Эти несколько дней до похорон она почти не помнила себя. И если бы не мужики с мужниной работы, не справилась бы с организацией траурных обрядов. По утрам открывала глаза только ради сына.
На кладбище Валентина была как во сне. Словно всё происходило и не с ней вовсе. Вокруг скорбные лица. Все опускают глаза. И только один человек не отводит взгляда, полного ярости — свекровь.
После похорон пришлось заночевать в её доме. Оставались там на ночь и другие родственники, поэтому Валя не обратила особого внимания на то, что свекобра ходит по дому со свечой, шепчет что-то по нос. «Молитвы читает?» Валя не могла разобрать слов. Да и не хотела.
На следующий день она с Андрюшкой уехала назад и с головой погрузилась в работу. Пахала на износ. Лишь бы не вертелись в голове мысли о том, что всё могло бы быть иначе, будь она внимательнее к мужу, уговори она его обратиться за помощью к наркологу.
Из-за постоянной занятости не заметила, как что-то не то стало твориться и с нею самой. То кровь носом пойдет, то голова закружится и в глазах потемнеет, то слабость накатит такая, что все выходные пролежит пластом. На работе не заладилось. Новая начальница невзлюбила. Доставалось, конечно, и коллегам. Но те быстро смекнули, что к чему, и подыскали себе местечки потеплее да поспокойнее. У Вали же в городе ни родственников, ни влиятельных друзей не нашлось. Да и откуда им взяться, когда живешь, как белка в колесе: работа-дом-работа? Но, как принято, беда не приходит одна. На очередном медосмотре установили страшный диагноз.
Оказалось, что год, прошедший после смерти мужа, словно во сне, был не самым плохим. Он просто выпал из жизни.
Начались больницы, госпитализации. Начальница от этого только больше злилась.
— Не можешь выполнять свои обязанности – увольняйся! – настаивала она.
Только кому будет нужна больная женщина?
Ещё несколько лет Валя тянула эту лямку. Повезло, что сын рос не по годам смышлёным и ответственным. Как исполнилось четырнадцать, стал искать, где подзаработать. Мыл машины, разносил газеты, нанимался за копеечку вспахать огород. Но денег всё равно катастрофически не хватало. Лекарства было не достать, только по большому блату. Да и так стоили они недёшево.
Через несколько лет стала Валентина выглядеть, как древняя старуха. Сил бороться не осталось. И когда стала всерьёз задумываться о том, чтобы прекратить борьбу, сдаться, — пришло письмо.
Дальний родственник оставил ей в наследство хорошую сумму.
Валя не верила своим глазам. Позвонила по указанному телефону. Всё подтвердилось. Денег хватило бы на лечение и реабилитацию. И она уже почувствовала, что черные когти неудач отпускают. Но обрадовалась слишком рано.
— Здравствуйте, Валентина Игнатьевна. Мы звоним вам из банка. Только что с вашего счета был совершён подозрительный перевод. Скажите, пожалуйста, вы знаете некоего Волкова?
Сын услышал, как мать говорит по телефону с кем-то подозрительным, выхватил мобильный из её рук. Но дело было сделано. Валентина очнулась, когда на карточке осталось меньше половины средств. Злоумышленники получили, что хотели.
— Неужели им совсем не жалко нас? Разве можно вот так, без зазрения совести? Ведь у них тоже есть матери, отцы, бабушки и дедушки…
Валентина проплакала от бессилия три дня. Денег на реабилитацию опять не хватало. А без неё после лечения Валя стала бы почти что овощем. Требовались сиделка, уход, уколы, физиотерапия…
Сын гладил мать по голове и говорил, что они со всем справятся. Валя не хотела расстраивать его и кивала. Но не верила.
А вскоре ей начал сниться один и тот же сон: лежит она в глубокой яме, сверху на краю могилы стоит свекровь и бросает горсть земли.
Валя просыпалась в поту, руки ледяные, а в воздухе — запах сырого перегноя.
С каждым днём ей становилось всё хуже.
— Мама, так больше не может продолжаться. Тебе нужно уйти с работы. Эта Лилия Михайловна из тебя все соки выжмет.
— Я ведь и так всё время на больничном, сынок. Её можно понять. Да и на что мы будем жить?
— Мне подработку предложили, — сказал сын и виновато отвел глаза.
— Что за подработка?
— Мам, ты не переживай, я сам с этим разберусь. Мне главное, чтобы ты была жива и здорова.
— Андрюша! Это что-то незаконное, да? Даже не думай! Если тебя посадят, что я стану делать?
— Мам…
— Ты ещё молодой, о последствиях не думаешь! Я тебе запрещаю!
Валя тогда сорвалась и от переживаний снова загремела в больницу.
***
В душной палате пахло лекарствами. Она долго не могла заснуть. Всё думала о том, как отговорить Андрея. Бабка на соседней кровати храпела и что-то бормотала во сне. За окнами пьяная компания орала песни. Разошлись они только глубокой ночью. Валя лежала, то глядя на облупившуюся краску на потолке, то закрывая глаза, и пыталась хоть несколько минут подремать. Спать очень хотелось, но каждый раз, проваливаясь в дрёму, она вздрагивала и возвращалась к реальности.
В очередной раз почувствовав, что падает, Валентина открыла глаза. Насторожилась. В углу у двери ей почудилось движение. Обходов до утра не ожидалось, посетителей – так и того дольше. Животных в медучреждении быть попросту не могло. Разве что крысы…
Валя приподнялась на кровати. Металлическая сетка скрипнула под ней. Постель, где ещё пять минут назад храпела изо всех сил какая-то бабка, была пуста. Женщина выдохнула и расслабилась. «Должно быть, я всё-таки задремала, а старушка в это время улизнула в туалет. Вот я и увидела движение её сорочки». Но в то же мгновение она осознала одну странную вещь. Не было звуков. Ни шарканья старческих шагов, ни натужного сопения соседки, ни даже шума полуночных одиноких такси за окном.
В этот момент тьма в углу двинулась. Из тени выступила свекровь. Валя моргнула, чтобы убедиться, что не спит.
— Я тебе лекарств принесла, — сказала мать её покойного мужа и сделала шаг навстречу.
Отчего-то Вале захотелось отодвинуться подальше. Но позади была только спинка кровати, а за ней – стена.
— Вот, съешь это, — настаивала родственница, протягивая в руке какой-то предмет, который Валя никак не могла рассмотреть.
Свекровь подбиралась крадучись, а у Валентины от её ласковых уговоров волосы на затылке становились дыбом.
— Вот, возьми, попробуй, и тебе сразу станет легче.
Валя вжалась в металлическую спинку до боли в ребрах. А свекровь всё приближалась. Осторожно ступая, она подошла к кровати. Теперь её фигура возвышалась над невесткой и казалась неестественно большой и какой-то жутковато неправильной. В руках у женщины вместо таблеток была корка черного хлеба.
— Вот, возьми, — нашептывала ласково свекровь, склоняясь над Валей.
В этот момент вдруг так сильно запахло гниением, что Валентину замутило. Бежать было некуда и всё, что ей оставалось – оттолкнуть ненормальную родственницу. Женщины отпрянула, взмахнула руками от неожиданности, выронила хлеб.
— Значит, по-хорошему ты не хочешь? Будет по-плохому! — вдруг заговорила свекровка басом. Глаза её зажглись красными огнями, она подхватила с пола оброненную корку и бросилась к Вале.
— Ты не настоящая, ты не настоящая, — затараторила Валентина, надеясь проснуться.
Но не сумела, и ей пришлось выставить руки. Существо, притворявшееся её свекровью, вцепилась в неё железными пальцами. Валя вскрикнула. Эта внезапная боль придала ей сил. Она толкнула чудовище коленями, затем ногами, а потом схватила невесть откуда взявшуюся под рукой металлическую утку и начала лупить ею не глядя, куда попадёт, пока тварь не распалась на клочья тумана, расползаясь по темным углам.
— Чего орёшь? – послышался голос над ухом. – Тут люди спят!
Валя отпрыгнула и … свалилась с кровати.
— Дурная, что ли? – поинтересовалась соседка по палате. – Днем вроде нормальная была.
— Извините. Кошмар приснился.
Валентина поднялась, потерла ушибленное бедро. И забыла про этот сон.
Спустя три дня врач, смотревший её анализы, не поверил своим глазам. Показатели резко взяли курс на улучшение.
— Может, в лаборатории ошиблись. Давайте пересдадим на всякий случай.
Но вторые подтвердили улучшение.
— Болезнь не отступила окончательно. Возможно, это лишь временное улучшение. К тому же в любом случае, теперь всю оставшуюся жизнь нужна будет поддерживающая терапия.
Валя не позволяла себе слишком радоваться, боясь сглазить. Но на душе всё равно впервые за долгое время было легко.
Спустя пару дней Валентину выписали. Сын забрал её из больницы, на улице светило солнце.
— Мам, я должен тебе кое-что сказать.
Валя насторожилась. Голос Андрея дрогнул, и это не могло означать ничего хорошего.
— Что случилось?
— Бабушка умерла.
Валентина вмиг сникла. Не потому, что так тяжело переживала потерю. А оттого, что поняла – организация похорон теперь ляжет на её плечи.
— Я обзвонил родственников, они приехали и помогли всё сделать. Не хотел тебя беспокоить, пока ты была в больнице.
Валя обняла сына и заплакала.
— Такой взрослый, — прошептала она.
С уходом свекрови что-то изменилось в сознании женщины. Будто с глаз упала пелена, а с рук и ног свалились путы. Даже на работе дела вдруг пошли на лад. Неуравновешенная начальница вдруг уволилась, не объяснив причину, а на её место, как бы удивительно это ни звучало, взяли Валю. Объяснили просто: «Никто не знает процессы лучше тебя».
— Что же вы будете делать, если я опять попаду в больницу надолго? – спросила она у пожилой сотрудницы отдела кадров.
— Ждать, пока выпишут, — ответила она. – Но ты на этот случай подготовь себе замену. Кому-то из девчонок — одну часть обязанностей, другой – другую. Так и не подсидят, и тылы прикроешь…
Советом Валя воспользовалась. Тут же начала обучать двух самых молоденьких сотрудниц. Однажды она застала их за обсуждением какой-то старой ведьмы.
— Нехорошо так о пожилых людях, — сделала замечание Валя. – Все мы когда-нибудь состаримся.
— Да мы не в том смысле, — смутилась Олеся и, кивнув на подругу, объяснила: – Мне Мила рассказывала про одну гадалку. Она тут недалеко принимает. Говорят, мысли читает даже.
— Мамина подруга к ней ходила, — подхватила Мила. – У неё сучье вымя было. Ой, то есть шишки под мышками. Одну вылечит – вылезет другая. Несколько протоколов лечения прошла, не помогало ничего. А потом про эту бабку узнала. Она что-то там пошептала, и всё прошло! Полностью, как не было!
— А сходите к ней! – встрепенулась Олеся. – У вас же тоже какие-то проблемы со здоровьем!
— Леся, — прошипела Мила, одергивая подругу.
Но Валентина кивнула.
— Олеся права. Дайте-ка мне её адрес.
Через три дня Валя стояла перед дверью, обитой красным дерматином, и никак не могла заставить себя позвонить. Она вовсе не боялась старую ведьму, не страшилась ни белой, ни черной магии. Чего она поистине опасалась, так это того, что старуха откажет.
В какой-то момент Валя струсила. Уже собралась было малодушно уйти, но вдруг замок щелкнул, дверь приоткрылась, и в проеме показалась седая голова.
— Ну и что стоишь? Проходи…
Валя переступила порог и похолодела под ледяным взглядом.
— Поздно ты пришла, ну да ладно, садись, спрашивай…
Валентина неловко опустилась на стул. Мысли в голове метались, она не знала, с чего начать разговор.
— Порчу навела та, на кого думаешь, — вдруг нарушила молчание ведьма. – Хотела свести тебя в могилу, да сил не рассчитала.
— Свекровь… Мне ведь снилось, что она меня чем-то накормить хочет, но я есть не стала, отбилась… уткой, — смущенно проговорила Валя.
— Это новая порча, которую ты принимать отказалась.
— Но зачем? Я ведь и так была на волоске…
— Ей хотелось быстрее. Боялась результат деяний при жизни не застать.
— За что она меня так возненавидела?
— За сына, — ответила ведьма. – За то, что его извела.
— Но я же ничего плохого мужу не сделала.
— Ты – нет. А она рассорить вас хотела, только сделать так, чтобы ушел от тебя не сумела. Волю его подавила. После такого, если не исправить содеянное, долго не живут.
— Так ведь я не при чем! Свекровь, выходит, сама своего сына в могилу свела!
— Люди не любят брать ответственность за свои поступки, вот и она нашла виноватого. Но поплатилась за то, что была слепа к своим порокам.
— Даже не знаю, что и думать об этом. Наверное, вы считаете, что я должна радоваться, что она сгинула. Только так уж вышло, что я бы предпочла, чтобы она осталась живой. Врачи говорят, что у меня мало времени. Сын останется один. Если б свекровь была жива, у него была бы хотя бы бабушка.
Ведьма покачала головой.
— Порча по крови переходит. Ушла бы ты, он бы за тобой последовал через год. Счастье твоё, что Силы решили её наказать. Она всю черноту с собой унесла.
Валентина похолодела.
— Как это? Андрей был в опасности?
— Проклятье от родственников потому и считают самым страшным. Но ты не бойся, у сына твоего хороший ангел хранитель. Уберёг. Но ты не с этим вопросом пришла.
— Это правда. Я слышала, что вы болезни лечите. И такие, за которые врачи не берутся. Когда люди последнюю надежду теряют.
— Поздно ты пришла. Опоздала. Вижу, был шанс у тебя всё исправить, деньги были большие. Но потеряла ты их. А с ними и время упустила.
В теплом помещении Валентине вдруг стало зябко. По коже прошелся мороз.
— Это всё мошенники. Я сама не знаю, как вышло… Так глупо… Выходит, они у меня жизнь украли. Но ведь вы сильная ведьма. Все об этом говорят. Вы же сможете мне помочь! Вы уже стольким помогли!
— Жить тебе осталось недолго, — сказала седая сморщенная и сухая, как урюк, старуха. – Сделать уже ничего нельзя.
***
Валентина всё прокручивала этот разговор с ведьмой. И про то, что ничего уже не изменить и про то, что будь у неё деньги в нужное время, она ещё могла бы пожить. Выучить сына, погулять на его свадьбе, внуков понянчить… А теперь что? Андрей останется сиротой. И некому будет утешить его, поддержать в горе, отгоревать вместе.
Она вдруг разозлилась так, что свело челюсти. Выздоровление и семейное тихое счастье были так близко, но кто-то влез и украл его, словно у него было на то право, словно распорядиться чужой жизнью – это пустяк.
Валя сжала кулаки. Она уже знала, что сделает тот ритуал, что дала ей ведьма. Старуха пообещала, что сделает так, чтобы виновники сами объявились снова. А уж она не упустит возможности.
Валентина посмотрела на себя в зеркало. Простоволосая, растрепанная. Обнаженное тело выглядит изможденным. Она зажгла свечу. Разбежались по углам тени. Женщина взяла в руку стопку купюр. Сумма была приличной. Особенно учитывая её нынешнее положение. Ещё можно было сделать выбор и остановиться. Попытаться выбить лекарства, обойти с челобитной все пороги медучреждений, чтобы выклянчить себе реабилитацию. Или сделать загранпаспорт, купить билет на теплое море и улететь к пальмам, чтобы прожить последние дни, наслаждаясь солнцем и соленым ветром.
Вале показалось, что она почувствовала прикосновение бриза к щеке.
«Я могу и не дождаться реабилитации. Да и не смогу подставлять лицо ветру и объедаться тропическими фруктами, когда единственный сын будет сидеть в этом городе, каждый день с замиранием сердца звонить по вечерам, чтобы узнать, жива ли я ещё».
Валя вдохнула воздух, представляя, как с ним в неё вливается решимость. И начала шептать заговор, водя купюрами по телу, словно в каком-нибудь фильме для взрослых.
— … кто деньгу возьмёт, всё себе заберёт…
Ей показалось, что во вспышке свечи мелькнула танцующая огненная фигура.
— Истинно говорено! – прошептала она, как велела ведьма.
***
Валя вздрогнула от звонка и схватила телефон, едва не выронив его от волнения и нетерпения. Каждый раз звонок с незнакомого номера вселял в неё надежду, злость и трепет, но уже не впервые оказывалось, что это реклама услуг, социальный опрос или вовсе ошиблись номером. И всё же женщина не теряла веры в справедливость, обещанную высохшей старухой.
— Слушаю, — аккуратно ответила она.
— Валентина Игнатьевна?
— Да…
— Это служба безопасности банка. На вашем счету снова была замечена подозрительная активность. Скажите, вы переводили средства…
— Да, я знаю, — перебила Валя. – Я уже сняла остаток денег со счёта, вы можете подъехать, забрать и положить на депозит, как в прошлый раз? – попросила она, не боясь сорвать сделку.
Валентина чувствовала, что мошенники так зарвались, так привыкли к безнаказанности, что заглотив наживку, уже не отпустят крючок. К тому же она действительно собиралась отдать им деньги совершенно добровольно.
— Эммм, очень хорошо, — произнес голос из динамика. – Тогда давайте я назову место, куда вы можете подъехать…
— Нет, у меня будут дела. Вам придется забрать деньги, где будет удобно мне.
— Но… Валентина Игнатьевна, ваше местоположение может быть раскрыто злоумышленниками…
— Да, да, поэтому приезжайте поскорее. Сейчас сможете?
Повисла пауза. Женщина слышала, как оппонент тихо перешептывается с кем-то.
— Да, конечно. Назовите адрес.
Валя продиктовала.
— Позвоните, когда будете на месте, — сказала она деловито и сбросила звонок.
— Ты с кем говорила, мам?
Андрей вышел из комнаты. Он посмотрел на пачку купюр на столе, затем на телефон в её руках. Быстро приблизился и попытался выхватить деньги, но Валя встала и закрыла их собой.
— Мама, это же мошенники! Ты что, с первого раза не поняла?
— Андрей, это не то, что ты думаешь.
— А что тут думать? Я звоню в полицию…
— Нет.
Голос матери прозвучал так строго и жестко, что Андрей и вправду остановился.
— Мама…
— Сынок, я нахожусь в трезвом уме и твердой памяти. И то, что хочу сейчас сделать – обдумала.
— Но это же огромные деньги, они нужны тебе на лечение!
— Это мои деньги, Андрей. Позволь мне в последние дни жизни хотя бы распоряжаться тем, что имею, по своему усмотрению.
Она выделила слова о последних днях намеренно. Знала, что сделает больно сыну, но это был единственный способ отрезвить его, заставить услышать мать.
Парень опустил голову. Не поднимая глаз на Валентину, он ушел в комнату и закрыл за собой дверь. Валя почувствовала укол совести лишь на мгновение. А затем заставила себя больше ни секунды не сомневаться в своём выборе.
Валентина спускалась вниз. Лифт натужно скрипел. Площадка, несколько ступеней, дверь. Машина у подъезда. Всё та же. Мужчина выскочил из салона. Валя узнала его. Стояла, гордо подняв подбородок, и ждала, пока подойдёт. Он приблизился, оглянулся нервно по сторонам, будто ждал, что вот-вот кто-то выскочит из-за угла, повяжет его.
— Всё сняли? Вы молодец, теперь ваши средства будут в безопасности, — сказал он, забирая пачку купюр.
Валентина улыбнулась снисходительно, глядя, как молодой человек запрыгивает в автомобиль и уносится прочь. Она четко разглядела номер и марку машины. Только заявлять на мошенника не собиралась. Внутри росла уверенность, что эти люди, обманувшие не одного пенсионера, вскоре будут гореть в аду.
Она стряхнула несуществующую пылинку с рукава, посмотрела наверх, туда, где в солнечных лучах носились высоко в небе стрижи.
***
Валентина Игнатьевна снова стояла у двери, обитой войлоком и красным дермантином. В этот раз позвонить в звонок не составило труда.
В квартире послышались шаркающие шаги. Повернулась ручка. Из-за двери выглянула седая голова.
— А, это ты. Проходи, — сказала ведьма.
Валя переступила через порог уверенно.
— Зачем пришла? – спросила старушка. – Твоё желание было исполнено. Или не веришь?
— Верю. Я поблагодарить, — сказала она, положив на комод пухлый пакет. – Тут немного наличными, шаль хорошая, теплые носки из мериносовой шерсти и так кое-что… На работе повысили, денег на всё хватает. Я не знаю, что вы сделали, но лечащий врач собирается по мне научную работу писать. Балериной мне, конечно, не стать, и поддерживающая терапия до конца жизни, но посмотрите на меня. Я живу. И, кажется, помирать в ближайшее время не собираюсь.
В руках у ведьмы откуда ни возьмись появился чёрный мешочек.
— А ну пойдём.
Она прошла к столу, высыпала содержимое на черную скатерть. Разноцветные бобы раскатились по ткани. Старуха вгляделась в только ей видимый узор, словно читала книгу на никому неизвестном языке. Тряхнула головой.
— И вправду. Видно, нужна ты зачем-то Силам. Поживёшь ещё, — сказала ведьма. – Глядишь, и внуков понянчить успеешь.
(Дирижабль с чудесами)
