Внука Самойловы любили, но не давала покоя мысль, что слишком рано родила Аля. Больше всех об этом думала Зоя Ивановна, когда рассматривала лицо ребенка. К осени Андрюша заметно подрос, хотя еще и не умел ходить. Агукал что-то на свое языке и пытался произносить первые, если не слова, то что-то похожее на них.
НАЧАЛО — ЗДЕСЬ
К удивлению всего семейства Субачей первым словом было «папа», а потом уж «мама». Александр обрадовался, и еще больше тянулся к сыну. Последнее время, пожалуй, это единственное, что могло обрадовать его по-настоящему.
— Саша, ты поешь, потом поедешь, — Зоя Ивановна, встречая сына, звала домой, старалась накормить, понимая, что не все ладно у него с Алей. Она давно уже порывалась начать разговор про внука. Да, она считала Андрюшу внуком, и они с Николаем по-своему любили мальчика. Но отмалчиваться, когда много вопросов, связанных с его рождением, она не могла.
То, что ребёнок, явно, не в их родню, это понятно ей. Но и на Субачей мало похож. Она мучилась догадками и хотела все выяснить, но опасалась, потому что был случай, когда оговорили одну женщину в селе, а потом оказалось, что не изменяла она, а семья распалась.
Вот и боялась Зоя, как бы дров не наломать, тут ведь осторожно надо. Но с сыном хотела поговорить.
Она смотрела, как он ест сидя, за столом в родном доме, где родился и вырос, и ее сердце в этот момент «плакало». Больно было за сына, понимала, что женился он случайно.
— Саша, ты мне скажи, как тебе живется… не поторопился ли ты?
Санька за это время стал выглядеть взрослее и почти не улыбался. Он отодвинул тарелку. – Спасибо, мам, как всегда вкусно. – Потом посмотрел ей в глаза. – Честно? Моя это ошибка. А ведь бабуля меня предупреждала…
— Какая бабуля?
— Ну баба Фрося.
— Сынок, ты пугаешь меня, померла ведь бабушка.
— Мам, да это я прошлое вспомнил, ты не бойся, нормально у меня все с головой. Предупреждала она, чтобы не пил. Да я и не пил почти, но однажды просто за компанию… вот теперь до сих пор подняться не могу. В общем, я так скажу: живу с Алей, потому что сын, тянется он ко мне, пусть подрастет немного, а потом… разведусь… не люблю ее, все меня раздражает, и это хозяйство Субачей видеть уже не могу.
— Ой, Саша, сына, говоришь, любишь, а ведь раненько Аля родила мальчонку, я все считала и никак не сходится.
Санька, сложив руки на столе, опустил голову. – Как бы там ни было, Андрей мой сын. Нет у него другого отца, кроме меня. Отвечаю за него.
Зоя проводила сына с тяжелым сердцем, поняла она, что он тоже догадывается, но не может бросить ребёнка, пусть даже и чужого ему по крови.
Зимой стало немного свободнее, и Александр больше времени проводил с сыном. Это с его рук он сделал первые шаги, это к нему он тянулся, приплясывая и смеясь, это Санька мог легко покормить его, в то время как другим не давался, отворачиваясь.
Аля после той ссоры немного успокоилась, но отношения у них были натянутые.
Весной Александр снова стал пропадать на усадьбе, вкладывая много сил, чтобы скорей переехать в новый дом. Зоя Ивановна вместе с мужем даже огородик там вспахали, бросив несколько ведер картошки, да мелочевку.
Василий и Клавдия обещали дать часть своего хозяйства, но Аля, к радости Саньки, отказалась наотрез.
— Вы хотите мне еще корову навялить? Мне бы вон с ребёнком справиться. Не собираюсь я в навозе копаться, так что оставьте себе.
— Ну хотя бы курочек, — предложила Клавдия.
— Пять всего, и хватит.
Летом переехали в новый дом, и еще запах стройки не выветрился.
Субачи удивились, что дом оформили не на Саньку, а на Зою Ивановну. Клавдия поджала губы и обидчиво опустила глаза, а Василий не скрывал своего словесного возражения.
— А на каких правах Алевтина там будет жить? — спросил он.
— На правах моей жены, — ответил Саня.
— На птичьих правах она там будет, — сказал Василий, — чуть что не так, сразу вылетит. Правильно я понял?
— Послушай, сват, если у детей все ладно, какая разница, на ком дом.
— Не-ееет, есть разница, — Василий сощурился и пригрозил пальцем, — это получается, дом ваш теперь.
— Ну так мы его и строили, — резко ответил Николай, — вы отказались. Был такой разговор? Был. И хватит уже, пусть живут. А мы не вмешиваемся.
Субачи сильно обиделись, и остались при своем мнении. Аля тоже насторожилась, почему это дом не на Сашку записан, и пыталась влиять на него. – А что это мы как приживалы теперь, строили-строили и живем на птичьих правах.
— Строили мои родители, им и распоряжаться, надо будет – перепишут.
— Когда?
— Понятия не имею. Что тебя не устраивает?
— Нет, мне интересно, с чего это вдруг обещанный дом на себя записали?
— А чего это ты вдруг так рано родила? – спросила Александр, и сам не ожидал, что этот вопрос сорвется у него с языка.
Лицо Али покрылось красными пятнами, впервые муж задал столь неудобный вопрос.
— Саша, ты же знаешь… Андрюшка раньше родился… ты вспомни, как я тяжело ходила, вспомни, как потом мне тяжко было…
— Я помню, как ты ходила, а еще помню, когда у нас все было… или не было? – он посмотрел ей в лицо впервые придирчиво, будто требовал ответа.
— Ты меня в чем-то подозреваешь? А может ты забыл, как в клубе танцевали, как на берегу целовались? А как во времянке нас родители застали – это ведь ты помнишь? Она отвернулась, уткнулась в полотенце и плечи ее затряслись. – Спасибо. Я ему сына родила, а он мне допрос утроил.
— Плакать перестань. Как только скажешь против шерсти, так сразу в слезы, ну невозможно с тобой разговаривать.
— Потому что когда задаешь такие вопросы, мне обидно.
— Ты начала про дом спрашивать, ну и я в ответ. А теперь хватит, Андрюшка вон на нас смотрит. – Он подошел к сыну и взял его на руки.
Новый дом не принес Саньке спокойствия и радости. Нет, он, конечно радовался, что достроили, что есть теперь свое жилье, которое начинали с первого колышка, но счастлив он не был.
Уже несколько раз видел Женю, и надо сказать, намеренно проезжал как можно ближе к школе. Два раз они разговаривали возле магазина, встретившись случайно. Он стоял рядом с ней и невыносимо хотелось обнять эту девушку, и уже который раз вспомнилась их встреча на почте, хотя это было давно, и они вместе смеялись, подмечая каждую деталь той встречи.
К концу сентября выдался редкий выходной, ведь уборочная страда идет, и в этот день Санька сел на мотоцикл и поехал на свою любимую Журавлиную горку.
Он может и не поехал бы, но Аля снова стала ворчать на него, намекнув, что его видели с Женей.
— Мне вообще ни с кем не разговаривать? – спросил он
— А почему именно с ней? Ты забываешь, что у тебя семья, сын у тебя, а ты похохатываешь с какой-то девкой.
— Она не девка, а учитель, может и нашего Андрюшку учить будет, когда время придет.
— Уже заступаешься? Может она тебе нравится?
— Может! – Санька со злости быстро схватил куртку и вышел, хлопнув дверью.
Вот тогда он и поехал на горку.
Уже пропала сочность травы, и вокруг вместо изумрудной зелени будто раскинулось огромное рыжее покрывало. Стебли подсохшей травы колыхались от легкого ветерка, но дождя не было, и только тучи разрозненно перемещались.
Он оставил мотоцикл и стал подниматься. И лишь теперь увидел одиноко лежавший велосипед в траве, огляделся и заметил немного в стороне девушку – это была Женя.
Никогда он так быстрот не бегал, разве только в армии, во время марш-броска.
— Вот это совпадение! Ты тоже здесь?
— Как видишь.
— А ведь мы не сговаривались, я вообще не собирался, а потом вдруг захотелось приехать сюда, тут хорошо, вольготно, ветер такой свежий… — он посмотрел на нее, она стояла в легкой курточке. — Тебе не холодно?
— Пока нет.
Он все равно снял свою куртку и быстро укутал ее как ребёнка, не дав опомниться.
— Ну зачем? Мне не холодно… хотя ты очень заботливый… я тоже не собиралась, а потом почему-то захотелось поехать, давно тут не была.
— Я тоже давно не был.
Они стояли рядом и молчали. Ему вдруг пришло в голову, что она – такая молодая и красивая – может запросто выйти замуж. И что тогда? Эта мысль пугала его. Он взял ее за плечи и осторожно, с небольшим усилием притянул к себе. Потом закрыл своей спиной от ветра и стал целовать ее лицо. Она пыталась ускользнуть, но не получалось. Наконец она прошептала: — Пожалуйста, не надо.
И он, задохнувшись от ее нежных губ, оторвался с усилием, поднял голову и посмотрел в небо, не отпуская ее. – Хорошо, не буду, все, как ты скажешь.
И вдруг увидел клин. – Женя, Женя, смотри, журавли летят!
— Где?
— Да вон же.
— Ой, правда! Как красиво летят, это они от нас улетают, — сказала она с грустью.
— Весной вернутся, надо только дождаться.
— Эге-гей, — закричала Женя, — возвращайтесь!
А потом они, взявшись за руки, побежали, будто хотели догнать эту стаю. Запыхавшись остановились и рассмеялись.
— Ну мне пора, — сказала она и села на велосипед.
— А я на мотоцикле.
— Ты быстрее.
— Нет, я не поеду быстро, я буду ехать за тобой. – И он сдержал обещание, и до самого ее дома ехал за ней медленно, иногда обгонял и делал круг, улыбаясь ей. Так он проводил Женю до самого дома.
А потом вернувшись к себе, уже не хотелось ничего выяснять с Алей, не хотелось ругаться, и он принял решение развестись.
— Аля, сядь, поговорить надо. – Позвал, когда уложили сына. – Ты сама, наверное, поняла, что мы поторопились, нет у нас жизни, нам развестись надо.
Алевтина сидела как каменная, слушая его. – Ты хочешь нас бросить?
— Послушай, я не бросаю сына, я буду часть зарплаты отдавать…
— Нам значит во времянку возвращаться?
— Ты можешь жить пока здесь, а я у родителей поживу, могу хоть завтра уйти. И не надо времянкой меня пугать, если захочешь вернуться к родителям, то у вас большой дом, тебе есть, где жить.
— Я сегодня у врача была, мне надо обследоваться.
— Что случилось?
— Пока не знаю, но надо провериться, так мне сказали, неважно себя чувствую… может отложим пока развод хотя бы на время…
— Хорошо, я не тороплю, если надо свожу в районную больницу, раз такое дело.
— Спасибо тебе, и прости меня… я все равно тебя люблю, — сказала она и ушла в спальню.
***
Удивительным образом узнавала Алевтина о том, когда и где виделся Александр с Женей. И в этот раз, когда на мотоцикле провожал ее домой, а она ехала на велосипеде — об этом тоже узнала довольно быстро.
После того, как муж сказал, что хочет развестись с ней, она поняла, что все это он затеял из-за молодой учительницы.
Вечером следующего дня, оставив сына с Клавдией, оделась и уже почти под покровом ночи пробралась тихо по переулку и вышла на другую улицу. Она шла не рядом с дорогой, а ближе к домам, и ее почти не было видно. Остановилась возле небольшого дома, покрутилась, прошла к палисаднику и увидев свет в окне, кинула легкий камешек. Он звякнул, и Алевтина сразу спряталась за угол.
Ждала минуты три, потом шаги послышались. Собаки во дворе не было, поэтому бояться нечего.
— Ну и кто тут? – спросил мужской голос.
— Я это.
— Кто?
— Не узнал что ли? Я это, Аля. Только не говори, что не помнишь.
— Алька, ты что ли? С ума сошла? Ты чего камни в окна бросаешь?
— Маленький камушек-то… привет, Паша. Нет у меня времени. Завтра вечером на нашем месте, за селом, возле березняка ждать буду.
— Шутишь? Я вчера только приехал, маманя наглядеться не может, а ты про старое место… оно мне надо?
— Надо, Паша, надо, приходи, все узнаешь, тебя это очень касается.
— Секреты какие-то… ладно приду.
На другой день, сказав своим, что пойдет к подружке, а то дома засиделась, она быстро оделась и вышла. Знала она тропинку, по которой можно незаметно пробраться в березняк.
Пришла первой и стала ждать. То, что Павел Вохминцев придет, не сомневалась.
И он пришел.
— Ну ты партизанка, Алевтина.
— Раньше Алечкой называл.
— Когда это было? Короче, говори, зачем позвала. Ты, говорят, замуж вышла.
— Вышла, сын у нас, семью хочу сохранить.
— А я тут причем? Меня дома уже сколь времени не было…
Она подошла к нему ближе, куртка у него была расстёгнута, и она взялась за пуговицу его рубашки и стала ее крутить.
— Оторвешь пуговицу-то.
— Дело у меня у к тебе, Паша, — вкрадчиво сказала она.
— Какое?
— Ты всегда нравился девчонкам, помнится, бегали за тобой…
— Ну?
— В общем, надо одну… закрутить надо с одной, да так, чтобы все знали, как ты с ней погулял, чтобы «не отмылась» она.
Павел Вохминцев в свои двадцать шесть лет удивился необычному предложению. Понял он, что имела ввиду Алевтина, но все равно удивился.
— Ты за кого меня принимаешь? Думаешь, если подруг у меня много было, так я теперь каждую должен «на зубок пробовать»?
— Она не каждая. Она молодая, видная, училка местная, уж больно шустрая, в чужую семью нос сует… Так вот, надо ее обломать.
Павел расхохотался. – Долго думала? Крайнего нашла? Шла бы ты лучше, Аля, со своим предложением…
Алевтина была невозмутима и не собиралась уходить. Она достала из кармана пачку денег и покрутила ею перед носом у Павла.
– Денег много не бывает. Вот эти все твои будут, могу сейчас отдать. Только дело сделай.
— А ты изменилась, на хищницу похожа стала. Короче, некогда мне, спать хочу, мать дома ждет.
— Ладно, Паша, расскажу подробнее. Ты можешь отказаться от денег и от дела, но тогда мой муж уйдет из семьи, а тебе придется платить алименты на нашего сына.
— Аля, не начинай…
— Я тебе сразу тогда сказала, что беременна.
— Мало ли что сказала, почему я тебе должен был верить?
— Потому что никого кроме тебя не было. А Сашку я потом уже заметила, когда ты уехал и даже рукой не помахал. Санька твоего сына воспитывает. Так вот, если мой муж уйдет к этой Женьке, значит ты будешь нашего сына содержать.
— И кто тебе поверит?
— Ой, Паша, уж я расскажу во всех красках.
— А не боишься, что люди тебя заклюют?
— Не боюсь, у меня ребенок, меня поддержат. Так что выбирай: или ты помогаешь мне, и Саша остается со мной, а ты с деньгами, — она снова покрутила пачкой перед глазами Павла, — или я иду с сыном к твоей маменьке, пусть с внуком познакомится.
— Только попробуй! У матери и так сердце больное, еще не хватало тебя там…
— Ну тогда соглашайся. Что ты там будешь с ней делать, как охмурять, будет ли у вас что-то – мне все равно. Главное, чтобы все узнали, что Женька Росинская с тобой гуляет. Ну? Берешь деньги?
Павел провел рукой по лицу, потом усмехнулся. – А как докажешь, что сын мой?
— А ты посмотри на него и сразу поймешь. Решай, Паша, а то некогда мне. Справиться с задачей – тебе раз плюнуть, да еще с деньгами останешься… а я с мужем.
Павел нехотя протянул руку и взял деньги.
— Паша, только не обмани, я ведь не шучу.
— Ты перед глазами не мельтеши, мне месяц надо…
— Две недели, Паша, две недели, нет у меня больше времени. – Она резко развернулась и быстро пошла домой.
Павел повертел в руках внушительную сумму, усмехнулся. – Ладно, для начала надо посмотреть на эту Женю, может и помню ее. Эх, Алька, рано ты меня в негодяи записала.
…ПРОДОЛЖЕНИЕ — ЗДЕСЬ >