Мальчишки стояли, вытянув шеи. Петя вынырнул, махнул снизу рукой.
— Круто! Давайте, пацаны!
Ильяс нерешительно подёргал верёвку.
— Не надо. — Кешка дотронулся до его руки. — Она же старая.
НАЧАЛО — ЗДЕСЬ
Но по глазам его нового знакомого было видно, что Ильясу очень хочется повторить Петин прыжок.
— Ну, такие на один раз не привязывают. — Неуверенно сказал Ильяс. — И Петька тяжелее меня.
— Ну вы и трусишки! — Петя плескался внизу.
— А, ладно!
Они с Матвеем переглянулись и тоже сбросили с себя одежду.
Ильяс оттолкнулся и через пару секунд уже выныривал рядом с Петей.
— Здорово! Матвейка, давай!
Но Кеша сурово встал между Матвеем и тарзанкой.
— Ты бабушке обещал, что мы будем на речке.
— Мы и так на речке.
— Здесь опасно.
— Ты трус, да? Бабушка тебе говорила не лезть никуда, а не мне.
— Я не трус. А слово надо держать!
— Матвей, да чего ты его слушаешь? Он сам боится и тебе не даёт! Или ты тоже… — Петя хлопнул руками по воде.
Щёки Матвея покраснели.
— Навязали мне тебя! Я вообще хотел один идти. Ты мне никто, понял? Зачем только дядя Рома женился на твоей матери! Отстань, родственничек!
Кешка потупился, потом поднял на Матвея повлажневшие глаза.
— Я просто хотел с тобой дружить. И с ними. Но ты всё равно не прыгай.
— Я сам знаю, что мне делать!
Кешка отвернулся и пошёл прочь. Матвею уже расхотелось качаться на тарзанке, но отступить означало потерять уважение приятелей. Он, боясь передумать, торопливо ухватился за гладкую палку. Нет, верёвка выдержала, и даже ветка, к которой она была привязана, осталась цела, а вот пальцы предательски разжались, соскользнули в самый неподходящий момент…
Матвей упал совсем недалеко от берега. Его крик разрезал летнюю тишину и полоснул по Кешкиным нервам. Замирая от ужаса, мальчик бросился вниз через кусты. Не раздеваясь, забарахтался в воде.
— Да помогите же!
Оторопевшие мальчишки, опомнившись, помогли ему вытащить Матвея. Мальчик был без сознания. Вода и песок у берега окрасились красным.
— Там коряга. — Непослушными губами прошептал побледневший Ильяс. — Наверное, весной течением принесло.
— Надо скорую. — Петька закусил губу. Он самый старший. Сейчас все скажут, что это он виноват в случившемся. — Только у меня батарея разряжена. Кешка, у тебя телефон есть?
— Нет. Мы не брали из дома. Да и не поверят. Не верят, когда дети звонят. Я знаю… И как мы адрес скажем? В лесу же его нет.
— Тогда давайте понесём.
— Как понесёшь? Вдруг его трогать нельзя. — Ильяс смотрел с отчаянием. — Кешка, беги к вашей бабушке.
— Я ногу подвернул. — Кеша виновато показал глазами на отекающую на глазах лодыжку. — Когда с берега спускался. Не получится бежать. Петя… Может, ты?
Глаза Петьки забегали. Ему совсем не хотелось первым принимать на себя гнев Лидии Алексеевны. Какой сердитой может быть бабушка Матвея, он знал.
— Я побегу. — Ильяс принялся карабкаться вверх.
Кешка широко открытыми глазами смотрел на алеющий бок Матвея, и во рту становилось солоно, а голова начинала кружиться.
— Петя, что делать?
— Я, наверное, позову ещё кого-нибудь. — Петька вскочил. — Ты побудь тут.
Он ловко взлетел по склону и скрылся за кустами.
Кешка смотрел на лежащего неподвижно Матвея, и теперь, когда его никто не видел, на ресницах заблестели крупные блестящие капли.
— Ты только будь живой, ладно? Это я виноват, что поссорился с тобой. Ты из-за этого упал, да? Матвейка! Ну, Матвей!
Плача от страха и от острой боли в ноге, стащил с себя мокрую майку и прикрыл ей то страшное место на Матвейкином боку. Зачерпнул горсть прохладной речной воды, смочил лежащему лоб. Подумал, что нехорошо Матвею лежать на не слишком чистом песке. Неловко стянул такие же мокрые шорты, свернул и положил ему под голову. Сидел в одних трусиках около Матвейки и дрожал от охватившего его внезапно нервного озноба.
— Мальчик! Что там у тебя? — Молодой мужчина торопливо спускался с откоса. — Ох ты ж!
Он торопливо нащупал пульс. Приподнял скомканную Кешкину майку.
— Живой. С тарзанки сорвался?
Кеша кивнул.
— Оля! — Крикнул незнакомец кому-то наверх. — Скорую вызывай! Здесь мальчик с тарзанки упал. Это он кричал?
Кеша понял, что обращаются к нему, и растерянно кивнул.
— Там коряга в воде.
— А мы крик слышали. — Пояснил мужчина. — По реке разносится. Только не поняли сначала, с какой стороны. Потом парнишка из кустов выскочил, мимо нас промчался, но он не сказал ничего.
— В белой майке, да? — Обрадовавшись, что он теперь не один, заговорил Кеша. — Он к бабушке нашей побежал. Он спешил очень.
— В белой не видели. В зеленоватой такой рубашке, высокий. Оля, что там со скорой?
К краю берега подошла женщина.
— Сказали, был уже вызов. Едут.
— А, ну хорошо. Посматривай там.
Он оглядел дрожащего Кешку. Снял с себя рубашку, набросил на плечи мальчика.
— Брат твой?
— Да.
— Постой. А у тебя с ногой что?
— Не знаю. Болит. Подвернул, когда спускался.
— Да не подвернул, а вывернул. Вывих у тебя, похоже. Хорошо, если не перелом.
— Дядя, а врачи точно приедут?
— Ну, ты же слышал. Едут, сказали, уже.
— Маме, когда стало плохо, я звонил, я знаю, как. А они сказали: пусть взрослые звонят. Тогда папе позвонил, а он уже туда. Потом сказали, что я неправильно говорил что-то. А я испугался.
— Бюрократы. — Мужчина погладил Кешку по голове. — Нет, сейчас точно приедут. Ты не бойся, всё хорошо будет.
Матвей застонал. Мужчина тут же переключил на него своё внимание.
— Держись, дружище. Сейчас.
Потом Кешка смотрел, как спускаются вниз люди в белых халатах, как несут Матвея наверх. Его тоже подхватил на руки человек, который сидел с ним и с Матвейкой у берега. Он увидел бледное несчастное лицо Лидии Алексеевны и прошептал.
— Это из-за меня всё.
— Я знала… — Она не успела договорить.
— Доктор, младшего тоже возьмите. Он на ногу наступить не может. Вдруг перелом.
— Давайте в машину.
— Дядя, рубашка. — Кешка беспомощно обернулся к мужчине, но тот только махнул рукой.
* * * * *
Их отвезли сначала в какую-то маленькую больницу, а потом в город. У Матвея обнаружили перелом рёбер, ушибы и небольшое смещение позвонков. Внешнее повреждение лишь выглядело устрашающе после удара о корягу.
— Счастливчик ваш паренёк. — Говорили врачи. — Травмы могли быть намного серьёзнее.
Кеше вправили вывих и отпустили восвояси.
— Простите, не уследила. — Лидия Алексеевна сидела прямо и смотрела в стену. — Сама себе я этого никогда не прощу.
— Ладно, мама. — Вика положила руку ей на плечо. — Мы ведь не виним тебя. Слава Богу, обошлось всё. Мальчишки, они мальчишки и есть.
— Да, Лидия Алексеевна, в жизни всякое бывает. — Поддержал жену Виктор. — Я в детстве тоже и на гвоздь наступал, и случай был…
— Витя, потом. — Прервала его Лидия Алексеевна. — Я понимаю, бывает. Но раньше Матвей столько раз ходил на речку с теми же ребятами, и ничего не случалось.
Роман внимательно посмотрел на мать.
— Мама, что ты хочешь этим сказать? Я думал, мне показалось, что ты смотришь на Кешку так, словно это он во всём виноват. А выходит, не показалось?
— Иннокентий — неплохой мальчик. Умный для своих лет, даже, наверное, слишком. Но слишком развитые дети всегда сложные. — Она помолчала и закончила. — Он сам сказал, что это всё произошло по его вине. Я думаю, он полез, куда не следует, а Матвей попытался его выручить. Я же сказала ему, что он за Кешу головой отвечает.
Женщина вытерла набежавшие слёзы.
— Ты думаешь? — Роман еле сдержался. — А ты спросила у Матвейки или у Кеши, у других мальчиков, что там действительно произошло?
— Зачем, Рома? Твой приёмный сын настолько порядочный ребёнок, что даже отпираться не стал. Да он встретил меня этими словами.
— Мама! — Вика удивлённо смотрела на мать. — И ты всерьёз считаешь виноватым маленького мальчика, который искренне раскаивается в том, что произошло? Он же ребёнок. Даже младше, чем Матвей.
— Мама злится на меня, сестрёнка. — Роман устало провёл рукой по лицу. — А виноватым остаётся Кеша. Не в том, что случилось на речке, а в том, что он сын женщины, которую я полюбил без маминого одобрения. Мамочка, мы любим тебя, но посмотри, как ты ведёшь себя, если недовольна чем-то. Виктору слова не даёшь сказать. Мне не позволяешь жить своей жизнью. Ладно, Матвея ещё надо воспитывать. Но мы, Вика и я, мы выросли.
Лидия Алексеевна молчала.
— Мы благодарны тебе за всё. — Продолжал Роман. — Ты много отдала нам, теперь отдаёшь нашим детям, ты никогда не отказываешь нам в помощи. Мам, но ради этой помощи я не хочу жертвовать Кешкой. Я мог нанять няню, но… Мне просто казалось, что как только ты узнаешь его немного, ты поймёшь, какой он, и поймёшь, почему я полюбил его и его маму. Ты же всегда так тепло относилась к чужим детям. А Кеша для меня свой. Прости…
Он развернулся и вышел во двор. Кешка стоял у калитки с Ильясом.
— Здравствуйте, дядя Рома. — Виновато поздоровался гость.
— Привет, Ильяс? А ты почему не заходишь?
Мальчик пожал плечами.
— Думал, Лидия Алексеевна не разрешит. Я, когда прибежал сказать, она такая бледная стала и за сердце держалась. Я испугался даже.
Роман нахмурился.
— Да уж, натворили вы дел.
— Кешка не виноват. Он не прыгал и нас отговаривал. Говорил, что опасно.
— А как же ты тогда в воде оказался, Кеш? — Удивился Роман.
— Так он Матвейку вытаскивать полез. — Ильяс посмотрел на маленького приятеля. — Ты чего не сказал?
— Мы же его вместе вытаскивали. — Кеша поднял глаза на Романа. — Все трое, пап.
— Ага. Только мы с Петькой растерялись сначала.
— И что-то Петра с вами рядом потом видно не было. — Раздался голос. Лидия Алексеевна, вышедшая вслед за сыном, слышала весь разговор.
— Он за помощью побежал. — Заступился Кеша.
— До сих пор бегает. — Сердито заметила Лидия Алексеевна. — Кто придумал с тарзанки прыгать, Ильяс?
— Мы все. — Быстро ответил мальчик и заторопился. — Я пойду, мне пора. Дядя Рома, вы Матвею привет передавайте, когда к нему поедете.
— Петька их на это подбил. — Со знанием дела резюмировала бабушка. — Кеша, ты зачем сказал, что это из-за тебя всё произошло?
— Да, Кеш, зачем? — Поддержал Роман.
— Мы с Матвейкой поссорились. — Кешка снова опустил голову. — Я не хотел, чтобы он прыгал, вот и поругались. Он из-за этого упал, поспешил. Если бы спокойно прыгал, всё бы хорошо было. Нам тренер всегда говорит, что все ошибки из-за невнимательности и нервов.
— Господи, что за мысли в голове у этого ребёнка? — Лидия Алексеевна шагнула к мальчику и прижала его к себе, снова ощутив под рукой шелковистую шевелюру. — Ты ни в чём не виноват, малыш. Прости, что не услышала тебя. Надо знать упрямство Матвея.
— Ему есть в кого быть таким. — Заметил её сын. Она улыбнулась виновато.
* * * * *
— Хочешь? — Матвей протянул Кеше свой смартфон. — Игру запустить тебе?
— Нет. — Кеша помотал головой. — Я тебе вот что принёс. Бабушка сказала, что надо.
Он вытащил из пакета книгу.
— Чего толстая такая? — Спросил Матвей жалобно.
— Интересная же. — Возразил Кеша. — Давай почитаем.
Он покосился на белые повязки.
— Давай я. Вслух. Больно тебе, да? А дышать? Тётя Вика говорила.
— Сейчас уже нормально. Сначала больно было.
Когда Лидия Алексеевна и Вика заглянули в палату, Кешка старательно читал. Рядом с кроватью Матвея сидели ещё несколько ребятишек. Все они внимательно слушали.
— Это мой брат. — Пояснил кому-то из них Матвейка.
— Что там? — Роман и Кира держали в руках картонные стаканчики. — Вика, твой кофе. Лидия Алексеевна, ваш чай.
Кира приехала накануне. Выдержала испытующий взгляд Лидии Алексеевны, не хмурилась, говорила спокойно и уважительно. Мать Романа невольно прониклась симпатией к ранее нежеланной невестке.
— Там литературное чтение. Кеша сеет разумное, доброе, вечное. — Улыбнулась Лидия Алексеевна. — Кира, ты тоже кофеман, как и мои дети?
— Вообще, да. Кофе люблю. Но сейчас стараюсь воздерживаться. Хотя и не очень верю в его вредное воздействие на ранних сроках.
— Это латте, мама. Там молока больше. — Успокоил сын.
— Кира, так, значит, вы… У вас… — Вика прижала ладонь к губам.
— Да. — Кира улыбнулась. — Мы с Ромой ребёнка ждём. Были некоторые сложности, но сейчас уже всё хорошо.
Показавшийся в коридоре доктор укоризненно посмотрел на Вику.
— Что-то вас с каждым днём всё больше и больше. Кажется, Матвея пора выписывать. Долечитесь дома.
Он заглянул в палату, прислушался.
— Или не выписывать? Тишина-то какая. Тот большеглазый, что читает, тоже ваш?
— Наш, доктор. — Подтвердила Лидия Алексеевна. — Только лучше выписывайте. А то к Матвею ещё и друзья просятся. Да и мы скучаем без него.
— Пожалуй, придётся. Друзей нам здесь только не хватало. Так, забирайте своего чтеца, и больше всех сразу не пропущу.
— А больше и не надо. — Улыбнулся Роман. — Вы же Матвейку скоро выписываете.
Он приоткрыл дверь и позвал.
— Кеш, прощайся.
— Ну ладно, пока. Я пошёл.
— А дальше? — Спросил кто-то из ребят.
— Матвей потом почитает. Или ещё кто-нибудь. — Кеша положил книгу на тумбочку. — Я здесь положу. Родители обещали меня ещё у бабушки оставить. Мы там с Ильясом игру новую придумали. Только у нас народу мало. Ты, Матвейка, лечись скорее. А то лето очень быстро проходит!
У двери Кешка обернулся и, улыбнувшись, махнул всем тонкой загорелой рукой. Такой нечаянный, но теперь уже совсем точно свой.
Автор Йошкин Дом