Солнечная рудбекия, озаряющая садовую дорожку, желтела весь сентябрь.

Александра убирала дачу. Нужно было готовить садовый участок к зиме, но дни стояли теплые, дел тут было не столь много, она то и дело присаживалась, любовалась рудбекией и георгинами, думала о том, что сейчас очень волновало ее.

Сегодня она решила ночевать тут, в садовом домике. Договорились с сосекой Зоей Ивановной и ее мужем Николаем Санычем вечером убрать давно мозолившую глаз кучу бытового мусора и ветвей от обрезки деревьев. Их набросали не слишком умные дачники-соседи на обочине дороги, идущей вдоль реки.

– Мам, ну, ты как там? Останешься? – звонила дочь, студентка.

– Ох, слава Богу, связь появилась. Не было связи, Даш. Я пыталась…

Навигация канала

– Да, я знаю. Мам, а можно у меня Ксюха переночует?

– Да, конечно. Даже спокойнее мне, что ты не одна. Если Денис звонить будет, скажи, что связь у меня плохая.

– Да я напишу ему сейчас, не переживай …

Вечером убрали всё довольно быстро, подключился молодой сосед. Зоя позвала Александру к ним в домик на ужин.

– Пошли, я картошечку сварила, кофтой закутала, посидим, повечеруем.

Александра, а проще – Шура, взяла к чаю пряников и печенья и направилась к соседям. Их садовое товарищество называлось «Затишье». Название это до поры до времени оправдывалось. Но в последние годы все чаще шумели тут экскаваторы, тракторы, шло строительство новых домов. Сюда подводились коммуникации, на месте садовых дощатых домиков вырастали кирпичные высокие добротные дома.

Вот и Зоя с Николаем поговаривали, мечтали о таком строительстве. Сидели на веранде, мечтали. Уже поужинали и даже выпили вишнёвой настойки Николая.

Потом он ушел спать и женщины остались одни, по кругу пили чай.

Пели сверчки, смеркалось, дымилась душистая палочка – от комаров.

– Вот и думаем: а чего, Шур, не построиться-то? – в продолжение разговора вздохнула Зоя Ивановна, – Перебрались бы мы сюда, квартиру – Тёмке, внуку. Ты не хочешь? Или…, – Зоя осеклась, вспомнив, что Шура одна вырастила двоих детей, и, наверное, вопрос ее не слишком тактичен – на стройку нужны немалые средства.

– Хочу. Но молчу. Нравится мне тут очень, Зоя Ивановна. Прямо, душой отдыхаю. Другой раз думаю – дети выросли, хоть оставайся. Денис, правда, частенько по командировкам мотается, Даша – одна. Но ведь уж и ей – девятнадцать, взрослая.

– А у Дениса-то невесты нет? Ну, девушки…

– Не-ет, – Шура как-то изменилась в лице, задумалась, смотрела в одну точку, – Говорит – успеется.

– А у нас Темка уж женихается. Переживаем, как бы раньше времени не случилось чего…

Зоя посмотрела на собеседницу – та по-прежнему смотрела в одну точку, погруженная в свои мысли.

– Смотрю на тебя, Шур. Случилось чего? Ты сегодня не такая какая-то.

– Да нет, – как будто очнулась Александра, – Если и случилось, то давно. Уж точно не сегодня.

– Давно?

Зоя Ивановна слишком с соседкой по даче близка не была. В подруги не годилась – была старше лет на пятнадцать. Не хотелось лезть в душу. Но Шура ей очень нравилась: умная, спокойная, уважительная. И, ведь порой, близким не расскажешь чего, а посоветоваться надо …

Вот и начала она осторожно.

– Шурочка, коль не хочешь, не говори. Но я б рада была выслушать и помочь. Мучает тебя что-то. А что – не знаю. Но если это тайна какая …

– Ох, Зой Ивановна. Мучает. Да, тайна как раз и мучает. Расскажу Вам. Только уж Вы – никому. Это настойка ваша волшебная, да вечер такой мягкий, вот и хочется рассказать. Вернее, нужно мне очень это – рассказать, – она посмотрела на алый закатный горизонт, – Что и делать, не знаю …

– Ты не сомневайся, Шурочка. Меж нами всё останется. Даже Коле не скажу. Хоть и не болтливый он.

Стрекотали цикады, садилось за горизонт солнце, а женщины засиделись.

Шура начала издалека.

– Жених у меня был в молодости, Игнатом звали. Военный. Как сейчас помню – две звёздочки на погонах. Служил он. А я ждала. Летом – свадьба, родители готовятся. Но отправили его в командировку, а писем нет. А у него друг был закадычный – Анатолий. Мы частенько втроём ходили… И теперь встречал Толик меня у проходной, тоже про Игната спрашивал. А я и не сильно беспокоилась – Игнат говорил, что задание у него особое, но к лету будет на месте.

Толик провожал всегда до калитки, мать переживала: мол, смотри, влюбишь другого, жениха не дождешься. А я и не думала – Игната любила, а то, что нравлюсь Тольке уж давно поняла, привыкла.

Но вот однажды Толик был особенно озабочен и хмур, а у калитки объявил:

– Не вернётся наш Игнат. Погиб он. Прости уж, Шура.

Я, вроде, боевая была, но по забору тогда от вести такой осела. Глаза открыла – уж на земле, а передо мной его глаза: голубые, участливые. Он говорил что-то, а я не слышу, ком в горле – Игната жалко, а ещё…

– Ребенок у меня будет, – прошептала ему.

А он вдруг в ответ:

– Знаю. Игнат писал. Просил тебя не оставлять, если с ним что. Как чуял…

Зоя Ивановна открыла рот.

– Господи! Так Денис … Денис …

– Да. Отчество-то у него –Анатольевич. Всю жизнь его родным отцом считал. Но родной отец у него – Игнат. Не знает об этом Денис. А общего ребенка мы с Толей так и не родили, не случилось.

– Постой-ка. Как не родили? А Даша? Дарья ж тоже Анатольевна.

– Да. И она ему – дочь родная.

– Не пойму ничего, Шур.

– Да я по порядку. В общем, Анатолий хорошим отцом был для Дениса. И мужем хорошим. Свекровь со свекром помогали тоже. Ну, и Толик им помогал – у них дом частный. Он преподавателем потом в техникуме работал по столярному делу. Но, видать, любви не было меж нами что ли?

Денису пятый год шел, поссорились чего-то, я и говорю:

– Шел бы ты к маме жить своей.

Он и отвечает:

– Ну, и пойду!

– И ступай, – говорю, – Хоть отдохну без тебя.

Думала, вернётся. А он брата младшего Лёшу вскорости за вещами прислал. Так и разошлись – се ля ви.

Не хватило любви, видать. Толик он такой, без любви, без полной отдачи не мог жить. И не было у него никого.

Дениска часто у них бывал, и нам помогали они. Благодарна я ему очень. И квартиру нам с Денисом оставил, и деньгами поддерживал. Если б не он, и не знаю, как бы я… И свекрам своим благодарна. Остались бабушкой и дедушкой Денису.

И меня никогда не хулили. Дениска маленький когда был, спрашивал:

– Мам, папа говорит, что ты – очень хорошая. А ты говоришь, что папа хороший. Так почему вы не живёте вместе, раз оба хорошие?

А я не знала, что и ответить. Как объяснить ребенку, что нет чувств? Разве могла в этой ситуации сказать я ему, что папка – не родной? Что бабушка и дедушка – не родные ему? Не могла….

Свекра уж давно нет, а свекровь восемь назад скончалась. Так и болела после смерти сына.

– Да, знаю, что молодым Анатолий умер.

– Сорок второй год ему шел. Я и не поверила. Как так? Честно, уж и не интересовалась тогда жизнью его. Обида какая-то, что женился он. Дочка родилась у них, свекровь, знамо дело, все внимание свое – туда. Хоть уж потом я поняла, что Дениса они не отодвинули, нет. Просто старше он стал, а там…

А там беда – Валя эта, жена вторая, за границу на заработки уехала. Толик, вроде, с ней сначала поехал, но вернулся: не пошло ему за границей-то. Да только год-два проходят, а она и не возвращается. Прижилась там. Потом развод они оформили. Говорили, что нашла Валентина там другого.

Это уж мне Дениска докладывал да знакомая общая.

И сообщение это потом – о смерти Толи, как снег на голову.

Пошли мы. Жили не очень далеко. Не знаю зачем, а пошла и я с Денисом. Он-то в дом зашел, к родне. А я опасливо, бочком, с краю во дворе прячусь. Летом он умер, жара, люди в тени держатся. А мать, свекровь мою, зонтом прикрывают. Не отходит от гроба, бедная.

Он хороший лежит, Толик-то, спокойный, как спит. Уголки губ приподняты, будто улыбается. И вроде и не постарел. Инфаркт и всё. Нет человека. А ведь и в больницу не ходил…

А свекровь сдала. Старушка дряхлая, седая, руки трясутся. Меня не больно узнали, да я и не подхожу близко. Похоронами занимаются брат Толи с женой. Снуют по двору, по дому. Красивая, рыжая, энергичная жена у брата младшего, Ларисой зовут. Из Москвы приехали они – старшего брата хоронить.

Стою, слезы текут. Думаю, чё не жилось нам? Вроде, и жили душа в душу, а разошлись по какой-то глупости, по гордыне ли моей. Хороший ведь мужик… Жаль было. Да и мать его Нину жаль…

Шура и сейчас утерла набежавшую слезу.

– Царствие небесное Анатолию, – перекрестилась Зоя Ивановна.

Шура продолжала рассказ.

– Денис горюет – отца хоронит. Печальный, растерянный какой-то. А потом, видать, ему Дашу поручили. Взял он ее за руку, да так и шли за гробом. На меня оглянулся, а я позади, рукой машу ему: дескать, иди, сынок, иди, рядом я тут. Конечно, и на кладбище поехали, и на поминки – куда я от сына-то?

А она – копия Толика. Светлая, голубоглазая, улыбчивая. Славная такая девчушка.

Я тогда решила, что брат с женой девочку заберут и передадут матери. Мать-то ее жива-здорова. А свекровь саму хоть хорони. Думать – не думала, что может быть как-то по-другому.

Да только уехали они в Москву после похорон, а Дашенька маленькую на свекровь оставили. Обещали, что с Валентиной свяжутся, что скоро дочку та заберёт.

Даше пять лет ещё не исполнилось, а Толику моему –десять. Стал он бегать к бабушке, докладывал мне по-детски – что да как там. Понимаю: помощь нужна старушке. Пошла как-то вместе с Дениской, пирог испекла, продуктов прихватили.

А мама Нина увидела меня – и в слезы. По сыну плачет, за внучку горюет. И понимаю я, что дела плохи – не уверена она совсем, что мать девочку заберёт. У нее там, в Израиле, ещё двое детей родилось, и муж ее против – забирать чужую для него девочку.

– Зависит она от него, понимаешь? – утирала слезы баба Нина, рассказывала, – Боится даже ехать сюда. Он тех, своих детей, у нее отобрать грозится.

Хотя сомневалась мама Нина в правде, говорила: «Может и врёт она мне. Насколько помню, приврать она могла.»

А Даша уж вокруг Дениски вьется. Смотрю: и косички он ей плетет, и в куклы с ней играет.

Спрашиваю, конечно, про сына младшего с женой:

– А Леша с Ларисой не заберут у Вас девочку, мам Нин?

А она рукой машет: «Да какое там». Лариса, говорит, даже руками замахала, когда разговор зашёл. Ни в какую. Своих – двое. Слышать не хочет о таком раскладе. Обиженная она, что дом бабки когда-то продали, а их обделили. Мама Нина руками разводила, удивлялась: они, вроде, поровну, тогда, по доле всем. И им с дедом, и сыновьям. Но … вспомнила Лариса какие-то старые обиды, и ребенка забирать категорически отказалась.

В общем, тогда мы бабушку Нину в больницу определили, а Дашу я себе забрала. Временно, конечно. Да только временность эта растянулась. Никто ничего не решал. Тянулась-тянулась, пока не разозлилась я, не взяла всё в свои руки, да и не оформила на Дашу опеку.

Всё вспоминала я тогда Анатолия, разговаривала с ним мысленно. Думала, вот – за столько лет ни разу даже не заикнулся, что Дениска – не его. Даже родители не знали об этом. А если и догадывались, виду не подали. Он моего ребенка вырастить помог, так неужели я сейчас его ребенка брошу? Да и полюбила уж Дашеньку, жизнь без нее не представляю.

А потом мама Нина сдавать начала. А кто приглядит? Звоню Алексею, ситуацию объясняю. А он, вроде, и понимает, кивает, как говорится, а делать ничего не делает.

В общем, перебрались мы в дом к маме Нине, начала я за ней ухаживать. Четыре года с ней прожили, а потом колени у нее отказали, полгода лежала она у меня. А я, как белка в колесе, загнанная: дети, работа, свекровь больная … Тяжко тогда было.

А сын ее со снохой ни разу так и не приехали.

– Да ты что! Ни разу?

– Да-а, ни разу. Я тогда злая была на них на всех: племянницу чуть в детдом не сдали, мать бросили. Уж понимала, что умрет скоро свекровушка моя бывшая, проконсультировалась у юристов, все как надо сделали. Повезло, хорошая девушка-юрист мне попалась.

Удивились они, когда узнали, что дом делить придется: Денису и Даше тоже доля полагается. А дом у них добротный был, просторный. А ещё, при похоронах, о сбережениях родительских вспомнили. Ну я, как юристы учили: полный расчет на стол кладу, подкована была, не абы-как – выходило, что должны мне они ещё остаются.

Чем бить им? Решили Дашу отвоевать. А она мне кто? Она мне уж дочка, мамой зовёт. Почти шесть лет со мною. И тут благодарна я очень юристке моей Светлане, подсказала – прав таких нет у них. Раньше о племяннице думать надо было.

В общем, неприятно вспоминать это. Врагами стали, дом делили, квартплату. Продать не могли до поры до времени. Ох … Я в половине детей моих квартирантов держала потом, а их половина – не ухоженная, с долгами по оплате. Беда просто.

Вот только недавно дом и удалось продать. Хоть немного деньжат, но получили. Разделили им. А теперь дилемма у меня …

– Дилемма? И чего ж?

– Ох… Я ж тогда даже юристке не сказала, что Денис – не родной Толику. По закону -то – родной, конечно. Даже и не усыновленный, а сразу признанный сын. Но … Вот Вы спрашивали – нет ли невесты у сына? А он тихий у меня. На работе – одни мужики. Где уж… А недавно говорит: «Мне б такую, как Дашка наша!» Любит он ее очень. Вот что…

– Шур, так ведь как брат любит-то. Как брат…

– Знаю. И она его также. Потому и сомневаюсь: надо им знать о том, что не родные они вовсе, или нет? Открыть им тайну мою многолетнюю или уж пусть Денис считает Толика отцом? Ведь он любил его всегда.

– Ого-го… Да уж, вопрос у тебя, Шурочка, не лёгкий.

– Мучаюсь я. Порой ночами не сплю, утром уж рот открою, чтоб сказать ему, а потом затыкаюсь. Обвинит в обмане мать… Он честный у меня. Скажет, что права не имел на дом. А может благодарен будет? Ведь нравится ему Даша…

Уже совсем стемнело, горел на веранде фонарь, вокруг него вилась мошкара, покачивались темные ветви рябины. Они замолчали.

– Вот что скажу я тебе, Шура, – заговорила Зоя Ивановна, – Не думаю, что брат с сестрой чувствами другими, кроме братских, воспылают. Сестрёнкой и останется. А считал много лет он отцом Анатолия, вот и пусть … Не мучайся ты. Живи, как жила.

– Думаете?

– Да. Я так думаю. Ну, а решать тебе, – она вздохнула, развела руками, – Никто пути пройденного у нас не отберёт. Это ж надо: сын есть, и дочь есть, а меж собой – не родня. Вот жизнь …

И ещё долго не могла уснуть Зоя Ивановна после этого рассказа Шуры. Всё думала о ней, о судьбе и о доброй ее душе.

А ещё думала вообще о судьбе человеческой. О том, что приводит к нам она людей, которые нужны нам. Либо тех, которым нужны мы. Ведь не зря ж привела когда-то к Шуре Анатолия, а к Даше и бабушке Нине – Шуру.

Какими бы странными или даже жестокими не казались повороты жизни Шуры – это та жизнь, которая была нужна именно ей.

***

Послесловие

Весной, лишь зазеленела листва, начали Зоя и Николай расчищать площадку под фундамент. И вдруг выяснилось, что технику эту наняли и соседи. Работы начались и на Шурином участке.

– Зоя Ивановна, я к Вам загляну сейчас, – кричал сквозь шум трактора взрослый сын Александры – Денис.

Вскоре прибежал он на их участок.

– Здорово, Денис! И вы решили строиться? Ну, надо же!

– Да. Решили вот. Не знаю уж на сколько денег пока хватит, – он рассмеялся молодо, весело, – Мы ж бабушкины полдома продали, есть пока на что строить. Вот и решили. А там… Работаю ведь. Справимся. Мы сюрпризом маме это поначалу -то …

– Ну, вы даёте! – качала головой Зоя Ивановна, – Мать и не мечтала.

– Я с дядей Колей говорил, кстати, много чего вместе стоит делать – дешевле выйдет. Он тоже так считает. Вот с трактором так и решили. Вы не против?

– Да что ты, Денис. Только – за. Как там мама?

– Нормально, приедет сюда на днях. Грядки только жалеет, охает всё.

– Так ведь жаль, столько лет ухаживать и …трактором всё. Ну, да ладно, посадит ещё свои георгины. Она луковицы -то выкопала? А то я дам… Созвонимся с ней, в общем.

– Не знаю про георгины. Спросите…, теперь уж точно соседками будете, – улыбнулся Денис.

А уходя, обернулся, и, как будто вспомнив что-то, вернулся к ней:

– Зой Ивановна, а о том, что отец мне не родной, мама мне рассказала.

– Рассказала? – вдохнула Зоя Ивановна, положила руку на грудь, подняла брови, – Надо же! Это потому что Даша тебе нравится что ли?

– Дашка? Да, нравится. Люблю стрекозу! Но только, как брат, конечно.

– Вот я так и думала. Значит, не удержалась мать, просто сказала, да?

– Да я как-то пошутил, что, коль в отца, так долго не проживу. Мол, мужчины в моем роду рано уходят. Дед ведь тоже рано умер. Вот она и … Оберегла от дум о ранней смерти, в общем, – Денис улыбался.

– Ох ты, Господи! Ну, и слава Богу, – Зоя Ивановна перекрестилась.

А Денис стал вдруг серьезным.

– Вы знаете. А я отца после этого ещё больше ценить стал. Именно таким он и был – настоящим отцом. Есть мне на кого равняться.

Зоя Ивановна ещё долго смотрела на Дениса. На то, как управляет он рабочими, как расчищает участок от строительного мусора, как хозяйничает тут.

И думала о том, как повезло Шуре с таким сыном! И с дочкой – повезло.

Если может, конечно, с детьми вот просто взять и повезти …

За историю благодарю Зою В.

Автор Рассеянный хореограф