сыну обстоятельства появления ребятишек в её доме. Максим присвистнул.
— Ничего себе у вас здесь тихая дачная жизнь. Думал удивить тебя своими приключениями в Карелии, но ты мне дала в этом фору.
Когда вечером в дом пришёл Юра, мужчины крепко пожали друг другу руки.
— Спасибо, что матери с крышей помог. — Поблагодарил Максим.
— Не за что. Там дел-то было всего ничего.
— Слушай, мама сказала, проблемы у тебя какие-то с квартирой. Расскажи поподробнее. У меня друг очень хороший юрист, цепкий, правильный. Подпольная кличка «Клещ». Не смейся, так и есть. Если можно за что-то уцепиться, то самую безнадёжную ситуацию вытянет. Идём, расскажешь.
Они вышли на крыльцо, и пока Галина Станиславовна с Алёнкой накрывали на стол, без помех беседовали на свежем воздухе.
— Ты документы все, что есть, подготовь. И контакты в полиции, кто этим делом занимался, тоже напиши.
— Макс, здесь вот ещё какое дело. Надо Аню из больницы забирать. Галина Станиславовна её к вам сюда пожить пригласила. Ты с машиной. Поможешь?
— Какой разговор. Заберём.
После ужина, когда Юра играл с детьми, а Максим с удивлением смотрел на их весёлую возню, Галина Станиславовна спохватилась.
— Сын, ещё одна задача у нас есть. Надо кошачьих малышей пристраивать.
— Как не сойти с ума в условиях многозадачности — тема нашего очередного психологического тренинга. — Пробормотал Максим. — Мамуля, давай проблемы будем решать по мере их поступления.
* * * * *
Аня в доме Галины Станиславовны очень смущалась. Видно было, что не привыкла ни к заботе, ни к хорошему отношению.
— Я ведь с двоюродной тёткой росла после смерти мамы. Она всё время говорила, что взяла меня из жалости. — Рассказывала она Галине Станиславовне. — А мне было жутко стыдно, что я ем чужой хлеб. Я уже потом поняла, что не лучше она мне сделала тем, что взяла к себе. Может быть, квартиру от государства дали бы. А так я очень спешила стать взрослой, поэтому и замуж выскочила за первого мужика, который мне казался сильным и надёжным. А ему просто нужна была бесплатная прислуга. Мог и руку поднять, если что-то не так делала. И снова я, будучи в декрете, слышала, что я приживалка и нахлебница. А потом он однажды просто выгнал нас с Алёнкой с чемоданчиком вещей и почти без денег. Я тогда до такого отчаяния дошла, что едва дочь сама не сдала в детский дом. До дрожи боялась, что не смогу прокормить её, что ночевать будет негде.
Она помолчала, глядя в окно, за которым виднелся соседний дом.
— А Витя, он меня на вокзале подобрал. В свой дом привёл. Сначала я просто была ему очень благодарна, а потом, мне казалось, полюбила. Иначе бы Митю не родила. То, что Витина мать меня невзлюбила, я бы пережила. Я очень терпеливая. Но Валентина Трофимовна настраивала сына против Алёнки. Скажите, за что? Она же просто маленький ребёнок.
— Наверное, надеялась таким образом повлиять на твоё желание оставаться в их семье.
— Наверное. Потому что она Виктора пыталась убедить, что и Митя не его сын. Муж злился, приходил пьяный. Дома они с матерью пили вместе, упрекали меня буквально во всём. А мне некуда было уйти. Отложить деньги со своей зарплаты я не могла, да и Виктор знал, сколько я получаю. Потом дела на работе у него пошли неважно. Он стал больше злиться и больше пить. Орал на меня, когда я что-то покупала детям, особенно дочери. А свекровь ещё и подогревала ссоры. В тот вечер скандал разгорелся из-за Алёнкиных сапожек. Виктор с матерью порядочно выпили, и она разошлась. Начала оскорблять меня. Даже Виктор не выдержал, и они поссорились. Валентина Трофимовна начала гнать нас. Муж решил ехать. Я сказала, что не поеду и его за руль не пущу. Но он стал орать, что тогда с ним поедет Алёнка, и ударил меня. И я испугалась. Вдруг ударит так, что я не смогу встать, и увезёт ребёнка. Поэтому поехала с ним. Думала, получится уговорить остановиться ещё до трассы. Не получилось…
— Всё, Аня. — Галина Станиславовна обняла молодую женщину за плечи. — Страшное уже случилось. Будем жить дальше. Выгнать из квартиры твоя свекровь тебя вряд ли сможет, но ты сама не сможешь жить с ней.
— Не смогу. — Согласилась Аня. — А вдруг она заберёт у меня Митю?
— Митю ей никто не отдаст. А неприятности эта женщина доставить тебе сможет, если задастся целью. Хотя что-то подсказывает мне, что скоро не нужно ей это будет. Но мы тоже не будем сидеть сложа руки. Знаешь, что хочу тебе предложить. У моей подруги мать совсем старенькая. Живёт одна. Подруга с мужем давно уехали в другой город. До поры до времени мама её справлялись сама, но люди слабеют. Осенью подруга планировала нанимать сиделку с проживанием. Думаю, наличие у тебя детей будет только плюсом, потому что старушка очень грустит без общения. Я могу с ними поговорить.
— Да, наверное, это было бы выходом в моей ситуации. — Согласилась Аня.
— Вот и славно. А пока поживите со мной. Разве тебе плохо здесь?
— Хорошо. Только, Галина Станиславовна, я вам помогать буду. Мне стыдно без дела сидеть.
— Конечно, будешь. Одна незадача, огорода у меня нет. Будем с тобой цветники придумывать и разбивать. Хорошо?
Аня улыбнулась.
— А я? — Сунулась откуда-то Алёнка. — Тётя Галя, мама, я буду помогать?
— Обязательно. — Пообещала Галина Станиславовна.
— И дядю Юру позовём. — Простодушно добавила девочка. — Он всё-всё умеет.
Аня вдруг смутилась. Галина Станиславовна украдкой посмотрела на неё, но ничего не сказала.
* * * * *
Тем временем Максим и Юра пропадали в городе не просто так. То, что когда-то в одиночку не смог преодолеть Юра, теперь они преодолевали вместе. Друг Максима действительно оказался не просто толковым юристом, а настоящим буквоедом, разобравшим неудачную сделку по косточкам. В результате квартиру, перепроданную Юре и его маме по мошеннической схеме, вернули владельцам, а мужчина получил обратно вложенные в покупку деньги.
— Хорошо, что так. — Юра вздохнул. — Я всё равно бы не смог в ней жить. Мы ведь с мамой тогда уже решили, как отремонтировать её комнату.
— Я дам вам телефон хорошего надёжного риелтора. — Друг Максима переслал Юре контакты. — Я сам пользовался его услугами.
— Вы? — Удивился Юра.
— Я, Юрий, считаю, что каждый человек должен быть профессионалом в своём деле. Люблю, когда доверяют мне. И сам доверяю надёжным людям. По-моему, это правильно.
— Да, наверное, вы правы. — Согласился Юра. — Однажды я уже понадеялся только на себя. И закончилось это…
Он провёл рукой по лицу, словно стирая невидимую паутину. Максим понимающе хлопнул его по плечу: держись.
— Юрочка, как же я рада за тебя! — Встретила мужчину Галина Станиславовна, когда они с Максимом вернулись с победой.
— Если бы не Макс и вы, Галина Станиславовна, ничего этого могло бы не быть.
— Брось, Клещ сказал, что дело всё равно довели бы до суда. — Поправил его Максим.
— Но с ним получилось намного быстрее. Мне кажется до его вмешательства всё это пытались замять. И не называй ты его Клещом. Неприятное какое-то слово. Он классный мужик и профи.
— Да я по привычке. — Отмахнулся Максим. — Мамуль, ты нас покормишь?
— Сейчас Аня с детьми придёт, и будем есть.
— А где они?
— Погулять пошли. Представляете, Валентина, как видит их здесь во дворе, так почти вслед плюёт. Только Митюша к ней подбегает, его не отталкивает. Вот я Ане и сказала, чтобы прогулялись по посёлку.
Увидев мужчин, Анна смущённо замерла на пороге. Зато дети тут же бросились к Юре.
— Дядя Юра, дядя Юра!
— Вот вам и здравствуйте. — Шутливо возмутился Максим. — А чего вы не кричите «дядя Макс»?
— Ты фокусы не умеешь показывать. — На правах старшей объяснила Алёнка. — И не играешь с нами.
Митя серьёзно кивнул и прижался к Юре.
— Ну, не играю. Сдаюсь. — Поднял руки Максим. — Ладно, давайте есть что ли? Я голодный, как волк.
Аня засуетилась, накрывая на стол вместе с Галиной Станиславовной. Юра возился с хохочущими детьми. Максим случайно поймал его взгляд и понимающе хмыкнул.
— Тебе что, Аня нравится? — Спросил он, выйдя провожать нового приятеля.
— Нравится. — Признался Юра. — Понял, когда в больницу к ней ездить начал.
— Ну и скажи. — Удивился Максим.
— Да ну. Неудобно. У неё муж только погиб. Свекровь за забором ходит, волком смотрит.
— А что тебе её свекровь? И муж, который издевался и унижал. Аня матери сама рассказывала.
— Да подожди. — Юра смутился. — Пусть время пройдёт…
* * * * *
Время шло.
— Тётя Галя. — Алёнка прижалась к Галине Станиславовне. — А ты знаешь, что мы у дяди Юры теперь жить будем? В новой квартире.
— Да знаю уж. — Галина улыбнулась.
— И что они с мамой поженятся потом?
— А ты этого хочешь?
— Конечно хочу! Дядя Юра очень хороший! — Искренне воскликнула девочка. — Он и котёнка разрешил взять. Знаешь, как мы его назовём? Том! Как игрушка у мамы в телефоне. Котик Том. А сюда мы на дачу приезжать будем. Ты будешь Китти привозить, а мы Тома. И мама с сыночком будут встречаться, да?
Галина Станиславовна слушала её счастливую болтовню и думала, что осталась только одна проблема — второй котёнок. Максим клятвенно обещал пристроить его кому-то, но пока не забирал и вообще помалкивал об этом. А с дачи пора было уезжать. Осень уже полностью вступила в свои права, и в доме становилось холодно. Она, конечно, заберёт в город обоих, но лучше было бы, если бы котята были пристроены.
— Всё, мам, готовься. — Позвонил сын. — Завтра приедем тебя забирать!
— Приедем? С кем это, интересно?
— С новой хозяйкой котёнка.
Когда Галина Станиславовна увидела девушку, продавшую им дачу, удивилась.
— Лиза? Вы?
— Да, мама, знакомься.
— Так мы знакомы.
— Нет. Знакомься, это моя девушка. Мы планируем пожениться. И котёнок будет жить с нами. Всё в семью. Нечего добро разбазаривать.
— Подожди, Максим, но как?
— Помнишь, я отвозил Лизу после сделки? Ну вот, разговорились, выяснили, что у нас много общего. Скоррелировались, так сказать. А потом вместе поехали в Карелию. И опять «кАрреляция»…
— А деньги за дачу мы с Максимом решили вам обратно отдать. Съездите куда-нибудь, отдохнёте. — Добавила Лиза.
— Нет уж. — Улыбнулась Галина. — Деньги пусть вам на свадьбу останутся. Я теперь без своей дачи — никуда. Алёнку с Митей привезут, мансарда не сделана, цветники не засажены. Людмила мне обещала огородные курсы устроить. Так что, дети, спасибо, конечно, но я уж как-нибудь здесь.
— Даже не думала, что эта старая дача когда-нибудь оживёт. — Лиза огляделась. — А здесь такие дела!
— Это только начало, девочка. Вот в следующем году ты точно её не узнаешь. — Торжественно пообещала Галина Станиславовна. — То ли ещё будет!
Автор Йошкин Дом
