1943 год.
Людмила подметала опавшие листья, периодично дыша на свои ладони, которые стали подмерзать этим прохладным октябрьским днем. Она была погружена в свои мысли, которые были только об одном человеке — о муже Василии. Она очень скучала по нему, постоянно плакала по ночам, переживая и думая о том, что он сейчас среди огня, врагов, каждую минуту рискует своей жизнью. Он ушел два года назад- ему в сентябре 1941 года пришла повестка.
Василий и Людмила жили в деревне, в доме её родителей. Вася был сиротой, в доме его покойных родителей жил брат с женой и четырьмя детьми, а у Михайлиных Людмила была единственной оставшейся в живых дочерью. Поэтому после свадьбы и речи не было о том, чтобы отправлять Люду в дом мужа — там и так все на головах, а Михайлиным не помешает молодой и крепкий хозяин дома.
Год назад заболел дедушка Людмилы, пожилой учитель районной школы. За ним требовался уход, поэтому дядя Люды, который был председателем колхоза и её отец Борис Захарович единогласно решили, что именно она поедет ухаживать за Захаром Петровичем. Мама Люды была счетоводом, а её отец ветеринаром — важные трудовые единицы в колхозе. Людочка же была обычной дояркой — несмотря на то, что все ее родственники имели образование, ей же учеба давалась с трудом. Она была трудолюбивой, общительной, душа компании среди своих, а вот учиться не желала…
Председатель Ефим Захарович отдал ей документы и сам лично отвез племянницу в районный город.
Захар Петрович прожил почти год, и вот две недели назад его не стало… Люда же не спешила возвращаться в родную деревню — пока она жила здесь и ухаживала за дедушкой, не сидела сложа руки, а устроилась работать дворником. Это было очень удобно — убирала участок, на котором они с дедушкой проживали. Вставала она рано, для нее это не было проблемой. Убрав территорию, Люда возвращалась в комнату коммунальной квартиры в то время, когда остальные жильцы уже просыпались и потихоньку собирались на кухне. Так было летом, а осенью и зимой Люда выходила на участок в течение дня и убирала опавшие листья, а зимой разгребала снег.
Но после смерти дедушки дядя и родители потребовали, чтобы она вернулась в село. Противиться им она не стала, попросила только дать возможность поработать до конца октября, а там её сменит соседка по коммунальной квартире Лидия Петровна.
Убирая листву в предпоследний день октября, Люда вдруг услышала странный писк.
— Кись-кись, где ты? — думая, что это плачет котенок, она оглядывалась по сторонам. Но нигде не видно было пушистого комочка. Вдруг она поняла, откуда идет этот писк — на лавочке, которая стояла на другой стороне дворы был какой-то свернутый кулек. На кульке лежало несколько опавших с клена листьев…
Отбросив метлу, Люда поспешила к этой лавочке и вдруг обомлела — это пищал не котенок, а ребенок… Он был укутан в теплую, хоть и старую с дырками шаль, на месте, где был завязан узелок, желтел какой-то лист бумаги.
— Тише, тише, маленький. — Люда взяла ребенка на руки и прижала к себе. Хоть и был он тепло укутан, но все равно ей казалось, что он замерз. — Где же твоя мама?
Она оглядывалась по сторонам, пытаясь кого-то увидеть. Люда только вошла во двор, поэтому не могла сказать, как долго был здесь ребенок. Как назло никого не было — дети в школе или в саду, взрослые на работе. А пожилые люди спускаются на лавочки после обеденного сна.
Вытащив листок, она начала его читать, держа одной рукой, другой прижимая к себе ребенка.
«Её зовут Машей, ей месяц.»
Люда ходила с ребенком по дворам, даже не зная, кого она хочет найти. В конце концов она поднялась в коммунальную квартиру и вошла в свою теплую комнату.
— Это кто? — следом за ней в комнату вошла Лидия Петровна, женщина, которая должна её через два дня сменить на участке.
— Я не знаю, — покачала головой Людмила. — Нашла на лавочке.
— Сухая еще, — наклонившись к ребенку, произнесла женщина. — Значит, недавно оставили.
— Вот, записка, — она протянула листок Лидии Петровне. А та, прочитав несколько слов на пожелтевшей бумаге покачала головой:
— Надо же… Какая-то кукушка ребенка бросила на улице средь бела дня.
— Вы думаете, её бросили?
— А как иначе? Чего бы ради записочку оставили с именем?
— Но как? — Люда была поражена.
— А вот так бывает, деточка, — Лидия Петровна села на кровать рядом с ребенком и тяжело вздохнула. — Разные обстоятельства случаются. Или баба от мужа гульнула, пока он страну защищает. Или девка какая неразумная понесла, а он на ней не женился, а вернуться с ребенком некуда. Да много обстоятельств, всех не перечислишь.
— Но почему на лавочке оставила? Почему в дом ребенка не отнесла? Почему хотя бы в больнице не оставила?
— А вот этого мы не узнаем…
— Лидия Петровна, а что делать теперь? В милицию идти?
— Оно было бы правильно, но сперва надо подумать, чем дитятко покормить. У меня молоко есть, сейчас вскипячу, да водичкой разбавлю немного. Дети — они ведь не взрослые, потерпеть не могут.
Пока Лидия Петровна занималась молоком, Люда разглядывала девочку. Какая маленькая, а уже сирота без матери. Она даже не знает, что скоро отправится в дом малютки, где вместе с десятками других детей будет расти под приглядом равнодушных нянек, а когда подрастет, станет выглядывать в окна, ожидая, что за ней придет мама… Она знала это — соседка из пятнадцатой квартиры работает в детском доме, Люда с ней сдружилась и несколько раз была на месте её службы.
Вдруг она услышала голос отца и замерла.
— Люда, ты дома?
— Дома она, Борис Захарович, — ответил ему голос соседки.
Отец вошел в комнату и застыл на месте.
— Кто это?
— Папа, я нашла её на лавочке. Кто-то оставил ребенка…
— Во дела! — присвистнул мужчина. — В милицию уже сообщили?
— Нет, — покачала головой Люда. — Не успели еще.
Через час, когда девочку накормили и она спала, уснув безмятежным сном на теплой кровати, завернутая в чистую простынку, приспособленную вместо пеленки, Люда собиралась к участковому.
— А ну, Людка, погоди…- задумчивый голос отца остановил её.
— Чего, бать?
— Слушай, Люда, что подумал я… Мы с матерью еще молоды, а вот детей вряд ли родить сможем. От тебя с Васькой Бог знает, когда внуков дождемся. Давай заберем её в свою семью?
— Как это? А мама что скажет?- подпрыгнула от удивления Людмила.
— Рада только будет. Она так и ждет, когда Васька вернется, да вы внуками нас побалуете.
— А людям что в деревне сказать?
— Так правду. Нашли ребеночка, привезли в село. Никто не будет против, говорят, сейчас в детских домах детишек полным полно, и участковый наш, Леонид Анатольевич не будет заморачиваться — это же ты представь, сколько бумаг заполнять, а они этого не любят, своих забот хватает.
— Давай попробуем, бать. Только надо сперва дядьке сказать, а он уж как одобрит.
Вечером Борис Захарович уехал в село, забрав большую часть вещей дочери. А на следующий день они с дядей приехали на машине за Людой и ребенком. Ефим Захарович обещал все уладить.
Так, девочка, найденная среди опавших листьев, поехала в свой новый дом, где её будут любить и с заботой и теплом оберегать.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ
(Уважаемые читатели! Нажав на слово «здесь» вы попадете на продолжение рассказа!
Всем приятного чтения!)
