— Что-то знакомые твои к нам зачастили. Или ты чего-то задумал? – спросила Нина. – Слышь, Ваня, снова что ли твой друг?
— Да, это мой знакомый, вместе работаем. Пусть зайдет, может мотоцикл глянет. – Ответил Иван, смутившись.
— Ой, Ванька, не умеешь ты врать. – Нина вздохнула и села рядом на скамейку.
НАЧАЛО — ЗДЕСЬ
Ивана охватило не только смущение, но и тревога. Чувствовал, что мать догадывается (а как тут не догадаться, если вся его затея белыми нитками шита), и уже спешно придумывал, что же в ответ сказать, но мать его опередила.
— Знаю, Ваня, ты хоть и взрослый, а все равно нуждаешься в отце… ох как нуждаешься, вот и тянет тебя к возрастным товарищам, ты в них как будто отца видишь, — Нина заплакала.
Иван ожидал других слов, думал, мать догадалась, а она это по-своему расценила. И от ее слов, и от ее слез ему стало жалко ее как никогда.- Да, ладно, мам, чего ты… это потому что молодежи там почти нет. А Николай Ефимович хороший мужик, подсказывает, помогает, ну вот я и подумал: пусть к нам заглянет.
— Пусть, разве я против. Только не знаю, что на стол поставить… он такой же, как тот, ну который в прошлый раз был, как его… Геннадий что ли…
— Не-ееет, что ты Николай Ефимович непьющий. Ну, так если на праздник.
— Ну, тогда морс сделаю.
____________
— Заходи, Николай Ефимович… вот здесь мы и живем. Это наша усадьба, тут у нас гараж небольшой, сами строили, еще когда отец жив был. А тут мотоцикл, я еще до армии на нем гонял.
— Хорошая у вас усадьба, — Николай Ефимович одобрительно оглядел подворье, заметил чистый двор, хозяева явно готовились к встрече гостя. – Молодец, Иван, в порядке держишь усадьбу.
— А там у нас огород, все посажено, все растет. Правда, сад пока еще молодой, урожай так себе…
— Чуть не забыл! – Николай держал в руках небольшой холщовый мешок. – Про сад сказал, я и вспомнил: яблоки из своего сада привез – гостинец.
— Спасибо! Ну, тогда пойдем в дом, там мамка чай уже вскипятила и блинов напекла.
Николай без всякого смущения охотно направился к крыльцу вслед за Иваном. – Блины я уважаю, давно домашних блинов не пробовал.
— Нина Георгиевна, — представилась хозяйка, и пригласила гостя к столу. Ее грустные глаза и густые темные волосы гость сразу заметил.
Она неторопливо разлила чай, поставила тарелочки, варенье и сметану. – Ну, кто с чем будет, хоть с вареньем, хоть со сметаной. А вообще можно и с маслом. Может, желаете с маслом?
— Нет, спасибо, я как-то больше со сметанкой предпочитаю. Хотя, надо сказать, чаще всего блины с маслицем любят. Это правда.
— А наши Аленка с Макаркой с вареньем наяривают, — похвастался Иван.
Гость задумался, но ничего не сказал и не спросил.
Разговор шел о работе, о нехватке запчастей – мужчины в таких разговорах, как рыба в воде. Легко им на свою тему беседовать.
Нина в основном молчала. А Николай частенько поглядывал на нее.
— Интересно получается, — сказал он, — в одном селе живем, а встретились первый раз, и то благодаря Ивану.
— Так мы десять лет как переехали сюда, — ответила хозяйка. – Особо никуда не хожу, дом да работа…
— Так можно бы и сходить. – Николай оживился, чувствовалось, что нравится ему в гостях… и хозяйка нравится.
Иван уже хотел выйти под предлогом – воды принести, но в это время Аленка пришла от подружки, а с ней и Макар.
— Здрасьте, — сказала Аленка и, опустив глаза, прошла в свою комнату. Макар же, напротив, с разбегу залетел на колени к старшему брату.
— Ну, а ты чего молчишь? – Иван подтолкнул брата.
— Здрасьте, — сказал Макар, застеснявшись.
— Здравствуйте, здравствуйте, — ответил Николай с улыбкой. – Это что же – все ваши? – он посмотрел на хозяйку.
— Да, это мои дети. Младшие.
Николай еще больше смутился. – Ну, угощайтесь, яблоки вам принес, — предложил он.
Ну, а дальше разговор не клеился. Дети, покушав, ушли в свою комнату, но Николай все так же растерянно посматривал в окно.
— Поеду я, а то пора уже.
— Да посидите еще, — предложил Иван.
— Нет, Ваня, надо ехать, пора и честь знать.
__________
Нина убирала со стола, когда Иван вернулся.
— Ваня, сдается мне, что ты его со мной познакомить позвал, — она неторопливо убирала посуду, поглядывая на сына.
— С чего ты взяла?
— Ну, я же не первый год на белом свете живу… зря ты все это затеял.
Иван решил не отпираться. – Почему зря? Он, межу прочим, вдовец, как и ты. Правда, старше тебя, зато не пьет… почти не пьет.
— Ваня, да его как ветром сдуло, когда Аленка с Макаром пришли. Ты, видно, про младших-то ничего ему заранее не говорил.
Иван задумался. – Да я вообще ничего не говорил. Только и сказал, что ты вдова, что плохо одному… а ты что, думаешь, он испугался, что дети?
— Еще как.
— Не-ееет, Николай Ефимович не такой. Да и понравилась ты ему, я же видел.
— Ладно, Ваня, время покажет. А пока не знакомь ты меня ни с кем, не хочу я. Да и не твое это дело.
— А что ты хочешь? За Ваську Прокудина замуж хочешь?
— Перестань. Ну, посидели с ними, забыться мне надо было, а более ничего.
_______
На работе Иван все поглядывал на Николая Ефимовича. А тот после встречи с семьей Ивана вел себя так, как будто ничего не произошло. И хотелось узнать, что же думает Николай Звонков о том визите, и неловко было напрямую спросить. Да и сват из него не получается.
Но Звонков, словно почувствовал, что Иван стесняется спросить, как ему встреча с его матерью, и поэтому первым заговорил на эту щекотливую тему.
— Присядь, Ваня, — предложил Звонков. – У меня там яблок полно… может еще принести?
— Да у нас еще те есть, хватит нам.
— Ну, гляди…
Он помолчал, сидя на той же самой скамейке, когда впервые они договорились о встрече у Ивана дома. – Ты уж извини, сам понимаешь, семья – это дело ответственное. Да и не обещал я ничего…
Ивана жаром охватило, всё он понял с первых слов. И стало как-то стыдно, будто навяливает собственную мать чужому человеку.
— Николай Ефимович, да я не заставляю, об этом и речи не было. Я ведь просто в гости пригласил, работаем ведь вместе. И я все понимаю, тут же дело симпатии… а если ее нет, то никто не виноват. А вы уж тем более…
— Да погоди ты оправдываться, — прервал его Николай. – Раз уж мы говорим по-мужски, то я напрямки, как есть скажу. Симпатия как раз присутствует, Нина Георгиевна – женщина приятная… но тут дело вот в чем. Не готов я ответственность за чужих детей взять. Мне своих во как хватило! Ты ведь не сказал, что у тебя еще сестра с братом есть. Их еще вырастить надо, а мне хочется спокойно пожить… у меня ведь уже свои внуки есть, так что хватает.
Ивану стало еще жарче. Он старался быть честным, но этот момент он упустил. Ненамеренно. Даже не подумал, что для Звонкова это важно.
— Простите, Николай Ефимович, так получилось. Да и мама, ничего не знала…
— Да я тебя и не виню! И мать у тебя хорошая… но не мое это, не мое. Так что без обиды.
— Вообще не обижаюсь. – Иван поднялся, решив таким образом закончить разговор.
Придя домой, он боялся взглянуть матери в глаза. Осознав, что наличие детей имеет большое значение для такого мужчины как Николай Ефимович, он расстроился. И чем больше думал об этом, тем обиднее было за мать.
А Нина молчала. И даже не вспоминала о визите Звонкова, словно его и не было.
И Иван решил отказаться от этой затеи – выдать мать замуж. Тем более что после той гулянки, никто к ней не приходил. Да и ей некогда, сентябрь наступил, дети в школу пошли.
Так прошел месяц.
Однажды дождливым вечером, когда уже стемнело, возвращался Иван с работы. Задержался он в тот день, остался помочь мужикам, наладить трактор. И возвращался на мотоцикле. Утром была ясная погода, вот и поехал на мотоцикле, хоть мать и говорила, чтобы на машине ехал. Не послушал. Нравится ему промчаться с ветерком, по-мальчишески.
На пустыре, возле старой остановки, заглох мотоцикл. Иван оглянулся – никого вокруг, только в сотне метров от него светятся окна в чужом доме. Да еще одинокий столб с фонарем, от которого падает свет прямо в лицо Ивану. Он откатил мотоцикл ближе к остановке, и только успел достать фонарик, чтобы посмотреть, что там случилось, как вдруг воткнулось что-то острое и холодное в бок. И он, здоровый парень, протянул руку, чтобы схватиться за остановку, но не достал… ноги подкосились…. Так и упал на мокрую землю. И дождь пустился еще сильнее.
— Малыш, Малыш, где ты? Ну, где тебя носит?!
Пес залаял как-то тревожно, баба Катя сразу поняла: чего-то случилась и направилась на голос дворового пса. Да так и замерла, увидев лежащего Ивана. И не поняла сначала, кто это. Заголосила от страха, заметалась из стороны в сторону.
___________
— Мамка, Ванька в больнице! – Аленка не зашла, а влетела в дом. Глаза были наполнены страхом, и таилась в них какая-то беспомощность.
Они вышли обе. Сосед, у которого стоял стационарный телефон сбивчиво пересказал все, что ему говорили по телефону.
— А может это не он? – спросила Нина с надеждой, что все это ошибка. Не хотелось ей верить в случившееся, хотя Иван должен быть дома еще часа три назад. Сосед Алексей Ковылин смотрел на нее с сочувствием, он уже точно знал, что это Иван – по телефону сказали, что в кармане рабочее удостоверение было.
Нина, поймав взгляд, Алексея, закричала и, накинув платок, попросила отвезти в районную больницу.
— Лёша, ну что стоишь, отвези Нину, видишь не в себе она, — попросила Надежда – супруга Алексея. – Счас, Ниночка, подожди, машину выгонит и отвезет. Да не реви ты, главное — живой.
— Мама, я с тобой! – Аленка хотела юркнуть в машину вслед за Ниной.
— Быстро домой! – Приказала она дочери. Макарку спать уложи и сама ложись, за старшую нынче.
Она стояла в коридоре, прислонившись к стене, и ждала хирурга. Он вышел, и почему-то сразу понял, что эта женщина ждет его.
— Мать?
— Да.
— До свадьбы всё заживет. А пока пусть полежит у нас.
— Как он?
— Жизненно-важные органы не задеты. Парень сильный, скоро пойдет на поправку.
— Спасибо, доктор… кто же его так?
— Этого я знать не могу. В милицию уже сообщили, оперативники, наверное, выехали. Правда, дождь был, не знаю, что они там найдут.
Она вышла на улицу, и тут же на крыльце, держась за перила, зарыдала. Никого рядом не было, и она дала волю слезам.
— Ну, успокойтесь, не надо так, всё с парнем хорошо будет… вы, наверное, его мама?
Нина обернулась и увидела худощавого в спортивном костюме. Он понял ее взгляд и пояснил: — Лежу тут, приболел немного, язва, понимаете ли, язви ее… Я видел в окно, как его привезли, и слышал, что доктор вам сказал. А если уж наш хирург пообещал, значит всё образуется. Езжайте домой.
— Хорошо, я утром приеду. — Она снова посмотрела на мужчину. — А можно здесь остаться?
— Не разрешат. Да и чем вы поможете ему? После операции он.
________
Утром ее пускать не хотели, ждали распоряжения врача. И когда разрешили, Нина вошла в палату, где лежал Ваня.
— Да все хорошо, — услышала она тот же голос, что и вчера. Это был тот же мужчина, который с язвой. – Спит он.
Нина, пододвинув табурет, присела рядом. Слезы текли по щекам, и она повторяла одно и то же: — Это я виновата, это я виновата…
— Ну, не изводите вы себя так, езжайте домой, пусть парень отоспится, все с ним хорошо будет.
— Его же убить хотели. А за что? – спросила Нина.
— Если бы хотели, то вы бы сейчас не сидели здесь. Тут, скорей всего, другое.
После обеда Нина уже сидела в районном отделении милиции.
— Как сказали в мастерских, вчера была выдача заработной платы… так вот, среди вещей вашего сына денег не оказалось. Есть подозрение, что его попросту обокрали.
— Нет.
— Что «нет»?
— Его убить хотели. И я знаю, кто.
— Кто же это, по-вашему?
— Это может быть Василий Прокудин. Он угрожал моему сыну.
— При каких обстоятельствах?
Нина опустила голову, вспоминать о посиделках с друзьями было стыдно. – Это я виновата. Прокудин приходил в гости… ну, выпить что ли… а Ваня выгнал его. Жестко так выгнал тогда. Ну, Прокудин и пригрозил, что поквитается. А он, и правда, если обещает, то выполняет, известная личность в райцентре.
— Ну, угрожать – это не значит совершить преступление, — сказал следователь. – Но гражданина Прокудина допросим. И проверим, есть ли у него алиби.
________
Иван быстро шел на поправку, и уже с улыбкой встречал мать.
— Мам, только давай без слез. Лучше расскажи, как там дома.
— А что дома? Все как обычно.
— Уголь, поди, привезли?
— Не переживай за уголь, справимся, соседи обещали помочь. – Она отвернулась, чтобы спрятать слезы. – Это я виновата, — прошептала она.
— Ну, перестань, что ты себя винишь…
— Василия Прокудина арестовали, — сказала Нина. – Его мать Клавдия покрывала всячески, какое-то там алиби ему придумала, будто дома был… только мать – лицо заинтересованное, не верят ей. Следователь говорит, что мотив у Васьки был.
— Мам, разберутся, не надо плакать, я уже хожу, скоро домой выпишут. А пока мне Юрий Юрьевич помогает. Первый раз с постели встал, так он меня, как ребенка водил.
Нина обернулась: в дверях стоял ее собеседник – тот самый худощавый, невзрачный пациент. Она вдруг вспомнила, что не поблагодарила его за помощь. – А вам я что-нибудь диетическое приготовлю. Вот завтра же и привезу, — пообещала Нина
— Ой, бросьте, не надо беспокоиться, я ведь не ради благодарности…
Нина, пообещав сыну скоро приехать, вышла из палаты.
Дома она уже не плакала, но чувство вины осталось и сидело где-то глубоко в ней, подтачивая ее изнутри.
— Мам, там пришли, — сообщила Аленка.
Нина вышла во двор. У калитки стояла Клавдия – мать Василия Прокудина. Опираясь на палку, она смотрела на Нину, как на спасительницу. Васька хоть и был непутевым сыном, выматывая престарелую мать своими гулянками, но все же она за него переживала.
— Нина, Васю арестовали, — старушка с трудом опустилась на колени, — сжалься надо мной, прости его… не хочу, чтобы в тюрьму, пропадет ведь сынок…
— Встаньте, Клавдия Петровна, — она помогла подняться. – Не от нас зависит…
— Ну как же не от вас? Может Ваня помнит чего… не Вася это был, не он это. Дома он был тогда, поверь мне…
Нина вздохнула. – Ну как же не поверить, мать ведь вы. И я мать. И мне свое дитя жалко. Так что пусть разбираются. Если виноват – пусть отвечает.
— Сына ждете?
— Жду.
— А меня тоже выписали. Да у меня это так, больше для профилактики, вот и повалялся немного на больничной койке. Спасибо за угощение, вкусно вы готовите, Нина Георгиевна.
— Это вам спасибо, приглядели за моим Ваней. Хоть и взрослый, а при его-то ранении сколько переживаний на сердце легло.
— А вот это зря. С Иваном все хорошо, а вам себя поберечь надо, у вас же дети.
— Это Ваня вам сказал?
— Да как-то обмолвился… а я даже позавидовал… дети – это хорошо. А старший у вас – просто золотой парень.
Нина вдруг прониклась к этому человеку, может быть неприметному внешне, но отзывчивому на чужую беду, и захотелось поговорить с ним.
– Всегда знала, что Ваня у меня – самая неотложная помощь для меня, для нашей семьи. И все-таки я виновата… я так виновата перед ним. – Ей захотелось выговориться, рассказать всё незнакомому человеку, которого, как она считала, вряд ли когда-нибудь, увидит еще. И она рассказала, как принимала гостей, как Иван пытался оградить ее и как ему пригрозили. – Я знала, что Василий угрожал Ване, но я не приняла его угрозы всерьез. Если бы я знала, да я бы и на порог не пустила таких «друзей»… а теперь вон до чего дошло…
— Счастливая вы женщина, — засмотревшись на нее, сказал Юрий Юрьевич.
— Да уж какое счастье, когда вдова уже… да и сына ножом пырнули… где же тут счастье?
— Это понятно, это я вам могу посочувствовать, не так выразился. Я имел ввиду, что, несмотря на то, что мужа потеряли, что с сыном беда случилась, в целом-то вы счастливый человек. Семья, дети, добрая память о муже. А внуки?! Только представьте, внуки пойдут – это же новая страница в жизни…
Нина смотрела на него и словно впервые видела, настолько удивительным было его признание. – Юрий Юрьевич, а вы кем работаете?
— А что?
— О жизни интересно рассуждаете…
Мужчина рассмеялся. И смех этот был легким и приятным. – Семеновод я. Юшков моя фамилия, может, слышали?
— Нет, что-то не припомню.
— Так я всего год здесь.
— И что же насчет счастья… у вас, наверное, детей полный дом…
— А вот и нет. Один я. Жена была, да, видно, не люб был ей, ушла…
— Как же это? – Нина прониклась сочувствием к этому спокойному человеку, готовому и доброе слово сказать, и на помощь прийти.
— Ничего, так бывает, жизнь продолжается.
Нина услышала шаги по коридору и увидела сына. – Ваня! Ну, наконец-то, заждалась я.
— Все нормально, видишь, сам иду, причем, вполне легко. – Он протянул руку Юрию Юрьевичу.- Спасибо за поддержку! Вы тоже домой?
— Да, выписали, нечего залеживаться.
Иван вышел первым, а Нина задержалась и уже на ходу предложила: — Юрий Юрьевич, вы бы зашли к нам как-нибудь, вот адрес наш. — Предложила, скорей из чувства благодарности, но застеснялась.
— А вы знаете, заеду. Хотелось бы узнать, как там с расследованием. Ведь тот, кто на Ивана напал – преступник, и нехорошо, если он на свободе останется. Зло должно быть наказуемо.
— Вот и заезжайте, я после пяти дома, а в выходные всегда дома, ну если только до магазина отлучусь.
Аленка с Макаром уже ждали у ворот и, увидев мать и старшего брата, побежали навстречу.
— Макар, не набрасывайся так, — предупредила Нина, — нельзя пока Ване поднимать тебя.
— А почему? – наивно спросил мальчик.
— Макарка, погоди, скоро можно будет, подкину тебя так, что Москву увидишь.
— И меня! – Аленка схватила старшего брата за руку.
— Ага, еще не хватало, — сказала Нина, смеясь, — здоровая вымахала…
Дома было хорошо. Пахло свежей выпечкой – мать постаралась. И было чисто, и новые занавески на кухне сразу бросились в глаза.
Иван сел у окна – его любимое место.
— Устал, сынок?
— Нет, все нормально. Думаю вот… следователь в больницу приходил, Василий Прокудин так и сидит.
— Ну и пусть сидит, — ответила Нина, — все говорят, что это он тебя…
-Ты, знаешь, странно как-то, — сказал Иван, — Василий, он ведь в два раза старше сменяя, и силы хватает. Я его тогда кое-как выволок, а если бы он трезвым был, то и не справился. А тут подкололи как будто понарошку, играючи… да и получку забрали.
— Ваня, а кто знал, что получка у вас в тот день?
— Все «мастерские» знали. Мы всегда в этот день получаем. Нет, я думаю, деньги вообще случайно нашли, обшарили на всякий случай, вот и нашли.
— Ладно, Ваня, пусть Прокудин посидит, ничего с ним не сделается. На то оно и следствие, чтобы виновного найти.
__________
На следствии Прокудин повторял одно и то же: — Был дома.
А еще говорил, что и не помнит, как грозил Ивану отомстить, тем более не стал бы деньги у него брать. – Я, наоборот сам занимаю деньги, хоть и немного у меня их. Мишке Клешину занял, а он всё отдать не может, — признался как-то случайно Прокудин.
И вроде бы зацепиться не за что, но следователь вдруг заинтересовался Михаилом Клешиным, который нигде не работал и перебивался тем, что занимал у друзей.
Жил Клешин у Зои Клычко, которая была свидетелем, как Иван выгнал их тогда из своего дома. Вот к ней и приехали оперативники. Не ожидая увидеть гостей в погонах, Зоя испугалась. А дальнейший разговор вообще выбил ее из колеи. То она ничего не помнила, то говорила, что Михаил дома был, спал как раз.
Хотели вызвать на допрос самого Клешина, но он вдруг исчез и не появлялся уже три дня. Да еще зажигалка, найденная возле старой остановки, не давала покоя. Показали ее Прокудину, и он признал, что принадлежит она Михаилу Клешину. Только где теперь найти этого Клешина? Но после того, как Зоя Клычко призналась, что Михаил в тот вечер пришел поздно и что видела у него деньги, прямо пачечкой видела, сложенные, — спрятал он их — подозрение пало на него. А когда узнал, что к Зое из милиции приезжали, быстро собрал вещи и уехал, сказав, что на заработки. Только в это с трудом верится: Клешин работать не любил.
Не имея веских доказательств вины Прокудина, его вскоре выпустили. Вернулся он домой молчаливым и похудевшим. То ли от того, что был на один волосок от тюрьмы, то ли много передумал, пока сидел в камере, но Прокудин через неделю устроился на зерноток и перестал пить. Почти перестал. По крайней мере, за работу держался, от друзей отгородился, и даже женился через полгода, тем самым несказанно обрадовав мать.
__________
Эта история со временем стала забываться. Иван уже и не вспоминал о своем ранении. А вот Юрий Юрьевич частенько заглядывал к Нине Георгиевне. Иван даже как-то сказал матери: — Я тут ни при чем, честное слово.
— А я на тебя и не думаю, это наши дела с Юрой, — ответила Нина.
Иван удивился, давно не видел мать в таком настроении, чувствовал, что нравится ей этот «язвенник» (Юрий Юрьевич сам себя так называл в шутку).
Нина поняла, что пора объясниться и сама начала разговор.
— Ваня, я раньше думала, что такого, как ваш папка, никогда не будет. А вот встретила Юрия Юрьевича, и поняла, что люди разные, и такого, как ваш отец, и в самом деле, не будет. Другой он. И Юрий Юрьевич другой. Но он тоже хороший, по-другому хороший.
— Мам, значит, он тебе понравился, когда стали общаться…
— Понравился. Еще тогда в больнице понравился, только я не поняла сразу, не до этого было. А потом я возле него как будто отогрелась… понимаешь?
— Понимаю.
Она обняла сына: — Может, ты не все еще понимаешь… но со временем поймешь.
_________
Михаила Клешина все-таки нашли. Объявился он через год, когда связался с ворами и был пойман во время кражи в магазине. И после этого получил полный «комплект» и за прошлое, и за настоящее, хотя и говорил, что признается чистосердечно.
***
Ровно через год после происшествия с Иваном в районе чествовали передовиков производства. Зал был наполнен народом, и бурными аплодисментами встречали награждаемых. Когда Иван поднялся на сцену, Нина со слезами посмотрела на сидевшего рядом с ней Юрия Юрьевича. А он взял ее за руку, словно успокаивая.
А потом, когда вышли на улицу, Иван не знал куда деть грамоту, конверт с премией и подарок, и все оборачивался.
— Ну, давай, отнесем домой, — предложила Нина.
— Ага, спасибо,- обрадовался Иван, — ну, я побежал.
— Куда ты? – крикнула Нина.
— Да тут… надо мне.
Нина хотела еще что-то сказать, но Юрий Юрьевич опередил ее. – Ниночка, не надо, глянь вон туда.
Там, у трех берез, стояла девушка в светлом пальтишке с непокрытой головой . Иван подошел к ней.
-Ой, Ваня, с девушкой, — прошептала Нина.
— Да, Нина, как говорится, приходит время.
И они смотрели вслед молодой, счастливой паре, а Нина все повторяла: — Сын, это мой сын…
Автор: Татьяна Викторова