-И таким образом, эту пятилетку мы…

— Владимир Егорович, там…

Заглянувшая в кабинет Зиночка была явно чем -то напугана.

-В чём дело, Зинаида Петровна? Вы не видите? У нас совещание, важное, партийное совещание, все глупости на потом.

-Это не глупости, Владимир Егорович, там…

-Выйдите и закройте за собой дверь, всё потом.

Владимир поправил галстук, тугим узлом подпирающий горло, казалось будто кадык лежит на этом дурацком галстуке.

Весь день сегодня, с самого утра, какое -то состояние…

Он переживал конечно, сильно переживал, первое заедание на новой должности.

Владимир долго шёл к этому, поднимался с самых низов, можно сказать.

Да что там сказать, так оно и есть, сельский мальчишка, с отдалённой деревни, сам, без всяких протекций.

Да, ему повезло чуть — чуть, женился на городской, с папой начальником, но он всё сам…Тесть сказал, что пальцем не пошевелит, чтобы помочь пробиться.

Когда увидел, что Владимир бьётся и у него получается, тогда намекнул кому нужно, мол, зять у меня…

Владимир обживается в новой должности.

Стоит и сам себе не верит, что эти мастодонты, эти люди…стоящие чуть ли не у истоков, они слушают его, внимают каждому слову.

Да, работы много, к тому же старики не понимают, что происходит, они привыкли всё по старинке делать, а тут новые веянья, перестройка, гласность, свежий ветер…

Он, Владимир, и был как раз этим свежим ветром.

— На нас лежит будущее нашей страны и Великой родины, — говорил он.

Вот и сейчас, Владимир говорил, старики кивали и даже что-то записывали.

Стенографистка записывает каждое его слово, ему внемлют, он…даже дух захватывало от таких перспектив.

Внезапно пришла на ум мысль, а что скажет мать? А в древне? Мать наверное и не поймёт, тёмная она.

Ладно…всё равно нужно будет съездить, показаться и деревенским тоже тем, кто смеялся над мальчишкой, просиживающим за книгами и изучающим переписку известных людей, ну? И кто теперь где? Ху из ху, как говорится.

Да они не поймут, улыбнулся про себя, ещё подумают, что я на них матерюсь.

Собрание закончилось, со всеми по ручке поздоровался, принял три неофициальных предложения о встрече, один старик звал на дачу, двое на рыбалку.

Отказываться нельзя, ни в коем случае.

Обеими руками потряс руки стариков, показывая, что он открыт к сотрудничеству, а что? У стариков опыт, да.

Сел за стол, потом вспомнил, Зина, Зиночка, Зинаида Петровна, чего ей…

-Зина, зайдите.

Поспешно заскочила в кабинет, смотрит испугано, заплаканная что ли.

— Владимир Егорович…

-Ну, что там у вас, Зиночка?

-Там…ваша мама…

-Что? Мать приехала?- Владимир поморщился, в последний раз же сказал, чтобы не приезжала без предупреждения, ну что такое, надо телефон ей поставить, вообще в деревню провести.

В прошлый раз тоже, приехала, утром рано, чуть ли не ночью, они там в деревне в восемь часов спать что ли ложатся? В четыре уже на ногах, ну вот её подвезли, добрые люди.

И что?

Сидела на скамейке, пока дети в школу не пошли.

Серёжка потом говорил, видел старуху, на скамейке сидит, на бабушку вроде похожа, но спешил, ему за другом зайти надо было.

Врёт шельмец, покурить спешил…Сам видел, пачка «Радопи» в куртке лежала.

Уже на работу вышел, так увидел её…Хорошо, что Леночка в этот день приболела, дома её оставили, так мать осталась с ней…

А на второй день уехала.

Носков этих дурацких навезла, да рукавиц, ну кому они нужны, не лень ей было сидеть навязывать, лучше бы отдохнула, телевизор посмотрела…

Стыдно прям, тесть с тёщей из-за границы понавезли всего, а тут эта, со своими носками.

Поговорить вообще не о чем, да и некогда.

На второй день уехала, за ней к вечеру заехали, что приезжала?

Ну тогда бы хоть в музей сходила, в галерею, по парку бы погуляла.

Тоже, как эта…

Додумалась же, в резиновых сапогах, в телогрейке, в платке и с авоськой, нормально так, мать такого человека.

Да есть у неё всё, и пальто осеннее, хорошее драповое, и берет и зимнее с норкой, шаль хорошая, шапка из норки, сапоги кожаные импортные, даже прости господи, чулки есть…платья разные, костюмы, нет же..вырядится, как…как…

Начинаешь высказывать, сожмётся в комочек, может и заплакать.

Объясняешь, что мол, позоришь, ну что люди скажут.

Кивает головой, будто соглашается и опять за своё, ох мать…

Видимо приехала, дома нет никого, так она сюда добралась, наверное сидит там у Зиночки.

Чёрт…видели её, когда выходили, скажут, Степанов не может мать в порядок привести, вот же…

-Зови, — говорит устало, — пусть войдёт и чай нам организуй, с эклерами, она любит эклеры…

-Кого звать? — Спрашивает испуганно.

-Ну мать же там…

— Владимир Егорович, ваша мама…она…она…простите…умерла.

-Что? Что ты такое, как? Это шутка?

-Нет, — Зиночка замотала головой, слёзы покатились по её щёчкам, — позвонили из сельсовета, ночью сегодня, в больнице…

-Как в больнице? Мать в больнице? В какой?

-Там у них…

Владимир сел за стол, обхватил голову руками.

Достал сигареты, запрятанные глубоко в ящике стола, закурил.

Что-то надо делать, не правда…это ошибка, мать не может умереть, он ей крышу в том году переделал, и забор, дверь новую поставили…Не правда…

Он же ей телевизор цветной, новый, купил, импортный…И ковёр на пол…

-Зина…Зиииина…

-Да, Владимир Егорович, — Зиночка с красными глазами и распухшим носом зашла в кабинет.

— Отмените всё, все встречи всё…Я еду к маме…

-Да конечно.

Так он это по детски сказал, так…нежно, что Зиночка убежала и опять заплакала в мокрый от слёз платочек.

Зиночка не представляет, чтобы с ней было, если бы её мама…ум…ум…ерла.

Она даже и представить такого не может.

Владимир не помнит, как он доехал до дома. Водитель несколько раз спрашивал всё ли хорошо.

-Хорошо, Вить, ты это…заправься, дома скажи, в деревню поедем.

-Ооо, к Евдокии Степановне?

-Да…Вить…к Евдокии Степановне.

-Тебе обязательно там быть? — Спросила жена, дуя на свеженанесенный лак и тут же перешла к другой теме, — как прошло собрание?

-Ты…ты о чём? Где быть обязательно?

-Ну в деревне в твоей, отправь Виктора, пусть он там всё организует, так -то мы к Зеничам приглашены, если ты не забыл тебе надо с ним вот так, вась- вась, держаться. Сам Зенич мужик пробивной и тебя за собой потянет видел он уже где…

-Ты…ты…ты что такое говоришь, Люда? У меня мама…там…умерла, понимаешь? Мать моя…

-Да я поняла, я так -то первая узнала, они домой позвонили, я и дала твой номер…

-Что? Ты…ты…знала? Ты…

-Да, но у тебя важно совещание, я сказала, что пусть передадут секретарю…

-Ты…ты…Люда, — Владимир сжал кулаки.

-Что? Я могла вообще не давать твой рабочий номер, пришёл бы домой, я бы сказала.

-Какая же ты…ты…

-Какая?- спрашивает надменно.

-Тварь.

-За зыком следи оой, ооой, Володя, — заверещала, упала на кровать, глядя на зло приближающегося к ней мужа, поняв что перегнула палку начала извиняться, — Володя ну я растерялась, понимаешь, к тому же ты столько времени ждал этого совещания, ты на новой должности и…Ей уже не поможешь.

-Заткнись, заткниись, пожалуйста, замолчи…- сжал кулак и ударил им в стену, сбив костяшки.

Люся примолкла, зато вышли недоуменные дети.

-Пап? Мама?- Серёжка вырос как, басок прорезывается и тёмная полоска над верхней губой, усы, надо же…а когда он так успел вырасти?

Лена вытянулась, голенастая, так похожа на…его маму, бабушка вылитая.

Люда всхлипнула, сейчас начнёт играть…Артистка.

-Бабушка…умерла, — ответил.

-Как? Баба Лида? А, как же дед?

-А что, у вас одна бабушка, да?- спросил зло, — а бабушку Дусю помнит кто- нибудь? Мелькала тут иногда, носки — варежки вам привозила варенье из костяники и земляники джем сливовый, яблоки…Ни о чём не говорит?

— Володя, — взвизгнула Люда.

-Да заткнись ты уже, уйди…с глаз долой, уйди…

-Папа, папочка, — заплакала Леночка, прижимаясь к отцу, — папочка, я с тобой возьми меня к бабушке.

— Собирайся, только быстро, — сказал устало и сел на стул.

Дома было всё по- старому, да, дома, именно дома.

Шарик, повизгивающий при виде гостей Мурка щурящаяся на осеннее солнышко.

На стене зеркало, в большой рамке фотографии, там деды и прадеды, отец, сама мама молодая, держит его Володю на руках, Володя в школе Володя в институте, Володя в партшколе, Володя женится, дети…

Стол, покрытый старенькой клеёнкой, на столе солонка и сахарница.

Холодильник, рушник, умывальник в углу, белые занавески с вышитыми цветами…

Мамина телогрейка висит в углу, старая куртёшка…галоши и тапки с опушкой все новые вещи в шифоньере, под замком, в углу, прислонённый к шифоньеру, стоит скрученный новый ковёр.

Телевизор накрыт белоснежной салфеткой, сверху стоя слоники, на стенке висят часы, медленно отсчитывающие ход времени, тик — так.

-Мама…прости,- шепчет Владимир.

-Ничего, Володеюшка, живы будем не помрём, — слышится ему мамин тихий голос, он уходит в комнату, падает ником на заправленную и застеленную синим покрывалом кровать ревёт.

Мама, мама, мамочка прости меня…я думал ты будешь жить всегда…

-Пап, папа, я к бабе Зине мы блины будем печь, дядя Витя там всё делает…

Почувствовав себя маленьким и беспомощным Володькой, Владимир кивает не поворачиваясь.

Как же так, мама?

Вечером приехала Люда, Серёжка и…тесть с тёщей.

Тёща взяла всё в свои руки.

Руководила всеми, заставила женщин мыть и так чистые полы.

Утром привезли маму…

Тёща и тут постаралась, пришли соседки, вымыли, принарядили мать приговаривая, что будет Степановна красавицей, словно невестушка предстанет пред ним.

-Пап?

-Да, Алёнушка, -звл так дочушку, Алёнка.

-Значит он есть?

-Кто?

-Бог…

-Есть милая, есть, говорит тёща, идём, пусть папа с бабушкой побудет, посиди с мамой, Вов.

Так это тёща сказала по — простому…

Всё маме сказал, прощения просит, а она не слышит, спит будто…

-Что же ты, моя родненькая разлеглась, посередине дня. Видишь, всех ты собрала…

Всхлипнул то-то…

Людмила зашла, осторожно на стул присела.

-Прости, Володь…

Рукой махнул…

Леночка с бабушкой сидела до утра, ни в какую не уходила, Серёжа тоже посидел, по ручке сухонько погладил.

Шептал что-то, первый внук, вроде прощения просил…Убежал потом в кусты смородины плакал там…

Вот так и проводили маму Володину.

Странно так, после её ухода семья будто крепче стала, будто соединила Евдокия Степановна их вместе.

Дом не бросали, чинили, облагораживали, а после распада страны, Володя с Людой и стариками перехали в деревню.

Владимир стал фермером, Люда научилась варить такое варенье, по рецепту свекрови и сыры на продажу, но…Это же совсем другая история.

С портрета в большом доме который отстроил Владимир, смотрит, тихо улыбаясь Володина мама…

Автор  Мавридика д.