Восковой запах поплыл по комнате, фитиль затрещал, заплясало пламя, а с ним и тень ведуньи на стене. Полине почудилось, что эта тень живая, дразнит её и только притворяется, что повторяет все движения за хозяйкой, а стоит отвести глаза — боковым зрением заметишь, как она дёрнет рукой или повернёт голову невпопад.
ЧАСТЬ 1 ЗДЕСЬ
В доме было тепло, даже жарко, но Поля почувствовала, как по спине прошел холодок. Агафья смотрела на неё через огонь, и девушке всё больше становилось не по себе. Глаза ведуньи потемнели. Или это всё игра света и тени?
Женщина прошептала слова, которых Полина не расслышала, а затем заговорила:
— Всё беды в семье вашей из-за приворота.
У Полины всё внутри перевернулось. Снова ведунья заговорила про тот злосчастный выбор, который девушка сделала по глупости. Это теперь ей стали понятны слова «благими намерениями вымощена дорога в ад», а тогда она просто хотела помочь брату обрести любовь. Ей казалось, что ничего страшного она не делает, подумаешь, подтолкнула немного нерешительного Олега сделать предложение, а Ленку, которая кроме учёбы ничего в жизни не видела, в его тёплые объятия. Видела же, как сильно брат был влюблён в эту девчонку, уверена была, что сделает её счастливой. К слову сказать, Олег хоть и пил, руки ведь на неё никогда не поднимал и даже словом ни разу не упрекнул.
Агафья провела свечой перед лицом Поли, сдерживая её разгулявшиеся мысли, и продолжила:
— Приворот – это сломленная воля, подчинение, рабство. Кто вмешался в судьбу других, непременно будет наказан.
— Разве я уже не наказана? – выкрикнула Полина.
— А я и не о тебе говорю. В бедах семьи виновата твоя родственница по материнской линии. Это она сделала приворот. И не просто приворот. Из семьи мужа увела.
Ведунья буравила её взглядом, не мигая, а затем внезапно убрала свечу.
— Что натворила, она и сама знает. С этим поделать уже ничего нельзя. А вот твою судьбу ещё можно исправить.
— Мою судьбу?
— Женскую долю, удачу и личное счастье.
— И что вы видите? Жениха встречу?
— Пока ничего сказать нельзя. Сначала нужно обряд провести Забыть о нём на какое-то время. Посмотреть, что происходить будет, когда русло твоей жизни поменяется.
— А брат? Он бросит пить? А мама?
Ведунья помрачнела.
— Мать твоя сама должна прийти ко мне. Не могут младшие судьбу старших узнавать. Тебе за неё просить нельзя.
— А брат?
— Обряд провести могу, но ему сила воли нужна. Если найдёт её в себе, будет жить, как человек.
— А разве нельзя ему как-то помочь? Подтолкнуть?
— Гляжу, не усвоила ты урок.
— Ой, — выдохнула Полина и зажала рот рукой. – Но это ведь не то же самое, что приворот.
— А для чего ты его делала? Разве не для этого?
— Для этого. Чтобы пить бросил. Выходит, опять против воли добро причинить хочу, — осознала она. – Но можно же хоть что-то сделать? Поговорить? Объяснить?
— Поговорить можно, если выбор за ним оставить.
— Значит, сейчас могу решать только за себя, — прошептала Поля. – Всю жизнь за братом присматривала, чтобы он чего не натворил… Мне кажется, если начну жить для себя – случится беда.
Поля посмотрела на ведунью, словно ждала, что та сама подскажет, как правильно.
— Выбор твой. Тебе его и делать, — только и сказала Агафья.
Девушка поёжилась от внезапного холодка пробежавшего по ногам.
— Значит, язвы на руках ещё долго не пройдут, — сказала она, складывая факты в уме. – Но если бабушка деда приворожила, что с ней тогда станет?
Агафья ничего не ответила, но Полина всё прочла в её глазах.
— Будет беда… Нет, нет. Я не стану ничего делать. Бабушка вырастила меня и Олега… А я отплачу ей таким вот образом?
Поля метнулась к вешалке, накинула куртку.
— Простите, что отняла время, — бросила она на ходу и выскочила за дверь.
Небо на востоке прояснилось. Лес серебрился в утренних лучах. Сверкали снежинки на ветвях елей. Следы замело, и тропка была едва различима. Но Полина не замечала ни холода, ни красоты зимнего леса. Всё, чего она хотела – поскорее убежать как можно дальше от этого дома и его хозяйки.
***
Домой она добралась, когда небо снова заволокло тучами. Поля успела только шагнуть в прихожую, как бабушка, словно наседка, потерявшая цыплят, кинулась ей навстречу.
— Поля, где ты была? Я уж хотела больницы и морги обзванивать, — запричитала она.
— Бабуль, ну что ты начинаешь. Я всего лишь гуляла.
— С каких пор ты гулять стала? – возразила старушка.
И Полина поняла – прокололась. Сообразить, что произошло что-то из ряда вон выходящее, было несложно: из дома она выходила лишь на работу, на свидание никто не приглашал, ни подруг, ни увлечений не было. А тут пропала Поля на полдня, ничего никому не сказав. Говорить, что с ней приключилось на самом деле, совсем не хотелось. Но она знала то, что бабушка не отстанет. Знала так же твёрдо, как и то, что солгать достоверно не сумеет.
— Бабуль, поставь чаю. Я тебе всё расскажу. А то мне пришлось минут двадцать по трассе идти, пока меня автобус не подобрал.
— По какой такой трассе, Полина? Ты о чем?
— Чай, — выдохнула просительно она и побрела в ванную, отогревать руки под струёй горячей воды.
Когда через пять минут Поля зашла на кухню, Ираида Евгеньевна, сухая и серьёзная, уже сидела перед двумя исходящими паром кружками и, сложив руки на столе, ждала внучку.
Девушка опустилась на стул, не спеша заводить разговор. Поднесла кружку ко рту, подула.
— Ты если что-то натворила, говори. Слова плохого от меня не услышишь.
— Не натворила.
— Обидел тебя кто-то? – встревожилась старушка, и Поля поняла, что больше молчать не сможет.
— Я к ведунье ездила, бабуль. Хотела узнать, сумеет ли она меня от язв избавить. Раз медицина не помогает…
— Ну и что? Избавила?
— Сказала, что не сможет, — призналась Поля.
— Надеюсь, ты не дала ей денег. Не осталось давно настоящих ведьм. Этим лишь бы неразумных обобрать. Наговорила, небось, что на тебе порча или сглаз.
— Нет, ничего такого.
— Ну надо же. А что тогда? Венец безбрачия? Печать одиночества?
— Она сказала, что все беды в нашей семье из-за одного человека. И что Олег пьёт, и что я замуж не вышла…
— Ленка! Так я и знала, что эта подлюка что-то сделала. Не мог Олег с ней по своей воле связаться. Ну теперь уж избавились от неё, гадины, — желчно выплюнула Ираида Евгеньевна.
— Лена ни при чём, — сказала Поля и замолчала.
Сообщить бабушке о том, что это она сделала приворот на Лену не хватило мужества.
— Больше слушай этих шарлатанок!
Поля отхлебнула ещё глоток и решилась.
— Ведунья сказала, что ты приворот на дедушку сделала. Это правда?
Старуха, успевшая приложить кружку к губам, поперхнулась и закашлялась. Полина подскочила, но бабушка одним властным жестом приказала ей сесть.
— Много она понимает. Раньше время было другое. Без мужика не выжить.
— Она сказала, что это всё оттого, что ты деда увела из семьи. Он правда был женат? Ты, наверное, его очень любила, если решилась на такое…
— Нет его давно, нечего ворошить, — вдруг отрезала Ираида Евгеньевна.
Полина удивлённо уставилась на неё.
— Она ещё сказала, что если я хочу когда-нибудь выйти замуж, то должна провести у неё обряд. И что Олег может бросить пить, если сам к ней приедет. И даже мама… у неё тоже может всё наладиться…
— Брехня всё это, — рявкнула бабка, встала и вышла из-за стола.
— Ты куда, бабушка? А чай?
— Нахлебалась.
Ираида Евгеньевна, шаркая по линолеуму стоптанными тапками шла к себе, когда из спальни внука раздались стоны. Она заглянула в приоткрытую дверь.
Олег лежал, наполовину свесившись с кровати, на пол стекала тонкая струйка слюны. Старушка вошла. Внук был опять пьян, и пахло от него давно немытым телом и перегаром. Невесть откуда взявшимися силами бабка затащила его обратно на матрас.
— А, это ты? — протянул мужчина заплетающимся языком. — Я думал, Лена пришла,
Выглядел он жалко.
Ираида Евгеньевна смотрела на внучка, думая о чём-то своём.
— Всё самой делать, — проговорила она и покинула комнату.
Но в свою спальню, как намеревалась, не пошла.
— Поля! – крикнула она.
Девушка выскочила из кухни.
— А ну, говори мне адрес этой ведьмы.
— Бабушка, она далеко живёт, за городом…
— И что? Я ей устрою… Чтобы внук мой ещё ей деньги возил!…
Ираида Евгеньевна так разозлилась, что даже перестала шаркать ногами. Теперь, собираясь, она ходила по квартире, чеканя шаг, как офицер.
— Бабулечка, не ходи. Там такой ветер! Замёрзнешь!
— Я в свои годы в школу по семь километров зимой в мороз… И ничего, выжила.
— Но тебе ведь тогда не восемьдесят лет было…
Кричать на Полину старушка не могла, потому собиралась с каменным лицом и молча. Тёплые носки, шерстяные гетры, юбка, вязаная жилетка.
Ираида надела шапку, обулась, накинула тёплое зимнее пальто.
— Говори адрес, — в последний раз потребовала у Поли.
— И не проси, бабулечка. Ни за что не скажу. Там по трассе идти, потом по лесу. Если бы летом…
Но пожилая женщина не зря прожила свою жизнь. Как решать вопросы она знала получше незадачливой внучки. Поджав губы, старушка выскочила на улицу и через двор двинулась туда, где, по её мнению, и жил источник всех бед.
У подъезда ей повезло: выбежал какой-то школьник. И Ираида успела придержать дверь, пока та не захлопнулась.
Поднялась на нужный этаж, нажала кнопку звонка.
За дверью послышались шаги. Щёлкнул замок, ручка клюнула вниз, и в проёме возникла Лидия Петровна.
Бабка шагнула навстречу, готовая вцепиться соседке в волосы, но вовремя заметила в её руке обляпанную в муке скалку.
— Ираида Евгеньевна? – озадаченно произнесла женщина.
— Это ты Ленку надоумила к ведьме поехать?
Лидия перехватила скалку поудобнее.
— Ну я. А вы к чему это спрашиваете?
Язык старушки так и чесался, чтобы высказать всё, что она думает про бывшую жёнушку внука и про сынка самой Лидии Петровны, только не для того она сюда явилась. Голова у Ираиды, не смотря на возраст, работала хорошо. И плевать в колодец она не собиралась.
— Адрес мне скажи. Тоже хочу к ней попасть.
Лидия Петровна не спешила.
— Я вам зачем?
— Затем! Много знать будешь – скоро состаришься. Так ты мне адрес дашь или нет?
Женщина окинула старушку с головы до ног задумчивым взглядом.
— Минутку, — сказала она и скрылась за дверью.
Снова выглянула через минуту, протягивая бабке сложенный вчетверо тетрадный листок.
— Вот адрес. А вы драться к ней не полезете? – спросила она.
— Это уж я без тебя как-нибудь решу, — ответила Ираида.
За стеклом мелькали деревья. Ираида Евгеньевна смотрела на проносящиеся мимо леса и поля с суровым выражением на лице. В тёплых подштанниках и жилетке из овечьей шерсти было жарко. Капельки пота выступили на лбу. Глубокие морщины на переносице, как печать непримиримости, предупреждали таксиста о том, что разговоров старушка не потерпит. Внезапно автомобиль свернул с дороги и затормозил на обочине прямо посреди пустой трассы.
— Ты что удумал, ирод? – зашипела бабка, посильнее вцепившись в сумку. – Ограбить меня решил?
— Бабушка, вы же сами адрес дали. Привёз, куда просили. Если вам сюда не надо, я вас отвезу, куда скажете. Только за поездку заплатите, — проговорил водитель, явно не раз столкивавшийся с неадекватными пассажирами.
— Какая я тебе бабушка? Я тебе Ираида Евгеньевна! – рявкнула старушка, сунула заранее приготовленные купюры и выскочила на улицу.
Холодный ветер тут же забрался под пальто.
— Не зря рейтузы поддела, — порадовалась пожилая женщина.
Она проследила за тем, как разворачивается автомобиль, а когда водитель прибавил газку и понёсся прочь, огляделась.
— Ну и где живёт эта кикимора? Нормальные ведьмы на краю деревни селятся, чтобы и дойти близко было и делишки свои от людей прятать, — возмущалась она, перешагивая через небольшой снежный валик, образовавшийся на обочине.
— Кар! – раздалось сверху.
А на плече у старухи распласталась огромная белая клякса.
— Ах ты зараза!
Ираида Евгеньевна потрясла кулаком вслед улетающей птице. Нагнулась, кряхтя, сгребла горстку снега, выпрямилась и счистила отметину с пальто.
Мимо грохоча пролетел небольшой грузовичок, обдав ноги бабки снежными брызгами.
Она скрипнула зубами и потащилась вниз, туда, где начиналась тропа.
Ветер мёл позёмку. Ираида Евгеньевна смотрела под ноги. Местами схватился ледок, и пожилая женщина не хотела свалиться посреди дорожки. Судя по следам, к ведьме сегодня кроме внучки никто не ходил.
— Упадёшь здесь, так и останешься лежать до весны, — проворчала она себе под нос.
Через деревянный мостик старушка и вовсе переходила походкой пингвина, боясь поскользнуться. Прошла мимо застывшего озера, поросшего высокой травой, затем сквозь густой ельник.
Домик ведуньи оказался именно таким, каким Ираида его себе и представляла. Невысокий, старенький, но крепкий.
Старушка поднялась на ступеньки, потопала, сбивая с полусапожек снег, и постучала.
Прислушалась.
Ни шагов, ни оклика.
— Нет никого что ли? – проворчала под нос она, взялась за ручку и открыла дверь. Со свету комната показалась тёмной. – Есть тут кто?
В проёме напротив мелькнула тень, а затем показалась и сама хозяйка дома.
— Зачем пришла? – спросила Агафья. – Я тебя не ждала.
— Конечно, молодым дурёхам голову морочить куда проще! Сколько она тебе заплатила за твою болтовню? Знаю я, как вы работаете, психологи, тьфу!
Глаза старушки попривыкли к темноте, и она увидела, кто стоит перед ней.
— Тюююю, да ты ещё сама ссыкуха! – воскликнула она и хлопнула себя по бёдрам.
Позади старухи что-то упало и разбилось. Она отпрыгнула лихо, будто не болели колени, и уставилась на угол, что был за спиной: дверь, вешалка, обувница. Биться было нечему.
— Это что такое было?
— Ты пришла в дом к ведунье, а за языком не следишь.
— Утихомирь своих бесов, ведьма! – зашептала бабка.
— И позволить вам меня в грязь макать? Какие ж силы после такого меня уважать станут? Нет уж, пусть выполняют свою работу.
Старушка попятилась к двери.
— Да не бойся ты, будешь по-человечески себя вести, не тронут. Зачем пришла?
— Если такая сильная, то знаешь зачем, — зло выплюнула Ираида Евгеньевна. – Внучке моей про меня наговорила всякого, она теперь думает, что из-за моих грехов у неё женского счастья нет, а внук спивается.
— И про дочь не забудь. Она ведь тоже без мужа детей воспитывает.
— Тот муж нам и даром не нужен. Тюфяк! Хорошо, что ушёл, иначе я бы его сама поганой метлой вымела из квартиры. Так значит, по-твоему я во всём виновата? И в чём? В том, что замуж хотела?
— Чужого мужа увела.
— Это не преступление. Он меня полюбил.
— Не преступление, если сам ушёл, а если по рукам и ногам спутали и воли лишили?
Бабка поджала губы. Но ведунья продолжала.
— Всё у неё украла. И красоту, и здоровье, и счастье семейное, и ребёночка. Она ведь так больше семьи и не завела.
— Это её дело. Могла бы найти другого. Вокруг неё всегда мужики вились. Мёдом им что ли намазано. А Иван мой был! С самого начало мой. Это она его у меня украла! Знала я, что нельзя с ним в свою деревню возвращаться, но родители настояли, что познакомиться нужно. А Светка только того и ждала. Мы только приехали, она уже за забором стоит. Подружка.
Ираида скрипнула зубами.
— Ваня увидел её, застыл как вкопанный. Я сразу всё поняла. Не будет свадьбы. Но ещё надеялась, что Светка одумается. Поиграет, как всегда, выманит браслетик, серёжки и бросит … не станет за него выходить.
— Но она не бросила, — сказала ведунья. – По судьбе он ей был.
— У неё каждый второй по судьбе! Любой, кого пальцем поманит. Вертихвостка. Ваня мой в тот же день мне от ворот поворот дал. Попросился к соседям на постой. На всю округу меня ославил! Сбежал от невесты. А на следующий день этой гадине предложение сделал и уже в её дом сватался. Думаешь, каково мне было?
Агафья не ответила. Но Ираида и не ждала ответа.
— Я думала, она его приворожила. У нас на краю деревни жила одна ведьма. Такая же как ты. Только к ней средь бела дня не ходили. Добрых дел она не делала. С чертями дружбу водила. Я когда девчонкой была, сама видела, как из трубы у ней огни вылетали и в лес плыли. Но у меня тогда другого выхода не было. Пошла на поклон. Ведьма уже старая была, как я сейчас, — усмехнулась бабка, показав поразительно целые для своего возраста зубы, — Велела мне молодым не мешать и дождаться свадьбы. Вот там я всё, как она научила, сделала… И не жалею.
— Вижу, что не жалеешь. Ничего, за тебя есть кому расплатиться.
— Это ещё что значит? Думаешь, внучке мозги заморочила, так я на это тоже куплюсь?
— Можешь не слушать. Я не держу, — сказала Агафья. – Только подумай, почему в семье мужчины долго не задерживаются. И сколько твоему внуку жизни осталось.
— Ты моему Олежке не грози!
Снова что-то стукнуло в углу, и старуха, скосив глаза, притихла.
— Ты не просто чужое забрала. Из-за тебя муж жизни лишился. Тебя предупреждали. Ты это знала. И подруге желала того же. Только не учла, что невеста до свадьбы тяжёлая станет. Никто не знал. Ребёночка она потеряла и тем себе жизнь спасла. Ушла с плодом и порча. А на твоих руках две смерти теперь. Потому твой род иссыхает.
— Полина ещё молодая. Найдёт кого-нибудь.
Агафья покачала головой.
— Ты и сама своим словам не веришь. Не можешь не замечать, что внуков незавидная судьба ждёт. За тебя наказание понесут. За своеволие твоё, за корысть. Права менять чужие судьбы у тебя не было. Если б не понимала, сюда бы не явилась.
Ираида нахмурила брови.
— Я помру, у них жизнь и наладится.
— Долгая жизнь тебе отмерена. Чтобы смотрела за тем, как разрушается твоя семья. Для того они и собраны все под твоим крылом, даже съехать не могут, чтобы ты видела. И не говори, что не веришь в колдовство. В том, что существуют высшие силы ты убедилась.
Ираида сверкнула глазами. Зашипела и выскочила на улицу. Холодный ветер резким порывом едва не сбил её с ног. Она покачнулась, но устояла. Внутри клокотала ярость. Старуха за жизнь ни разу не пожалела о содеянном: ни когда мужа не стало, ни когда сбежал зять, считая, что главное предназначение они исполнили – продлили род. Бывшую подругу, так больше никогда и не вышедшую замуж, ей тоже не было жаль. Считала, что та получила по заслугам. Ведь она первой увела жениха. А Ираида только вернула украденное. Но теперь Агафья сказала то, чего старушка так старательно пыталась не замечать. Носом ткнула. Ираида такого не любила. Всю жизнь делала, что хотела — и вот… То, что с внуками что-то не так, она давно поняла. Сердцем чувствовала. Потому над ними так и пеклась.
Она вдруг развернулась на месте и, не удосужившись постучать, вернулась в дом.
Агафья будто знала. Стояла на том же месте, ждала.
— Что нужно сделать, чтобы внукам судьбу вернуть?
— Обряд провести.
— Делай, что нужно. Денег дам, сколько скажешь.
— Ты понимаешь, что как только ритуал будет проведён, высшие силы возьмут с тебя, что причитается? – спросила ведунья.
— Больше жизни не возьмут, — резко ответила старуха. – А мне и так рано или поздно помирать.
Агафья кивнула.
— Доставай фотографии.
Ираида даже не стала спрашивать, откуда ведьме известно, что фото она взяла с собой. Молча вытащила их из сумочки.
***
Водитель автобуса ещё издали заметил на белом полотне снега странную тёмную кляксу. Что-то кольнуло в груди. Он сбросил скорость. И не зря. Подъехав ближе, понял, что человек.
Ударил по тормозам и крикнул в салон:
— Скорую вызывайте на следующую остановку!
Выскочил из кабины – на земле, растянувшись и постанывая, лежала пожилая женщина.
Подбежал, поднял бабку.
***
Поля стояла за дверью и ждала, когда врач выйдет из палаты бабушки. Она вспомнила слова матери о том, что с переломом шейки бедра старики долго не живут, и на душе стало тоскливо.
Дверь отворилась. Мужчина в белом халате тихонько вышел и притворил её за собой.
— Сейчас всё хорошо, — сказал он.
— Игорь Павлович, а в перспективе? – спросила она.
— Время покажет. Сейчас медицина шагнула далеко, можно жить долго и качество не страдает, но всё зависит от пациента. Ты же сама понимаешь.
— Понимаю. А что насчёт того реабилитационного центра?
— Официальную бумагу ещё не получил, но на словах мы договорились. На следующей неделе повезёшь брата. Как он, кстати?
— Старается. Принимает аспирин, чтобы не образовались тромбы. Твои рассказы про то, что будет, если неправильно бросать пить его впечатлили. Игорь Павлович, а этот центр и правда так хорош?
— Полина, тут ведь как всегда…
— Всё зависит от пациента, — повторила она.
— Да. И называй меня, пожалуйста, просто Игорем. Не намного я тебя и старше.
Мужчина улыбнулся и слегка коснулся её плеча. Полина кивнула в ответ. За её спиной из окна больничного коридора был виден город, раскрашенный праздничными огоньками. Приближался новый год.
(Автор Дирижабль с чудесами )
