— И что он в ней нашел? Просто колхоз какой-то и пять коров… макияж – жуть…
— Где ты видишь макияж? Там и намека нет… полный отстой, деревенщина, даже есть нормально не умеет.
Девушки перешептывались, буквально в двух метрах от пары, которая за соседним столиком. Он – блондин, атлетического телосложения в зеленой футболке, с модной стрижкой. Он спокоен и, кажется… доволен.
А она – девчонка лет восемнадцати-двадцати, с растрепанными волосами, небрежно спадающими на плечи, в легком сарафане, невозмутимо уплетает бургер, и с полным ртом пытается вставить какие-то слова.
Он кивает в ответ, не сводя с нее взгляда.
— Она что – нравится ему? – шепчутся подружки. – Как «такое» может нравится? Где он ее нашел?
Девчонка, наевшись, с довольным видом встает, парень – тоже. Он подает ей руку. – Ну, что идем?
— Ага, — отвечает она, вытирая губы.
Соседки провожают их взглядом. – Фу-ууу, колхоз, сто процентов колхоз… жаль этого красавчика.
Они вышли на улицу, где вечернее солнце еще радовало теплом, и где шум машин резко оглушал и ощущался запах выхлопных газов.
Девчонка засмеялась. – Ну как тебе?
— Стопроцентное попадание! Ты настоящая артистка! Если бы слышала, что за моей спиной говорили эти две курицы…
— Ну, я догадалась, — она снова рассмеялась, достала из сумки расческу, и в мгновение ока появилась модная прическа. Взглянув в зеркало, подкрасила губы, поправила сарафан, выпрямилась: — Ну как? – она крутанулась на месте, превратившись в городскую барышню, без малейшего намека на ту дурнушку в кафе, где с аппетитом ела бургер.
— И как тебе удается такое перевоплощение?
— А вот такая я артистка! Единственный минус – не ем я бургеры… а тут пришлось схомячить, ну не моя это еда.
— Ты так ела, мне показалось, и в самом деле, голодная. Он взял ее за руку и они пошли к пешеходному переходу. – Здорово, что я с тобой тогда познакомился, хорошо, что зашел в ту кафешку. Только непонятно, зачем тебе работать посудомойкой, можно ведь и официанткой…
— Ну, знаешь, Глеб, мне этот график подходит, я ведь в театральное поступаю… на этот раз стопудово хочу поступить. Я ведь уже два раза проваливалась, не берут и все… а я хочу. Вот на третий раз точно поступлю, готовлюсь…
— Круто, конечно! Не сомневаюсь – у тебя будет классная актерская карьера. Да-аа, повезло тебе, Женя, с такими данными…
— А тебе разве нет? Ты – художник…
— Начинающий… чтобы раскрутиться деньги нужны, да и хотя бы своя квартира, где можно сделать студию…
Женя останавливается, ее пронзительный взгляд изучает Глеба. – У тебя же бабушка, сам говорил.
Он усмехается, крепко держит ее, пока идут через дорогу. – С бабушкой – отдельная история, просто не надо тебе это знать.
— Почему? Мы же друзья… я тебе все рассказала про себя.
Он вздыхает. – Видишь ли, Женя, у моей бабули – особенный характер. Она очень принципиальный человек. Во-первых с моей матерью, то есть, со своей родной дочерью, совсем не контачит. Поэтому мы с мамой жили за три тысячи километров от бабушки. И только сейчас я приехал… только потому, что мне нужно пробиваться в большом городе. Мы думали, с годами, она смирилась… но нет, такая же упрямая, ей надо, чтобы все было правильно. Но самое печальное, что свою квартиру в центе города она хочет отписать в какой-то фонд.
— Что за фонд? – Женя насторожилась.
— Да скорей всего какой-то липовый фонд. Я узнавал: обдирает одиноких стариков, оставляет ни с чем…
— Погоди, но ведь вы с мамой – законные наследники…
— В том-то и дело… но бабуля, мне иногда кажется, не в себе. К тому же с мамой она не общается. И вот подумал, может хоть внука родного пожалеет…
— И что? как она к тебе относится? – спросила Женя.
— Нормально относится. Только условие поставила: докажи, что к жизни серьезно относишься, что у тебя девушка есть, невеста короче. А то тебе двадцать пять лет, а ты, Глебушка, как неприкаянный по жизни болтаешься. А ведь я художник, мне важно мое саморазвитие… да и не встретил я еще девушку, которую смогу полюбить. – Он посмотрел на Женю. – А может и встретил…
— Слушай, так это что получается? Твоя бабушка может в любой момент подписать документы на квартиру какому-то непонятному фонду? Может лучше заявить на них?
— На кого? на владельцев фонда? И что мы докажем? Они ведь отмажутся, наверняка. Все документы в порядке. Ничего не докажешь. Нет, тут по-другому надо. Я вот сегодня посмотрел на твои артистические способности… ты так легко убедила этих девиц, что простушка из деревни…
— А я ведь, в самом деле, из деревни, — сказала Женя, — ну почти. Из райцентра я.
— Неважно. Главное, что ты легко перевоплощаешься, даже подкопаться невозможно. Моя бабуля точно бы поверила…
— Ты что хочешь, чтобы я…
— Женя, тебе даже притворяться не надо, просто познакомиться с ней… я представлю тебя как свою девушку, как невесту… на время. Пусть, наконец, сделает завещание законному наследнику, то есть, мне, а иначе мы с мамой останемся ни с чем…
— Ну-уу, Глеб, я не знаю, тут больше на обман похоже…
— А разве актеры не обманывают? – спросил он, глядя ей в глаза. – Актерская игра – это ведь тоже обман. И люди верят. И получают положительные эмоции. А тут надо всего лишь, чтобы справедливость восторжествовала, понимаешь?
— А что с бабушкой? После того как подпишет документы?
— Ничего. Также будет жить в квартире, она остается такой же владелицей…
— А чем она раньше занималась?
— О-ооо, она была активисткой на заводе, потом ее в профком избрали, всегда кому-то что-то доказывала… она и дома такой была… справедливой, как она говорила. А кому ее справедливость и упрямство нужны? Близкие только страдают от этого.
— Глеб, в принципе, я не против тебе помочь, но, мне кажется, она нас сразу раскусит… меня – точно.
— Но ты же артистка… или не артистка? Докажи, что ты можешь! Тебе ведь поступать…
— Ладно, давай познакомимся с твоей бабулей, посмотрим, что из этого получится.
_______________
Анна Леонидовна опиралась на бадог, и было заметно, что каждый шаг ей дается с трудом. Абсолютно седые волосы были еще пышными и слега волнистыми – она скрепляла их гребенкой.
— Глебушек, проходи, родной, — сказала она, словно нараспев. – Да я вижу, ты не один, какая милая девушка с тобой.
— Бабуля, знакомься, это Женя… моя невеста…
— Как? так быстро? Ты же говорил, у тебя нет невесты…
— Ну, бабушка, тебе не угодишь: то невесту подавай, то вдруг быстро…
— Просто Глеб буквально вчера назвал меня невестой, — мило улыбаясь, сказала Женя, — и я согласилась.
— А-аа, ну тогда понятно, — она охватила цепким взглядом Женю, и та также посмотрела ей в глаза, показав легкое смущение.
— Анна Леонидовна, — представилась старушка и пригласила в комнату. – Проходите, дети. – Она показала рукой еще на одну комнату. – Пустует. А ведь я сразу предложила Глебушке остановиться у меня, я ведь бабушка… родная.
Женя удивилась, но не подала виду.
— Бабуля, ну ты ведь знаешь, мне лучше снимать квартиру, потому как я пишу по ночам, не хочу тебя беспокоить…
— Да уж какое беспокойство, мне ведь не на работу, – она пригласила за круглый стол, накрытый скатертью с узорчатым рисунком. – Сейчас чайку попьем. И к чаю у меня тоже кое что есть…
— А давайте я вам помогу, — вызвалась Женя.
— Хорошо. Тогда бери вон те кружечки и чайник – он уже с заваркой, а я пирог достану…
— Вы сами пекли?
— Нет, что ты, с меня уже стряпуха – неважная. Это мои подружки принесли: соседка Верочка и Валя, с которой вместе на заводе работали, вон наши фотографии – я все храню.
Женя заметила стоявшие в старомодной стенке пожелтевшие фотографии, на которых Анна Леонидовна – молодая, задорная, улыбчивая. Она и сейчас улыбается, только как-то грустно.
— Ну вот, угощайтесь.
— Бабуля, а пирог? – напомнил Глеб.
— Ой, простите меня, бывает, все вылетело из головы, — она снова пошла на кухню.
— Вот видишь, — шепчет Глеб, — с памятью у нее напряженка. И это еще мелочи…
— Так когда вы познакомились? – спросила Анна Леонидовна, вернувшись в комнату.
Молодые люди переглянулись.
— Вообще-то мы давно знакомы, — сказал Глеб, — через Интернет познакомились, переписывались, а потом встретились, и вот уже два месяца общаемся.
— Да, так и есть, — сказала Женя и с нежностью посмотрела на Глеба. Она сама удивилась, что смотрит на него, и в самом деле, с симпатией. Да тут и играть не надо, Глеб ей и так нравится. А его бабушка, на первый взгляд, милая и покладистая, но иногда поджимает губы, и становится понятно, что с чем-то она не согласна.
— Помнится, мы с моим покойным Гришей два года встречались, и только потом поженились… а тут… всего два месяца.
— Бабуля, ну я же говорю, мы почти год переписывались, то есть, заочно знали друг друга.
— Правда? Разве ты говорил об этом?
— Ну, конечно, говорил, просто ты забыла.
Анна Леонидовна обхватила виски ладонями. – Да-да, наверное, а я все запамятовала. Ах, помнится, как мы работали, я ведь сначала в цехе с простой рабочей начинала, там и с Гришей познакомилась, потом техникум заочно, до мастера цеха дотянула. Потом профком… а там без справедливости нельзя, там все должно быть по справедливости, ведь людей обижать нельзя.
Женя слушала внимательно, поглядывая на фотографии.
Через час Женя и Глеб засобирались. – Ну, мы пойдем, мне надо Женю проводить.
— Да, конечно, дети, понимаю…
— Скажите, а может вам что-то купить? Ну из продуктов, например? – спросила Женя, взглянув на бадог Анны Леонидовны – она с трудом стояла на ногах.
— Что ты, милая, мне помогут, соцработник приходит, да и соседка заглядывает, — она с улыбкой посмотрела на Женю, — хотя… очень приятно…
Глеба она обняла. – Очень рада, Глебушка, очень рада, кажется, у тебя будет семья, а это удивительное счастье, поверь… я ведь с твоим дедушкой сорок лет прожила, — она всплакнула, вытерла глаза, — не забываю его, моего Гришу…
___________
— Ты знаешь, она не производит впечатления сумасшедшей, — сказала Женя, как только вышли на улицу.
— А я и не говорил об этом, — невозмутимо ответил Глеб. – Дело в другом: она часто забывает о привычных вещах. В любой момент ребята из фонда принесут документ и она подпишет не глядя. Она ведь всем верит… она до сих пор верит в социализм… представляешь?
— Да-ааа, жаль, конечно, что у нее с твоей мамой не заладилось, но мне показалось, тебя она любит.
— Возможно. — Он обнял Женю за плечи. – А ты молодец. Все было в меру: и обаяние, и скромность, и участие… и вообще, ты, правда, как невеста…
— Ну, насчет невесты, это как бы условно, — уклончиво сказала Женя, — скажи, а что теперь?
— Мы обещали приходить, так что на следующей неделе бабуля ждет нас в гости, возможно, познакомит со своими подругами. Ну, а потом, придется слезно просить, чтобы подписала квартиру, скажу, что на съемной закончился срок, да и чего тянуть, пообещаю,что жить буду у нее, ведь я без пяти минут женат…
— А мне что делать? – спросила Женя.
— Тебе дальше играть свою роль.
— Честно говоря, роль не сложная, но как-то чувствую себя неловко.
— Ну. милая моя, а представь, тебе на сцене играть предстоит при полном зале, да еще раздеться потребуется…
— Так это другое.
— Не-еет, Женя, это то самое, так что закаляйся прямо сейчас, к тому же доброе дело поможешь провернуть – квартиру отстоять.
ПРОДОЛЖЕНИЕ — ЗДЕСЬ
