А однажды пришлось поехать к бабе Клаве самой Тасе – срочно отвезти какие-то там семена и лекарства. У бабы Клавы – опять спина. Встретила она ее очень тепло, расцеловала, поворчала, что давно не приезжала.
НАЧАЛО — ЗДЕСЬ
Они пили чай, говорили о жизни, растирали спину.
Провожая, баба Клава указала на пса.
– До того скучает по Юрке, аж заболел. Как имя его услышит – глаза тоскливые-тоскливые. Ой, – махнула она рукой, – И я скучаю.
«И я» – чуть не вырвалось у Таси, но она сдержалась. Нет-нет. Это просто кажется. Она с Леонидом, и это уже определено.
В письме Юре летом она написала, что очень хочет остаться ему другом, он тогда так и не ответил на это письмо. Он написал бабе Клаве, что приезд его домой в отпуск отменяется, и Тасе всё стало ясно – он не хочет встречи. Он прав. Меж ними не может быть дружбы. Она даже не представляет, как сообщила б ему о том, что полюбила, о своей свадьбе. Нет. Это была не дружба. Уже не дружба …
Она попрощалась с бабой Клавой и направилась к оврагу, чтоб нырнуть под трубу…
Тут-то, на улице, и встретились они с Ольгой. Нос к носу, обе мельком взглянули друг другу в лицо, обе прошли мимо несколько шагов и одновременно оглянулись.
Ольга была одета с шиком – кокетливая рыжая искусственная шубейка под леопарда, джинсы, сапоги на каблуке, выбеленные волосы, завивка. Тася поэтому и прошла мимо – не сразу узнала.
– Оля?
– Тася… Привет.
– Привет.
– А ты чё тут? – Оля мельком оглядела Тасю – привычка так оценивать всех. Серое полупальто с цветным шарфиком, черный берет, черные брючки, коса по спине – ничего неожиданного, стиль интеллигенции, но бедненько. Ей опять хотелось возвысится над Таськой.
– А я бабу Клаву навещала, лекарство привезла. Приболела она.
– Ааа… , – Оля все равно не очень поняла, зачем Тася здесь. Она же – с Леонидом, вроде, так зачем ходить к бабке Юры? – Узнаю тебя. Благородная. Ну, а вообще, как жизнь?
И Ольга подумала: нет, оказывается их полудружба-полусоперничество никогда не прекращались. Ей очень хотелось услышать, что Таська сейчас расскажет. Посмотреть – как будет изворачиваться, как стыдно ей будет, что флиртует она с ее бывшим мужем, отцом ее дочери.
Ольга давно не виделась с Тасей. Она ее совсем забыла.
Тася улыбнулась ей спокойно и просто.
– Я очень рада нашей встрече, Оль. Жизнь… Жизнь идёт. Учусь и работаю. Нелегко, но в целом все хорошо. А у тебя уже дочка. Это же так прекрасно!
– Да, растет… , – Ольга немного растерялась от этого прямого и мягкого ответа, махнула на дом, – А я вот своих навещаю. А дочка с бывшим сегодня, с Леонидом.
– Я знаю. Он звонил, говорил, что забрал Танюшу. Ты же в курсе, что мы встречаемся, Оль?
И сказано это было так легко.
– Конечно. Я в курсе всего, что касается моего бывшего мужа. Хотя и не сильно интересуюсь. У меня теперь своя жизнь. Я же в Туле теперь … квартира у меня хорошая, обставленная. Работаю. В общем, жить стало лучше, жить стало веселее. Может и замуж выйду скоро…
– Ооо … Это хорошо. А как дома? Как мама?
– Да ничего. Живут. Машка выросла совсем. Кстати, спасибо тебе за вещи, за одежду.
– Да что ты! Не за что. Это отцу твоему спасибо – он так помог нам при переезде.
– Отец?
– Да-а. Он и вещи разбирал, перевозил, и в новой квартире много чего сделал нам. Если б не он тогда, и не знаю, как бы справились.
– Да? Ну хорошо. А мать ничего не говорила. А тетя Люда как? – надо ж тоже было спросить о матери.
– Неплохо. Вернулась к музыке, преподает.
– Преподает?
– Да. Учеников много.
Они поговорили ещё об одноклассниках. И Ольга удивилась, что Тася так много знает. Она поддерживает отношения, перезванивается и переписывается со многими из класса.
Девчонки почти все повыскакивали замуж, у многих – уже дети.
– Ну, а вы-то когда с Леонидом оформите свои отношения? Собираетесь?
Тася стушевалась, опустила глаза.
– Я не знаю, Оль.
– Не торопится что ли предложение делать, гадёныш? Он такой, – Ольга была обижена за машину. Это была ее мечта – иметь машину, а тут «бывший» приобрел. Значит, явно скрывал от нее доходы.
– Да нет. Он не против, но я ещё и сама не решила. А ты как думаешь?
Ольга усмехнулась внутренне. Господи, нашла у кого совета спрашивать! Совсем дура! Что она думает? Да понятно что – ненавидит ее за это. А когда станет она его женой, будет ненавидеть ещё больше.
Ольга, конечно, уже понимала, что Леонида она не вернёт. Будет ли он с Тасей или ещё с кем. Но пока он ещё был свободным, он все равно принадлежал ей и дочке, а как только женится, как заведет другого ребенка – пиши «пропало».
– Иди! – ответила с усмешкой, – А чё? Он с машиной теперь. И квартиру получите сразу. На заводе его точно не обделят, – Ольга распылялась всё больше, – Да и с Гришкой он твоим – одна шайка-лейка. Пусть Полька вещами поделится, она там много чего навезла из-за бугра.
– Да я серьезно, Оль.
– Ты дура, Тась? Как была дурой наивной, так и осталась. Ты у кого спрашиваешь? У бывшей жены. Нормально, да? Чего тебе сказать? Что ненавижу я тебя? Что видеть не могу? Пошла ты знаешь куда…, – Ольга развернулась и зашагала прочь.
Тася посмотрела ей в спину недоуменно и тоже пошла дальше. Да, глупо. Господи! Зачем они вообще заговорили о Леониде? Зачем? Все же хорошо шло…
А Ольга зашагала слишком размашисто и зло, и вдруг подвернулся каблук, больно стрельнуло в щиколотку. Она ойкнула, задышала тяжело, остановилась, посмотрела назад. Таська уже спускалась к оврагу.
Не так все должно было быть! Не так! Она опять делает всё неправильно. Вот сейчас она уйдет, и ничего уже не исправишь. Ничего!
Ольга задрала голову вверх, сморщилась от солнечных лучей и взвыла от злости непонятно на кого.
– Та-аська! Таська! – крикнула, что было сил.
Ветер дул в ее сторону, Тася шла все дальше. Ольга попробовала наступить на ногу – было больно, но полупрыжками двигаться возможно. Она заковыляла, запрыгала назад.
– Заславская! Таська!
Наконец, Тася оглянулась, пошла навстречу ей. Ольга уцепилась за забор.
– Что случилось, Оль? Нога?
– Да погоди ты с ногой, – махнула Ольга, – Ты прости меня. Не подумай, что я против тебя и Леньки… Это ж я его у тебя увела.
– Ну, что ты…
– Погоди. Дай сказать, Тась. Я… Я виновата перед тобой. Завидовала всю жизнь. Всему. Ну, ты знаешь. Отцу твоему завидовала. Мечтала, чтоб и мой был такой же. Даже доказывала ему чего-то… Он ведь не долюбливал меня, да? Только честно…
– Оль…
– Ладно. Ты все равно не скажешь. А у меня тоже папка был. Родной. Тоже меня на руках таскал, любил, баловал. Я маленькая была, но боготворила его. Весёлый такой, шебутной. А однажды что-то меж родителями произошло, начали расходиться. Он напился, повесил меня на крюк в сарае и … вместо боксерской груши…
– Ты… ты никогда не рассказывала, – Тася была ошарашена.
– Ага. За то, что мамка ему изменила – и вроде как беременная от другого. Мстил. Закрылся изнутри, мамка орала, бегала вокруг сарая. Сосед прибежал, дверь взломал, избил его до полусмерти, а меня в дом притащили…, ну, потом в больницу. Ребро у меня было сломано, синяки на всем теле, на лице – живого места нет. Соседа судили долго, потому что отец умер в больнице. А потом посадили. Это и был новый мамкин ухажёр, мой отчим.
– Оля…
– Да не жалей. Я уж сама себя достаточно нажалела. Всех их всю жизнь винила. А в чем? Вот сейчас думаю – в чем они передо мной виноваты? В том, что отец – сволочь? А том, что миллионы не смогли заработать? В том, что детей вышло трое?
Тася молчала. Что тут скажешь?
– Слушай, Тась. Я тебе скажу кое-что, а ты уж сама решай. Лёнька нормальный. Не знаю умеет ли любить всем сердцем, но нормальный. Но вот кто тебя любит всем сердцем и по-настоящему, так это Юрка.
– Юрка? А ты откуда…?
– Я писала ему, одно письмо, потом второе. Хотела возобновить отношения. Я ведь не знала, что он с тобой встречался. Честно, Тась, не знала. А он письмо мне написал. Да такое… Ох, и злилась я на тебя опять! – Ольга рассмеялась как-то совсем грубо, как смеются ведьмы, – Думаю, да что ж у меня эта Заславская поперек всей жизни стоит?! Сколько можно! А ведь это не ты, это я поперек твоей жизни влезла. Я и в медицинский назло тебе пошла. Ненавижу медицину, – она прыгала, держась за забор, кудряшки ее пружинили, нога разнылась, – А я… Я детство наше вспоминаю, Тась. Как дружили, как учились. Пусть соперничали, но ведь как без этого… А потом… Ку-уда все делось, Та-ась? – последнюю фразу Ольга говорила сквозь слезы, она расплакалась, повисла на заборе.
Ольга подхватила ее на плечо.
– Так! Пошли, надо посмотреть ногу. Не реви! Не реви, говорю!
– А ты не команду-уй. Хо-очу и реву, – Ольга повисла на ней.
Они доковыляли до скамьи во дворе одного из бараков, сняли сапог, Тася начала трогать ногу, Оля ойкала.
– Думаю, вывих. Но рентген нужен, – уселась Тася рядом.
– Я тебе письмо отдам от Юры. Там адрес. А дальше уж сама решай.
– Нет, письмо не надо. Оно – не мне.
– Оно не тебе, но всё о тебе. Он живёт тобой. Он, дурак, и не женится никогда из-за этой любви к тебе. Я б мечтала о такой любви, Тась. Я опять тебе жутко и страшно зави-идую, – протяжно говорила Ольга.
Тася повернула голову к подруге, Ольга тоже медленно повернулась к ней.
– Знаешь о чем я думаю? – спросила Ольга.
– О чем?
– О том, что завидуя хорошему, можно и самому стать вполне неплохим.
Они обе улыбнулись и вдруг не сговариваясь обнялись и обе разрыдались – до красных носов, соплей, припухлости глаз и дурацких «прости».
***
***
Юра сидел на камне перед лобовой броней танка, никак не мог расслабиться, в ушах по-прежнему звенело от моторного и гусеничного грохота, и казалось: он все еще ведет роту навстречу неизвестности.
Контрольные учения были закончены. Поле, такое белое с утра, припорошенное снегом, сейчас превратилось в чёрное месиво. Танки грязи не боятся. Всегда после занятий у него было недовольство собой, анализировал – что не так было сейчас. За такой отдачей уходила душевная боль.
Его бойцы курили неподалеку от машин, собравшись группками, разговаривали громко и оживленно. Так, как обычно говорят полуоглохшие от многочасового, непрерывного гула железа.
– Ну, лейтенант даёт! Аж ветер свистел. А я за ним, как вжал…, – донес до него ветер.
Он посмотрел на вышку. Что там скажут старейшины?
Их не особо хвалили, но и не ругали. От командира части похвалу услышать было сложно, но по выражению лица было понятно – доволен.
Танки направлялись в часть, возвращались колонной в парк узкой дорогой среди сплошных садов, и колонна растянулась, месила грязь. Юра – во главе, в первом танке.
Они все устали, были грязны, предвкушали скорый отдых. Осталось подняться в гору, и вот уж КПП парка. И вдруг головной танк встал. Уж потом прозвучала команда остановки колонны.
Люк первого танка открылся и оттуда выскочил Юрий. Он спрыгнул с брони и, скользя по грязи, побежал куда-то в сторону.
– Чего это? Обалдел что ли лейтенант? – во втором танке шла беседа.
– Ох, полковник будет зол! Прям на горе… Да и команда была – безостановочно.
– Может приспичило?
– Дурак… Ой, да там девушка! Вон, смотрите.
Юрка скользил по грязи и ничего не понимал. Снится? Наверное… Кончились учения, он устал, нахватался газов так, что теперь галлюцинация. В танковую щель он увидел ее – Тасю. Ее коричневая длинная шуба с поясом, пушистая шапка… Он просто остановил колонну, бежал к ней, как во сне.
Люки следующих танков пооткрывались тоже, показались головы танкистов.
А он, когда подбежал, встал колом в полуметре от нее. Она смотрела на него и улыбалась. А потом протянула руку к его лицу, вытерла грязь из-под его глаз.
– Юрка, ты чумазый такой. Ну, здравствуй. Я приехала к тебе.
Он слышал этот голос как будто вдали. Шлемофон, а ещё они все немного оглохли. И опять ему казалось, что он спит. Он стоял, молчал и смотрел на нее.
– Ступай, – махнула она, – Смотри, тебя ждут.
Но он стоял перед ней, обалдевший, оцепеневший, не двигался. Тогда она сама развернула его и подтолкнула. Так, как когда-то толкала с кухни – мыть руки. И он шагнул обратно к машинам. И тут услышал голос замполита, он торчал из третьего танка.
– Командир! Ну, ты чего?! – и ещё кто-то свистнул.
И тогда Юрка проснулся, он развернулся и с размаху схватил Таську в объятия. И ничего, что обнимал он ее впервые, ничего, что на виду у всех, что пропах он солярой и железом.
Она приехала! Она его любит!
Она взяла его за шлемофон руками и прижалась губами к его губам. Всего на мгновение. Но над танками разнеслось «Ура!», вверх полетели шлемофоны. Тася рассмеялась. А Юрка так и не мог произнести ни слова.
– Я люблю тебя Юр, и знаю, что и ты меня любишь. Вот и приехала тебе это сказать. А теперь – ступай, ступай, а то…, – она смеялась, глядя на колонну.
Он уходил, он оглядывался на нее, а она махала рукой, чтоб уже шел быстрее.
– Ступай. Я не убегу… Я дождусь тебя, Юра!
А потом мимо нее с мощным ревом неслась колонна танков, и бойцы зачем-то отдавали ей честь.
Тася махала им рукой и было ей в этот момент абсолютно ясно, что сделала она правильный выбор.
***
Друзья, вот и все… На этом история «Зависть» окончена. А может окончена до поры до времени. Как знать…
Иногда мне кажется, что автор, его герои и читатели живут синхронно … И непонятно, кто тут – главный)
Пишу для вас … Ваш Рассеянный хореограф