— Пожалуйста, отпустите, мне домой надо, — шептала Рита, пытаясь обернуться.
Как только оказались среди деревьев, мужчина убрал нож и, подталкивая ее, просипел: — Иди вперед, один шаг в сторону – и тебя нет.
НАЧАЛО — ЗДЕСЬ
Рита, всхлипывая, шла вперед, боясь оглянуться. Дождь припустил, и вода стекала по ее лицу, промочив легкое платье. Ее темно-русые волосы до плеч, намокли, и падали на лицо, когда она опускала голову.
— Куда вы меня ведете? – снова спросила она, пытаясь оглянуться и понимая, что все больше отдаляются от деревни. – Что вам нужно?
— Заткись, если жить хочешь.
Она спотыкалась, падала, вновь поднималась и шла вперед, чувствуя надвигавшуюся опасность. Так прошел час, а может и два часа – Рита не могла определить, сколько времени они идут, чувствовала только, что утро уже в самом разгаре. Дождь перестал, но небо было по-прежнему затянуто тучами, и они шли по мокрой траве.
Ей казалось, что ушли очень далеко. Единственное, что она слышала – это шум реки, кажется, они все время шли неподалеку от горной речки.
И вдруг открылась крохотная поляна, на которой под намокшими ветвями сидели двое. Рита отшатнулась, увидев их одежду – это была тюремная форма, скорей всего, лагерная одежда. Один был постарше – с цепким взглядом, устремившимся на Риту. И было заметно, что ее появления здесь не ожидали. Второй, худощавый, довольно молодой, лет двадцати двух от силы, захлопал глазами, увидев Риту.
— Встречай, братва, это нам на десерт, — сказал тот, что привел ее, и толкнул в плечо. Рита пошатнулась и упала возле дерева. Он наклонился и связал ей руки.
Потом кинул холщовый мешок под ноги молодому. – Принимай харчи, Зяблик.
— О-оо, сало, — обрадовался молодой, достав из мешка еду. Рита вспомнила, что в сенях Анна Ивановна оставила сало, были там и овощи, и хлеб. – Молоток, Сива, — сказал он тому, кто привел ее сюда.
В голове у Риты шумело, мысли путались от самой ситуации. Страшно было, когда этот Сива вел ее сюда. А теперь еще хуже – их трое. И тот, кто постарше, с цепким взглядом, поманил к себе довольного Сиву.
— Ты зачем ее сюда приволок? Себя засветил и нас подставил.
— Да чё ты, Гвоздь, кипятишься? Мы на свободе, бери от свободы всё… баба на десерт нам…
И он тут же склонился от удара, который нанес ему старший. – Таких тупых учить надо, зря я тебя взял, — сказал старший. – Значит так: сам ее и уберешь…
— За что, Гвоздь? Я харчи принес, бабу привел, хотел по «чеснаку», чтобы на всех…
Молодой тем временем достал еду и разложил. Все трое уселись и, молча, начали есть.
Молодой бросал взгляды на Риту. – Может и ей дать? – спросил он и показал на хлеб с салом.
— Чего зря харчи тратить, все равно кранты ей, — буркнул Сива.
Рите стало холодно от его слов, к тому же летнее платье не защищало вовсе — мошка и комары не давали покоя. Но более всего – пугала действительность, эти трое, это место и неизвестность. Она поняла, что ее ждет, и начала искать выход. Мысли в голове выбивали барабанную дробь, плечи подрагивали, связанные руки занемели. У нее не было никакого плана, просто хотелось избавиться от впившейся веревки.
— Послушайте… развяжите, я не убегу… я же здесь, — попросила она, — пожалуйста, развяжите…
Тот, которого называли «Гвоздем», снова впился в нее взглядом, потом отвернулся и продолжил есть. Сива тоже посмотрел на нее, и ухмылка появилась на небритом лице. Молодой тоже взглянул. – Может развязать? – спросил он. – Бежать-то некуда ей…
Гвоздь кивнул. – Иди, Зяблик, развяжи…
— Ага, иди, потрись рядом, — загоготал Сива.
Рите этот молодой беглец показался слишком худым, каким-то тщедушным, и казалось, он случайно очутился в этой компании. Парень склонился над ней и развязал веревку. Рита слышала его дыхание, его сопение, слова вдруг пришли сами собой. – Слушай, — прошептала она, — будь первым… а? будешь? Ты ведь ничего, симпатичный… только не здесь, там, в кустах, а то не люблю, когда смотрят.
Она говорила шепотом, быстро, слова сами приходили на ум. Парень уставился на нее, засопел еще сильнее.
— Ну? Пожалуйста, — прошептала она.
Не сказав ни слова, он отошел.
— Ну, как? хороша баба? – спросил гвоздь, посмеиваясь. Он встал, потянулся. – А пойду я позабавлюсь…
— Слышь, Сива, уступи, — неожиданно попросил молодой.
— Чего-ооо? – он презрительно взглянул на него. – Губы вытри… уступить ему… я всю дорогу терпел…
— Ну чего тебе, трудно что ли? Уступи, — настаивал молодой, я заплачу, как вынырнем отсюда.
— Ха! Заплатит он… брысь с дороги!
Но молодой схватил его за руку и вцепился, как клещ.
Рита наблюдала, как они сцепились, маленькая надежда все-таки оставалась, что этот доходяга добьется своего и будет первым… а там … это было спонтанное решение и надежда, что уж с ним-то она справится, по крайней мере, попытается…
Через мгновение оба сцепились, и завязалась потасовка. Старший взялся их разнимать, и вскоре этот рычащий клубок свалился на траву. Рита, не ожидая такого поворота, стала отползать, прячась за дерево, понимая, что им сейчас не до нее. И снова решение пришло мгновенно – показалось, что ситуация в ее пользу: она поднялась и побежала.
Страх подгонял ее и, в то же время, мешал ей, движения будто зажаты невидимыми тисками. Но она пыталась наладить дыхание и бежать быстрее. Крики послышались за ее спиной, понятно, что все трое кинулись в погоню.
Ветви хлестали в лицо, царапали руки и ноги – она не чувствует боли, в голове одна мысль – убежать как можно дальше, оторваться, затеряться, спрятаться. Ей казалось, что слышит дыхание Сивы, и это пугало ее. Она взбирается по склону, хватаясь за траву, за корни деревьев, не чувствуя усталости.
В какой-то миг понимает, что отдалилась от погони, и это еще больше подстегнуло ее, Рита вырвалась вперед и, не успев остановиться, оказалась на краю крутого склона. Она «съехала» вниз, перевернулась пару раз — босоножки слетели, не выдержав столь напряженного кросса. Она сама их выбирала еще дома, хоть они и спортивные, и хорошо закреплены на ногах, но это открытая обувь и попросту не выдержала нагрузки.
Рита попыталась подняться и, не выдержав крутизны, свалилась в бурлящую реку, поток «схватил» ее и понес, как щепку. Она пыталась выбраться на берег, который был рядом, но сила воды тянула назад, словно кто-то мощный вцепился в новую добычу и не хотел отпускать.
Близость берега спасла, ее пронесло всего лишь несколько метров, и она оказалась на берегу. Услышав голоса, не рискнула подниматься, а спряталась здесь же, в кустах, залезла в самую гущу, согнувшись и боясь шелохнуться.
Мелькали силуэты, она заметила всех троих. Видела, как подняли ее порванную обувь, оставшуюся на берегу… даже доносились обрывки фраз.
— Гвоздь, да она утопла, — сказал Сива, показывая на обутки, — глянь, какая вода. На тот берег по любому не доплыла.
— А ты уверен? – спросил Гвоздь.
— Да ты чё?! Вот же! – Он потряс босоножками. – Да тут хоть кого затянет.
— А вот мы счас проверим, — сказал Гвоздь и подошел к Сиве, толкнув его в воду. Беглый не успел ничего сказать, а только взмахнул руками, словно пытался схватить воздух. Вода понесла его, и теперь уже он просил помощи, отчаянно пытаясь прибиться к берегу.
— Помоги ему, — сказал Гвоздь, взглянув на молодого, — он нам еще пригодится.
Молодой догнал по берегу, отдалявшегося Сиву, протянул ему крепкую ветку, подобранную на берегу и помог выбраться.
— Гвоздь, ну я же говорил: кранты ей, утопла, короче, концы в воду… жаль, только не попользовались. Знал бы, так еще по дороге сюда…
— Уходим, — сказал Гвоздь и оглянулся вокруг.
Рита сжалась, зажмурила глаза, сердце колотилось так сильно, что казалось, его стук слышен на несколько метров от нее.
Все трое стали подниматься, и вскоре отдалились. А она все сидела, боясь обнаружить себя, казалось, что выйдет и наткнется на поджидавших преступников.
Непонятно было, сколько прошло времени. Рита прислушивалась, но ни голосов, ни шагов не было слышно, только птицы щебетали, да где-то высоко колыхнулись ветви – белка беззаботно играла в кроне деревьев.
Рита осторожно выбралась наружу, огляделась и стала подниматься верх по склону, потому что берег был довольно открытым, и она боялась, что ее вновь увидят.
Только сейчас почувствовала усталость — и физическую, и эмоциональную усталость. К тому же босиком вообще трудно идти, ноги уже были изранены, ныла левая рука – видимо, когда спускалась к реке, ударила ее.
Наконец выбравшись наверх, снова прислушалась и огляделась. От реки она отходить не хотела и пошла вдоль нее – интуиция подсказывала, что только так она выберется к своим. Часто оглядывалась, останавливалась – казалось, что сейчас появится ненавистное лицо Сивы, и все ее старания уйти будут напрасными.
Но никого не было. Она даже забыла про зверей – истинных хозяев тайги. Даже медведь не приходил на ум, наверное, потому что в тот момент те трое – были для нее страшнее медведя.
Она не заметила, как отдалилась от реки, а когда хватилась, то шума воды не было слышно. Это испугало Риту, и она в панике стала искать нужное направление. Страх – не лучший советчик, и Рита вовремя опомнилась и успокоилась. Вскоре снова вышла к реке и уже больше не отдалялась от нее.
***
— Ее нигде нет, — сказала Майя, — мы все обошли, на озере были, всю деревню вокруг обошли, в каждый двор постучали — Риты нигде нет.
— Да куда же она могла деться? – беспокоилась Анна Ивановна. – А гляньте — вещи-то ее здесь?
— Да всё на месте, сумочка, документы, телефон, вся одежда, деньги – всё на месте. – Ира стояла испуганная и растерянная. К тому времени подошел Николай Никитич. – Девчата, да найдется она, может, по ягоду пошла, бродит где-нибудь рядышком, а мы и не знаем. Надо выйти да покричать, там уже все наши собрались, готовы на поиски отправиться.
— Никитич, это хорошо, но сам подумай, с чего она вдруг одна пойдет в тайгу, не предупредив никого… тут уже участкового и спасателей вызывать надо, так что звони по своему спутниковому и скажи, что беда у нас, женщина пропала.
Никитич взглянул на Анну Ивановну и тяжело вздохнул. – Звонил уже.
— Ну?!
— Сказали, у вас там отродясь тихо было, так что попусту не трезвонь, а лучше сеновалы проверь, да по огородам пошарьте, найдется, куда денется.
— Это как же так? – возмутилась Майя. – Человек пропал, а им всё фиолетово. Ладно! Вот сейчас Слава подъедет, расскажем ему, может он поможет. Нет, ну, правда, чего сидеть, чего ждать?
— Девчата, а на озере вы хорошо посмотрели? – спросил Никитич.
Ира с Майей побледнели. – Мы ходили туда… ничего.
— А плавать-то она умеет?
— Да она вообще всегда спортивной была, кроссы сдавала на «отлично» и плавает хорошо.
Участковый все-таки приехал, а вместе с ним и два оперативника.
— Ну и что у вас тут? Кто потерялся?
— Сергей Васильевич, уже обед, а ее найти не можем, — сказал Никитич.
— Да кого именно?
— Это наша подруга, мы вместе приехали, — Ира попыталась рассказать всю их короткую историю поездки.
— А вещи проверили? Ничего не пропало?
— Да вы что?! Она на такое не способна. Всё на месте, только Риты нет.
— Ну, что, придется озеро обследовать. А то любят туристы незнакомые места…
Майя заплакала. – Это я виновата, зачем предложила…
Еще одна машина подошла к дому Анны Ивановны.
— Слава! – Сказала Майя и кинулась к нему.
Встреча должна быть радостной, но в этот момент, столь тяжелый, Майя просто обняла друга и расплакалась.
— Может, авиацию поднимем, — предложил Вячеслав, узнав о случившемся.
— Сейчас доложу, а там как решат, я не распоряжаюсь авиацией, — ответил участковый.
Водитель позвал участкового, показав на рацию. Тот подошел и с минуту внимательно слушал.
Стараясь, не показывать тревогу, вернулся к людям. – В общем, ситуация такая: у нас трое беглецов из колонии, возможно, где-то в этих местах… поэтому по домам всем, сейчас группа захвата подъедет.
— К нам? – спросил Никитич.
— Нет, это дальше от вас, именно там их заметили с вертолета. У вас им делать нечего… но все-таки бдительность не исключаем.
— Извините, а это как-то касается нашей подруги? – спросила Ира.
— Всё возможно. Но вряд ли, зачем им лишний раз привлекать внимание? Нелогично.
— Слушай, Сергей Васильевич, — обратилась Анна Ивановна, — я вот только что увидела… сало-то пропало… и хлеба нет, у меня целых две булки про запас было, а теперь нет… вот как это?
— Ну что, мне еще сало твое искать? Может, спрятала куда?
— Опомнись, Васильич, зачем бы я прятала? От кого?
— Ладно, показывай, где оно у тебя лежало.
— И еще корзинка моя в сарайке на полу валялась, а ведь она на бочке стояла, — подсказала хозяйка.
— Понятно, — сказал участковый, когда осмотрел подворье Ивановны, — в общем, по домам всем, никаких самостоятельных действий, а я в район еду.
_____________
Рита настолько устала, что уже не могла идти, часто останавливалась и прислушивалась к шуму реки. Перед глазами стояло лицо дочери, и так хотелось ее увидеть, обнять… и это придавало ей силы. А еще дома мама… наверное, она уже чувствует, что с Ритой что-то не так. Она вспомнила, что должна была позвонить, и это еще больше удручало ее.
Исцарапанная ветвями, искусанная комарами, она брела уже скорей наугад. Чувствовала, что уже где-то рядом деревня и торопилась дойти затемно. – Ничего, еще немного, еще чуть-чуть, — шептала она. И вдруг вспомнились строки песни из фильма, который смотрела в детстве. Она попыталась напеть: «Слышу голос из прекрасного далёко…»
Сил не хватало, поэтому слова вырывались из горла, как из плена, но Рита продолжала – тихо и несмело: «…Голос утренний в серебряной росе…»
Потом поймала мотив и строки зазвучали увереннее: «Слышу голос и манящая дорога, «Кружит голову, как в детстве карусель».
Странно, но эта песня из детства открыла ей второе дыхание, она пошла быстрее…
Пост она увидела, как взошла на пригорок. Не было сомнений – это полиция, и она стала спускаться, продолжая напевать, хотя это было больше похоже на обрывки из песни:
«Прекрасное далёко, не будь ко мне жестоко, Не будь ко мне жестоко, жестоко не будь».
Она помнит, что ей пошли навстречу, и что она пыталась что-то объяснить, а ее посадили в машину и повезли.
Её дорога сюда казалась долгой, а теперь всё завертелось в ускоренном ритме. Кажется, они быстро доехали до районной больницы, и она все время повторяла, что ее ждут подруги, надо обязательно их предупредить, ведь в тайге преступники.
— Я могу, я сама могу, – повторяла Рита, пытаясь идти, но ее уложили на каталку. И еще она узнала лицо доктора, сказали, что это хирург. А Рита смотрела на него, как в тумане, и не могла понять, почему хирург… ведь это тот самый водитель в райцентре, который хотел их подвезти, а она отказалась, показав свое недоверие к нему и сказав тогда, что у него «семеро по лавкам».
— Мне надо позвонить, — шептала она, — маме позвонить.
— Обязательно, но чуть позже, — говорил он, и голос его показался ей успокаивающим. И она не могла понять, зачем ее в больницу, ведь она в полном сознании и у нее ничего не болит.
Это потому что она не видела своего тела, даже на ноги и руки не обращала внимания. А еще ей хотелось извиниться, что так грубо ему ответила. Ей тогда многое хотелось сказать разным людям, но в первую очередь своим близким. И с подругами поговорить… не так как раньше, а по-настоящему открыть душу и даже поплакать.
____________
О том, что Рита нашлась, подруги узнали поздно вечером и порывались увидеть ее.
— Ну, куда вы ночью? – спросил Никитич. – Ко мне сын из города приехал, завтра утром повезет вас, я уже договорился.
— Никитич, а ружье твое далеко? – спросила Анна Ивановна.
— А зачем тебе?
— Ну как же, не взяли же еще тех лихоимцев…
— Говорят, двоих взяли, с вертолета заметили… еще один остался, если в тайге не сгинул.
— Ну, так и вот, значит надо опасаться.
— Да не придет он сюда, вон уже и пост сняли, в другом месте ищут, так что без тебя обойдутся.
— А кто знает, — сказала Анна Ивановна, — случай хоть и редкий… помнится, в семьдесят втором беглые рыскали в наших местах, а больше и не случалось, вот нынче только…
— Не в семьдесят втором, а в семьдесят третьем, я хорошо помню, — поправил Никитич.
— А я говорю: в семьдесят втором, — настаивала Анна Ивановна.
— Я вот подшивку газет в районной библиотеке подниму, там как раз написано про этот случай,- пообещал Никитич.
Хозяйка с отчаяния плюнула. – Тьфу, нашел, о чем спорить…
Ире и Майе не спалось в ту ночь. Они еще с вечера уложили в сумочку Рите телефон, собрали передачу, некоторые вещи. Анна Ивановна подала пирожки и варенье. – Поправляться надо ей, — сказала она.
Потом вспомнила, что не собрала яйца в курятнике, и тихо вышла из дома за своей любимой корзинкой.
_________
Вернуться туда, где был Сива, Гвоздь не додумался бы. Но кривая вывела его, и он долго всматривался, как коршун, в деревеньку, что виднелась, как на ладони. Уже стемнело, и он спустился, в надежде найти съестное. Больше всего боялся наткнуться на людей, лишнего шума ему совсем не надо.
И то, что взяли Зяблика и Сиву – он не переживал. «Расколются», конечно. Но откуда им знать, где теперь он, в какую сторону подался. А тут, наверняка, его не ждут, постов не видать.
Он увидел сарайку и, оглядевшись, юркнул в нее. В полумраке сразу ничего не видно. Даже не успел осмотреться, как что-то тяжелое опустилось на него, и он рухнул на пол.
Очнулся уже связанным: тяжело было пошевелить руками и ногами. Потом увидел старуху с корзиной – так он обозначил для себя Анну Ивановну. А это была именно она.
Такого Гвоздь не ожидал: какая-то старуха оглушила его и связала. Он почувствовал, что близок к полному фиаско.
— Мать, слышь, мать, развяжи, я отблагодарю, я заплачу… пенсия-то у тебя, поди, кот наплакал… а у меня деньги, много денег…
— Ты, милок, за мою пенсию не переживай, — спокойно сказала хозяйка и подняла оглоблю, которой саданула преступника, — ты лучше о душе своей подумай… хотя, есть ли она у тебя…
— Да что ты, мать?! Пожалей, отпусти, вижу ведь, добрая ты… ну что тебе, зачем я… матерью клянусь: сразу уйду…
— Ага, не на ту напал. Нечего было по чужим сараюшкам шастать, лихоманка тебя дери… сиди лучше, скоро приедут за тобой. По такому случаю даже ночью за тобой приедут, ишь, какая ты важная птица…
Ира и Майя, завернувшись в платки, что выдала им Анна Ивановна, наблюдали, как в свете фар развязали преступника, надели наручники и повели к машине.
— Ира, как бы нам до утра дожить, так хочется Риту увидеть, — сказала Майя.
— А как доктора зовут? – спросила Рита утром у медсестры.
— Какого доктора?
— Ну… темненький такой, глаза… серые глаза… он мне вчера свой телефон давал, я домой звонила…
— Ага, пришла в себя, раз помнишь доктора. – Медсестра Зоя Павловна улыбается и поправляет подушку. – Хирург это наш, Иван Федорович. Все у тебя хорошо, это он так сказал.
— А зачем тогда я здесь?
— Докторам виднее, да и простыла ты видно, температуришь, видимо под дождь попала… так было?
— Да, помню, дождь шел, замерзла…
— Ну, вот и полежи, полечись…
— А можно доктора того позвать? — попросила Рита. — Пожалуйста.
Зоя Павловна остановилась в дверях и еще раз посмотрела на Риту. – Можно.
Она заметила, что в палате одна, а еще три кровати пустовали. А ведь помнится, вчера тут женщина лежала, а потом ее выписали. Она посмотрела на окно и увидела небо с белесыми облаками.
— Как хорошо, — сказала Рита, — небо, облака, деревья… как хорошо всё это видеть…
Он вошел неслышно, прикрыв дверь.
— Иван Федорович, — обрадовалась она, — а я ведь даже имя не спросила…
— Это ничего, поправляйся… Рита.
Она приподнялась на постели. – А знаете, так здорово снова слышать свое имя… правда, никогда раньше об этом не думала. – Она смотрела ему в глаза, и находила в них понимание, будто он чувствовал всё, что с ней происходит сейчас. – Я к девчонкам хочу, они там ждут, наверное.
Он кивнул. – Помню я твоих девчонок, тогда на автостанции еще заметил… они приедут, подожди немного.
— А зачем я здесь? Ну, честно, смотрите, я могу вставать, могу ходить.
— Слабость, ссадины и простуда… ну куда торопишься, отлежись немного…
— Иван Федорович, вы меня извините, нагрубила вам тогда… надо же, всего каких-то пять дней назад мы с вами встретились, а уже столько произошло. Вы знаете, у меня муж погиб в прошлом году… может, поэтому я так отреагировала… хотя, там еще другие обстоятельства были…
— Я понимаю, сам овдовел два года назад.
Рита не ожидала такой откровенности от чужого человека и удивилась. А он понял ее удивление. – Это жизнь, случается… хотя лучше бы не случалось. Жена фельдшером на скорой работала, машина перевернулась… не смогли спасти…
— Простите, я не знала, это… так больно.
— Да, это больно… сам врач, а ничего уже не сделаешь…
Он заметил ее волнение. – Рита, ты очень сильная, раз смогла вырваться из рук преступников. Но даже сильной женщине нужен отдых и поддержка. Тебя сегодня, наверняка, навестят подруги, не отказывайся от их помощи, у меня ощущение, что ты о чем-то переживаешь, что-то скрываешь…
Она кивнула. – Так и есть. Но я постараюсь. А вам спасибо, вы очень хороший, правда, очень хороший человек, мне жаль, что так произошло с вашей женой.
— Ну, вот и замечательно. – Он собрался уходить. – По моей части с тобой все хорошо… да, кстати, прошу прощения за неудачную шутку: при первой встрече сказал, что украду тебя. Кто бы знал, что тебя, и в самом деле, украдут…
— Да, к сожалению, сказала Рита. Но я не обижаюсь на вас, если бы вернуться на пять дней назад, то я бы согласилась с вами поехать.
Он улыбнулся. – А может, мы еще и покатаемся, если захочешь.
_________
Ира и Майя приехали утром и попросились пройти в палату.
— Ну, так-то она ходячая, — сказали на вахте, — ну да ладно уж, проходите.
Обе волновались, не зная, в каком состоянии застанут подругу. Вошли осторожно, ожидая увидеть обессиленную Риту.
— Девчонки… вы пришли, — Рита сразу поднялась, держась за козырек кровати.
— Ой, Риточка, тебе может нельзя, — обе кинулись к ней.
— Да все мне можно, посмотрите, подумаешь, комары накусали, да руку зашибла. Ну, вот ноги еще в ссадинах, обрабатывают мне, а так все хорошо.
Они обнялись. – Девчонки мои, как рада вас видеть…
Майя расплакалась. – Риточка, это я виновата со своей затеей… из-за меня ты попалась этим…
— Брось, Майя, я сама виновата, понесло меня рано утром купаться. А ведь договаривались, днем вместе сходить. Так что ничего не было бы, если бы я была с вами. Ко мне следователь приходил, говорят, поймали их.
— Представляешь, а третьего-то наша Анна Ивановна повязала! – Ира сообщила эту новость с радостью.
— Да не просто повязала, — сказала Майя, — он в сарай сунулся, а она его оглоблей огрела, а потом связала. Ну, вот так и сдали его, благодаря Анне Ивановне.
Рита, снова вспомнив о случившемся, осунулась. – А кого именно взяли? Какой он?
— Да постарше такой, и взгляд у него неприятный, как будто крючком цепляет, — сказала Майя.
— Поняла, это главарь у них, надо же, думал, его там не ждут.
— Ну, а тех двоих еще раньше взяли.
— Девчонки, знаете, там парень был, молодой еще, мне вообще показалось, что он там случайно среди этих упырей. Так вот, если бы не он, может и не убежала бы… может это случайно получилось, но драку как раз он затеял, и я побежала. Не знаю, специально, или случайно получилось, но, можно сказать, помог мне. Может и не хотел помогать, а так получилось.
— Ой, Ритка, ты такое пережила, и все равно преступника жалеешь, — с сочувствием сказала Ира.
— Ну а как? Он ведь чей-то сын, может его ждут… мне, кажется, он не совсем пропащий, было у него что-то во взгляде человеческое. Скорей всего, послушал этих упырей и побежал с ними. А теперь срок прибавят. Я следователю всё в подробностях рассказала, может, повлияет как-то на его судьбу…
— Да уж, Рита, досталось тебе, — вздохнув, сказала Майя.
— Девчонки, я вот еще что хотела сказать, даже когда по тайге шла, о вас думала, прощения хотела попросить…
— С ума сошла?! – Удивленно сказала Майя. – С чего ради? В чем ты перед нами провинилась?
— Да ведь мы почти поссорились вечером, помните? Я еще тебя за твоего летчика упрекнула и на Иру сорвалась… это все потому, что все эти месяцы в подозрениях живу, в каждом мужчине видела… измену. Девочки, милые мои, все говорят, какой мы были прекрасной парой с Олегом… и я так думала. А ведь он в гараже… в машине… с чужой женщиной, – Рита почувствовала, что стало тяжело дышать, – в общем, их место свидания — в нашем гараже, прямо в машине…
— Как? – ахнула Майя.
— Мы думали, что несчастный случай, — сказала Ира.
— Так и есть. Несчастный случай для двоих. В общем, холодно было, машина заведена была, угарный газ… и всё.
— Так они что… у него женщина была?
— Оказывается, была, — сказала Рита, — и я узнала, только когда Олег погиб. Вместе с ней погиб в нашей машине.
— Как же так?! Почему сразу не рассказала? – спросила Майя.
— Девочки, поверьте, я, как узнала… я выла. Я ведь думала, у нас любовь навсегда… и мне больно было потерять его. И также больно узнать, при каких обстоятельствах погиб мой муж. И мама Олега тоже узнала, она лет на десять сразу постарела. И я решила скрыть подробности от Даши… чего только мне это стоило! Я хотела дочку оградить. Представляете, ей недавно шестнадцать исполнилось, у нее следующий год выпускной… и как это девчонке узнать, что отец погиб вместе со своей… в общем, я решила, что Даша должна помнить только хорошее, она ведь любила отца… и я тоже любила Олега.
— Как же ты всё это держала в себе? – спросила Ира.
— А вот так и держала. На работе тоже подробностей не знали, сочувствовали, утешали, хотя слухи ходили, — Рита усмехнулась, — мне приходилось изображать безутешную вдову. Хотя на самом деле так и было – я сильно переживала и тосковала по нему. До сих пор кажется, что всё это неправда… всё приснилось.
— Этот случай подорвал в тебе веру в мужчин, — сделала вывод Майя.
— Нет, Майя, нет! Теперь точно нет! – Рита вытерла слезы. – Есть тут человек, очень хороший человек, ему хочется верить. А еще твой летчик, Майя, разве он плохой?
— Мой Слава, — Майя улыбнулась, — он замечательный. Ты бы видела, как он порывался тебя искать…
— Ну, вот и стройте свою жизнь. И ничего не бойтесь! – сказала Рита.
— Да мы не против, но я вот о чем думаю: где же нам жить? Он в Сибири, а я за три с лишним тысячи километров от него, — с грустью заметила Майя.
— Неужели в такой большой стране, как наша, не найдется уютного уголка для двух любящих сердец? — спросила Рита.
— Ой, как хорошо ты сказала! – подруги обняли Риту. — Ой, Ритка, мы тебе передачу привезли. И вот еще твоя сумочка.
— И что, мою косметику привезли? Ой, девочки, это самое то, как раз мечтала загримировать следы.
— Ну, всё, узнаю прежнюю Риту, — обрадовалась Ира.
— Девчонки, да я вообще готова к выписке… только тут один доктор категорически против, — Рита загадочно улыбнулась.
— Тааак, тебя снова удерживают? – наигранно спросила Ира.
— Похоже, что так, — ответила Рита. – И знаете, в этом случае, кажется, я не против подчиниться.
***
Риту выписали через три дня, и подруги встретили ее, показав на машину. – Это Слава, — сказала Майя, он сегодня у нас водитель.
Вячеслав, распахнул дверцу: — Девчонки, сегодня всё для вас.
— Ой, нам бы до дома добраться, там Анна Ивановна ждет.
Подъехали к усадьбе, и Рита взглянула на вальяжно разгуливающих кур, на сарайку, в которой она хотела взять злополучную корзинку.
— А знаете, девчонки, — сказала она, — во всем этом виноваты яйца! Пришло в голову, рано утречком яйца собрать – показалось мне это интересным занятием. Всегда ведь в магазине покупала, а тут – вот они, свежие, только руку протяни.
Ира и Майя рассмеялись. И Рита тоже улыбалась.
— Ой, приехали! Ну, дайте обниму Риту! – Анна Ивановна снова в своих праздничных бриджах (так она называла обновку, которую приобрела в начале нынешнего лета), окинула взглядом с ног до головы Риту. – Ну, хороша, не сдалась супостатам, красавица…
Ближе к обеду пришел Николай Никитич, и хозяйка сразу поставила еще одну тарелку. – Окрошка у нас нынче.
Никитич поставил на стол пару баночек меда. – Гостинец всем, — сказал он и снял кепку.
Подруги скорее оставили хозяйку и Николая Никитича, и те остались вдвоем, продолжая пить чай.
— Ты ружье-то не сдал? – спросила Анна Ивановна.
— А зачем? Дома оно.
— Мне бы тоже ружье надо, — заявила хозяйка, расправляя уголок скатерти.
— Тебе-то зачем?
— Ну, так оглобля стрелять не умеет, а с ружьем надежнее.
— Ну, всё, понесло тебя, Ивановна, ружье ей подавай. Всю жизнь без ружья обходилась…
— Это вместо того, чтобы спасибо мне сказать за пойманного преступника, — проворчала Анна Ивановна, — а лучше – наградить.
Никитич рассмеялся. – Может тебе медаль дать?
— Орден! – Не моргнув глазом, ответила хозяйка.
— Грамоту тебе дадут, и хватит с тебя, тоже мне – герой всего района… пойду я, а то ты еще какое-нибудь звание попросишь. – Никитич поднялся, прикрыл лысину своей неизменной кепкой и направился домой.
Подруги в соседней комнате слышали их разговор, и вышли на кухню.
Ира присела на краешек стула и с улыбкой посмотрела на хозяйку. – Анна Ивановна, а скажи честно, между нами девочкам говоря, у вас с Николаем Никитичем в молодости любовь была?
Ивановна махнула рукой, будто спросили ее о чем-то невероятном. – Да что ты, даже не смотрели друг на друга, он сразу в Нину влюбился, а я за своего Алексея вышла, из армии будущего мужа ждала.
— Ну, просто вы часто вместе. Он приходит, помогает в огороде, медом снабжает, вы ему то пирожки, то дома угощаете…
— Так мы оба вдовые, у нас договоренность – помогать друг другу.
— Гостевой брак что ли? – удивилась Ира.
— Какие гости? – не поняла хозяйка. – Я говорю: без взаимопомощи никак нельзя…
— Ну, так может вам вместе жить, — намекнула Рита.
— Нет, Рита, характеры у нас разные, да и поздно. К тому же, он свою Нину любил, а может и сейчас любит. И я своего Алексея ни на кого не променяла бы, даже сейчас, когда нет его на белом свете. А вот вам, девчата, — она постучала ладонью по столу, — замуж можно выйти. Так что вот мой наказ: замужем быть и по одному на озеро не ходить. И по тайге тоже не шлындать.
______________
Еще одна неделя прошла быстро. И хотя Рита еще с опаской смотрела в сторону тайги, на сердце с каждым днем становилось спокойнее. И эти горы вдалеке, и воздух, и озеро, и горная речка – всё казалось спокойным, убаюкивающим, растворяющим печаль.
К отъезду подруг Анна Ивановна каждой заготовила по баночке клубничного варенья. А еще заставила взять по пучку травы. – Это для чая, — зимой будете чаевничать и меня вспоминать. Никитич принес мед, и тоже вручил. А его старший сын отвез подруг в райцентр, где надо был ждать автобус.
— Ты с кем там переписываешься? – спросила Ира, заметив, что Рита частенько заглядывает в телефон.
Рита посмотрела на нее. – Не догадываешься? С доктором переписываюсь, с Иваном Федоровичем.
— Ой, Ритка, вот честно, рада! У тебя даже взгляд изменился, ты будто по-другому дышать стала…
— А знаешь, Ира, я и жить по-другому хочу, — ответила Рита.
— Девочки, автобус через два часа, у нас уйма времени, — сообщила Майя.
Рита не надеялась вновь увидеть Ивана Федоровича, и все-таки посматривала в сторону парковки, в надежде заметить его автомобиль.
Майя толкнула ее в бок. – Посмотри направо, кажется, это наш общий знакомый…
Рита сразу поняла, о ком идет речь. Но до конца еще не веря, повернулась. А он шел к ним, выделив взглядом именно Риту.
— Ира, иди сюда, — Майя увела в сторону подругу, — пусть пообщаются, кажется, им есть, о чем поговорить.
*****
Рита опустилась в кресло, почувствовав знакомую мягкость, и прошептала: — Я дома.
Окна были закрыты наглухо и зашторены, поэтому солнце почти не проникало, и было не жарко, но душно.
— Мам, я открываю всё? – спросила Даша. Она всё это время жила у бабушки.
— Открывай, Даша! Настежь открой.
Рита почувствовала, как в открытые окна пошел поток воздуха. Она закрыла глаза и вспомнила воздух в Таешино, с ароматом таежных трав. Ей и сейчас почудился этот запах, она посмотрела на чемодан и вспомнила, что Анна Ивановна одарила их таежным чаем.
Даша подошла и села на подлокотник, обняв Риту. – Мам, у тебя телефон… слышишь? Сообщение пришло. И с кем ты переписываешься?
Рита смутилась, не готова она была сказать дочери про Ивана Федоровича, неизвестно, как воспримет Даша появление в жизни ее матери другого мужчины. Хотя, громко сказано – другой мужчина, всего лишь общение по переписке – две обожженные души встретились, вот и всё.
— Да так, просто, — ответила она.
— Мам, я всё знаю, — сказала дочь.
— Рита испугалась. – Что именно?
— Мам, я про папу всё знаю.
Рита почувствовала дрожь. Но Даша еще крепче обняла ее. – Мама, я все знаю. И что с ним женщина была – тоже знаю. Ты не бойся, я всё понимаю… просто случайно узнала от бабушки…
Она посмотрела матери в глаза. – Но я не плакала… правда… только чуть-чуть, просто мне тебя жалко…
Рита прижала дочку к себе и стала говорить быстро и сбивчиво. – Даша, я знаю, папа любил тебя, и ты его любила… ты запомни только хорошее. Вот только самое хорошее, пусть он останется у тебя в памяти именно таким, каким мы его знали.
— Мам, ну почему? почему так? Зачем он… изменил тебе с этой женщиной?
— Даша, я не знаю. Есть вопросы, на которые трудно найти ответ.
Они сидели, обнявшись, потому что соскучились. И потому что разговор был тяжелым, но он нужен был. И Рита уже для себя решила, что будет поддерживать дочку и направлять. Да, она обязательно будет говорить об опасностях, которые случаются… и предупреждать будет, и спрашивать, с кем она пошла и куда именно. Конечно, Даша будет ворчать, что ее так опекает мама, будет говорить, что она уже взрослая, пусть… все равно Рита будет оберегать свою девочку, потому что то, что произошло в тайге – может это выстраданный опыт, который помогает предупредить самых близких.
_____________
Перед Новым годом позвонила Ира. – Рита, слышала? Майя замуж за своего летчика выходит.
— А я уже знаю, Майя звонила.
— Ну, а ты как? – спросила Ира. – Так и переписываешься со своим доктором?
Рита засмеялась. — На Новый год ждем Ивана в гости.
— Вот это новость! Круто! Было бы здорово вам… короче пожениться.
— Ир, ты знаешь, это не просто… ну представь, я здесь он – там, расстояние, — с грустью в голосе призналась Рита.
— А помнишь, ты там, в Таешино сказала Майе такие слова: «Неужели не найдется в нашей большой стране уютного уголка для двух любящих сердец?» Помнишь? Твои ведь слова.
— Да, помню, это, чтобы Майю поддержать.
— Ну, вот а сейчас я тебя хочу поддержать, — сказала Ира. Потом замолчала.
— Ир, чего молчишь?
— Рита, ты на меня не обидишься?
— За что?
— Как тебе сказать… помнишь, нас в аэропорт отвозил твой двоюродный брат, мы еще посмеялись, что он молчаливый…
— Ну и что там с Вадимом?
— Все хорошо с Вадимом. Просто мы общаемся по переписке.
— Да?! Интересно, когда вы успели телефонами обменяться? – удивилась Рита.
— Сначала думала, что ты мой номер телефона дала, но Вадим сказал, что это не ты.
— А как он узнал?
— Не знаю. Но факт тот, что мы общаемся.
— Слушай, ну и общайтесь… вдруг породнимся. Были подругами, станем родней.
— Ой, Ритка, даже не знаю, вообще-то он мне нравится, но такой молчаливый… и вот я думаю, как они с сыном моим поладят…
— Ира, он хороший, но очень скромный. А вообще, я очень рада, правда.
После разговора с подругой Рита долго стояла у окна, было как-то хорошо на душе, спокойно. А еще она вспомнила, что Иван предложил провести отпуск будущим летом вместе. На ее вопрос: «А где именно?» он ответил: «Это мы решим, главное – вместе».
Рита вспомнила этот разговор и улыбнулась. — Хорошо, — прошептала она, — всё будет хорошо. Живем дальше!
Автор: Татьяна Викторова
