Ждать автобус не хотелось, времени жалко. Раз уж приехал через полстраны домой, добрался до райцентра, и осталось час с небольшим до дома, чего уж тянуть, поймать тачку и можно ехать.
Такси в этот день, видимо, в дефиците, да к тому же тут в основном частники, калымят, кто, как может.
Максим огляделся, всё знакомо, но кажется каким-то маленьким: здания, по сравнению с московскими небоскрёбами – лилипуты. И так это в глаза бросается, такой контраст чувствуется… он на мгновение зажмурил глаза.
Рядом с местным автовокзалом стояли Жигули, а рядом крутилась девчонка лет двадцати, может меньше. Деловая такая – ни на кого не смотрит, зеркала протирает, как заправский водитель. А сама как воробей: маленькая, с короткой стрижкой, в джинсиках, в легкой ветровке салатового цвета.
Максиму стало смешно: получила права и строит из себя шофера. Сам-то он еще не успел, хотя давно собирался. Ему двадцать четыре. Три года как живет в Подмосковье, а здесь у него малая родина, родители здесь. Но вот насчет родителей – как вспомнит, так настроение портится.
Уехал три года назад на стройку, хотелось страну посмотреть, так и задержался. Понравилось. Платят хорошо, Москва рядом. Быстро привык к столице.
— Эй, кого ждешь? За тобой приедут? – окликнула девчонка.
— Автобус жду, ну или тачку, — ответил Максим, поглядывая на дорогу.
— Куда ехать?
— Ну вообще-то в Боровое. А тебе что за дело? Папкину машину караулишь?
— Да мне до тебя никакого дела нет. Просто я тоже в Боровое еду, могу подвезти.
— А права у тебя есть?
Девчонка пожала плечами, смешно скривив губы: — Ага, бесправница, вот прям так села и поехала… конечно, есть, я уже два года за рулем. Короче, если хочешь быстрее, садись, подвезу.
— Надо же какой сервис, — усмехнулся Максим, взял дорожную сумку и пошел к машине.
Открыли багажник, и он поставил сумку, потом сел впереди рядом с водителем.
Наблюдая, как уверенно и правильно она выруливает на дорогу, заговорил первым. – А я вот никак время не найду, чтобы на права сдать, некогда.
— А я успела. Со школы мечтала выучиться, и вот всё получилось.
Они выехали за поселок и оказались на трассе.
— А ты тоже в Боровом живешь?
— Нет, я здесь, в райцентре, всегда здесь жила.
Он хотел еще что-то спросить, но девушка сосредоточенно смотрела на дорогу, а ему вдруг захотелось спать. Все-таки перелёт сказывается – из Москвы до Красноярска. Уснуть в дороге не получилось. А тут вдруг сон напал, глаза закрываются, хочется покемарить.
Не заметил, как уже полчаса в дороге пролетели. Вот свернули с трассы, потому что тут короче, хоть и дорога просёлочная. Вот уже темно-зеленой лентой потянулся бор, а с другой стороны – поле – настоящее раздолье. Весна только-только вступила в права, еще и листвы молодой нет толком, и трава едва начинает проклёвываться. В одном месте пришлось объехать – дорогу развезло, и лучше в эту темную жижу не въезжать.
А вообще сухо кругом. Снега нет, трава сухая, дождик бы не помешал.
Максим хотел бы поговорить с водителем, но сон мешал. Поэтому ехал он и клевал носом, а девчонка понятливой оказалась, не беспокоила его.
Больше половины пути проехали, и Максим, наконец, протер глаза, понимая, что и уснуть не придется, да и приедут скоро. И вообще можно поговорить, может она была раньше в Боровом.
— Сама-то где живешь?
— Ну, где… в райцентре. А ты, вижу, проснулся.
— Да какой сон, теперь уж дома посплю, если получится.
— Местный значит?
— А что, не похоже?
Она снова бросила на него взгляд. — Ну так-то больше на городского похож.
— Может быть. А вообще, я в Боровом родился, вырос там… домой еду, а настроения нет…
— А чего так? Это же дом, родители ждут… да и село красивое, большое…
— Ага, ждут… ну мать ждет, конечно. А папаня год назад, а нет, даже года полтора назад дёру дал… перескочил к какой-то блохе… откуда она взялась там. Вот не понимаю я таких отношений, как вообще можно, взять и в таком возрасте всё поменять… короче, нашел себе какую-то поломойку… Да-аа, Александр Павлович, подложил ты нам с матерью свинью, — он взглянул на девушку, — это отца моего так зовут, вот и буду теперь так звать: Александр Павлович.
Лицо девушки стало серьезным, а потом и вовсе напряженным. Она притормозила, вышла из машины и открыла капот.
— Сломалась что ли? – крикнул Максим.
— Да пять минут, я только гляну, чего тут… а ты можешь сходить, вон кустики.
Он рассмеялся. – Заботливая, блин. Ладно, схожу.
Он скрылся за сосной, отошел немного. Потом осмотрелся. Послышалось пение птиц, солнце пробиралось сквозь ветви.
Возвращаясь, услышал звук мотора — машина тронулась с места. И он побежал за ней. – Эй, стой! Ты куда? Меня забыла.
Жигули остановились. Девушка выглянула и крикнула: — Пешком дойдешь, ноги вон смотрю, как у лося.
— Какое «пешком»? Мы не по трассе же поехали, здесь и машин нет… подожди, я ведь денег дам…
— Себе оставь, пижон…
— Эй, ты чего? Ненормальная что ли?
— Сумку не забудь! – Она резко тронулась с места, оставив за собой шлейф пыли.
Максим увидел одиноко стоявшую на дороге свою сумку.
— Дура, блин! Вот ненормальная… и зачем я сел к ней…
Он оглянулся: машин не было. И вообще было тихо.
Он взял сумку и пошел по дороге, вспоминая взбалмошную девчонку. Вроде ничем не обидел, не смеялся над ней, денег хотел дать, как это обычно и платят таксистам, а она выкинула номер, оставила посреди дороги… может, в самом деле, ненормальная, и как только таким права дают.
***
Евгения Зотова тем временем спокойно доехала до Борового и остановилась в самом начале села возле небольшого, но аккуратного домика. Достала пакет, взяла ключи и вошла в дом.
— Мам, я приехала!
— О-оо, Женя, а я как раз блинов напекла, садись, поешь… хотя, нет, давай что-нибудь существенное, у нас борщ есть.
— А дядь Саша дома?
— Нет, на работе, сама знаешь, сезон сейчас опасный, то там горит, то на хуторе, вот и мотаются по окрестностям.
Ольга, мать Евгении, женщина, лет сорока пяти, переехала в Боровое года два назад, по работе предложили, да она и сама знала эти места. Раньше тут ее родители жили, а потом уже уехали. Так что ей тоже почти всё родное.
— Жень, ну рассказывай, как ты там, все ли хорошо.
— Мам, по телефону каждый день созваниваемся, все рассказываю…
— По телефону одно, а вот так, когда ты рядом – ну, теплее что ли… Жень, ты вроде как что-то сказать хочешь?
Женя подошла к умывальнику, умылась, потом вытерла лицо, которое уже успело немного загореть на весеннем солнце. – Короче, такое дело, сын дядь Сашин приехал…
— Сын? Максим что ли?
— А что, у него еще один сын есть?
— Женя, ну что за тон? Ну, конечно, у него один сын – Максим. Как ты узнала, что он приехал?
Евгения села на стул, поджав по привычке ноги. – Ну если бы я знала, что это его сын… проехала бы мимо…
Ольга села рядом и посмотрела дочери в глаза. – Женя, где ты его видела?
— Да в райцентре на автовокзале, угораздило меня туда заехать, думала пассажиров возьму, ну то есть потаксую немного…
— Вот говорила тебе, не твое это дело – таксовать. Это опасно! Какая с тебя таксистка?! Так и нарваться можно на преступника.
— Нарвалась. На этого придурка Максима… высадила его, пусть ножками топает.
— Как «высадила»? – Ольга испугалась. – Где высадила?
— На дороге, — спокойно ответила Женя.
— А зачем? Как можно человека на дороге высадить? Ты в своем уме? А если что-то случится? что я Саше скажу?
— Мам, ничего не случится, тут всего десять километров оставалось, а он, длинноногий, пусть пройдется, проветрится…
— Женя, ну как же так? зачем? за что?
— А за то! Ты бы слышала, какими словами он тебя «поливал»… не стеснялся в выражениях. И я должна была после этого его до самых ворот подвезти?! Нет уж, пусть сам топает.
— Но ты же согласилась его подвезти… или ты не знала, что это Максим…
— Я не знала. Поэтому сама предложила. Откуда я могла знать, что он домой припрется…
— Женя, ну что за слова? Он родной сын Саши, человек три года дома не был, а ты на дороге высадила… надо вернуться и забрать его, а то мало ли что случится…
Женя приподнялась, и выговаривая каждое слово, сказала: — Ни за что. Я этого индюка видеть не хочу. Вот если бы ты слышала, как он тебя поломойкой назвал… тоже бы высадила его.
— «Поломойка»? – растерянно спросила Ольга. – Почему поломойка? Я же не уборщицей работаю, а лаборантом… даже если бы полы мыть, что в этом такого, всякий труд в почете…
— Ой, мама, ты вроде еще молодая, а рассуждаешь так наивно: «всякий труд в почете». Это для тебя. А он столичную пыль не успел еще отряхнуть, нос задрал, дядю Сашу просто ненавидит…
— Ой, все равно нехорошо это… Саша приедет и такая новость… нехорошо всё это.
— Мам, ну если этот человек за весь год не понял, что его родители взрослые люди и сами распоряжаются своей судьбой, то и сейчас ему доказывать что-то бесполезно.
— Да, я знаю, Саша говорил, что сын перестал с ним общаться. Дозвониться до него невозможно, поговорить тоже. И вот приехал… как теперь быть, должны ведь они поговорить, как отец с сыном…
Женя стала есть, кивая в знак согласия, а в глазах у нее большое сомнение, не верила она в то, что Максим поймет отца.
— Ладно, вся надежда на Любу, может она все объяснит, — сказала Ольга, чувствуя тревогу в душе.
***
Максим остановился передохнуть и минут десять просто сидел, прислушиваясь, не едет ли какой транспорт. Хотел вернуться на трассу, но это еще три километра, стоит ли тратить время. Взял сумку и пошел, в надежде, что какая-нибудь попутка настигнет его.
Вместо попутки послышался стук колес, глухой такой стук, явно не машина. И вот уже лошадка, запряженная в телегу, торопится, подминает копытами прошлогоднюю траву. И погоняет ее ни кто иной, как сам Алексей Максимович – родной дед Максима Реутова.
— Стой, язви тебя, стой! – Алексей Максимович, сощурившись, пытался разглядеть путника.
— Деда Лёша, не узнал что ли? Это я, Максим…
— Максимка, язви тебя! Откуда тут? Мать говорила: завтра явишься…
Дед довольно прытко спрыгнул с телеги и по-молодецки обхватил внука, будто проверяя на прочность. – Ну дай гляну… ай, хорош, Максимка, ай хорош… наведался, значит, а то я уж думал, помру и не увижу внука…
— Ладно тебе, деда, нормальный ты еще, на ногах крепко держишься…
— А чего не на автобусе? – беспокойно спросил дед.
— Не было автобуса.
— Вот же язви их, снова автобуса нам не дали, добирайся как хошь… надо в райцентр ехать, матюгнуть там кого следует, может зачешутся…
— О-оо, узнаю, ты, деда, как всегда, командовать любишь…
— Да, какой с меня командир, как Нюра померла, так осиротел я. – Он уселся на телегу. – Ты садись, Максимка, садись, это мне по старой памяти дали коня, хозяйство тут у нас в Боровом фермерское, так я там сторожу, вот и дают коняшку. Без коня-то ведь никак, хоть и техника нынче, как зверь. На разной технике я работал, а вот лошадь – это самое доброе…
— Мать как-то говорила, что одолели тебя «невесты», сами напрашиваются, — подмигнув, сказал Максим, желая перевести разговор на веселую тему.
— Не-ее, теперь все отстали, всех отвадил. – Но ты, заешь, Максимка, есть тут одна, я к ней еще в прошлом годе… ну как сказать… вежливо так подходил… а она ни да ни нет. Ну и я молчу. С ней может и сошелся бы, а более никого не надо. Ты не думай, Максимка, я хоть и старый перец, но тоже свое мнение имею. Скорей всего, один доживать буду, так лучше. – Он повернулся к внуку. — Ну расскажи хоть, как тебе работается, как там столица? Красота, поди…
— Красота. Но я эту красоту редко вижу. Я же в Подмосковье живу, работаю…
— А как насчет невесты? – дед Алексей слегка толкнул внука локтем. – Имеется девушка?
— Да есть там… но еще не определился. Короче, девушки есть, а невесты пока нет. Да и зачем торопиться? Вон родители подготовили мне сюрприз: как только уехал, так они разбежались. Нет, ну это отец, конечно, виноват, не ожидал от него… решил себе новую семью завести…
— Эх, Максимка, кто его знает, как оно лучше. Ты уж родителей не осуждай, они тебя вырастили, а дальше ты сам, и они сами.
— Дед, ну ты вроде за мамку должен быть, она ведь твоя дочь.
— Это понятно, Любаша – дочка наша с Нюрой, болит за нее душа… но и зять у меня неплохой… да и сейчас не в ссоре… А чего нам делить? Не могу же я обратно склеить вашу семью. Так уж лучше пусть живут, как пожелают…
— Ну дед, ты даешь! С отцом он контачит! Папаня нашел себе какую-то.. девку…
— Да вовсе не девка, женщина, ну может чуть моложе твоей матери… ну и чего теперь делать, ничего не поделаешь, такая вот жизнь нарисовалась. – Дед Алексей понукнул коня и снова обратился к внуку: — Ну так я не понял, чего пешком-то? как ты тут оказался? с трассы что ли идешь?
— Да повёлся я, сел в райцентре к одной дуре, а она на дороге высадила. Самым наглым образом высадила.
— Баба что ли?
— Да девка молодая, пацанка какая-то. Дали ей права, вот и выделывается…
— Ну как так «высадила!? Зачем тогда брала пассажира? – возмутился дед. – А если бы я не ехал… я ведь вон в ту деревушку, что у речки, ездил. Помнишь может, Красинское называется…
— Ну, конечно, помню, мы туда мальчишками по ягоды бегали.
— Вот, туда и ездил, товарищ у меня там, совсем плохой он, вот и наведался к нему.
Впереди показалось Боровое. – Дед Алексей весело понукнул коня и задорно спросил внука: — Ну что, Максимка, тянет к родной земле?
Максим пожал плечами. Ну так-то-то да, вырос тут, мать здесь, одноклассники, ты у меня здесь. Но к городу я тоже привык. Нравится мне. Как приехал – сразу впечатлило. Там тоже классно. И природа тоже классная.
— Понятно, внучек, успел уже прикипеть к новому месту. А если женишься, дети пойдут, то и вовсе «прощай Боровое».
— Ну чё ты, деда так? Многие же уезжают.
— Да я ничего, я не осуждаю, боюсь только, правнуков не увижу, женился бы ты что ли…
— Женюсь. Только надо так, чтобы потом не разводиться, а то как-то противно, когда узнал, что родители развелись. И всё по вине отца.
Максим замолчал. Дед Алексей тоже загрустил. Всё он понимал, но изменить ничего нельзя.
Максим снова вспомнил ту девчонку – водителя Жигулей. И ведь впечатлила она его сначала: такая молодая, а на механике ездит, когда сейчас многие стараются на автомате, потому что легче.
А потом этот ее «выпад»: ничего не объясняя, высадила почти в лесу и уехала. Странно всё это. И Максим снова прокрутил в памяти, как на видеозаписи, весь их разговор. Да и разговора-то не было, он только и успел сказать, что родители развелись, а дальше эмоции нахлынули, обида что ли, и он сказал пару ласковых про новую жену отца. Хотя он ее ни разу не видел и совсем не знал. Но именно из-за нее он теперь не общается с отцом.
ПРОДОЛЖЕНИЕ — ЗДЕСЬ