— Куда мы едем? Мне нельзя далеко от дома. – Рая оборачивалась часто, наблюдая, как исчезает из вида родной дом.
— Да расслабься ты, сказал же: едем в красивую жизнь. В гости тебя к себе приглашаю, посмотришь, как живу.
Леонид вальяжно сидел на заднем сиденье, пытаясь обнять Раю.
— Ты же говорил: только в кафе.
НАЧАЛО — ЗДЕСЬ
— Говорил, значит так и будет. Лёнька Чижов слов на ветер не бросает. – Он попытался привлечь ее к себе. – Ну что ты такая серьезная? Сейчас погуляем, как принято у настоящих пацанов.
Рая убрала его руку с плеча. – Лёня, скажи, твои ребята наших мальчишек не тронут?
— Рая, ну отпустили же их, всё, можно сказать забыли.
— А я? Отпусти меня. Ну, зачем я тебе? У меня жених есть, мы поженимся скоро…
Чижов рассмеялся. – А «бабки» у твоего жениха есть?
Рая не поняла сразу, о чем речь. Леонид достал из кармана купюры и, тряхнув ими перед Раей, продолжал: — А у меня есть! Я, Рая, научился жить… и ты со мной ни в чем не будешь нуждаться. Хочешь, завтра же распишемся?
— Зачем? Не надо. Мы же договорились, только в кафе, или просто поговорим… и больше ничего.
— Да ты еще не поняла, как тебе повезло, — он снова привлек ее к себе, и она, выскользнула из его рук.
Уже проехали райцентр, и уже стало темно. За окном мелькали огоньки отдаленных деревень. Рая видела затылок водителя, который не произнес ни слова и только кивал в ответ на все приказы Чижова.
— Серый, сверни, отдохнем.
Водитель сбавил скорость и свернул в сторону придорожного кафе, остановившись, однако, чуть поодаль.
— Рая, ну и что, есть у твоего жениха «бабки»?
— Лёня, это не главное, у нас профессия теперь есть, будем работать…
— Серый, ты это… погуляй, — попросил он водителя, и нашим там скажи, пусть отдохнут, короче, привал всем.
Оставшись вдвоем, Чижов настолько придвинулся к Рае, что она вжалась в сиденье, уткнувшись плечом в дверцу автомобиля.
— Может, посидим в кафе, да я домой вернусь… родители волнуются.
— Успеем, посидим, у нас вся жизнь впереди.
— Родители…
— Ну, ты ведь уже большая, чего ломаешься? С другими вообще не церемонятся, а я тебя замуж зову… брось ты своего жениха, выходи за меня… на руках носить буду.
— Ну, все, хватит, отпусти меня!
— Ну как я могу тебя отпустить, если ты еще не знаешь, какое счастье тебе привалило… иди сюда…
Рая оттолкнула его, пытаясь выйти, но дверь была закрыта. И чем сильнее он напирал на нее, тем жестче она давала отпор. Она, то уговаривала его, то отталкивала, не зная, как можно защититься.
— Отпусти, Чижов, что же ты как скотина!
Волосы растрепались, порвался рукав на легком платье, а он посмеивался, напирая на нее.
— Ух, ты, какая… а зубки-то какие, — похохатывал он. – Ну, порычи еще: ррр, ррр, ну прямо не Рая, а Рыська, ух нравишься ты мне такая!
Кажется, она его укусила и пыталась вырваться, но пространство машины было столь ограничено, что деваться абсолютно некуда. – Давай сначала в кафе посидим, — попросила Рая, надеясь, что это предложение как-то спасет ее.
— Поздно, Рая, поздно, — и он завернул ей руку.
Ей казалось, что ее оглушили, и все случилось, как в тяжелом фильме. И хотелось верить, что все это произошло не с ней. Но платье и ноющая рука — все напоминало о случившемся.
Чижов, откинувшись на сиденье, запрокинув голову, тяжело дышал. – Вот это сюрприз, ну не знал, по «чеснаку» не знал… спасибо твоему женишку, сберег тебя для меня… ну повернись ко мне, он попытался посмотреть ей в глаза. – Да не дергай ты дверь-то, чего уж теперь… ну не сдержался… какая разница, все равно моя теперь… я ведь не против на тебе жениться. Ты мне нужна, не то, что эти… – Он попытался посмотреть ей в лицо. – Слышь, Рая, я тебя выбрал… что? платье порвалось? Да плюнь ты на него… хочешь, из Парижа платье закажу…
Рая не могла даже вздохнуть, казалось, зажата тисками. И это ненавистное лицо Чижова… она вдруг почувствовала подступившую тошноту от осознания происшедшего, от этой машины, от самого Чижова, она наклонилась, потом зажала рот…
— Ты что? – спросил он. – Тебя что, тошнит что ли? — На его лице вдруг появилась злость. – От меня что ли тошнит?
Наконец получился глубокий вздох. – Нет, просто мне плохо, — пробормотала Рая, понимая, что настроение Чижова может измениться в любую секунду, и ее ответ, был в какой-то мере, попыткой самосохранения хотя бы жизни.
— Отпусти меня, мне плохо, — попросила она.
***
До самого дома Валентина рыдала, Люба шла рядом и успокаивала ее, Мишка плелся следом. Остановившись, Валентина дала сыну подзатыльник. – Жалко, отец на костылях, но ничего, все равно получишь. Предупреждал ведь Паша, а он все равно… нашли с кем тягаться… а про нас ты не подумал… про сестру не подумал…
Мишка шмыгал носом, Сережка, добравшись до села, пустился бегом домой.
— Мы не знали, что так будет, — бормотал Мишка, — пусть Рая скорей возвращается…
Почти у самого дома встретился Федор Лукич и, не зная о случившемся, увидел Любу и подождал их.
— Доброго здоровьица, девчата! — Привычка у него такая: взрослых женщин называть девчатами. И он, не заметив, что сестры идут с заплаканными глазами, похвастался уловом.
— Любаша, гостинец тебе несу…
— Да погоди ты со своим гостинцем, тут горе такое…
Лукич, дернув усами, насторожился. – Чего стряслось?
— Раю увезли!
— Кто увез?
Валентина и Люба сбивчиво рассказали о случившемся, и Лукич, еще не успев сообразить, что делать, увидел своего племянника Сашку Смолина, который ехал им навстречу на мотоцикле.
— Стой, Санька, стой! – Замахал он.
— Здорово всем! – Санька задержался в этот день на работе, ремонтируя УАЗик агронома, и теперь, по холодку, возвращался домой.
— Санек, подвези, звонить надо срочно.
— Что случилось?
Женщины и Федор Лукич вкратце рассказали о беде.
Санька, услышав про Раю, помрачнел. Никогда раньше он не думал, что эта беда, казалось бы, чужая беда, так коснется его молодого горячего сердца.
Он был на год старше Раисы, и хорошо помнит школьные годы, догонялки и насмешки в адрес Раи. Было ощущение, что между ними пробежала черная кошка, казалось, они терпеть друг друга не могут.
В школе, на всех соревнованиях, почему-то оказывались в разных командах и яро отстаивали победу, порой, готовы были кинуться друг на друга с кулаками. Рая была задиристой девчонкой, Сашке казалось, даже надменной. А этой весной, когда пришел из армии и увидел Раю в клубе, сразу забылись школьные обиды и просто захотелось подойти и говорить с ней долго-долго… Но Димка опередил его, и не дал никаких шансов отслужившему Саньке.
И теперь, услышав, что Рая в беде, он мгновенно принял решение. – Да вон же у ветерана деда Матвея телефон дома, звоните в район, трясите их, пока не приедут… а я… я за ними.
— Куда?- Люба схватила его за руку. – Ты знаешь, сколько их там? Чем ты поможешь?
— Санёк, и, правда, так и сгинуть можно, чего ты голыми руками сделаешь? – забеспокоился Лукич.
— Дядь Федь, ты лучше мамке моей скажи, что я уехал по делам, пусть не переживает. А вы, — он обратился к женщинам, — срочно звонить… и все расскажите, все, в подробностях.
Он снова надел шлем и, газанув, выехал за околицу.
***
Подполковник Костров и его подчиненные в тот день задержались. Опершись кулаками о потрескавшуюся поверхность стола, он задумался. Потом со злостью стукнул кулаком по столу. – Мы их ловим, а на другой день отпускают! Мы их ловим, а их снова отпускают!
Он выпрямился, потер от напряжения лоб, размышляя, как быть.
— Ну что, Константин Юрьевич, может, еще рискнем? Когда еще Чижова со всей гоп-компанией взять придется? – спросили оперативники.
— У нас на этого Чижова вагон и маленькая тележка. Вот только что ребята позвонили, жители Лугового уже сами готовы за вилы схватиться от беспредела. И сейчас Чижов как раз на пути в город… ну что, встретить? Но если и в этот раз его отпустят, — Костров снова стукнул кулаком по столу, — тогда и мне тут делать нечего, уйду и всё.
Оперативники стали собираться, и Костров начал звонить, чтобы дали подмогу.
Сашка, племянник Федора Лукича, тем временем мчался по ночной дороге, надеясь догнать Чижова. Но это была настолько слабая надежда, что он и сам почти не верил. Вот если бы они где-то остановились, а так… погоня на мотоцикле – глупая затея.
А он надеялся. Вдруг остановятся где-то или, того лучше, сломаются. И тогда он настигнет их и вызволит Раю из рук преступников. А то, что там преступники, Смолин не сомневался. Он не думал сейчас об опасности, даже не думал, зачем он это делает, мог бы бегать сейчас, звонить, советовать, подбадривать, но при этом оставаться дома. А тут бросился, не раздумывая спасать Раю, чужую невесту.
В детстве Сашка вечно куда-нибудь встревал, обычно в неприятные истории. То в школе набедокурит, то убежит на остров на лодке за черемухой, то подерется с пацанами… мать называла его «горе луковое», а учителя считали несерьезным учеником.
Но был как-то случай. Провалился под лед его одноклассник, и Сашка, увидев с берега, как барахтается пацан, кинулся выручать. И у него получилось. Вот и сейчас бросился вдогонку за Раей, не думая о себе. Выровнялся его характер к двадцати годам, и только огромное желание броситься на помощь слабому, осталось с ним навсегда.
Да еще Федор Лукич помог, взяв родного племянника под опеку со школьных лет. У Сашки ведь отца не стало почти в том же возрасте, что и у Лёньки Чижова. И Федор Лукич, отчасти, заменил ему отца. Особо не поучая, не ругая, брал его на острова, на рыбалку, звал на помощь, когда возился с мотоциклом, — Сашка технику полюбил, благодаря дяде Феде.
И сейчас, когда он ехал по трассе, вспомнилось напутствие Федора Лукича: «Не гони» — тихо сказал он, когда Санька отправился в погоню. И это звучало, как оберег, как самое главное сейчас, ведь на ночной дороге легко попасть в аварию, и чем тогда он поможет Рае.
Прошел примерно час, как Санька поехал за машиной Чижова. Он увидел придорожное кафе – оно светилось в ночи, как маяк. И если бы не скопление машин, наверное, проехал бы мимо. К тому же на глаза попались милицейские машины с проблесковыми маячками, а милиционер, стоявший у самой дороги, показывал ему, что ехал дальше. Но разве Сашка подчинится?
Он ловко объехал милиционера, немного отдалившись, и остановился на обочине. Потом стал всматриваться в темноту, увидев как по одному заталкивают в машину неизвестных ему парней. А еще один, в светлом костюме, стоял в свете фар, а рядом два оперативника, — по крайней мере, так решил Сашка.
Он шел вдоль дороги, оглядывая людей, и там, у дерева увидел девушку в легком платье. Приблизился и уже не сомневался, что это Рая. Она стояла, обхватив плечи, бледная и дрожащая.
— Рая! – Крикнул Сашка.
Она отшатнулась от него, губы затряслись.- Не подходи!
— Рая, да это же я, Санька Смолин. Ну, вот он я, можешь даже дотронуться до меня. Я всё знаю, там, дома, твои переживают… садись, отвезу домой…
— Не надо, я не поеду с тобой, мне… я автобус буду ждать…
— Рая, ну какой автобус ночью? Только утром в нашу сторону. – Он увидел ссадины, порванное платье… правая рука повисла как плеть.
— Что у тебя с рукой? – он, наконец, понял, что случилось что-то непоправимое, страшное. – Кто? Кто тебя обидел? – изменившимся голосом спросил парень.
Она кивнула в сторону Чижова.
— Это тот, в белом костюме? — Сашка снова посмотрел на нее. – Стой здесь, пожалуйста, не уходи никуда.
Он побежал к мотоциклу, завел его с первого оборота и резко газанув, направил его на Чижова.
— Ну что же вы, Константин Юрьевич, отдых нам портите? – спросил Чижов. — Мы ничего такого не делали, мирно отдыхаем…. – не успев договорить, он увидел, как у двух подельников изъяли оружие. Чижов изменился в лице, вспомнив, что приказал не брать с собой. Но, получается, ослушались, и теперь так глупо попались.
Это единственное, что он успел подумать, как вдруг ревущий мотоцикл направлен был прямо на него. Чижов метнулся в сторону, но Сашка успел врезаться в него, и тот упал в своем белом костюме прямо в грязь. Сашка тоже свалился вместе с мотоциклом.
Очнулся оттого, что кто-то трясет его за плечи. – Эй, парень, ты цел? – над ним склонился подполковник Костров.
— Цел, — ответил Сашка, — нога только немного болит. – Он увидел полусогнутого Чижова.
— Да ладно прикидываться, — сказал кто-то из оперативников Чижову. И, взглянув на его светлые брюки, усмехнулся: — Подумаешь, синяк в интересном месте.
— Ты чего, дурень, кинулся на него? – спросил Костров. — Пьяный что ли?
— Нет… это потому что он… девчонку нашу… в общем, посадить его надо.
— Так и тебя за одно,- сказал Костров, — за такое самоуправство…
— Вы с Раей поговорите, она там, у дерева…
— Да в курсе уже, поговорим. Ребята из РОВД сообщили, у них там телефон разрывается…
Сашка поднялся, отряхнувшись, и почувствовал боль в ноге. – Вроде, перелома нет, готов отвечать по всей строгости закона, — сказал он Кострову.
Тот вздохнул. – Тебя нам еще не хватало, чуть всё дело не завалил. Иди с глаз долой, народный мститель.
Кострову достаточно было взглянуть на Раю – сразу стало понятно, что произошло. – Заявление писать будешь? – спросил он.
— Буду! – Не раздумывая, ответила она.
Подполковник за всю службу с разными преступлениями сталкивался и девушек разных видел. Согласится, бывает, написать заявление, а потом вдруг на попятную — передумала она. Поэтому Костров снова переспросил. – Точно напишешь? Не передумаешь?
— Не передумаю.
— Тогда поехали.
***
Рая лежала на кровати, свернувшись калачиком и, накрывшись покрывалом, хотя было не холодно. Окна зашторены, ставни закрыты – в комнатке был полумрак. Она уже второй день, как вернулась, и никуда не выходила.
Вчера увидела в окно подружку Свету и попросила мать, чтобы не пускала ее. – Скажи, что меня нет дома.
— Доча, это же Света.
— Не надо никого, не хочу, — просила Рая.
Она и сейчас лежала отрешенно, не реагируя на посторонние звуки. Только слышно было, когда стонал отец, можно сказать, выл от нахлынувшей душевной боли. Он презрительно смотрел на свою ногу, даже со злости ударил ее, виня себя, что ничем не смог помочь дочери.
— Рая, ну поешь… скажи, может чего-то приготовить, — спрашивала Валентина.
— Не хочу.
— Доча, надо есть, надо жить, — она тяжело вздохнула. – Дима-то твой зачем в город подался?
— Там ошибка в дипломе, который ему выдали, надо было еще раз документы отвезти, поэтому и уехал, — ответила Рая. – Только почему-то долго его нет…
— Да приехал уже твой Дима, — призналась Валентина, — вчера утром еще приехал, видела, с автобуса шел.
Рая вздрогнула, уткнулась лицом в подушку, потом приподнялась. – Наверное, знает всё…
— Конечно, знает, Сережка-то, его брат, вместе с нашим Мишкой был там…
— А если он придет? что я ему скажу? – испугалась Рая.
Пусть сначала придет, а там видно будет.
Но Дмитрий Дорохов не пришел в тот день. Он и на другой день не пришел, и через три дня не пошел к Поляковым.
Узнав о случившемся, уходил в огород и сидел под яблоней, опустив голову.
— Сынок, ну что ты маешься? – спросила мать. – Надо что-то решать, мы ведь видим с отцом, не обрадовала тебя эта новость…
— Не знаю, мам, что делать, вроде надо пойти к ней, а я… не могу.
Нина тоже почувствовала тяжесть на душе. – Это уж ты сам решай, не могу тебе приказать… да и вины твоей нет, что так случилось…
Дмитрий встрепенулся, схватился за слова матери, как за ниточку. — Вот именно! Она ведь сама села в ту машину… сама…
Валентина на другой день встретила Нину Дорохову, обе женщины были в магазине и теперь возвращались домой.
— Нина, постой, избегаешь что ли нас? – спросила Валентина.
— Да с чего ты взяла?
— Дима-то приехал…
— Дома сын, дома, — подтвердила Нина.
— Что Дима говорит? Про Раю спрашивал? Невестой же считает мою дочку.
Нина опустила глаза. – Я в это дело не вмешиваюсь, пусть сами решают…
— А чего решать? Хоть бы справился о самочувствии Раи.
— Приказать мы ему не можем… так что и Диму понять надо… хорошего в том, что случилось, нет…
— Согласна, но Рая не виновата, она мальчишек выручала, и вашего Сережку тоже, — напомнила Валентина…
— Может и так, но неизвестно, кто из них надоумил колеса проткнуть, — сказала Нина, — может это ваш Мишка подучил…
Валентина отшатнулась, сумка выпала из рук. – Вот ты как! А вот я не разделяю их, мы с Пашей даже не допытываемся, потому как вместе они были… мне и в голову не пришло Сережку вашего обвинять… а ты вот додумалась.
— Ладно, Валя, я всё сказала, — ответила Нина, — что ты с моего Димы хочешь? Рая ведь сама в ту машину села, понимаешь, сама. Ну и что я должна делать? На веревочке Диму к вашей Рае привести…
Валентина отступила. Подняла сумку и пошла домой, не в силах принять слова Нины Дороховой.
— Рая, я тебе малину принес, поешь немного. – Мишка, виновато опустив глаза, стоял на пороге спальни с тарелкой.
— Миша, я не хочу, — ответила она.
Но Мишка не уходил. На днях от отца ему порядком досталось. Но Рая заступилась, выйдя в тот день бледная и похудевшая из спальни. – Пап, не надо, не трогайте Мишку, он хотел всех защитить… вот и защищал, как мог…
И Мишка, несмотря на возраст, понял всю трагедию их семьи, понял своим мальчишеским сердцем, как тяжело родителям, как тяжело сестре.
— Давай одну ягодку ты, а одну я, — предложил Мишка.
Рая вспомнила, как нянчилась с братом, когда был маленьким, как уговаривала съесть кашу. – Давай одну ложечку ты, а другую я, — хитрила она тогда.
И Мишка запомнил это. И теперь то же самое предлагает сестре.
Рая улыбнулась от того, что вспомнилось детство. Она пододвинулась на кровати, и брат, понял ее, подошел и сел рядом, поставив тарелку прямо на кровать. И они молча стали есть, поочередно беря по одной ягодке.
— Мам, ты чего такая? – спросила Рая, увидев Валентину с сумкой. – Расскажи, что еще случилось? Хотя, кажется, у нас и так полно плохих новостей.
Валентина вошла в спальню и прикрыла дверь. – Доча, ты Диму-то не жди… сомневаюсь, что придет.
— Почему так думаешь? У них что-то случилось?
— Рая, да что у них случится? Все у них хорошо, вот только что Нинку видела в магазине.
— И что она говорит?
Валентина, вздохнув, посмотрела на дочку, думая, сказать или промолчать.
— Мам, ну что случилось?
— Нинка сказала, что ты сама в машину села…
— Хм, так это правда, всё так и выглядело, я и в милиции долго объясняла следователю, как все случилось. И Чижов утверждает, что сама села в машину… спасибо Кострову Константину Юрьевичу, вывел на чистую воду Чижова, так что сидеть будет…
— Да дело-то в том, что и Дима так думает, потому и не идет…
— Нет, мам, он не поэтому не приходит… просто мы договорились, что до свадьбы у нас ничего не будет, а тут такое случилось, вот он, наверное, и думает, что «грязная» я теперь…
Валентина наклонилась, обхватила лицо дочери теплыми ладонями, поцеловала в нос, в щеки: — Доча, да мы все знаем, что ты у нас чистая и справедливая девочка, никогда, никому не позволю плохое слово на тебя сказать. Поняла?
— Поняла, мам.
— Ну, тогда поешь. Вот прямо сейчас принесу тебе.
— Не надо, я сама встану, меня, кстати, Мишка малиной кормил…
Прошло еще два дня, и Рая впервые вышла из дома. Оглянулась по сторонам: никого нет. И это обрадовало, даже придало сил, потому как встречаться с кем-то совсем не хотелось, ведь всё село знало о случившемся.
Она вышла на знакомую улицу и вскоре оказалась у добротного дома с зелеными воротами. Думала, как вызвать Диму, чтобы никто из домочадцев не увидел. Но Дима сам появился в ограде, видимо вышел из огорода, и Рае было хорошо его видно.
— Дима! – Позвала она.
Он не ожидал услышать ее голос и увидеть у своего дома.
— Рая, это ты? Здравствуй, не ожидал, что придешь.- Он был растерян, смущен. – Ну как ты? – спросил первое, что пришло в голову.
— Нормально. Ты как съездил? – Она стояла рядом, на расстоянии вытянутой руки, и можно было прикоснуться, даже обнять… но теперь это невозможно. Она сразу поняла, что уже никогда не будет как раньше.
— Хорошо съездил, всё уладил… представляешь, на работу позвали… я ведь хотел здесь остаться, а теперь не знаю, в городе ведь шансов больше устроиться.
Он мучился и не знал, что еще сказать, Рая опередила его. – Дима, уезжай. Ты хорошо учился, у тебя все получится. В общем, если хочется уехать, значит так и сделай…
— Рая, я тоже думаю, там легче будет, надо попробовать, раз предлагают.
— Ну, вот и хорошо, будь здоров. – Не взглянув на него, она пошла домой.
— Рая, подожди! Я хотел сказать, что жалею, что так получилось, жалею, что меня не было дома в тот день, и очень рад, что этого бандита посадят. Рая, подожди! Я устроюсь и… и увезу тебя.
Она остановилась, обернулась. – Нет, Дима, не увезешь. Я это теперь точно знаю. И ты знаешь… зачем пустые обещания. Уезжай и устраивайся, как можешь.
Через две недели Рая узнала от Мишки, что Дмитрий Дорохов уехал – Сережка, младший брат, доложил. Она ушла на речку, но не смогла подойти к их любимому месту – сразу хотелось плакать. Отошла подальше, спустилась чуть пониже и присела на бревно, выброшенное на берег и давно высохшее.
— Эй, ты чего? – услышала Рая. Сашка Смолин подошел к ней. В глазах у него был испуг. – Ты чего здесь сидишь?
— Просто сижу.
— Точно просто так?
— Точно. Разве нельзя?
— Можно, конечно.
— А-ааа, ты, наверное, подумал, что я в реку брошусь, — Рая усмехнулась.
Сашка присел рядом. – Я когда в пятом классе учился, Лешка Сотников, мой одноклассник, под лед провалился в этом месте. Ну, ничего, удалось вытянуть, мы друзья теперь на всю жизнь. Увидел тебя, вспомнил тот случай.
— Не бойся, нет таких мыслей, — успокоила Рая.
— А Чижова и его банду не отпустили. Дядя Федя говорил, что такой откупится. Но не откупился. Вон, в газете напечатали, всех его покровителей арестовали, так что сидеть ему долго.
Рая промолчала.
— Рая, ты вроде в нашей школе будешь работать?
— Не знаю.
— Как не знаю? Ты же документы уже подала.
— А ты откуда знаешь?
— Сашка смутился. Да так, слышал.
— Какая теперь школа после всего? Хочется уехать куда-нибудь и не видеть никого.
— Понятно. Бежать – не выход. Если мое мнение интересно, то в школе тебя, это сто процентов, ждут. Мать говорила: учителей не хватает.
— Ну и какой из меняя учитель начальных классов?
— Нормальный учитель, — ответил Санька. – Будешь хорошо учить, может меньше будет таких, как Чижов. Да я и сам не подарок, плохо учился, спасибо нашим учителям – вытянули.
Рая будто очнулась. – Саша, забыла, совсем забыла, я же еще не сказала тебе спасибо. Вот честное слово, спасибо тебе. Ночь, дорога, машины, милиция, я одна… и тут ты. Не представлю, как ты решился… ты ведь не случайно там оказался? Да, не случайно, мне мама говорила, что сразу поехал… я вот сейчас думаю и удивляюсь, не ожидала от тебя.
— А чего такого? Конечно, лучше бы с друзьями рвануть за ними, но некогда было собирать друзей… вот так и пришлось. Ну ладно, пойду. А ты подумай, не торопись от школы отказываться… или уехать хочешь? Дорохов-то уехал… поэтому и ты хочешь уехать?
— Я? За Дороховым? Если бы я уехала, то точно не за ним…
Санька подпрыгнул, ухватившись за ветку тополя, сорвал пару листиков, крутанулся, как мальчишка и довольный пошел домой. – Рая, долго не сиди, а то комары закусают! – Крикнул он.
А она, услышав его наказ, улыбнулась, почувствовала, что как-то теплее стало от простых слов.
Пролетел еще один месяц, наступила осень, и Рая с тоской наблюдала, как исчезали на деревьях пожелтевшие листья. Из хороших новостей пока только одна – отец выздоровел. Ну и то, что Рая все-таки осталась работать в школе, это был первый год ее трудовой биографии.
— Смелее, Рая, смелее, — подбадривали завучи и директор. Они тоже знали ее печальную историю, и очень хотели поддержать. А ей казалось, что ее словно пополам переломили, что ничего не получится, и, в конце концов, просто сбежит.
— Рая, ну а кто их будет учить, если не мы? – спросила директор Мария Георгиевна.
— Знаете, тяжело быть среди людей после того, что случилось.
— А что случилось? – спрашивает директор, хотя хорошо знает историю Раи и в душе сочувствует ей. — Ты думаешь все только и помнят об этом? Да у нас, знаешь, сколько проблем… новый учебный год начался. У меня, вот, например, головная боль – зарплата. Как людям вовремя выдать зарплату. Так что работай и не думай. Разве ты не заметила, как дети полюбили тебя, как хвостики за тобой бегают. Вот и учи! Учи так, чтобы у нас поменьше было таких, как Чижов, уж прости, что напомнила. Ты меня поняла?
— Поняла, Мария Георгиевна.
— Ну, тогда вперед! Веди свой класс к знаниям! И не вздумай заявление написать, все равно не отпущу. Здесь твое место!
В тот день Рая возвращалась домой впервые в радужном настроении, и не знала, что у ее любимой тети Любы настоящая душевная драма.
Федор Лукич пришел к ней утром, а накануне они обговорили, что пора жить вместе. Люба накрыла стол, поставила чайник и они сели напротив окна, на котором стояли любимые герани хозяйки.
Старшая сестра Валентины Поляковой давно уже одна. Еще по молодости погиб муж, а через десять лет попал в аварию единственный сын, врачи не смогли ему помочь. И если бы не младшая сестра и родители (они тогда еще живы были), то и сама могла отправиться вслед за ними.
А через три года появился у нее товарищ в лице односельчанина Федора Лукича. Жена оставила его, уехала в город, влюбившись в другого. Приведя свои чувства в порядок, обратил внимание на Любу, но опасался, что откажет, ведь он старше ее. Вот с того времени и стали общаться, но почему-то не сходились. Так и шли годы, теряя молодость, а они все «чаи гоняли», иногда помогая друг другу по хозяйству. Но в этот раз Федор настоял и готов был «вести невесту под венец».
— Хороший чаек! – Хвалил Федор. – И рыбу ты отменно жаришь.
— Ну так ты снабжаешь, рыбак ведь, — ответила хозяйка. Она уже привыкла к этим неторопливым разговорам. И сегодня как-то особенно хорошо на душе было, может потому, что племянница Рая немного отвлеклась на работе, улыбаться стала, и дома у них как-то повеселело.
— Слушай, Люба, всё спросить хотел, — Лукич поставил кружку, усы по привычке дернулись, — вспомнилось мне вдруг… а чего ты к ним в машину просилась?
— К кому?
— Ну, к этим, как их там, бандюгам? Летом еще…
— Я просилась?
— Ну да, просилась, хотела с ними уехать… А зачем?
Люба, наконец, поняла о чем речь. – Ты на что намекаешь, Федя?
— Я только спросить хотел, зачем к ним в машину просилась?
— Так ты что, думаешь, я развлекаться с ними хотела? Ах ты сивый мерин, еще женихаться вздумал… и как я тебя за эти годы не разглядела… а ну встал и вышел!
— Ты чего, Любаша? Я только спросил.
— Иди других поспрашивай, а меня испытывать не надо. Поняла я тебя. Ты что, думаешь, я вертихвостка какая… да я от племяшки беду хотела отвести, она ведь красавица, молодая, а я — тетка старая, кому я нужна… да я жизнь готова была отдать…
Федор встал и попятился назад. – Погоди, чего разбушевалась? И совсем ты не старая…
— Дверь вон там! – Показала Люба.
Федор выскочил из дома и, кляня всё на свете за свой вопрос, за обидчивость Любы, поспешил домой.
— Дядь Федь, ты чего такой? У тебя усы вон «пляшут» от злости.
-Тьфу, с этими бабами! – Негодовал Лукич. – Ну и пусть сидит одна!
— Да расскажи, что случилось.
Федор махнул в отчаянии рукой. — Пойдем на речку, — предложил он.
Услышав, как отреагировала на его вопрос хозяйка, Александр рассмеялся. – Ой, не могу, дядь Федь, ну ты и «дипломат». Она ведь всё наоборот поняла, ты ее, можно сказать приревновал, а она обиделась.
— А чего такого?
— Ну, кто об этом спрашивает? Ты же знаешь, какая ситуация была, понятно, что Раю она хотела оградить, она вроде ей как дочка…
До Лукича, наконец, дошло. – Санька, да ты понятливей меня, а я, дурак, в такой теплый момент, на больной мозоль наступил. Детей-то у Любы нет, она, и правда, за Раису жизнь готова была отдать.
— Дядь Федь, да уж поженились бы вы, сколько можно тайком через огороды бегать…
— Какие огороды? Я через калитку хожу.
— Ну, это сейчас. А раньше… я еще в школе учился, видел, как ты крался через огород к тете Любе.
— Подглядывал за дядькой?
— Да ты сам засветился.
Федор посмотрел на воду, задумавшись. – Она теперь на меня обиделась.
— А ты еще раз приди. Поговори, объясни.
— Ладно, сделаю, женюсь раньше тебя.
— Да я-то еще не скоро, — усмехнулся Санька.
— Ну, это будет зависеть, какую дорожку к невесте протопчешь…. И не тяни, сколь можно тайно вздыхать… хорошая она девчонка…
— Кто? – спросил Санька.
— А то ты не знаешь. Если бы она у тебя вот тут не сидела, — Федор ударил себя кулаком в грудь, — не полетел бы ты за ней на мотоцикле… ладно, пойду Любе кланяться.
Прошел год.
Рая еще в прошлом году облюбовала это место у реки, и теперь часто приходила сюда. Весь год она виделась с Сашей Смолиным случайно. Он вроде и не ухаживал за ней, но было ощущение, что всегда рядом. Как-то после школьного мероприятия возвращалась по темноте домой, и увидела его силуэт у двух березок. Догнал и честно признался, что лучше ему быть рядом. – Мало ли что, сейчас в собственной деревне оглядываться надо, так что провожу.
— Ну, проводи, — согласилась Рая.
Так и шли они до самого дома, и в темноте он не видел, что она улыбается.
А недавно встретил ее, подал пакет с рыбой. — Мы с дядей Федей на рыбалке были, поделиться хочу.
— Зачем? – удивилась Рая.
— Просто так.
— Хм, смешной ты, ну ладно, возьму, спасибо.
Дома, показала рыбу матери: — Саша Смолин угостил.
Валентина расхохоталась. – Доча, сначала его родной дядька Любе рыбу носил, как кот мышку, а теперь племянник тебе рыбу дарит… это у них, наверное, семейное… ну всё, жди сватов…
— Мам, да что ты? Мы просто друзья теперь, вообще намека никакого нет.
И вот в середине лета, она снова сидит на берегу, и также тихо подошел Сашка, как будто чувствовал, что она там.
— Привет. – Он присел рядом. – Искупаться хочешь?
— Пока нет, вода что-то прохладная.
Она помолчали с минуту.
— Новость услышал, — сказал Санька, — Чижова в колонии… убили…
Рая резко повернулась к нему, поймала его взгляд.
— Ты что так смотришь? – спросил парень. – Ты что, думаешь, это я постарался? Нееет, откуда у меня такие связи… да и не стал бы я…
— Я знаю, ты не такой… просто услышала его фамилию и сразу всё вспомнила. Странно это ощущать… был человек и нет его…
— Лешка, мой друг, он в райцентре живет, рассказывал: мать Чижова, кого не встретит, плачет и всем говорит, что Лёня у неё хорошим был, да вот друзья ему плохие попались, поэтому и попал в колонию.
— Пусть так думает, может ей легче от этого, — вздохнув, сказала Рая.
***
— Рая, все-таки надо платье, белое платье, ты же невеста, — настаивала Валентина.
— Поддерживаю,- сказал отец, — одна у нас дочка, все должно быть, как положено.
Рая стоит перед зеркалом, недовольно морщится. А нам с Сашей только расписаться, все эти наряды ни к чему. Еще весной не думала, что мы поженимся, вообще намека не было, и тут за два месяца всё решилось.
Мишка наблюдает издали и сжимает кулаки. – Ура, ура, Санька на нашей Рае женится!
Платье все-таки купили, и решили сделать свадебный вечер.
Санька, как положено, приехал за невестой на машине, украшенной свадебными лентами. Правда, Жигули были соседскими, своей машины пока не было. И вот подъехали они к воротам, часть гостей здесь, остальные уже у администрации поджидают. Провели выкуп невесты со смехом и шутками, сели в машину, а она не заводится.
Люба с Валентиной расстроились. – Примета плохая, — сказала Люба.
— Отставить панику, — отозвался Федор Лукич, теперь уже законный муж Любы, — сейчас найдем транспорт для молодых.
Но найти замену сразу, не получилось. И тогда Лукич взял у соседа напротив коня, запряженного в телегу. – Садитесь и езжайте!
— Да ты что, дядь Федь, — рассмеялся Санька, — на лошади через все село регистрироваться ехать…
— Ну и что? Зато ноги не бить, а главное успеете, а то ведь пешком топать не близко.
— Знал бы, на мотоцикле приехал, — раздосадовался Санька.
— Саш, а я пешком согласна, — сказала Рая.
Он посмотрел на ее белые туфельки на каблучке, потом на соседского коня. – Ну, в такой телеге ехать, да тарахтеть… как-то не хочется… дядь Федь, а распряги коняшку… Рая, верхом поедем?
— С тобой – да.
Под удивленные возгласы гостей жених и невеста взобрались на коня Орлика – Сашка, одной рукой держал поводья, а другой рукой – невесту. – А вы как? – спросил родственников.
— Езжайте, и мы следом, — сказал Павел, — поймаем кого-нибудь, доберемся, а молодежь и пешком дойдет.
Было немного слякотно после дождя, и соседский Орлик очень выручил. В администрации, увидев жениха и невесту верхом на коне, изумились. Кто постарше, вспомнил былые времена, молодежь ликовала от необычной картины.
Свадебный вечер сделали в местной столовой, небольшой, но вместившей всех гостей. Александр и Раиса переглядывались время от времени. – Жаль, еще один мой армейский товарищ не смог приехать, — шепотом сказал жених.
— А я, знаешь, кого вспомнила, — Рая тоже говорила шепотом, — помнишь подполковника Кострова Константина Юрьевича?
— Конечно, помню, он меня отпустил тогда, не стал на меня из-за Чижова дело заводить, хотя, если по закону, то я заслужил. Да-аа, хороший человек…
— Я про него Мишке рассказывала, так у него глаза загорелись, захотел познакомиться с Костровым. Я смеюсь, говорю: это невозможно. А Мишка теперь детективами увлекся, читает всё подряд.
Федор Лукич первым нарушил неспешные разговоры, крикнув на всю столовую: — Горько!
***
Прошло двадцать три года
Дмитрий Владимирович Дорохов, менеджер отдела перевозок, находясь в собственной квартире, подошел к зеркалу, стал поправлять волосы, прикрывая наметившуюся лысину. Повернулся и стукнулся головой о навесную полку. Потирая, ушибленное место, пробормотал с усмешкой: — Рога, наверное, мешают.
Потом ушел на кухню, заметив, что на часах уже девять вечера. А жены нет дома. Ее поздние возвращения поначалу раздражали его, и он ревностно, по минутам, высчитывал ее отсутствие.
Он никак не мог поверить, что его милая, чистая девочка, какой он знал ее до свадьбы, так изменится. Сначала списывал на ее работу в юридическом отделе, потом решил, что после родов все женщины меняются. А потом захотел с ней развестись, увидев как-то с другим мужчиной в кафе.
— Дорохов, прекрати меня ревновать, — приказала Оксана, — я тебе не щенок на привязи, у меня работа с людьми.
Но Дмитрий, благодаря своему чутью, понимал, что Оксана не так уж его и любит. А может вообще разлюбила. И он готов был развестись, но дочка Дина так любила отца, так нуждалась в нем… и Дмитрий смирился. Теперь он уже спокойно поглядывает на часы, иногда звонит ей на сотовый, и потом идет готовить ужин.
Младший брать Сергей остался жить с родителями, там и женился, уже двое детей. Раньше они приезжали чаще. Но Оксана сельских родственников мужа не жаловала, особенно была строга с Сергеем.
Как-то заехал Сережка к брату. Один заехал. Привез от матери (отец у них уже умер) морковь, капусту, картошку – где-то полмешка добра получилось. Затащил на четвертый этаж и в прихожей поставил на пол.
— Ну куда ты грязный мешок? – спросила Оксана, недовольно фыркнув. – Что за воспитание?
Сергей посмотрел на мешок и не нашел на нем никакой грязи, мать специально чистый выбрала.
Дмитрий виновато поздоровался, унес мешок на балкон. — В гараж потом отнесу, — пообещал он. – Чаю выпьешь? – спросил Дмитрий.
— Нет, я сыт.
Дмитрий вышел его проводить. Сергею было неприятно, что брат всегда молчит на выпады Оксаны, и ехать к ним, честно говоря, не хочется.
Выйдя из подъезда, Сергей остановился. – Скажи, почему ты не женился на Раисе тогда?
Дмитрий не ожидал такого вопроса. – А тебе зачем это? И вообще, что за вопрос?
— Нормальный вопрос. Вот просто скажи честно: почему не женился?
Дмитрий заволновался, видно было, что вопрос болезненный. – Я что, должен перед младшим братом отчитываться?
— Ладно, не напрягайся, — сказал Сергей, — знаю я причину…. чистоплюй. Не провожай. – Он отошел шагов на пять, остановился. – Я больше не приеду к тебе. И мать сказала, что не поедет к вам. А ты приезжай. Когда захочешь, тогда и приезжай.
Сергей слово сдержал, и вот уже в течение пяти лет не показывался в квартире Дмитрия. В Луговом у него семья, мать и работа. Александр Николаевич Смолин теперь главный механик, и вся сельхозтехника на нем, а Сергей Дорохов в подчинении, и ему нравится работать со Смолиным.
Александр все такой же стройный, будто нормы ГТО сдал, и только волосы выдают возраст, блеснув слегка сединой. Да лицо возмужавшее, с небольшими морщинками у глаз. Жена Рая обнимет, смотрит в лицо и говорит: это отметины нашей счастливой жизни.
А он смеется, и «лучи» у глаз становятся выразительнее. – Учительница первая моя, тебя там ученики с барабанами ждут.
— С барабанами, Санечка, теперь не ходят.
— Жаль. Мы ходили. Помнишь?
— Конечно, помню. Я все помню.
— Тааак, поди, помнишь, как я тебя за косички дергал, — спрашивает Санька, стараясь быть серьезным.
Раиса наигранно удивляется, сдерживая смех. – А вот этого не помню. А вот как на лошади меня расписываться вёз, это очень хорошо помню.
Старший сын Александра и Раисы Смолиных учится в колледже, а младшая дочь пока еще в школе. Валентина и Павел, родители Раисы, постарели, конечно, но еще вполне бодрые и пытаются помочь детям, особенно внукам. А вот Люба уже в возрасте, три года назад похоронила Федора Лукича, с которым прожила, хоть и сложные для всей страны, но счастливые годы для нее самой.
***
В кабинете следователя Полякова тихо, только что все вышли, и Михаил Павлович остался один. Теперь можно спокойно поработать, погрузиться в личные дела. Он немного располнел, несмотря на молодость лет, но глаза такие же любопытные. В каждое дело погружается, как подводная лодка в океане. А если появляется неразрешимый, на первый взгляд, вопрос, Михаил Павлович звонит своему наставнику Константину Юрьевичу Кострову, теперь уже полковнику в отставке – он дано на заслуженном отдыхе.
Михаил еще мальчишкой мечтал стать следователем, и судьба свела его с тем самым Костровым, который остался верен себе, стране и букве закона даже в то тяжелое время.
Здесь же, в архиве, работает жена Михаила Павловича, а дома ждут два сына. А еще на его малой родине есть любимая сестра, которую он в детстве звал «училкой». А теперь, как сторожевой пес, готов охранять покой, любимой сестры, её семьи, её детей и самого лучшего зятя на свете.
Автор: Татьяна Викторова
