— Я растила Алема одна. — Рассказывала Елена Сергеевна. Мы сидели за столиком кафе, Амелия играла с детьми на расположенной тут же детской площадке. Арина, увидев нашу мирную встречу, издалека показала, что уходит и позвонит позже. Так что никто не мешал мне слушать рассказ матери Алема.
НАЧАЛО — ЗДЕСЬ
— Познакомились в институте. К нам приезжало на учёбу много иностранных студентов. Отец Алема понравился мне сразу. Он отличался от других, или мне так казалось тогда, потому что я была влюблена, не знаю. Мама всегда внушала мне, что все отношения должны быть только после свадьбы, и я внутренне соглашалась с ней. Но когда влюбилась по-настоящему, все увещевания и моральные устои остались там, по ту сторону цветущей сирени и кружившего голову весеннего ветра. После сессии отец Алема уехал на родину, а осенью после его возвращения мы планировали пожениться. Тогда уже были разрешены браки с иностранными гражданами, и мы мечтали о свадьбе.
— Он не вернулся? — Тихо спросила я.
— Не вернулся. — Грустно ответила она. — В деканате сказали, что документы были отозваны. Тогда я думала, что он просто испугался и бросил меня, чувствовала себя виноватой перед мамой, бабушкой, даже, представляешь, перед своей страной. Такое раньше было воспитание. Мне было безумно стыдно перед окружающими, словно я выпачкалась в грязи, и все это видят. Но потом родился Алем. Знаешь, почему я назвала его так? Потому что его отец мечтал об этом имени. И я назвала, несмотря ни на что, даже на кажущееся предательство.
— Которого на самом деле не было?
— Ты умная девочка. Не было. Просто отец Алема погиб, как теперь и мой сын. Вот и скажи после этого, что не бывает одинаковых судеб. А мне пришлось несладко. Думаю, как и тебе. Мама ругала меня, плакала, проклинала тот день, когда мы встретились с отцом Алема, но она любила внука, любила меня. Жаль, ушла рано, заболела ещё в начале девяностых. А тогда такой бардак был в стране… Её не вылечили. Ко мне же всегда все относились по-разному, кто-то зло и с ненавистью, кто-то с добром. А я всю свою жизнь безумно боялась за сына. Одни скинхеды в своих тяжёлых гриндерсах чего стоили. Алем тогда был совсем ребёнком, но кого и когда это останавливало. Даже когда их движение угасло, находились те, кто старался унизить, избить. Поэтому я заставила его заниматься спортом.
— Алем был очень смелый. — Едва выговорила я, слёзы подступали. — Он не побоялся выйти против троих, когда нас начали оскорблять. Меня начали…
— Трудно быть не таким как все. Надо обладать чувством собственного достоинства и особой внутренней силой. У Алема всё это было. И у тебя тоже есть, я вижу. Иначе он не выбрал бы тебя.
— Он рассказывал обо мне?
— Совсем немного. Обещал познакомить нас, как только официально сделает тебе предложение. Меня не было в стране. Я ведь не успела рассказать. В тот момент, когда я была почти в отчаянии, меня разыскал брат моего жениха, дядя Алема. Он очень помог нам. Деньгами, связями, поддержкой. Даже приглашал покинуть страну. Но Алем не захотел, представляешь? Заявил, что родился здесь и здесь будет жить. А я… Я в одну из поездок к родственникам его отца встретила свою судьбу. Он не темнокожий, у него испанские корни. Но мы встретились, и нам хорошо вместе. Жизнь иногда подбрасывает неожиданные сюрпризы. Когда произошла эта авария, мы были в очередной поездке.
Она замолчала. Я смотрела, как эта хрупкая женщина борется с чувством вины в том, что её не было рядом, когда беда случилась с её ребёнком.
— Вы ничем бы не смогли помочь. Алем погиб сразу.
— Знаю. Мне сказали. Я находилась в шоковом состоянии, мне даже в голову не пришло, что вы могли вместе ехать в этой машине.
— Почему вы решили разыскать меня?
— Это странно, но в последнее время мне часто снится сын. Никогда не снился. Я молилась, просила возможность ещё хоть раз увидеть своего мальчика, но нет. Впрочем, немудрено. Полтора года на антидепрессантах. Я жила через силу. Потом немного успокоилась. А сейчас вижу его. Он приходит, смотрит и молчит. Я не понимала, думала, может быть, надо навестить могилу. Мы похоронили его рядом с моими мамой и бабушкой. И уже здесь, в городе, приехавший навестить меня его приятель, вспоминая Алема, снова рассказал про ту аварию. Упомянул, что ты одна выжила тогда. Для меня это стало неожиданностью, ведь когда мы приезжали на похороны, я об этом не знала. Я подумала, вдруг тебе нужна помощь. Вдруг для этого мой мальчик приходит ко мне в сновидениях. Выяснить, где ты работала, было нетрудно. Вы ведь вместе были на переговорах. А потом у тебя на работе узнала про декрет. Не надо быть гением, чтобы сложить два и два. Юля, я так боялась, что у меня никого не осталось в этой жизни. А тут такая радость. Две родные девочки.
Она заплакала беззвучно, стесняясь, а я гладила её пальцы и замирала от жалости, зная, что она чувствует сейчас.
— Я сделаю всё, чтобы моя внучка выросла счастливой. — Елена Сергеевна вытерла слёзы. — Теперь у меня снова есть цель в жизни.
— Только не забирайте её у меня. — Вырвалось невольно из глубины подсознания. Тогда я чувствовала природный животный страх за своего ребёнка и не смогла удержать эту фразу внутри.
Она подняла на меня заплаканные глаза.
— Да что ты! Как могла подумать такое? Девочка моя. Никогда и ни за что. Позволь мне просто немного помогать вам, заботиться. Надеюсь, твоя мама не будет против?
— Не будет.
Видно, что-то такое было в моём тоне, что Елена Сергеевна посмотрела на меня очень внимательно.
— Она не любит Амелию?
Я покачала головой.
— Она даже ни разу её не видела. Амелия называет бабушкой нашу соседку. А родственницами ей стали мои подруги.
— Понятно. — Мать Алема ничего не спросила больше. — Что ж, бывает и так. Моя мама кричала, ругалась, даже огрела меня пару раз тряпкой, но приняла. И сына моего приняла тоже. Как же нелегко пришлось тебе, Юля.
— Пережила. — Я усмехнулась. — Человек привыкает ко всему.
— Но так нельзя. Нельзя жить без поддержки, без любви.
— У меня есть поддержка. — Мягко возразила я. — Мир не без добрых людей. И они очень помогли нам с Амелией и продолжают помогать.
— Прости, что спрашиваю, Юля. А мужчина? У тебя появился кто-нибудь?
— Нет. И вряд ли появится.
— А вот это неправильно. — Она уже не плакала, смотрела на меня задумчиво. — Ты молодая, красивая женщина. Нельзя хоронить себя заживо. Алем бы не одобрил этого.
— У меня есть дочь. — Упрямо возразила я. — И я смогу принять только того, кто сумеет принять моего ребёнка. Иначе никак.
— Понимаю тебя. Мы с Карлосом познакомились, когда Алем был уже почти взрослым, и они сразу нашли общий язык. Но всё равно, обещай мне, что не станешь противиться, если вдруг встретишь того, к кому вновь испытаешь чувства. А с Амелией я всегда помогу. Знаешь, я уговорила Карлоса пожить пока здесь. Мы и раньше часто проводили время в России. Они с Алемом работали в одной компании.
Мы ещё долго разговаривали о том, о чём должны были поговорить ещё несколько лет назад, но тогда это так и не случилось.
Амелия давно вернулась и сидела тихо, котёнком прижавшись к моему боку.
— У меня теперь тоже будет две бабушки? — тихо спросила она. — Бабушка Тоня и бабушка Лена?
— Да, милая.
— Хорошо. — Дочь широко улыбнулась. — Теперь скажу в садике, что у меня тоже две бабушки!
Мы с Еленой Сергеевной переглянулись, и я заметила, что глаза её вновь наполняются слезами.
— Не надо. — Попросила я. — Теперь всё будет хорошо. Хотите, вместе придём забрать Амелию из детского сада?
— Я хочу, мамочка! — Амелия вскочила. — Бабушка Лена, ты придёшь за мной?
— Приду, конечно, приду, моя хорошая.
Она обняла мою дочь и благодарно улыбнулась поверх её пушистых смоляных кудряшек.
Я выдохнула. Теперь у моей малышки точно был родной человек, который, случись что… Да, признаюсь, я думала об этом. Будучи уже однажды на волосок от гибели, не раз переживала, что если вдруг Амелия, не дай бог, останется без меня, то что с ней будет тогда. Тётя Тоня — чужой человек, да и возраст… Арина и Ксения, наверное, не бросили бы девочку, но сомнения всё равно иногда закрадывались в мою душу. А теперь, глядя на то, как нежно прижимает к себе внучку Елена Сергеевна, я наконец-то была спокойна. Кроме меня у моей дочери появился надёжный тыл.
* * * * *
Чуть позже я познакомила маму Алема с Антониной Михайловной, Ариной и Ксенией. Мне показалось, что тётя Тоня отнеслась к ней ревностно, но держалась приветливо, а Елена Сергеевна ни единым словом не подчеркнула, что приходится Амелии родной бабушкой. Вскоре они, несмотря на разницу в возрасте, нашли общий язык и общались вполне миролюбиво.
Амелию также познакомили с Карлосом. Он оказался весёлым и шумным, любил дурачиться, и Амелия пребывала в настоящем восторге от своего нового «дедушки». Я хотела, чтобы она называла мужчину по имени, но он замахал руками.
— Я совсем за! Мне очень нравится быть дедушкой! У нас это называется «абуэло». А внучка — «ньета». Я в восторге от такой ньеты, как Амелия!
— Как она тянется к Карлосу. — Заметила Елена Сергеевна. — Видно, что малышке не хватает отца.
— Конечно. — Я опустила глаза. — Знаете, больше всего мне горько, что Алем даже не успел узнать, что у него будет ребёнок. Я и сама в тот момент не знала. Потом уже врач сказал, в больнице.
— Я думаю, он знает. Теперь знает. Если там есть иной мир. Мне очень хочется думать, что есть.
Однажды позвонил Олег.
— Юля, я могу приехать?
— Привезёшь Анечку?
— Нет. Сам хотел заехать. Надо поговорить.
Я замешкалась. Не то чтобы боялась испортить отношения с сестрой. Они и так были безнадёжно испорчены. Я видела, как Олег относится ко мне, и боялась этого. Есть вещи, которые нельзя допускать никогда.
— Хорошо.
Он приехал, привёз Амелии куклу, покатал её на плечах. Она взахлёб рассказывала ему про бабушку и дедушку, показывала подарки, пока я не успокоила её немного и не попросила порисовать в комнате на время нашего разговора. Дочь послушно кивнула.
— Я нарисую дяде Олегу бабушку и Карлоса. Он ведь никогда их не видел.
— Договорились. — Олег провёл рукой по её кудряшкам. — Я очень хочу посмотреть.
Мы ушли на кухню.
— Как много потеряли в этой жизни твои родители. — Олег подошёл к окну. — И продолжают терять.
— Это был их выбор. О чём ты хотел поговорить?
— У Ани скоро день рождения.
— Я помню. Уже купила подарок. Передашь?
— Я не об этом. Аня очень хочет, чтобы вы с Амелией пришли к ней на праздник. Она просто бредит этим.
— Аня очень умная и чуткая девочка, Олег. Но она ребёнок. А мы с тобой взрослые и понимаем, что будет, если мы с Амелией там появимся. Анечкин день рождения будет безнадёжно испорчен.
— Юля, но это несправедливо. Ни ты, ни Аня, ни тем более малышка не виноваты в глупости взрослых людей, в нашей глупости. Тем более, мне кажется, что, кроме вашей мамы и, пожалуй, Надежды, все остальные давно поняли собственную неправоту.
— Не суди по себе или Ане, Олег. Я не готова…
— Не готова не бояться чьего-то мнения?
— Не готова к тому, что мою дочь могут унизить.
— Ребёнка?! Юля, но это нереально.
— Я даже не знаю, что есть реальность, Олег. Для меня реальностью стала пустота вокруг, когда отвернулись родные люди.
— Но эту стену надо когда-то ломать. Я не хочу, чтобы у Ани были такие же отношения с сёстрами, как у вас между собой.
— Ты только сейчас это понял?
— Лучше скажи, опомнился. Я ведь вижу, как Аня тянется к тебе, к малышке. Что, если однажды её тоже предадут?
— Смею тебя уверить: это буду не я.
— Я знаю. Юля, я прошу: давай попробуем. Попробуем всё изменить. Время идёт, наши дети растут. Кто поможет им, если не мы?
Я не хотела. Мне было больно, обидно, страшно. В тот момент я живо представила взгляд своей мамы, скривившиеся губы сестёр, виновато отвернувшегося отца. Но есть ещё Кира и Полина, которым неизвестно чего наговорили за это время, есть Аня, которая всем сердцем хочет, чтобы мы помирились с её мамой…
— Я не знаю.
— Подумай, Юля, я тебя очень прошу. Праздник будет проходить в детском центре…
— Дядя Олег, иди, я нарисовала! — Раздался звонкий голосок Амелии.
— Иду. — Он вышел из кухни. — Здорово! Это, наверное, бабушка. Хотя какая же бабушка, настоящая принцесса, молодая и красивая.
— Это такая бабушка Лена. А дедушка Карлос тебе нравится? Смотри, какие у него волосы.
— Как у тебя?
— Нет! — Я услышала, как засмеялась Амелия. — Другие, гладкие. А ещё он делает хвостик, такой смешной, как у девочки, только маленький. Он говорит, что я его ньета. Знаешь, что это такое?
Я слушала её весёлую болтовню и на сердце было тяжело, а голова пухла от мыслей. Я не знала как мне поступить. Правда, не знала.
…ПРОДОЛЖЕНИЕ — ЗДЕСЬ >