— Дуся, Фиона, — Шурочка вбежала в комнату и закричала: — Наш город освободили! Мы можем вернуться домой.
Девочки заплакали от радости. Они обнялись и рыдали, будто скинув с себя тяжелый груз.
— А мама? — Фиона вдруг замерла. — Увидим ли мы там нашу мамочку?
— Увидим, увидим, — Шура не была уверенна в этом, но в душе теплилась надежда, что их мать или отец смогли выжить. Хотя до конца в это не верила, но подбадривала двух своих младших сестер.
ЧАСТЬ 1 ЗДЕСЬ
Она быстро повзрослела… В тот день, когда её, десятилетнюю, уводили из родного дома, она понимала — сделает всё, чтобы выжить и спасти своих младших сестренок. Пусть меж ними и разница-то небольшая была, всего три года, но Шура сразу приказала сестрам: слушаться только её.
Их действительно должны были отправить в Германию, но так случилось, что эшелон попал под обстрел. Немцы стали выводить из вагонов, как они считали, самое ценное — коров и коз. А дети бросились в рассыпную. Не все смогли спастись, кто-то в поле слег, кого-то вернули. Но Шура, Дуся и Фиона смогли убежать и спрятаться в укромном местечке.
Они скитались, бродяжничали, пока не нарвались на неравнодушного милиционера — их тут же отправили в детский дом в Керчи. Там они и прожили два года, мечтая о победе и о том, что когда-нибудь обнимут маму и папу. Они верили, что родители живы. Именно эта вера помогла им пережить тяжелые годы.
— Надо бежать, — шепнула Шура. — Мамочка ведь не знает, где мы. А отсюда нас не отпустят.
— Но как мы доберемся до дома? — растерянно спросила Дуся.
— Эх ты, Дуська, глупа твоя голова. Да по рельсам!
— Это же сколько дней идти? — испугалась Фиона. — Да мы с голоду помрем!
— Вот поэтому мы будем готовиться. Слушайте сюда — хлеб в столовой не есть, приносим в комнату и сушим, будут нам сухари. А воды полно в округе, так что от жажды не помрем.
Сказано — сделано: три девочки втайне таскали свои куски хлеба и сушили их. Когда показалось, что сухарей достаточно, стали планировать побег из детского дома. Но в ту ночь, когда сестры должны были покинуть территорию их временного пристанища, Дуся обнаружила, что сухари пропали.
— Что делать? — со слезами на глазах спросила она старшую сестру. — Украли! Всё украли!
Шура разозлилась, она готова была побить за это кого угодно, но кто признается? Да и шум ни к чему поднимать, сразу нянечки набегут, спросят, зачем им сухари.
— По дороге еды добудем. Домой уже хочется. Вспомним то время, когда мы скитались, сбежав от немцев.
И под покровом ночи, когда дежурная нянечка уснула, а сторож Григорьевич вновь напился, три сестры покинули детский дом и двинулись в сторону железной дороги.
*****
— В Керчи мы твоих видели!- соседка Зина обрадовала Марию, когда та, вернувшись домой, металась по двору, не зная, куда податься и где искать детей. Была зловещая тишина — пустой дом, пустой двор. И пустая собачья конура…
— В Керчи? Значит, их не увезли в Германию? — Маше показалось, что мир стал обретать краски после этих слов. Она боялась самого худшего.
— Слыхали мы, что этот эшелон под обстрел попал. Говорят, дети там спаслись, вроде и твои там были.
— А если и их тоже… — Мария застыла.
— Да говорю же тебе, Машка, видели их в Керчи! Оксанка племянника своего искала два месяца назад, нашла его в том детском доме. А там и девчонки твои, она их сразу узнала. Машка, как же ты спаслась-то?
— Чудом, Зина, чудом. Найти бы еще того, кто сдал нас, — она вновь стала прежней Марией — смелой и настойчивой.
— Можешь не трудиться. Гошка полицаем заделался, вот он и сдал. Но уж вот год как в овраге закопан. Нашлись люди добрые…
****
— Как нет их? Но мне сказали, что мои дочки в вашем детском доме! — глядя на директора, Мария едва сдерживала слезы.
— Сбежали ваши девчонки. Неделю назад убежали. Всю округу обшарили, нет их нигде.
— Но как же так? Разве так легко убежать отсюда? — Мария разводила руками.
— Кто хочет, тот убежит. Не концлагерь у нас, а детский дом. Тут сиротки без родителей и дома. За последние полгода это первый побег. На уши всех поставили….
*****
Мария возвращалась домой в раздумьях. Где искать дочерей она не знала. Слезы лились из её глаз ручьями, но она их даже не вытирала — весь платок был мокрым. Пару дней назад она была счастлива, узнав, что её дочки живы, что они не в Германии. Надежда их увидеть росла с каждой минуты. И вдруг она узнаёт, что их нет, что они сбежали из детского дома.
— Машка, а ты чего одна? — Зина удивленно уставилась на женщину которая подходила к своей хате.
— Нет их там, — покачала она головой, остановившись перед двором.
— Да не может быть! Оксана не могла перепутать, уж твоих девчонок она знает!
— Сбежали они, Зина. А где их теперь искать — ума не приложу.
— Вот беда-то…
Вдруг Мария и Зина вздрогнули, услышав громкий крик:
— Мама!!!
Обернувшись, Мария чуть не упала без чувств от волнения — к ней бежали три девочки. Худые, чумазые, растрепанные. Но это были её дочери.
— Шура, Дуся, Фиона, — она хотела крикнуть, но ком в горле застрял, из горла вырвался лишь хрип, который перешел в рыдания.
— Мама, мама, это мы! Мы добрались!
И только когда они подбежали к ней и обняли её в шесть рук, Мария поняла, что ей все это не кажется, это действительно её дочери, ради которых она цеплялась за жизнь в этом аду, ради которых она не тушила внутри себя этот огонек надежды.
ЭПИЛОГ
Встреча с Алексеем в лагере и правда была последней — спустя время она опознавала его по той самой шинели, которая была ему не по размеру. Больше она замуж не выходила, сама растила своих дочерей.
Конечно, спустя годы в её жизни были мужчины, но ни один из них не годился в мужья, никто из них не мог заменить Алексея.
Она вырастила дочерей, выдала их замуж.
Сейчас в живых осталась лишь Евдокия, но и её здоровье оставляет желать лучшего. А внучка Евдокии смогла передать эту историю нам. Такое нельзя забывать…
( Автор Хельга )
