Катя стояла у зеркала, завязывая пояс на новом пальто. Темно-синее, строгое, с широкими лацканами — именно такое, какое она давно хотела. Такое, какое наверняка бы не понравилось маме.
«Да потому что ты задушила меня своей заботой! У тебя самой жизни нет — вот и лезешь в мою!» — эти слова не выходили из головы, она прокричала их матери в запале. Теперь жалела, что сорвалась. Но тогда просто не могла больше выносить эту вечную слежку, постоянные подозрения и нравоучения.
Квартира, доставшаяся от бабушки по наследству, уже месяц, как не сдавалась. Стояла пустая. Люди приходили на показы, но оставаться никто не хотел. Кого-то смущали пробки в этом районе, кого-то то, что окна выходят во двор на соседние дома…
Катя никак не могла понять, почему так происходит. Но после ссоры решила – это знак. И наконец переехала. Эта внезапная свобода пьянила первые два дня. А потом…
Мобильный завибрировал.
— Алло?
— Катюш, ты почему телефон не берешь? — голос матери звучал обиженно. — Я тебе смс отправила.
Девушка закатила глаза, челюсть сжалась непроизвольно.
— Мам, я на работу собираюсь. Что-то случилось?
— Просто хочу убедиться, что ты не опоздаешь к ужину.
Катя напряглась:
— К ужину?
— Сегодня на рынок ходила, взяла фарша домашнего у того продавца. Ну, помнишь? Они прямо при мне его накрутили. Никаких субпродуктов. А то знаю я, что обычно в фарш кладут.
— Мам, сегодня не смогу, у нас корпоратив.
На другом конце провода воцарилась тишина. Потом тяжелый вздох.
— Опять этот твой корпоратив. В прошлый раз в четыре утра пришла!
— Мне двадцать восемь, — напомнила Катя. — А тот корпоратив был полгода назад.
— И что? Я в твои годы такими вещами не занималась…
— Ты в мои годы была матерью-одиночкой, — вырвалось у Кати.
Она прикусила язык, но было поздно.
Тяжёлый стон, звук удара, будто телефон выпал из слабых рук. В отражении Катя заметила, как кровь отлила от лица.
— Мам?
Молчание.
— Мам?!
Тишина.
Катя не помнила, как на ходу обулась, как выбежала из квартиры.
Она мчалась через двор, по лужам, оставшимся после дождя, вбежала по скользким ступенькам в мамин подъезд, поднялась по лестнице.
Сердце колотилось в груди. Это был не первый спектакль. Но каждый раз Катя подходила к квартире матери с замиранием в сердце. Что, если этот раз станет последним? Её затошнило от одной только мысли.
Дверь была не заперта. Катя влетела в комнату, не разуваясь. Мама сидела в кресле. Голова откинута на спинку, руки безвольно лежат на подлокотниках. Телефон так и валяется на полу.
— Опять давление? — Катя схватила тонометр.
Мама молча протянула руку. Цифры говорили сами за себя. А ещё говорящим был взгляд матери, направленный куда угодно, только не на дочь, которая довела родного человека до такого состояния.
Катя дала таблетки, налила воды. Мама взяла стакан, выпила, не глядя на неё.
Девушка посмотрела на часы. Совещание через 20 минут.
— Мам, я опаздываю… Позвони в скорую, если через пятнадцать минут не станет лучше.
Тишина.
Катя снова посмотрела на часы. Времени совсем не оставалось. А мама уже не в первый раз картинно падала в обморок. Она делала это постоянно, если чувствовала, что разговор движется не по её сценарию.
— Напиши, если что-то пойдёт не так!
***
На совещание Катя опоздала. Пришла, когда коллеги уже тонкой струйкой вытекали из переговорной.
Ничего не оставалось, кроме как пройти и сесть за свой стол. Катя смотрела в монитор невидящими глазами, но мысли были далеко. На столе лежал распечатанный договор — результат трех месяцев работы. Сегодня она должна была представить последние корректировки руководству.
— Ты как, готова?
Максим, коллега из соседнего отдела, поставил перед ней чашку кофе.
— Вроде да.
— Что-то случилось?
Катя покрутила в руках телефон:
— Мама.
— Опять обиделась? — Максим усмехнулся.
— Хуже. Довела себя до приступа. Из-за корпоратива.
— Слушай, а может, хватит уже? Тебе же почти тридцать.
— Двадцать восемь!
— Ну вот. Пора начать жить своей жизнью.
Катя вздохнула. Максим не понимал. Никто не понимал.
— Она же… — Катя искала слова. — Она не злая. Просто…
— Просто не знает границ, — закончил Максим. — Катя, я серьезно. Когда ты в последний раз делала что-то просто потому, что хотела?
Катя задумалась. Вчера? Когда купила это пальто. А сегодня отказалась от маминых котлет в пользу суши с коллегами.
— Постоянно, — сказала она.
— И что, мир рухнул?
— Нет, но…
— Но мама обижается, — Максим покачал головой. — Знаешь, моя бабушка тоже так делала. Пока не поняла, что я все равно поступлю по-своему.
Едва Катерина нашлась с ответом, в дверь постучали.
— Катя, ты готова? Начальство ждет.
***
После презентации Катя вышла покурить. Правки приняли. Работу похвалили. Она должна была радоваться, но вместо этого снова думала о матери.
Телефон завибрировал.
«Ты не забыла, что завтра к зубному? Я записала тебя на 10 утра».
Катя выдохнула от облегчения – с мамой было всё в порядке. А потом закатила глаза. Мама всегда делала это. Обижалась и уходила в молчание. Иногда на неделю, иногда на два часа. Но непременно возвращалась под очень важным предлогом. «Вызвала мастера, он придёт в пять. Завтра похолодание, пододень что-нибудь, чтобы не продуло. Утром дождь, не забудь зонтик. Я приготовила мясной пирог. Занесу тебе половину, чтобы не пропал».
Девушка открыла календарь и просмотрела записи. Потом набрала номер.
— Мам, я не могу завтра.
— Как не можешь?!
— У меня работа. Встреча с клиентом.
— Катюша, ну что за дела такие?! Ты же три месяца откладывала!
— Мам, я сама запишусь.
— Ну вот, опять! Я же …
— Беспокоишься, знаю, — Катя зажмурилась и досчитала до пяти, чтобы снова не сказать что-нибудь резкое. — Мам, мне надо идти.
— На свой корпоратив? — голос матери стал ледяным.
— Да.
— Ну и иди. Только потом не жалуйся, что у тебя зубы болят.
Катя вздохнула.
— Мам…
Но ответом ей была тишина.
Катя стояла на крыльце, глядя на вечернюю суету. Она достала сигарету. Вторую за день. Давно бы уже бросила. Но… мать ненавидела, когда она курила. И Катя делала это ей назло.
***
Шампанское оставляло кисловатый привкус на губах. Катерина оглядела переполненный ресторан: коллеги смеялись у бара, начальник неуклюже танцевал под старый хит. Никто не смотрел в их угол.
Максим проследил за её взглядом и потянулся, чтобы поцеловать.
— Макс, не надо. Кто-нибудь увидит.
— Пусть смотрят.
Он притянул её к себе и поцеловал.
Катя сдалась. В голову ударило шампанское. Красивый мужчина держал её за талию. Как тут не сдаться? И всё же она не стала надолго отдаваться соблазну. Отстранилась.
— Боишься, что она узнает? – понял Максим без слов.
— Не хочу скандалов. Опять будет хвататься за сердце.
— Переезжай ко мне.
Катя достала зеркальце и проверила, не размазалась ли помада.
— Ты знаешь, что будет, если я только заикнусь об этом?
— Что? Она привяжет тебя к батарее? Тебе двадцать восемь, черт возьми!
— Она… — Катя потянулась за бокалом, но он был пуст. — Она просто…
— Обидится, — Максим закончил за нее, откидываясь на спинку стула.
Телефон завибрировал.
— Спорим, это она? — сказал Макс. — Ну сколько можно быть ребёнком. Ты просто должна уже дать ей отпор. Передай-ка мне телефон, я сейчас сам ей позвоню.
Где-то разбился бокал. Все всполошились, а Катя воспользовалась моментом и выскользнула в туалет.
***
В кабинке она уткнулась лбом в прохладную плитку. Телефон вибрировал. Максим был прав. Мама снова отправляла сообщение за сообщением.
«Ты где?»
«Время двенадцать ночи!»
«Не выспишься, снова будет мигрень!»
«Катя, иди домой, я волнуюсь».
Входная дверь хлопнула, и в помещении раздался заливистый смех коллег. Катя спустила воду и вышла.
***
— Провожу тебя, — Максим помог ей надеть пальто.
Улица встретила их ледяным ветром.
— Нужно было вызвать такси, — сказал он.
— Я хочу проветриться, — возразила Катя. – Иначе потом долго не смогу заснуть из-за шампанского.
Они шли торопливо, подгоняемые холодными порывами. Руки без перчаток быстро замерзли.
Катя прижималась к Максиму всю дорогу до дома, но стоило войти в родной двор, отступила на два шага.
— Кать, ну тебе самой не смешно? — спросил мужчина, снова пытаясь сократить дистанцию.
— Не надо. Мама… — Катя отстранилась, но тело предательски потянулось к нему.
— Поджидает у подъезда, знаю, — процедил сквозь зубы он и закатил глаза. — Так и будем до старости тайком целоваться?
То, как Максим смотрел на ее губы, кружило голову, только сегодня просто не осталось на это сил. Она знала: если мама увидит, будут «сердце», «давление», «ты меня в могилу сведешь».
— Завтра, — пообещала она у своего дома. — Я поговорю с ней завтра.
Максим только вздохнул, целуя её в макушку.
***
Квартира встретила запахом жареного лука. Катя замерла в дверях.
— Наконец-то, — раздался из кухни мамин голос.
Она стояла у плиты, помешивая что-то в кастрюле. На ней был Катин фартук.
— Мама? Ты опять? Мне скоро тридцать, я хочу хотя бы неделю пожить самостоятельно!
— Пустая трата денег. Лучше бы сдавала и жила со мной. У тебя ведь отдельная комната была. Люди раньше всей семьёй в одной горнице жили, и никто не жаловался.
— Мама!
— Лучше скажи, кто это тебя провожал?
Катя почувствовала, как по спине побежали мурашки.
— Коллега.
— Так уж и коллега? — мать бросила ложку в раковину, и она громко звякнула о бортик. – Или очередной мужик, которому только одно и надо? Про которого ты забыла мне рассказать!
Холодильник гудел в такт тиканью часов. Катя вдруг заметила — на столе лежит её ежедневник. Открытый на сегодняшней дате.
— Ты рылась в моих вещах?
— Я твоя мать! — женщина вытерла руки об фартук. — А ты врешь мне и целуешься с кем попало в подворотнях!
Катя сжала кулаки. Где-то в груди что-то оборвалось.
— Уходи.
— Что?
— Я сказала, уходи. Сейчас же.
Мать вдруг снова надела маску жертвы. Её губы задрожали.
— Ты… ты так со мной разговариваешь? После всего, что я…
Мама начала медленно оседать, но Катя поймала её за руку, крепко сжав запястье.
— Даже не думай опять устраивать тут сцену! Церемониться не стану. Вызову скорую и попрошу тебя госпитализировать. Это ненормально, что ты всё время падаешь в обмороки и хватаешься за сердце. Так что или ты симулянтка, или тебе в любом случае нужно обследоваться и полежать недельку-другую в стационаре!
Женщина тут же перестала валиться на пол.
— Так я и знала! – прошипела Катя. — Я живу с ощущением, что за мной следят, — она говорила медленно, словно пыталась донести информацию до отсталого. — Я не могу надеть то, что хочу. Не могу пойти, куда хочу. Даже поцеловать человека… которого хочу. Да, мама, не надо делать такие глаза! Не только мужчинам это надо! Не удивлюсь, если отец сбежал от тебя поэтому, с тобой ведь…
Она не успела договорить.
— Ты ничего не понимаешь!
Мать схватила сумку и выбежала, хлопнув дверью так, что в подвесном шкафу звякнули тарелки.
Снова хлопок. Теперь уже входная дверь. Катя подошла к окну и проследила, чтобы мама добралась до подъезда без приключений. «Так. По лестнице уже поднялась. Зажгла свет».
Телефон замигал: «Больше не приду. Живи как знаешь».
Катя потянулась ответить, но перед глазами вдруг встало лицо Максима. «И что? Мир рухнет?»
Она положила телефон на стол. Впервые за долгие годы — не ответила.
ПРОДОЛЖЕНИЕ — ЗДЕСЬ