Полночи Лена не могла заснуть. То муж храпел, то хныкал сын. А как только удавалось задремать, вскакивала будто от толчка. Оглядывала тёмную комнату, боясь спустить ноги на пол, словно их кто-то схватит в ту же минуту. Сидела на кровати, обняв колени. Мужа не разбудить. Спит, как убитый. Да и незачем. Не проспится – с работы уволят. Кто тогда станет кормить Максимку?
НАЧАЛО ЗДЕСЬ
Но самым большим страхом были не ужасы ночи. Тихий сап из дальней комнаты. Даром что старушка, Ираида Евгеньевна имела власть в этой квартире. В конце концов именно она с покойным мужем заработала когда-то тяжелым трудом это жильё, о чем не забывала упомянуть по крайней мере раз в неделю. Конечно, старуха не выгнала бы её с ребёнком на улицу, но испортить жизнь могла. А потому Лена боялась, что бабка мужа выполнит свои угрозы и не выпустит её из дома, пока не будет вычищен каждый уголок. Не работы боялась, а того, что не сумеет добраться до ведуньи. Что-то подсказывало ей: это последний шанс, когда можно всё исправить. Другой возможности не представится. Уж точно никто не повезёт её с ребёнком к знахарке.
Олег всхрапнул громче обычного. И маленький Максимка, проснувшись, снова начал хныкать.
— Ну что же ты не спишь, сыночек,- прошептала Лена, стараясь отвлечь малыша, оттянуть момент, когда едва слышные всхлипы обернутся громким плачем.
Лене не оставалось ничего другого, кроме как собраться и, тихо крадучись, выйти из дома.
На улице было прохладно даже в тёплой одежде. Она подошла к скамейке, села, усадила Максимку себе на колени и откинулась на спинку, чтобы хоть немного отдохнуть. До условленной встречи оставался ещё целый час, но куда можно отправиться в такую рань, да ещё и с ребёнком? Торговые центры закрыты. Неподалёку было круглосуточное кафе, но денег у Лены не было даже на чайник чая.
Глаза слипались, закрывались сами собой. И чтобы не заснуть, она зажмурилась изо всех сил. А когда открыла глаза, впереди показался высокий мужской силуэт. Лена насторожилась, прижала сына к себе, не зная, чего ожидать от незнакомца.
Весь в тёмном, мужчина был слабо различим во мгле. Он шёл прямо на неё.
Лена судорожно решала, что делать: остаться сидеть тихо, как мышь, в надежде, что не заметит, или бежать в подъезд. Кто бы стал бродить по тёмным дворам на исходе ночи?
Вдруг в окне над ней вспыхнула лампочка. Свет упал на лицо мужчины.
— Андрей?
— Так и понял, что это ты сидишь. Дай, думаю, подойду.
— Ты чего так рано? – спросила Лена, стараясь не выдать волнения в голосе.
— Да не спалось что-то. Вот, решил пройтись. А вы почему сидите на холоде?
Словно пытаясь придать его словам больший вес, осенний ветер сорвал с тополя последние листья и понёс прочь со двора.
— Нам вот тоже… не спалось.
— Ну, раз такое дело, пойдём, отвезу вас, — сказал он и направился в сторону своего дома.
Лена поднялась, перехватила спящего сына поудобнее и поспешила за ним.
Листья, что насыпались за ночь, шуршали под ботинками. В домах мало по малу зажигался свет. Люди просыпались. Лена смотрела на окна с чувством зависти. Ведь каждый из тех, кто сейчас сонно трёт глаза над кружкой кофе или наглаживает рубашку, постиранную с вечера, владеет своей судьбой. У всех у них есть работа, коллеги, с которыми можно перекинуться словцом. Каждый из них в праве решить: задержаться сегодня в офисе подольше или зайти в кафе и выпить имбирного чая, глядя на то, как ветер метёт асфальт. Им и невдомёк, какие они счастливые, что могут прийти домой и, завалившись на диван, включить телевизор. Или в тишине помыть посуду. Им не придётся ходить на цыпочках, чтобы не разбудить ребёнка, на плач которого придёт злая мать свекрови и начнёт обвинять в пьянстве любимого внука. Не придётся в ночь выходить во двор, чтобы хотя бы час посидеть в тишине.
— Ну, запрыгивай, — сказал Андрей, открывая перед Леной дверцу автомобиля. – И давай я малого усажу.
— Откуда у тебя детское кресло? – удивилась Лена.
— Двоюродный брат часто берет машину на выходные. Ну и чтобы лишних движений не делать, оно тут и стоит.
Он ловко усадил ребёнка, пристегнул, закрыл дверь и сам сел за руль.
— Подремли, пока пацан не проснулся, — предложил он.
Лена не стала спорить. Она забыла, когда удавалось поспать больше двух часов подряд. И как только автомобиль тронулся, провалилась в глубокий сон.
Машину потряхивало. Очень редко мимо проносились с шумом другие легковушки. Дважды проехали навстречу суетливые газельки.
Андрей не стал будить мирно спящую пассажирку, даже когда проснулся малыш. Ребёнка так заворожили сменяющиеся виды за окном, что он не издал ни звука. Только следил большими светлыми глазёшками за проносящимися деревьями и домами.
Но вот впереди показался неизменный ориентир. Большая сосна, скрученная по всей длине ствола в тугую пружину.
Андрей остановил машину.
— Ну что, будем будить твою маму? Или дадим ей ещё подремать?
Маленький Максим всё решил сам. Картинки за окном перестали меняться и он, не обдумывая долго, разрыдался.
Лена нахмурилась во сне. Детский плач заставил её открыть глаза.
— Приехали, — сообщил Андрей. И пока Лена сонно моргала, добавил: — Могу походить с пацаном по лесу и дать тебе ещё поспать. Или могу помочь тебе донести его к ведунье. Если быстро управитесь, отвезу на остановку, там как раз в это время автобус в город идёт.
— Чем быстрее, тем лучше, — ухватилась за соломинку Лена.
Андрею дважды повторять было не нужно. Он помог Лене выйти из машины, достал мальчишку из автокресла.
— За мной! – скомандовал и ловко спустился с обочины вниз.
Лена едва поспевала за ним. Из-за широкой спины разглядеть то, что ждало впереди, не выходило. А по сторонам смотреть было некогда.
— Ну вот и на месте, — сообщил мужчина, остановившись.
Он поднялся на крыльцо и постучал.
Послышались шаги. Дверь отворилась и на пороге возникла женщина.
— Ты и ребёнок проходите, — сказала она Лене. – А тебе тут делать нечего, — добавила её спутнику.
Девушка поднялась, забрала сына у Андрея и недоверчиво глянула за спину ведуньи.
— Я в машине дождусь, — пообещал мужчина.
Елена посмотрела на него вопросительно. Он улыбнулся и кивнул ей в ответ на взгляд.
— Всё будет хорошо, Лен. Иди, я дождусь.
Девушка перешагнула порог. Ведунья зашла за ней и закрыла дверь, оставив Андрея по ту сторону.
— Мне сказали, что вы умеете снимать испуг, — заговорила Лена.
Тишина лесного дома казалась ей оглушительной, непривычной после городской квартиры, полной людей.
— Садись здесь, сына на руки возьми.
Агафья сняла с огня растопленный воск.
— Ой, а у вас тут всегда всё подготовлено или вы ждали кого-то?
Но ведунья прижала палец к губам, призывая к молчанию. А сама начала читать заговор.
Максимка заёрзал на руках. Захныкал.
Лена качала его, не смея произнести ни слова. Таким странным всё это ей казалось, таким нереальным, будто во сне. За окном солнце поднималось над лесом, бросая желтые лучи между деревьями. А в доме знахарки царила полутьма. Будто кто-то приглушил яркость.
Над головой ребёнка ведунья подняла чашу с водой. Туда и вылила горячий воск.
Достала. Осмотрела.
— Сын с тебя тянет. На тебе порча, девочка. Женщина, что сделала это, близко живёт…
— И как узнать, которая из трёх?
— Дам тебе кое-что. Сделаешь, как скажу…
***
От ведуньи Лена вышла, вся дрожа, как осиновый лист на ветру. Слова Агафьи словно из тёмной комнаты на свет её вытолкнули. Столько времени жила и не замечала, что творится с ней что-то неладное. А теперь всё сложилось.
Ребёнок на руках крепко спал. И Лена шла по тропинке, не веря в произошедшее. И ведь ехала ребёнка от испуга отлить, а узнала, что сама под приворотом ходит. Агафья церемониться не стала, велела сидеть смирно и над ней вылила воск.
«Ходишь, как в воду опущенная. Ни радостей, ни влечения, ни воли своей. Тоска вокруг, но даже помысла нет, чтобы вырваться из клетки. А был бы помысел, так силы бы не хватило. Сделано так, чтобы рядом с мужем ты была. Чтобы уйти не смела. Но не по судьбе он тебе. От того и жизнь такая. А ребёнок плачет, потому как с тебя черноту перетягивает. Чистить тебя надо. Но за один раз не выйдет. Завтра приходи.»
Впереди, среди осенних красок, в свете зарождающегося утра синяя машина была ярким, привлекающим внимание пятном. Словно путеводная звезда в тёмном небе.
Андрей заметил Лену ещё издали и выскочил ей навстречу.
— Ну что? Я смотрю мальчишка спит? Видать, не зря съездили?
Лена кивнула понуро.
— Что случилось-то?
— Сказала, чтоб завтра вернулась.
— Из-за этого вся печаль? Ну даёшь! Завтра в то же время приходи. Отвезу ещё раз. Делов-то. Запрыгивай.
От слов Андрея на душе у Лены стало тепло. Она и забыла, каково это, когда твои неподъёмные проблемы кто-то берёт на себя, да с такой лёгкостью, будто и нет никакой сложности.
Зазвонил телефон.
— Начальник потерял, — удивился мужчина. – Рано же ещё…
Он нажал на кнопку громкой связи.
— Слушаю, Михалыч!
— Ты, Андрей, ещё не подъехал?
— Скоро подъеду, а что?
— Да там у нас специалист один приезжает. Забери его из города, а?
— Хорошо, начальник! Будет сделано!
Андрей сбросил звонок и подмигнул Лене.
— Вот видишь, как хорошо. Значит, автобуса ждать не придётся. Подкину тебя до дома! Поспи ещё.
Но после того, что рассказала ведунья, заснуть Елена не могла. Она ехала домой. К мужу, к генеральной уборке и к тайному врагу. Человеку, который подавил её волю, заставил забыть об амбициях, о целях в жизни, о том, что когда-то для неё было важно. К женщине из семьи, которая приворожила Лену к мужу.
часть 3
В коридоре послышались шаркающие шаги. Дверь открылась резко.
— Вставай! – рявкнула Ираида Евгеньевна и осеклась. – А, ты не спишь уже.
Лена дернулась, как от пощечины, посмотрела на сына, тревожно ожидая, что тот снова заплачет.
— Помер что ли? – подлила бабка масла в огонь.
Лена кинулась к кроватке, тряхнула Максимку. Тот наморщил лобик и открыл сонные глазки.
— Живой…
— А чего не орёт?
«Так вы же бесились, когда он плакал, а теперь что? Хнычет – плохо, молчит – тоже?» — гневно подумала она, но в слух ответила только:
— Перерос…
— Ну-ну. Что расселась-то? Иди, уборка сама себя не сделает!
Входная дверь хлопнула.
— Ох, Полиночку из-за тебя перекрестить не успела.
Старушка быстро зашаркала на кухню, чтобы хоть из окна проводить взглядом любимую внучку.
Другого шанса у Лены могло и не быть, она нащупала в кармане узелок, который дала Агафья и бегом рванула в комнату к бабке. Цель была уже близка, оставалось лишь проскользнуть внутрь, когда открылась дверь в комнату напротив.
— Лена? Ты чего не спишь? – сонно проговорила свекровь. – Максимка опять не даёт покоя?
Женщина прислушалась.
— Нет, с ним всё в порядке, хотела бабушку спросить, где в первую очередь убираться, — соврала Лена, всё ещё надеясь, что удастся войти в святая святых.
Но из кухни послышался звук открываемого окна и бабкин окрик: « Полиночка! Внучка! Ты позавтракала хоть?»
— Мама на кухне. Пойдём.
Ничего Лене не оставалось, кроме как поплестись следом за свекровкой.
— Мам, где ты хотела, чтобы Ленка убралась?
Ираида Евгеньевна зыркнула на невестку.
— Туалет пусть вымоет. Уж не знаю, когда она его чистила в последний раз. А нас тут пять человек живёт, как в коммуналке.
— Унитаз – лицо хозяйки, — согласно кивнула свекровь, забыв при этом упомянуть, что хозяйкой в этом доме Лена не была никогда.
– Пойду к себе. Не хочу химией дышать.
Лена поникла. Теперь пробраться в комнату к старушке не осталось никакой возможности.
— Пусть лучше с кухни начнёт. А то как мы с Олежкой на работу собираться будем? – предложила Аделаида Ивановна.
— Ладно, — нехотя согласилась бабка и пошаркала прочь.
— Иди, разбуди мужа.
***
Стоило всем домочадцам уйти на работу, старуха взялась за своё. Таскалась по пятам, смотрела, критиковала каждую вымытую Леной тарелку.
— Ты туалет мыть собираешься? Все ушли, уже, никому больше не помешаешь, — пыхтела старуха.
«И как я раньше это терпела? Неужели не слышала оскорблений Ираиды Евгеньевны, не видела кошмара в том, что Олег всё время пьян», — ужаснулась она, словно очнувшись ото сна.
— Сейчас здесь закончу…
— Потом закончишь! Я сколько должна на грязный унитаз ходить?
Лена бросила протирать пыль на шкафах и, едва сдерживая закипающий гнев, пошла в туалет. Там натянула на руки резиновые перчатки. Толстые и длинные, они доходили едва не до локтей. Открыла шкаф, где хранились все чистящие средства, щётки, туалетная бумага.
— Ну? Что застыла? – подковырнула бабка.
— Так средство для унитазов закончилось. Я сейчас схожу…
— Ещё чего! Я сказала, из дома не выйдешь, пока всё не приберёшь! Сама схожу!
Сначала в груди у Лены вскипела ненависть, и лишь спустя секунду она осознала, что останется в квартире совсем одна.
— А мне что делать? – спросила она, стараясь не выдать своей радости.
— И где только таких рожают, — прошипела Ираида Евгеньевна. – На кухне шкафы протри!
С замиранием в сердце Лена следила за тем, как бабка собирается в магазин, и только дверь за ней закрылась, тихонько повернула верхний замок, чтобы не быть застигнутой врасплох внезапным возвращением. Она рванула в комнату к старухе.
Дрожащими руками достала мешочек.
«Зачерпнуть из мешка жменьку, сколько поместится в ладонь, не глядя», — вспомнила она наставления ведуньи и, со словами, заученными наизусть запустила в него руку. Достала, высыпала на кровать бобы. Белые и чёрные смешались на льняном покрывале. Лена разделила их по цветам и принялась считать.
— Один, два, три… семь. Один, два, три… восемь. Нет. Нет, нет, нет. Не может этого быть…
Белых зёрен оказалось всего на один больше. И это означало только одно: не бабка сделала приворот. Оставалось только два человека: свекровь и золовка.
Лена собрала бобы в мешочек и прошла в комнату Аделаиды Ивановны. Выдохнула, прошептала заговор. Сунула руку, перемешала. Достала и рассыпала.
С тяжелым сердцем пересчитала белые бобы.
— Десять.
Пересчитала чёрные.
— Девять. Значит, не она.
Лена не могла решиться зайти в комнату Полины. Если кому и могла Елена доверять, так только ей. Золовка никогда не делала ей ничего плохого. Даже защищала её от нападок бабки. И вообще была самой приветливой в семье.
Лена чувствовала: оставить дело незавершённым нельзя. Знала, что будет мучиться, пока не уверится. Почти не дыша, она вошла в спальню к сестре Олега.
— Я только брошу, чтобы убедиться, что Поля мне не враг, — успокаивала она себя.
Снова запустила руку в мешок, что дала Агафья. На ощупь все бобы были одинаковыми. Гладкими. И как не пыталась, не могла различить, какого они цвета. Лена скороговоркой прочла слова, собрала в кулак зёрна и высыпала на постель.
Считать бобы не было никакого смысла. Все оказались чёрными.
Несколько минут она не знала, что делать. Мысли вертелись, пытаясь найти воспоминание, в котором была бы подсказка, которое доказало бы, что золовка никогда не желала ей добра…
В дверь постучали так громко, что Лена дёрнулась. Сгребла бобы в кучу и спрятала в карман.
— Верхний замок!
Она рванула в прихожую. Щелчок, скрип петель и злобное лицо старой бабки.
— Ты зачем закрылась, Лена?
— По привычке. Задумалась, — в своё оправдание произнесла девушка.
Только едва держащаяся на этом свете старуха больше не казалась Лене злом во плоти. Теперь она видела перед собой несчастную одинокую женщину, давно живущую без мужа, тянущую на своих плечах дочь и непутёвых внуков. А тут ещё и вечно орущий правнук… Она молча забрала пакет с моющими средствами из высушенных временем пальцев и покорно пошла намывать туалет.
«Быстрее бы настало утро. Поеду к Агафье, может, бобы перестали показывать правду. А если нет, то пусть она скажет, как мне жить дальше…»
***
За окном было ещё темно, когда Лена, стараясь не шуметь, выбралась из кровати. Такой тихой квартира не была с самого рождения Максимки. Она посмотрела на сына. Тот сладко спал.
Лена поймала себя на мысли, что готова вот так всю жизнь простоять над кроваткой, любуясь. Только в это утро времени у неё было в обрез. Она быстро оделась сама, укутала малыша, который даже не проснулся, и уже собиралась было выйти из комнаты, когда поняла: что-то не так. Лена прислушалась к тишине. Ничто её не нарушало. Она открыла дверь, вышла из комнаты, прокралась в прихожую, обулась, взялась за ручку, и лишь тогда мысль прострелила сознание. «Тишина. Абсолютная тишина».
Не было слышно храпа старухи.
Как в страшном сне Лена скорее почувствовала, чем услышала, как скрипнула кровать в комнате Ираиды Евгеньевны. Девушка открыла дверь и выскочила в подъезд. Быстро спустилась на первый этаж, вышла на улицу.
Андрей уже ждал её.
— Сегодня припозднились, ну ничего, домчим с ветерком.
Вдруг окно над ними распахнулось.
— Так вот к кому ты бегаешь по ночам, шаболда! – выкрикнула бабка. – Олег! Иди, посмотри, что твоя жена творит!
Лена застыла на месте. К глазам подступили слёзы, в носу защипало. Маленький Максимка закряхтел, просыпаясь.
— Пригрели змеюку! – кричала бабка, а в доме одно за другим вспыхивали соседские окна.
— Пойдём! – поторопил Андрей, потянув Лену за плечо. – Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть.
И Лена пошла. Позади неё, хрипя от натуги, разрывалась от злости и негодования старуха.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ
