— А вернётесь-то вы когда? — Марфа Андреевна горестно смотрела на свою квартирантку.
Анфиса жила у неё уже три недели, а когда собралась уезжать, им с Вадимом пришлось рассказать старушке правду, потому что Марфу Андреевну здорово огорчил предстоящий отъезд.
НАЧАЛО — ЗДЕСЬ
Она расстраивалась и винила себя в том, что Анфисе не понравилось у неё. Узнав же реальную причину, хозяйка тихо ахнула, но тут же взяла себя в руки.
— Правильно доктор говорит. На то он и врач. Нужна операция, значит, делай. Вадим-то Александрович вон кошкам да собакам делает, а у них, что лапки, что головёнки махонькие. И то справляется. А у тебя, Анфиса, всё хорошо будет. Это уж ты моей интуиции верь. Она меня ещё ни разу не подводила.
— Я верю.
— Вот и славно. Вот и молодец. Так когда вернётесь?
— Это в зависимости от того, что в больнице скажут. — Вадим поглядывал на испуганную Анфису. — Может быть, сразу и вернёмся.
— Ну, помоги вам Господи. — Марфа Андреевна перекрестила Анфису и добавила строго. — А ты не вздумай одна сидеть в своём городе. Привыкла я к тебе, тоскливо будет.
Анфиса догадывалась, что говорит она это специально, чтобы поддержать её, и крепко обняла старушку. Та замахала руками, промокнула уголки глаз краешком платка.
— Поезжайте уже.
В городе Вадим оглядел её небольшую квартиру. Пока Анфиса переодевалась с дороги, принимала душ, он поставил чайник, приготовил бутерброды из оставшихся с дороги продуктов. И, когда она вышла, спросил.
— Почему ты не любишь свою квартиру, Анфиса?
— Не люблю? — Удивилась она и, задумавшись, кивнула. — Ну да, наверное, действительно не люблю. Знаешь, у меня здесь не было ничего хорошего. Когда болела бабушка, мы продали нашу общую квартиру, где жили раньше вчетвером, и купили эту, поменьше. Бабуле тоже делали операцию, но ничего не помогло. Потом случился ещё один приступ, последний. С тех пор я жила здесь одна. Дом Егора, пусть практически брошенный хозяевами, дарил мне гораздо больше тепла.
— Я заметил. Ты в нём была совсем другая, не такая, как здесь.
— Здесь я не нравлюсь тебе? — Усмехнулась Анфиса.
— Глупости. Я просто думаю о том, что хорошо бы каждому человеку жить там, где он чувствует себя дома по-настоящему, где ему хорошо, спокойно и радостно. Я ведь тоже однажды уехал, совершенно случайно попал в то место, где мне нравится жить. И Даше понравилось, пусть и не сразу. А Вася просто любит наш дом с рождения. Он ещё не знает, что где-то может быть иначе. А когда узнает, то неизвестно: возможно, там, в другом месте, ему понравится больше, как Егору, например. И это будет его выбор, я даже не стану переубеждать своего внука. Ну что, ты готова?
— Да. — Кивнула Анфиса, подумав про себя, что в более глобальном смысле вряд ли можно быть готовым к тому, чтобы стать овощем.
Друг Вадима оказался суровым и немногословным. Внимательно рассматривал снимки, читал заключение своего коллеги, сравнивал, размышлял.
— Думаю, в большинстве клиник вам бы уже предложили клипирование. — Наконец сообщил он. — Но я ещё вижу возможность эндоваскулярной малоинвазивной операции. Только делать её надо немедленно. Откладывать нельзя. Потому что есть тенденция к росту, и вмешательство в вашем случае я считаю необходимостью. Вы можете отказаться. Но знаете, это как ходить с бoмбoй в голове. Человек должен просто жить, а не ждать подвоха от собственного организма в самый неподходящий момент. Вы сами как считаете?
— Сначала думала, что пусть будет, как будет. — Анфиса робко вздохнула. — Операцию страшно было делать. Тем более с моим везением. А теперь, я даже не знаю.
— А при чём здесь ваше везение? — Удивился врач. — Это дело специалиста — хорошо сделать свою работу. В вашем случае нет ничего уникального или сверхсложного. Для меня или моих коллег это рядовая операция. Если вам важно именно моё мнение, я сразу скажу: делать и жить дальше долго и счастливо. Всё.
Анфиса подняла глаза на Вадима. В его взгляде читались уверенность и спокойствие. Он доверял своему другу, доверял врачу, сильные и чуткие пальцы которого удержали уже столько чужих жизней на этом свете. Он даже не сомневался в том, что передаёт Анфису в надёжные и очень профессиональные руки.
— Всё, значит, всё. — Прошептала она. — Я согласна.
— Тогда мне будут нужны от вас результаты этих анализов. — Доктор протянул направление Анфисе. — Их надо сдать уже завтра. Вы принимаете какие-то препараты? Нет? Хорошо. Тогда только это. По результатам поговорим.
Следующие дни пронеслись как в тумане. Несмотря на уверенность Вадима и нейрохирурга, Анфиса всё равно боялась. Боялась гораздо больше, чем раньше, потому что, кажется, теперь ей уже было что терять.
* * * * *
— Баба Марфа. — Егор стоял перед Марфой Андреевной. — А где она живёт, вы хоть знаете?
— Я у неё документы не спрашивала. — Старушка строго смотрела на парнишку. — Ты, когда её в дом пускал, это должен был сделать. А если бы попалась, как та, с кобелями?
Егор с отчаянием махнул рукой.
— Я звоню, звоню, и писал тоже, а у неё телефон выключен.
— Не до тебя ей сейчас. — Сердито сообщила Марфа Андреевна. — Штука у неё такая в голове, от которой человек на тот свет отправиться может. Нервничать Анфисе нельзя, а родители твои её из дома вышвырнули. И всё потому, что сын родной заврался совсем.
— Да знаю я, что виноват. Потому и приехал. — Егор закусил губу. — У нас с отцом разговор серьёзный был. Поругались даже. А потом он сказал, что ему с этим домом возиться некогда, да и желания нет. Обратно ехать надо. Сказал, делай, что хочешь. Мама возражать пробовала, он и на неё прикрикнул. Кричал, чтобы оставалась тогда и занималась всем этим. Короче, уехали они. А я приехал извиниться и сказать, чтобы Анфиса жила, сколько хочет, как мы и договаривались с ней. Отец сказал, что сейчас она у вас живёт, что вы её к себе забрали.
— Ох, Егорка. Хороший ты парень, совестливый. Безалаберный только. Но ответственность — дело наживное. Повзрослеешь, научишься. Сходи к Даше Смирновой. Вон их дом. Возьми номер Вадима Александровича. Он с Анфисой в город уехал, знает, поди, почему она не отвечает. Нет, погоди, с тобой пойду. Разбередил ты мне душу. Тревожно теперь.
Они пошли к дому Вадима. Егор шагал широко, а Марфа Андреевна торопливо семенила за ним. Запыхавшись, остановилась у калитки, позвала.
— Даша!
Но на крыльцо вышел Василий Николаевич в обнимку всё с тем же рыжим котёнком и с любопытством уставился на взрослого парня.
— Баба Марфа?
— Васятка, ну-ка, маму позови. Дома она?
— Дома. Посуду моет. Сейчас. — Вася пошёл было в дом, но вдруг развернулся и, обращаясь к Егору, спросил.
— Ты хороший человек?
Парень опешил и растерянно посмотрел на Марфу Андреевну.
— Хороший, хороший. — Кивнула она нетерпеливо. — Ты, Василий Николаевич, маму зови.
Но Вася не уходил. Свёл к переносице белесые бровки.
— Ты возьмёшь у меня котёнка? Только не этого, это Анфисин. Она вернётся и заберёт его, так деда сказал. Я тебе серого дам. Хочешь?
— Мне нельзя котёнка. — Егор развёл руками.
— И тебе тоже? — Удивился Вася. — Тебе тоже надо в больницу?
— Нет. Просто я безответственный. — Признался Егор. — Уеду и пропаду, или покормить забуду.
— Нет. Так нельзя. — Вася вздохнул и ушёл, унося рыжика. — Сейчас маму позову.
Даша вышла, вытирая руки.
— Здравствуйте! Что же вы там стоите? Проходите! Васю отругала уже за негостеприимство.
— А это зря. — Марфа Андреевна нахмурилась. — Маленький он ещё. Да и мысли его другим заняты сейчас.
— Котят предлагал? — Даша вздохнула. — Давно бы уже пристроили, но у Василия Николаевича свои критерии отбора. С таким подходом вся кошачья банда дома останется.
— Я могу друзей поспрашивать. — Нерешительно предложил Егор. — Может, нужны кому.
— Не бери в голову. — Даша посмотрела на парня. — Справимся. Мои ребятишки обещали у родителей спросить. Пристроим в самые лучшие руки. Ну проходите же.
— Да мы спросить только. — Егор замялся. — Анфиса на звонки не отвечает, а я хотел…
— Егорка, Даша, хотел Анфису обратно в дом поселить. Не согласен он с родительской волей.
— Да отец мне этот дом отдал. Подарил. И документы есть.
— Анфиса на операции сейчас. И до этого в больнице была. Папа звонил, сказал, ещё позвонит, когда всё закончится. Так что сейчас вы всё равно не дозвонитесь.
— Понял, Егор Германович, какие дела? — Марфа Андреевна посмотрела на парня. — Даша, сказала бы ты ему Вадима Александровича номер. Потом позвонит.
— Это пожалуйста. — Даша продиктовала Егору номер. Он поблагодарил и поспешно попрощался.
— Баба Марфа, вот ключи. Вы Анфисе отдайте, когда вернётся.
— Отдам, Егорка. Отдам. Не сомневайся.
— Хороший какой мальчишка. — Улыбнулась Даша, когда Егор ушёл. — Марфа Андреевна, а что же я не помню его?
— Так ты сюда пять лет назад приехала, Егор уже в это время не ездил. Лет до тринадцати постоянно приезжал, а потом, как отрезало. А когда восемнадцать ему исполнилось, родители за границу уехали, а он отказался. Сказал, друзья здесь, девушка. Учится сейчас, за домом этим присматривает. Он и не ребёнок уже, двадцать годков исполнилось. Выглядит мальчишкой.
— У меня Васька в двадцать появился. Я тоже не то чтобы слишком взрослая была. И глупая. Егор этот, пожалуй, поумнее будет, чем я тогда.
— Взрослый, не взрослый. Главное, чтобы человеком был. А Егорка — человек. Ладно, Дашенька, я тоже пойду. Как про Анфису известно станет, ты уж добеги, скажи.
— Скажу, Марфа Андреевна, непременно скажу.
* * * * *
— Сколько я спала? — Анфиса смотрела на Вадима, сидящего около её кровати. — Почему-то провалилась в сон после того, как меня привезли в эту палату из реанимации.
— Девять часов. — Он улыбнулся. — Ты знаешь, что уже всё хорошо? Пашка сказал, что жить теперь будешь спокойно лет до ста.
— А мне столько не надо. — Анфиса всё ещё не решалась поверить в то, что самое страшное, то, чего она так боялась, позади. — Вадим, значит, теперь и котёнка взять можно? А то Вася на меня так и обижается.
— Не обижается он. — Вадим погладил её руку. — Но котёнка взять можно. Тебе теперь можно всё то, чего ты раньше боялась. Только не так шустро. Постельный режим пока никто не отменял.
— Только я спать уже совсем не хочу. Вадим, а тебя не выгонят отсюда? Почему я одна здесь?
— Если бы не Паша, давно бы выгнали, а так нет. И с отдельной палатой тоже он помог. Знаешь, Даша звонила. Там Егор приезжал. Ключи тебе от дома привёз. За родителей хотел извиниться.
— Правда? Значит, я ещё смогу там пожить?
Анфиса так явственно представила себе и чистые окна, и выстиранные занавески, и старенькую скатерть на столе, что защемило внутри.
— Вадим, здорово как. Как ты думаешь, кроме тюльпанов, там ещё есть какие-нибудь цветы?
— Наверное. Слушай, если ты совсем не хочешь спать, может быть, поговорим? Совсем чуть-чуть, много тебе тяжело будет, да и нельзя. Расскажем друг другу о себе только то, что посчитаем нужным. Мы ведь толком даже не разговаривали никогда.
— Давай. — Согласилась Анфиса. — Только я тебе, наверное, уже всю свою судьбу выплакала в твою голубую рубашку.
— А ты про другое расскажи. Какая ты маленькая была, что любила, с кем играла во дворе. Всё, что захочешь. Ладно?
— Ладно. И ты тогда тоже.
Она говорила немного. Несмотря на долгий сон, глаза снова начали слипаться, накатила слабость.
— Всё, всё, отдыхай. — Вадим приложил палец к её губам.
— Вадим, долго мне здесь лежать?
— Неделю где-то. Потом, если хорошо всё будет, выпишут. А что?
— Просто очень сильно хочется обратно в дом. Мне кажется, что там я сразу встану на ноги.
— Анфиса, мне уехать надо будет, по работе, дня на четыре. Но я обязательно приеду. Буду звонить Павлу, он всё расскажет, как ты.
— Не волнуйся, поезжай. Я справлюсь.
— Ого. Такая решимость мне нравится. — Вадим улыбнулся, наклонился к ней. — Можно?
Осторожно поцеловал в щёку и вышел.
— Здравствуйте. — Вадим с удивлением посмотрел на высветившийся незнакомый номер. Его снова срочно вызвали на ферму, и все эти дни он был занят. Домой возвращался затемно. Мылся, ужинал, рассказывал Василию Николаевичу очередную придуманную по дороге сказку и засыпал. Павлу звонил в конце рабочего дня, и тот сообщал, что у Анфисы всё хорошо. Но этот звонок был не от Паши, и Вадим насторожился.
— Это Егор. Мне номер ваша дочь дала. Вадим Александрович, я Анфисе звонить не стал. Как она? Как операция прошла?
— А, Егор. Здравствуй. Всё хорошо. Спасибо за ключи.
— Да какой там спасибо. Получается, что это из-за меня произошло.
— Не выдумывай. Ничего не произошло. Тем более, из-за тебя. Это даже хорошо, что так получилось. Во всяком случае, цепь событий подтолкнула Анфису к правильному решению. У меня к тебе, Егор, другой вопрос. Ты не думал о продаже дома?
— О продаже? — Слышно было, что парень задумался. — Не знаю.
— Твой отец говорил об этом, когда приезжал. Ты молодец. Всё сделал правильно. Но подумай, Анфиса поживёт и уедет. Дом опять останется без хозяина. И быстро вернётся к прежнему состоянию. Опять будешь искать кого-то? Или бросишь его совсем?
— Я как-то не думал. — Протянул Егор. — Раньше это папино наследство было, я просто приглядывал. А теперь дом мой.
— Вот и подумай. Если решишь продавать, позвони, пожалуйста, мне. В зависимости от цены, я тоже подумаю. Если удастся договориться о рассрочке, будет совсем хорошо. Егор, я дал тебе пищу для размышлений, дальше только твоё решение.
— Хорошо. Я подумаю. — Согласился Егор. — Вадим Александрович, вы передавайте Анфисе привет и пожелания выздоровления. Пусть не обижается на меня.
— Обязательно. Думаю, Анфиса сама скоро ответит тебе звонком или сообщением. И, поверь, на тебя она точно не обижается.
Вернувшись домой, Вадим усадил рядом с собой дочь.
— Даш, вопрос к тебе. Если Егор вдруг решит продавать дом, как ты отнесёшься к тому, что мы с тобой выкупим его? Машина подождёт. Вы с Васей поездите на моей, я возьму мотоцикл.
— Мы? — Даша задумалась. — А зачем? Нет, дело не в машине. Вася вообще мечтает ездить со мной на мотоцикле. Просто, зачем нам ещё один дом? Или? Папа, ты хочешь…
— Да. — Вадим кивнул. — Даша, я давно не ощущал такого тепла и спокойствия, как рядом с этой женщиной. Я понимаю, что у тебя негативный опыт…
— Прекрати, папа. — Даша накрыла его руку своей. — То, что я помню, не имеет к Анфисе никакого отношения. Это другой человек, она нравится мне, нравится Васе. Я уже не маленькая девочка. У меня было достаточно времени, чтобы убедиться, что мой папа навсегда останется моим папой. И никому из нас не станет хуже, если ты будешь счастлив. Наоборот.
— Я рад, что у меня есть ты и Васька. — Вадим взял пальцы дочери в свою руку, поднёс к губам. — Вы самое дорогое, что может быть в этой жизни.
— Я знаю. И хочу, чтобы у тебя тоже была своя жизнь. Ты имеешь на это право. Я согласна, пап.
— Спасибо, дочь. Я знал, что ты поймёшь.
Они долго сидели, обнявшись, пока не проснулся, попросивший пить Василий Николаевич. И, засыпая снова, пролепетал сквозь сон.
— А Анфиса скоро приедет?
* * * * *
Дом приветствовал её теперь как старую знакомую. Радовался, вздыхая занавесками на окнах. Тюльпановый народец давно отгулял свой яркий праздник, и замер в недоумении, печально опустив зелёные рукава. Но среди поникших треугольников уже пробивалась и готовилась к цветению новая жизнь. Анфиса прошлась по двору и саду, встретившему её нежной бело-розовой метелью опадающих лепестков, поднялась на крыльцо и опустилась на нагретые солнцем ступени, понимая, что после всего этого она просто не сможет вернуться к себе, в свои городские, совсем не милые, даже Вадим заметил это, сердцу стены.
Он вот-вот должен прийти. Пошёл домой за Васей. Анфиса, говорившая незадолго до своего возвращения с Егором, по привычке сделала несколько фотографий дома и сада и теперь отправила хозяину. И Егор, как обычно, отозвался фейерверком оптимистичных смайликов. Она улыбнулась. Всё встало на свои места.
— Анфиса! Анфиса! — Василий Николаевич, распахнувший калитку, видать, далеко опередил деда. Глаза его искрились весельем, а рыжий котёнок на этот раз сидел в небольшой корзинке, ручку которой мальчик крепко сжимал обеими руками. — А мы к тебе!
— Вижу! — Анфиса с удовольствием смотрела на весёлую Васькину мордашку. — Я соскучилась!
— Я тоже! — Выпалил Василий Николаевич и прижался к ней. Но тут же спохватился и протянул корзинку. — И Рыжик соскучился. Анфиса, это ничего, что я назвал его Рыжиком?
— Это хорошо. — Ободрила Анфиса и бережно вытащила котёнка из его временного убежища. — Что, Рыжик, будем знакомиться снова?
Когда Вадим наконец подошёл к калитке, то застал всех троих сидящими на крыльце. Анфиса играла с котёнком сорванной где-то веточкой, а Вася взахлёб рассказывал про Кляксу и оставшегося серого котёнка. Одного Даша всё же успела пристроить.
— Пастораль. — Вадим улыбнулся. — Не иначе. Жаль, что у меня нет художественных или поэтических талантов, чтобы увековечить сию идиллию.
— Ты можешь просто нас сфотографировать. — Предложила Анфиса. — Василий Николаевич, двигайся ближе и одну минуточку не маши руками.
Он, смеясь, несколько раз щёлкнул камерой смартфона.
— Поделишься? — Анфиса прищурилась.
— Не-ет. — Поддразнил Вадим. — Напечатаю на большом листе, повешу на стену и буду любоваться единолично.
— Деда! — Вскочил Вася. — Так нечестно. Покажи нам!
— Держи, только осторожно. — Вадим протянул ему телефон.
— Смотри, Анфиса, смотри. — Мальчик весело водил пальцем по экрану. — Я и ты, а Рыжик зевнул. Смотри, как смешно он зевнул!
— Всегда найдётся друг, который испортит фотографию. — Пожал плечами Вадим.
— И ничего не испортил! — Заступился за котёнка Вася. И добавил философски. — С каждым может случиться.
— Наоборот, мило. — Анфиса с улыбкой рассматривала снимок. — Ты же хотел пастораль, Вадим.
— И сейчас хочу. И потом. Василий Николаевич, отнеси Рыжика в дом.
Вася подхватил котёнка и убежал.
— Анфиса. — Вадим взял из её рук свой смартфон, неловко сунул в карман, а вместо него, путаясь и торопясь, вытащил оттуда маленькую коробочку. — Я вообще не мастер говорить. Слушать у меня лучше получается. Ты просто замуж за меня выходи, ладно?
Анфиса опешила, растерялась. Это было словно из чьей-то чужой жизни: коробочка с кольцом, предложение. Ей предлагают стать женой. Стать нужной, принять в семью, под защиту, под крыло. А крыло у Вадима большое, как у аиста, хватит его, чтобы укрыть и Дашу с Васькой, и её, Анфису, и котят, и животных, что он лечит… Такое вот крыло.
— Я…
Он ждал, а пока ждал, открыл коробочку и осторожно надел ей на палец кольцо. Анфиса дышать перестала. Она никогда в жизни никаких украшений не носила. А здесь не просто кольцо, а особенное, которое так просто не дарят. Только если…
— Я понял, что полюбил. — Вадим вздохнул. — Если тебе время надо подумать, подожду.
— Мне не надо никакого времени. — Ответила она еле слышно. — Я тоже давно всё поняла про себя. Только, Вадим, так ведь не бывает. Не бывает так, как хочется, как мечтаешь. Всегда всё по-другому. Гораздо хуже.
— Не будет у тебя хуже, слышишь? Почему ты совсем перестала верить в хорошее? Не бывает невезения и везения, Анфиса. Есть наше отношение к тому, что происходит вокруг. Ты принимаешь мир с радостью, и мир принимает тебя так же. Просто попробуй. Вместе давай попробуем.
— Давай.
— Ох, стоят, ты гляди! — Раздалось у них за спинами. Марфа Андреевна, напустив на себя вид сердитый и обиженный, стояла у калитки. — И не сказали, что вернулись.
Говорила она сварливо, но Анфиса видела искорки радости в утонувших в глубине морщинок глазах. Торопливо спустилась с крыльца и обняла старушку.
— Марфа Андреевна.
От старой женщины не укрылось ни Анфисино счастливое лицо, ни тонкое золотое колечко на пальце, ни смущённый вид доктора.
— Это ты, Вадим Александрович, молодец. — Одобрительно заметила она, выпуская Анфису из объятий. — Вот такой подход я уважаю. Коль человек тебе люб, нечего резину тянуть. Что ж, осталось рядком-ладком да за свадебку.
— Не надо никакой свадьбы. — Испугалась Анфиса. — Можно ведь так расписаться, правда, Вадим?
— Можно. — Согласился он. — Но нам ведь никто не мешает устроить праздник для близких и для себя, конечно.
— Деда, а какой праздник? Когда? — Вышедший на крыльцо Вася с любопытством смотрел на взрослых.
— Придётся тебе срочно сочинить для Васи подходящую объяснительную сказку. — Шепнула Анфиса. — Из нас двоих у тебя это получается гораздо лучше.
— Как скажешь. — Тихо ответил он.
* * * * *
— Везучая всё же ты баба, Анфиса. — Лида выкладывала на прилавок Анфисины покупки. — Я доктора нашего столько обхаживала, вспомнить страшно, а ты приехала, хоп, хоп, и в дамки. А с виду и не скажешь.
— Так получилось. — Ответила Анфиса сдержанно.
— Да ты не бойся. Я лезть больше не стану. — Лида поправила волосы. — Я женщина понятливая. Если бы ветеринар твой раньше сказал, что шансов у меня нет, я бы на него и время не тратила.
— Лида. — Попросила она. — Давай не будем об этом.
— Не будем, так не будем. — Легко согласилась женщина. — Слышь, Анфис, а мне Валерка Бурзаков, кажется, тоже предложение готов сделать.
Она украдкой глянула в зеркало.
— Я пока на Вадима надеялась, в его сторону и не смотрела. Ну, почти не смотрела. А он теперь говорит, что любит. Он нормальный, Валерка, и зарабатывает хорошо. Как думаешь, если сделает, соглашаться?
Анфиса улыбнулась и пожала плечами.
— Да ну тебя. — Обиделась Лидочка. — Слова не вытянешь. Лучше у бабы Марфы спрошу. Она на два шага вперёд видит.
— Здравствуйте, Лида. — В магазин вошёл Вадим. — Анфиса, ты зачем сама пошла? И сумки собиралась нести?
— Какой мужчина. — Пробормотала Лида. — Вадим Александрович, свадьба-то будет?
Анфиса бросила на Вадима умоляющий взгляд.
— Да нет, Лида. — Доктор подхватил сумки. — Мы люди взрослые, нам эти развлечения ни к чему. Мы тихо, по-домашнему.
— А я, когда замуж выходить буду, хочу, чтоб вся деревня гуляла! — Лида сделала широкий жест рукой, словно собралась пуститься в пляс. — Придёте?
— А вы уже приглашаете, Лида?
— Повременить придётся. Но, думаю, недолго. — Она самодовольно улыбнулась. Взгляд её, на Вадима брошенный, говорил: пожалеешь ещё, что такую женщину упустил.
Но Вадим улыбнулся в ответ, придержал дверь, пропуская Анфису вперёд.
— До свидания, Лида.
— Прощайте, Вадим Александрович. — Нарочито громко вздохнула Лидочка…
Они сидели за столом в доме Егора. Почему-то, не сговариваясь, решили, что их первый семейный праздник должен пройти именно там. Потому что дом был живым существом, потому что он так охотно принял Анфису, словно только и ждал, что она приедет сюда. Потому что очередное невезение Анфисы в этом самом доме обернулось знакомством с Вадимом. Словом, дом вполне заслужил разделить с ними их сегодняшнюю радость.
Уже было сказано много добрых слов, пожеланий друг другу. Уже Рыжик вместе с Василием Николаевичем лениво и сыто валялся на кровати, щуря лукавые глазки, когда в дверь постучали.
— Здравствуйте, хозяева!
— Егор! — Обрадовалась Анфиса. — Приехал? Стой, а почему хозяева? Ты же…
Она растерянно смотрела на парня. Он смутился.
— Вадим Александрович, а вы не сказали?
— Хотел сделать это в конце праздника. — Вадим озадаченно оглядел присутствующих. Даша смотрела одобрительно, Марфа Андреевна выжидающе, Анфиса растерянно, а слезший с кровати Вася с любопытством. — Но тогда, значит, скажу сейчас. Он протянул Анфисе какой-то документ.
— Мой подарок. Егор согласился продать дом и сделал очень хорошую скидку, тоже в качестве свадебного подарка. Так что, Анфиса, этот дом теперь твой. Наш. Больше нет необходимости продавать квартиру.
— Вадим… Егор… — Анфиса ещё не могла поверить в происходящее. — Неужели это правда? Даша, ты знала?
— Знала. — Даша улыбнулась. — Прости, что не сказала. Просто это был сюрприз.
— Хороший сюрприз, правильный! — Одобрила Марфа Андреевна. — Не ошиблась я в тебе, Егорка. Справедливое решение принял.
— Да ладно. — Смутился Егор. — Я вот что сказать хочу. Наверное, не так важно, где мы живём, а важно, как живём. Я вам желаю, чтобы вы жили хорошо, и в доме этом вам хорошо было тоже. Пусть жизнь продолжается и будет счастливой.
Все вдруг заговорили, снова начались поздравления и добрые слова, и день плавно перетёк в совсем тёплый, пахнущий цветами и травами вечер.
А утром Вадим разбудил Анфису очень рано и поманил за собой.
— Идём.
За деревней, где простирался луг, на фоне рассветного неба кружил аист. А второй неподвижно сидел в гнезде.
— У них птенцы? — Затаив дыхание, спросила Анфиса.
— Кладка. Первая за всё то время, пока они прилетали сюда. — Вадим кивнул на сидящую в гнезде птицу. — Хороший отец, правда?
— Отец?
— Аисты вообще хорошие родители. Самец принимается за работу днём, а самка ночью. Поэтому сейчас в гнезде сидит отец будущих аистят.
— Ты тоже хороший отец. — Заметила Анфиса. — И Даша, кстати, так считает.
— Мне приятно. Я люблю детей и не против быть отцом не только Даше. Попробуем?
Анфиса кивнула, не отрывая взгляда от парящей в воздухе птицы. Это она кружила там сейчас вместе с ней, забыв о бедах, неприятностях и тяжёлых мыслях, кружила, стряхивая с чёрных, словно обугленных, кончиков крыльев своё вчерашнее невезение…
«Аист на крыше гнездо с аистёнком
Ночью и днём бережёт.
Ну, а в том доме, под крышей, девчонка
Счастья так ждет.
Люди в Нью-Йорке, в Берлине, в Париже,
Верьте друг другу и мне:
Аист на крыше — счастье под крышей
И на Земле…»
/ Автор слов: Анатолий Поперечный/
Автор Йошкин Дом