Руки, покрытые язвами, чесались. Полина держала очередной рецепт. Тем количеством анализов, что она сдала, можно было бы сделать переливание крови. Столько из неё выкачали, а всё впустую. Невидящими глазами она смотрела на стеклянную витрину аптеки.
— Девушка, вам помочь? – спросил фармацевт, когда подошла её очередь.
— А? Да. Вот по этому рецепту у вас всё есть?
Она протянула листок с текстом, написанным неразборчивым почерком.
— Сейчас посмотрю.
Все лекарства, которые ей прописывали, были направлены на устранение симптомов. Потому что причину назвать так никто и не смог. Врачи один за другим утверждали, что, судя по анализам, Поля здорова, а дальше – это не терапия, а наука. Только писать диссертацию на тему сыпи неясной этиологии никто из знакомых врачей не хотел, да и сама Полина не горела желанием стать подопытной мышью.
— Да, всё есть. Будете брать?
— Буду.
Полина решила пропить весь курс, но в то, что это поможет, верила слабо. Выкупила мазь и таблетки, расплатилась и вышла на воздух: морозный и прозрачный, каким он бывает в конце осени или начале зимы. Маленькие колючие снежинки сыпались на землю. Поля подняла глаза к небу.
— Это всё только потому, что я хотела сделать брата счастливым, да?
Небо, затянутое серой дымкой, не ответило. Только прохожий посмотрел на неё опасливо.
Девушке стало неловко, и она, взявшись за перила, спустилась по скользким ступенькам.
Дряхлая старушка, шедшая навстречу, насупилась, глядя на то, как Поля поскользнулась и едва не села на последнюю ступень.
— Так и не приняли меры, супостаты. Я уж сколько писала в администрацию. Но похоже, чтобы был результат, к ведунье надо ехать самой.
— Что вы сказали? – переспросила Поля, не поверив своим ушам.
— Я говорю, в администрацию писала уже, что безобразие творится. Так ведь и покалечиться можно, но видно везде нужно разбираться самой. Лично с ними встречаться.
— А, конечно, конечно, — промямлила девушка и торопливо зашагала в сторону дома.
Снег усилился. Повалили крупные хлопья. Пока Поля шла, во дворе намело сугробы. Она подняла глаза. Свет на кухне уже горел. В окне застыл силуэт старушки. Полина подняла руку, и бабушка помахала ей в ответ.
— Бабулечка. Никто не любит меня так же сильно, как и ты. Даже мама.
Она вошла в подъезд и почувствовала, как от тепла снег на воротнике начал таять, стекая ледяными каплями за шиворот.
Дверь в квартиру уже была приоткрыта. Запахи еды наполняли прихожую. Полина перешагнула порог, и живот жалобно заурчал.
— Полиночка, детка, ну что сказал доктор?
— Ничего нового, бабуль. Пока лечить симптоматику.
— Ты же сама медик, поузнавай среди своих. Нужно сходить к другому. Этот, видать, малограмотный.
— Схожу обязательно.
— Ты, Поля, иди кушай скорее. Я пельмешки отварила. Остынут.
— Сейчас, только руки помою. – крикнула она, проходя в ванну. – Олежка дома?
— Не пришёл ещё. Ох!
Входная дверь открылась, и в квартиру ввалился мужчина.
— Батюшки! – запричитала старушка. – Олежа!
Из комнаты вышла Аделаида Ивановна. Нахмурилась. Ей хватило увидеть всего несколько движений сына, чтобы понять что с сыном.
— Уже налакался?
— Ма, не начинай, — проговорил Олег пьяным голосом.
— Ада, не лезь к нему, — вступилась бабушка. – Это Ленка шаболда во всём виновата.
— Уже месяц прошёл, пора взять себя в руки.
— Себя вспомни, когда муж сбежал, — припомнила ей Ираида Евгеньевна.
— Ну меня-то ты не защищала… Тюкала, что я плохой женой была, — проворчала мать себе под нос.
Но старуха услышала.
— У тебя двое детей маленьких на руках было, — рявкнула она. – Я и так с ними сидела, пока ты с работы на работу прыгала.
Аделаида Ивановна знала, что ссориться с матерью бесполезно. И на вопрос «что тебе дороже: правда или мир в семье» она всегда отвечала «мир». Потому только зыркнула исподлобья и снова скрылась в комнате.
— Кушать будешь, Олеженька? – тут же переменилась в голосе старушка.
— Не голоден.
— Я тебе всё равно положу. Немножечко. Хорошо?
Полина вытерла руки полосатым полотенцем, посмотрелась в забрызганное зубной пастой зеркало и прошла на кухню.
Две тарелки с пельменями уже исходили паром на столе. Бабушка заваривала чай.
Поля села, ткнула вилкой в пельмень, подула на него и отправила в рот. Мясной сок брызнул на язык.
— Ведунью? – спросила Ираида Евгеньевна.
— Что, бабушка?
— Варенья к чаю достать, спрашиваю?
— Да, да, — проговорила Поля. А сама напряглась.
Это был уже второй раз за день, когда ей почудилось не то, что было сказано. Она и думать забыла про тот злосчастный совет, который дала ей бывшая жена Олега перед тем, как уехала с чужим мужиком и увезла в другой город её маленького племянника. Сама она этим ребёнком не особенно интересовалась, но Олег любил сына. Максим был для него последней ниточкой, что удерживала от запоев. Ради сына он держался на работе. Теперь брат перебивался случайными заработками, которые подкидывали соседи, знакомые и родственники.
«Неужели Ленка была права? Может, это правда? Эти язвы на руках и пьянство брата – всё из-за меня? Ведьма предупреждала, что добра от приворота не будет, что придётся отвечать. Если бы я только знала, что это коснётся Олега, сделала бы всё иначе», — думала она.
— Да куда ж подевалась эта банка? – ворчала бабушка.
Она открыла холодильник и поморщилась.
— Ада! Ты порядок когда будешь наводить? На пенсию уже вышла, не старая ещё, внуков нянчить не надо — можешь теперь и домом заняться наконец. Хоть какая-то польза будет. Сидишь в своей комнате, как сыч. Эх, родила на свою голову лентяйку.
Полина дёрнулась от грубого тона.
— Бабуль, я вымою попозже.
— Ты же только со смены, Полиночка, ешь, вон как исхудала.
В последнее время Поля и правда потеряла в весе. Вещи стали болтаться на ней, как на вешалке. Она сунула в рот ещё один пельмень.
Язык обожгло, но Полина всё равно жевала. Она смотрела на то, как родной брат тщетно пытается наколоть ускользающий пельмень на вилку. Затем достала телефон и нашла сообщение от бывшей жены брата.
«Если хочешь вернуть свою жизнь, как это сделала я — сходи к Агафье», — прочитала она. Адрес был знакомый. Полина вспомнила, как ездила с братом ставить уколы пожилой женщине. Как раз в той стороне.
— Олег, ты помнишь деревню, где у твоего бывшего начальника дача?
Брат поднял на неё мутные глаза.
— Ну допустим, — жуя буквы произнёс он.
— Там ходят автобусы?
— Пригородный.
Он, наконец, справился с пельменем и положил его в рот.
Полина снова уткнулась в телефон. Лишь один маршрут проходил недалеко от жилья ведуньи. Первый автобус выезжал из города очень рано.
Рука зачесалась, и Поля, закатав рукав снова уставилась на свои непроходящие язвы.
«Нужно ехать», — решила она.
***
С каждым днём жизнь становилась всё более серой. Сил хватало лишь на работу. Хотя и там Полина в последнее время справлялась с трудом. Чтобы восстановить силы после смены требовалось поспать подольше, но Поля знала: если не сделает, что задумала, сейчас, потом уже может не решиться.
Она оделась и выскочила из дома даже не позавтракав. Не хотела, чтобы бабушка проснулась и начала задавать вопросы. Ведь тогда пришлось бы рассказать и про приворот, которым она привязала Ленку к Олегу, и про то, что, возможно, брат пьёт именно из-за неё, и о том, что язвы на руках посланы ей в наказание, и ни один даже самый грамотный врач не может вылечить её недуг.
Поля добежала до остановки, застёгиваясь на ходу. В такую рань кроме неё на улице не было ни души. Солнце ещё не встало. Но даже когда оно появится, это мало что изменит — небо затянуто тучами, сыплет снег. Десять минут на остановке, и у Поли начали подмерзать ноги. Автобус должен был проехать здесь пять минут назад, но его всё ещё не было. Девушка оттянула край перчатки и вдохнула туда горячий воздух, чтобы согреть хотя бы руки. Ей стало не по себе: это здесь она может в любой момент развернуться и пойти домой пить горячий чай, отогревать ноги в тазике с горчицей. А что будет там, за городом?
Полина нахмурилась. Нужно было сделать выбор. Ехать неизвестно куда, чтобы поговорить непонятно с кем или развернуться и пойти домой, к бабушке. Можно даже попросить её приготовить булочки, посыпанные сахаром, как в детстве.
Поля сглотнула слюну, развернулась и зашагала в сторону дома. И всё же какое-то смутное чувство заставило её обернуться. Медленно, прокладывая путь в свежевыпавшем снегу, по дороге двигался автобус. Из-за снегопада девушка не могла видеть номер, но уже знала, что это именно он. Секунду она колебалась. Тёплая сонная квартира была так близко. Но зачем тогда было вставать в такую рань?
Поля вернулась на остановку. И когда пустой автобус остановился, распахнув дверцы, заскочила в салон.
Заняты были только два места, и Поля быстро нашла себе уютный уголок.
Вид заснеженного города навевал сон. Девушка боролась с ним, сколько могла, но в борьбе этой проиграла.
***
Кто-то тяжёлый приземлился рядом, и Полина открыла глаза. Но соседнее кресло было пустым. Автобус тронулся. Она выглянула в окно.
— О нет. Остановите! Остановите! Я проехала остановку.
Она подбежала к водителю.
— Мне нужно к ведунье, — лепетала она, не отойдя ото сна.
— А, к Агафье? – вдруг переспросил мужчина.
— Да. Откуда вы знаете?
— Каждый день тут езжу всё-таки.
— Так вы мне откроете?
— Тут? Далеко идти. Ты погоду видела? Я тебе возле тропы остановлю.
Поля села и уставилась на дорогу.
Через десять минут водитель и вправду остановился.
— Вот туда тебе.
Полина вышла. Автобус кашлянул зловонным выхлопом и медленно покатил по скользкой трассе.
Девушка посмотрела туда, куда указал водитель. Белое поле, белый лес. Ничего похожего на тропинку не было и в помине. Она обернулась, чтобы остановить автобус, но тот уже скрылся за поворотом.
Поля готова была расплакаться от того, что по собственной глупости приехала в эту глухомань. Однажды она уже побывала у ведьмы, и ничем хорошим это не кончилось. И теперь она гадала: «С чего вообще взяла, что затея увенчается успехом в этот раз? Когда привораживала Лену к Олегу, тоже ведь действовала из добрых побуждений. И чем это обернулось?»
Мягкая рука легла ей на плечо. От неожиданности Полина вскрикнула и отскочила.
— Иногда сложно найти верный путь, — сказала женщина в белом платке.
Поля сморгнула прилипшие к ресницам снежинки, не в силах сказать ни слова.
— Пойдём, пока не озябла.
Женщина легко перешагнула небольшой снежный нанос и стала спускаться с обочины вниз, к лесу.
— Вы- Агафья? – спросила Полина.
— Она самая.
Поля посмотрела по сторонам. Ни машин, ни чёткой видимости. Вот и ведунья уже едва различима в таком снегопаде. Девушка встрепенулась и поспешила за ней.
Снег летел в лицо, не давая глядеть по сторонам. Тропу было почти не видно. Следы, что оставляла Агафья за собой, заметало.
Поля шла, прикрывая лицо от ветра руками, пока по сторонам от дорожки не выросли ели. Они будто подпирали тучи макушками, обступая неказистый деревянный домик со всех сторон.
Ведунья поднялась по ступенькам, потопала, чтобы стряхнуть снег с валенок и вошла в дом.
— Чего встала? Проходи, — прикрикнула она на Полину.
Та послушно последовала за ней, расстегнула пуховик, поправила ворот водолазки. В домике от тепла щёки запылали.
— Снимай и садись, — сказала Агафья, указывая на куртку.
Поля вытащила руки из рукавов, повесила пуховик за тонкую петельку и прошла в комнату.
— Зачем явилась? – спросила ведунья.
Полина закатала рукава и молча протянула к ведунье испещрённые красными пятнами руки.
— С этим я ничего сделать не смогу. Твой был выбор, твоё решение, тебе за него и отвечать.
— До конца жизни?
— Сколько лет украла, столько и клеймо носить будешь.
— Три года, выходит…
Агафья покачала головой.
— Три года у брата, три года у той, что приворожила, и год у того, кому её мужем стать было суждено.
— Семь лет? За то, что я брату помочь пыталась?
— А он просил? А жена его? Хотела она той жизни, на которую ты их обрекла?
Поля вскочила.
— Я поняла. Зря только ехала сюда. Помощи от вас никакой. Это всё Ленка, да? Она вас подговорила? Поэтому мне ваш адрес прислала? Нужно было догадаться.
Поля пыталась застегнуть молнию, но никак не могла вдеть замок, нервно дёргала его.
— С тем, что ты сама натворила, самой тебе и справляться. Но разве я сказала, что не могу помочь?
— Да мне и так всё понятно, — заявила Полина. – Два раза объяснять не нужно.
Замок, наконец, поддался и Поля уже собиралась выскочить на улицу, когда Агафья сказала:
— А знаешь, отчего брат твой пьёт? А почему у матери брак развалился, отчего она одна свой век коротает?
Девушка замерла на пороге. Ведунья же продолжала:
— По той же причине и от тебя мужики, как черти от ладана шарахаются. Сбежишь – так до самой кончины и проживёшь. Останешься – узнаешь, как жизнь свою вернуть.
Поля дышала тяжело, будто пробежала стометровку. Сердце колотилось. Она отпустила ручку, отвернулась от двери и снова посмотрела на Агафью.
Ведунья улыбнулась и зажгла свечу.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ
