— Что ты творишь? Шлялась где-то опять! Это из-за тебя он пьёт! – проскрипела Ираида Евгеньевна.
Сухие, обтянутые пергаментной кожей пальцы, скрючились, как когти хищной птицы. Словно коршун, она налетела на молодую жену любимого внука. И схватила бы её за волосы, не посмотрев, что та держит младенца на руках, но допившийся до бессознательного состояния внук вдруг проснулся, поднял голову со стола и выставил перед ней руку, преграждая путь.
— Уйди бабка! – закричал на неё Олег, перехватив хрупкое старушечье запястье. – Уууйди!
Лицо женщины перекосило злобой. Но не на внука, пытавшегося прогнать её с собственной кухни, а на безмолвную, безропотную девушку.
От криков и ругани малыш проснулся. Скуксился и заплакал.
— Бесстыдница, — выплюнула бабка, выдернула кисть из обмякшей хватки и зашаркала стёртыми тапочками по старому линолеуму в сторону своей спальни.
В глазах Лены застыли слёзы. Но жалеть себя было не время. Привычным движением она начала укачивать ребёнка. Муж поднял на неё глаза. Сосуды в них полопались, белки были красными, а взгляд пугающим.
— Дай сюда сына, — невразумительно промычал муж.
— Я сама успокою, Олеженька. Спасибо, что заступился за меня. Иди в комнату, поспи.
Муж попытался подняться, но притяжение земли не позволило. Он снова опустил голову на руки. Тихий храп дал Лене понять, что расталкивать Олега бесполезно.
«Его теперь и пушка не разбудит, не то что детский плач. А вот бабушку…»
Хнычущего Максимку Лена быстро пронесла в их маленькую комнатку. Положила на старое льняное покрывало, служившее ещё её бабушке, достала из шкафа тёплые вещи. Оделась сама и сына укутала. Пусть на улице вовсю светит солнце, но ветер уже дует холодный. Да и половина листьев опала. Того и гляди снег пойдёт.
Молодая мать выскользнула из комнаты, словно вор. В прихожей оставалось только обуться. Три лестничных пролёта — и вот долгожданная свобода.
Лена прошла три шага, опустилась на скамейку и будто попала в другую реальность. Жёлтые солнечные лучи делали мир вокруг тёплым. Ветер шуршал листвой у ног. Во дворе на площадке качались на качелях смешливые дети.
Едва почувствовав свежий воздух, Максимка затих и заснул.
— Ой, а у кого это тут такой сладки носик! – раздался женский голос из-за спины. – А ты чего опять тут? Полчаса назад видела, как вы домой зашли.
— Лидия Петровна, не будите Максимку, — шепотом попросила Лена.
— Да сколько ж можно спать-то? Что-то как не увижу – он всё спит. Тебе бы врачу его показать.
— Это потому, что дома его не уложить. От любого шороха вздрагивает. Вот и приходится с ним гулять, чтобы хоть полчаса в тишине…
Порыв холодного ветра сорвал листья со старого тополя, и они закружились над скамейкой, медленно опустившись вокруг собеседниц.
— Что, опять Ираида Евгеньевна жизни тебе не даёт? – догадалась соседка. — Ну а доктора что говорят?
— Сказали, что бывает. Перерастёт.
Женщина покачала головой.
— Что б они понимали, — проворчала она, подтянув к себе поближе синюю тряпичную сумку, набитую продуктами. – Меня девчонкой часто в деревню к родственникам на лето отправляли. Чуть ли не каждый год. Так там жила одна бабка, она детишек от испуга яйцом выкатывала. Кто не спит, кричит или заикается – всех к ней. Что уж говорить. Я и сама у неё побывала. Мне уже три годочка исполнилось, а говорить так и не начала. И понимала всё уже, но не проронила ни словечка. Вот тётка меня и потащила туда. Бабка та воск вылила, достала из воды и мне показывает. Собачью голову, говорит, видишь? Это тебя, говорит, собака напугала. Что потом она делала, я не помню. Слишком мала была. Но фигурка та мне в память врезалась.
— И что? Заговорили вы после этого?
— Как видишь. В то лето и заговорила, да так, что до сих пор унять не могут, — весело добавила она и рассмеялась.
Лена нервно посмотрела на сына. Но тот всё так же сладко посапывал у не на руках.
— Далеко та бабка живёт? – спросила она.
— Что ты, Леночка, давно её нет с нами.
Девушка поникла.
— Где бы мне теперь такую бабку найти? Наверное, больше и не встретишь кого-то вроде неё…
— Отчего же? Есть такая. Правда, добираться туда неудобно. Автобусы там не останавливаются.
Лена спала с лица.
— Вряд ли Олег повезёт меня куда-нибудь после работы.
— Опять запил? Ну пусть мать его договорится с кем-нибудь из мужиков на работе.
— Она не станет, — вздохнула Лена.
— Так и не приняла тебя?
— Я и сама не знаю. Пока Максимка не родился, всё было нормально. Ну случались недопонимания, но у кого их нет? А как Олег запил, так они как с цепи сорвались. И ладно Аделаида Ивановна, она хоть и не довольна моим присутствием в квартире, но хоть не обвиняет во всех смертных грехах. А вот бабушка… Говорит, что я ради квартиры за Олега замуж вышла. Но какая там квартира? — Лена шмыгнула носом, поправила одеялко на сыне и продолжила: – Ну да, четыре комнаты. Но в одной свекровь, в другой мать её, в третьей дочь, а мы с Олегом и Максимкой втроём самый маленький угол делим. Если б я хотела замуж по расчёту, нашла бы кого-нибудь, у кого какая-никакая, а своя квартирка. Даже в однушке было бы легче, чем с чужими родственниками.
— Ну тут уж как повезёт, — не согласилась соседка. – Я вот тоже со свекровью жила. Но уж как рада была её помощи! Она и с внучком сидела, и домашние дела на себя брала, и всё молча, без упрёков. Не знаю, как без неё бы справилась.
— Значит, мне не повезло.
— А что же, сестра его тоже к тебе цепляется?
— Нет, она меня не трогает. Брата любит. Жалеет. Но и с Максимкой не помогает.
— А знаешь что? Давай-ка я своего Андрея попрошу тебя подвезти. У них там объект неподалёку… Утром увезёт, в обед заберёт и на остановке оставит. Оттуда уж самой придётся. Но всё же не пешком… Хотя раньше мы десять километров в одну сторону могли пройти, только чтобы на танцы попасть…
— Лидия Петровна! Спасибо!
Лене хотелось обнять соседку, как родную. Но на руках спал Максимка. Он тут же зачмокал губами, скривил сонное личико.
— Проголодался пацан, — заметила женщина.
— Да, пора кормить, побегу я.
— Завтра в семь утра на этом же месте, не забудь! Ой, а вот и золовка твоя идёт, — заметила соседка. – Здравствуй, Полина!
— Здравствуйте, Лидия Петровна. Как ваше здоровье?
— Спасибо, не жалуюсь.
Женщина поднялась со скамьи и потихоньку пошла в сторону своего подъезда.
— О чём говорили? – спросила сестра мужа.
Лена тоже встала, перехватила ребёнка поудобнее. Девушки вошли в подъезд и стали подниматься по лестнице.
— Да так, обсуждали, что Максимка не спит. Лидия Петровна сначала уговаривала врачам показаться…
— Ой, нашлась советчица. Ты кого попало не слушай. Своя голова на плечах должна быть. Эта соседка вечно в чужие дела нос суёт. Своих внуков нет, вот ей и неймётся. Надо куда-то свою энергию деть… Максим на улице поспал? Опять всю ночь орать будет?
— Я выйду с ним погулять.
Дверь, выкрашенная в рыже-коричневый тараканий цвет, на фоне соседской новенькой смотрелась убого.
— Давно пора новую установить, — проворчала Полина и вошла в квартиру первой.
— Что? Нашлялась? – прозвучал злобный голос старушки. – Ой, Полиночка, это ты?
— Бабулечка, ну зачем ты так? Лена любит нашего Олежку.
— Как же… И где она тогда?
— Так вот прямо здесь.
Золовка толкнула дверь, за которой, не решаясь войти, стояла Лена. Делать было нечего. Да и Максимка начал кряхтеть, намекая на то, что, если в ближайшее время не поужинает, не поздоровится и обитателям квартиры, и соседям на два этажа во все стороны.
— Явилась, — проскрипела Ираида Евгеньевна. – Живёшь приживалкой. Никакого от тебя толка!
— Бабулечка, — вступилась Полина, — ну не будь такой суровой. У Лены ребёнок маленький. Вот подрастёт…
— Нежные все стали! Я с тремя детьми управлялась! И не шаталась по улицам, потому и дома был порядок! Завтра как проснусь, сама тебя разбужу. Пока квартиру до блеска не отмоешь, никуда тебя не выпущу…
ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ
