Андрей вёл машину в утренней темноте, но то и дело поглядывал на девушку, будто боялся, что она откроет дверь и выскочит из движущегося автомобиля. Лену трясло.
— Ты в порядке?
Она замотала головой, будто хотела стряхнуть тяжёлые мысли.
НАЧАЛО ЗДЕСЬ
ЧАСТЬ 2-3 ЗДЕСЬ
— Нет, я не в порядке. Нет. Еду чёрт знает куда, непонятно зачем. Потащила с собой маленького ребёнка. Сбежала со двора с соседом вместо того, чтобы пойти и всё объяснить. Что теперь ждёт меня, когда вернусь? Куда пойду, если муж не пустит домой?
— Лена, Лен, я знаю, сейчас ситуация кажется ужасной и неразрешимой. Но это потому, что свалила всё в одну кучу. Давай по порядку, — предложил Андрей. – Куда ты едешь – известно. Зачем – тоже. Вон, смотри, как твой Максимка спит, из пушки не разбудишь. Если эту проблему Агафья решила, может, про другие тоже подскажет.
Лена шмыгнула носом.
— Бабка видела, что я с тобой поехала.
— Скажешь, что срочно сына нужно было врачу показать. Я подтвержу.
— Не поверит. У неё знакомая работает в регистратуре.
— Тогда как закончим, отвезу тебя в поликлинику. Педиатру так и скажешь, что плакал, плакал и перестал. Мол, волнуешься.
Лена посмотрела на Андрея недоверчиво.
— Тебе ведь на работу…
— Ну как я теперь тебя оставлю? Сам увёз, вроде как и моя вина есть, значит, и моя ответственность. С начальством как-нибудь договорюсь. Все мы живые люди.
Лена отвернулась к окну. Она смотрела на полуголые деревья. За один день лес потерял листву, и только ели и сосны ждали зимы нарядными.
В полутьме утра девушка не увидела, что подъезжает к тропе, что ведёт к жилищу ведуньи. Скорее почувствовала. И только убедилась в этом, когда Андрей сбросил скорость, а затем и вовсе затормозил, съехав на обочину.
Он проводил её через лес до избушки. Агафья уже встречала их на крыльце.
НАЧАЛО ИСТОРИИ
— Снова с ребёночком пришла?
— Я могу забрать. Понянчить. У меня опыт есть, — предложил Андрей.
Лена растерялась.
— А если заплачет?
— Укачаю. Давай его сюда, — сказал мужчина и подхватил тяжелую ношу на руки. – Подождём тебя в машине.
Лена вошла в дом. Запах расплавленного воска окутал её.
Агафья только глянула на гостью и будто всё прочла по глазам.
— Узнала, кто приворот сделал, — заговорила она. – Но не веришь.
— Я пока ехала сюда, всё думала, могла ли я ошибиться? Может, неправильно бобы вытащила или слова неверно сказала, когда их доставала, может…
— Не на того человека думала? – усмехнулась ведунья.
— Полина добрая. Ни разу на меня голос не повысила. Не могла она такое сделать. Да и зачем?
Агафья прислонила палец к губам, призывая гостью к тишине, усадила на стул и начала читать заговор.
Огоньки свечей всколыхнулись, будто открылась дверь и холодный ветер пронесся по комнате. Лена затаила дыхание. В лесу застонали, заскрипели стволы. Она бросила взгляд в окно, только за густыми еловыми лапами ничего нельзя было разглядеть. Ведунья тем временем подняла над головой девушки чашу с водой, перелила в неё топлёный воск из сотейника.
Елена следила за происходящим не дыша. Так странно ей было, так непривычно.
Агафья достала слиток, обсушила. Осмотрела разводы и морщинки на гладкой поверхности отливки.
— Сегодня всё и узнаешь.
Лена опустила глаза.
— Неужели и впрямь Полина… Даже страшно домой идти…
Агафья наклонилась над ней, заглянула в глаза. Лене почудилось, что от этого движения за спиной у ведуньи замелькали тени.
— А ты в этот дом-то возвращаться хочешь? – спросила она вкрадчиво.
Лена вздрогнула. От слов Агафьи будто пелена с глаз упала. Несколько лет жизни с Олегом промелькнули в голове, будто черно-белые кадры немого кино. Девушка ошарашенно уставилась на ведунью.
— Не хочу. Не хочу больше ни в этот дом, ни к этой бабке, ни к мужу.
Что-то за окном стукнуло и затопало.
Лена замерла, боясь сделать лишний вдох. Ей показалось, что в полумраке мелькнула тёмная фигура за окном.
Ведунья, не сводя с Лены пронзительного взгляда, села напротив.
— Вижу, давно за тобой ходил, но ты ему и шанса не давала. Стоит в подворотне у лестницы, пепел стряхивает на землю, а глаза уже пьяные. Алкоголем от него пахнет.
Волоски на руках у Лены приподнялись. Она хотела отвести взгляд от ведуньи, но не смогла.
— Он у нашей общаги часто околачивался. Всегда в одной руке сигарета, в другой полторашка. Я на него как на мужчину и не смотрела даже. Неприятно было. Мои-то родители тоже пьют. Насмотрелась…
— Занавески синие. В белый горох. Пепельница на подоконнике под форточкой. Под столом бутылки составлены…
— Это дом родительский. Я поэтому из родного города сбежала. Чтобы не видеть… А тут Олег. И ходит, и ходит. Подстерегал то возле корпуса, то у общаги. И запах этот от него. Ну и однажды поймал… Думала всё, конец. А он так вытаращился на меня, и говорит: «Ну что мне сделать, чтобы ты хотя бы смотреть на меня стала?» Я тогда ляпнула, что первое в голову пришло. Что пить перестанет, тогда и поговорим.
— И он пришёл трезвый.
— Да. Каждый день стал ходить. Были в универе парни, которым я нравилась. Но он быстро всех отвадил. Я тогда подумала, что так даже лучше. Учёбе ничего мешать не будет. На красный диплом шла. А потом…
— Кровь, — сказала Агафья. — Много крови.
— Ко мне шёл. Через заброшенный парк. Через него короче. Неухоженный, тёмный. Вечером ничего не видно. Там частенько компания малолетних гопников ошивалась. Приставали к прохожим. Иногда и до грабежа доходило. Но им по малолетству ничего сделать не могли. В тот вечер Олег им попался. Телефон у него увидели. Отколошматили, забрали — и бежать. Он ко мне. Пришёл, бровь рассечена, кровища по лицу бежит. Я перепугалась, не знала, что делать. Сказала, что в больницу надо – отказался. Домой тоже не пошёл, мол, бабушка будет переживать. Попросил, чтобы сестре его позвонила. Она на медика училась. Общаги наши рядом были. Так с Полиной и познакомились. Она как меня увидела, сразу сказала: «Так вот кто сердечко моего брата украл». Видимо, он дома рассказывал…
Агафья кивнула, будто знала уже эту историю.
— Зачем она это сделала? Зачем меня к нему приворожила?
Ведунья погасила свечу на столе.
— Скоро сама тебе всё расскажет.
— Как же я домой вернусь? – Лена отвела взгляд в сторону и с тревогой в голосе продолжила: — Андрей прямо из-под окон меня забрал. Бабка мужа всё видела, на весь двор меня охаяла. Как теперь показаться? Наверняка и Олегу наговорила гадостей обо мне… Да и мужа не люблю. Семья его для меня чужая. Полина – и та оказалась врагом. Я будто во сне жила… Ничего не понимала. Но теперь так не смогу. Не сумею терпеть издёвки. Не хочу пьяного Олега видеть, с ним в одной кровати спать… Запах этот… От одной только мысли тошнит.
— Домой тебе нельзя, — перебила вдруг ведунья. – Завтра ещё раз приедешь, нужно в третий раз тебя «отлить», чтобы до конца от приворота избавиться. Через три дня после этого вещи забрать свои сможешь.
— Как нельзя? — опешила Лена. – Куда же я пойду? Без денег, с ребёнком на руках…
Агафья глянула в окно. Лена проследила за её взглядом. Но кроме леса, что стал проступать в утреннем свете, ничего не увидела.
Ведунья задумалась. Встрепенулась, достала бумагу, ручку и набросала что-то от руки.
— Вот, — сказала она. – Если через полчаса не придумаешь, куда идти, по этому адресу поедешь. Скажешь, долг Агафье вернуть нужно. Тебя приютят. Не откажут.
Лена взяла листок и машинально сунула в карман, даже не взглянув.
— Теперь ступай. И помни, домой не возвращайся.
Над елями рассветало утро. Прилетела стайка ярких суетных синичек. Они заглядывали в окно, поджидая, когда хозяйка вынесет им лакомство.
Лена шла по тропинке назад к машине, к спящему в детском кресле сыну и зияющей неизвестности. Андрей, увидев её, вышел, открыл дверцу.
— Максимка не просыпался? – спросила девушка, садясь в тёплый салон.
— Просыпался. Я его на улице укачал. Ты говорила, что он хорошо снаружи засыпает, — ответил мужчина. – Лен, всё в порядке?
— Да. Всё нормально, — солгала она.
Не хотелось навешивать свои проблемы на чужого человека. Андрей и так помог ей больше, чем стал бы любой другой малознакомый человек. Она полезла в карман за листочком с адресом, что дала ведунья. Пальцы прошлись по связке ключей, карточке, телефону. Бумаги не было. В районе солнечного сплетения всё сжалось.
Девушка сунула руку в другой карман. Осмотрела резиновый коврик под ногами.
— Потеряла что-то? – спросил мужчина, заводя автомобиль.
Он вывернул на полосу, и машина стала понемногу набирать скорость.
— Клочок бумажки с адресом. Агафья сказала, домой нельзя…
— Что за адрес?
— Не знаю. Я даже разочек не посмотрела. Он не мог потеряться. Я его точно положила в карман.
— Нельзя домой? А муж на это что скажет?
— Олег? Вообще я не думала об этом, — призналась Лена. – Он, наверное, даже не сразу заметит. Агафья сказала, что от Полины нужно держаться подальше. Хотя бы завтра, пока она снова не прочтет надо мной заговор. И ещё три дня. А муж… Честно… не знаю, что теперь делать.
— Узнала про него что-то плохое? – предположил Андрей.
— Нет, нет. Олег ничего такого не сделал. Просто… я его не люблю.
Только произнеся это вслух, Лена вдруг осознала всю нелепость и весь кошмар ситуации, в которой оказалась.
«Жила, будто на черновик, словно можно будет переписать набело».
— Ну а потом что? – вырвал её из неприятных мыслей Андрей.
— Когда?
— Когда пройдут те три дня.
Лена медленно моргнула. Словно пыталась проверить, находится ли она всё ещё в реальности. Только теперь поняла, насколько была оторвана от жизни. Ни сбережений, ни работы, ни жилья.
— Я не знаю, — призналась она скорее себе, нежели Андрею.
— Так не годится. У тебя ребёнок маленький на руках. Я не могу тебя отправить в дом неизвестно к кому, пусть адрес хоть сама Агафья дала. У меня места в квартире хватит и на тебя, и на Максимку. Всё, что нужно, я вечером после работы куплю.
— Андрей, ты чего? – опешила Лена.
— Ты не подумай плохого. Если за репутацию переживаешь, с мамой поговорю. У них тоже комната свободная есть. Бывшая моя детская. Отец её под кабинет переделал, но там диван есть.
На глаза навернулись слёзы. Только огромным усилием воли Лена заставила себя не расплакаться.
— Как-то это неловко.
— Ерунды не говори. Люди должны друг другу помогать. Иначе мир рухнет. Давай так: сейчас заедем в круглосуточную аптеку, возьмём по минимуму, что нужно, и я тебя к себе увезу. Днём всё равно на работе буду, до вечера не побеспокою. А там определишься: у меня останешься или к маме тебя отведу.
***
Андрей, как и обещал, купил подгузники, соски, бутылочки.
— Готовой еды нет, но в холодильнике есть продукты. Бери, не стесняйся, — сказал он, оставил ключи и деньги на всякий случай и убежал на работу.
Лена сидела в чужой квартире с сыном на руках и впервые за долгое время не вжимала голову в плечи. Не боялась, что заплачет малыш, что неадекватная бабка войдёт в комнату, застав её полуодетой. Что-то внутри всё ещё дрожало, не веря.
«Хватит. Теперь ты в безопасности. Завтра ещё одна встреча с Агафьей, а потом нужно будет взять себя в руки и искать подработку. Из дома, с телефона… Ты ведь не одна такая, кто оказался в сложной ситуации. Как-то же люди выходят из положения», — мысленно настраивала себя она, когда в дверь постучали. Громко. Недружелюбно.
— Открывай, — попросила Полина. – Я знаю, что ты здесь.
Часть 5
Громкий стук в дверь заставил Лену вздрогнуть. Снова все ужасы последних лет пронеслись перед глазами.
— Лена! Поговорить надо! Открой!
Золовка, не останавливаясь, долбила кулаками. Зато голос Поли звучал ласково. Даже слишком. И этот контраст между елейным тоном и беспрестанным стуком пугал Лену. Она помнила наставления ведуньи, знала: открывать двери нельзя. Посреди тёмного леса согласиться на это было легко. Но исполнить наказ в многоквартирном доме, где ты не хозяйка, где за стеной есть соседи, которые невесть что подумают – совсем другое дело. Если бы только пришла не Полина… Бабку Елена выгнала бы и глазом не моргнув. Столько невысказанной злости в ней накопилось по отношению к этой старухе, столько слёз невыплаканных от снесённых оскорблений. Свекровь тоже отправила бы восвояси. Та не гнобила её, но и своей матери никогда не возражала, позволяла помыкать невесткой, как вздумается. Но Олежкина сестра… Для Елены она была единственным светлым человеком в этом семействе. Только Полина по-настоящему была рада и невестке и ребёнку.
Внезапно стук прекратился, и наступила тишина. Лена подошла к двери, прислушалась. С опаской заглянула в глазок. Полина по-прежнему стояла за порогом. Волосы растрёпаны, одежда надета впопыхах. Будто почувствовав, что на неё смотрят, резким движением вскинула голову и уставилась на глазок. Лена отшатнулась, ей вдруг стало не по себе. Холодный пот выступил на лбу.
— Я знаю, что ты там. Бабушка видела, как вы вернулись с Андреем. Не стыдно? Все соседи уже в курсе, что ты к чужому мужику с ребёнком сбежала. Что такого плохого Олег тебе сделал? Никогда на тебя руки не поднимал. Правильно бабушка про тебя говорила… А я-то, дурная, защищала…
— Я всё знаю, — не выдержала Лена.
Слова сами сорвались с языка, и назад их было не забрать.
— Что знаешь? – переспросила Полина вкрадчивым голосом.
— Это ты меня к Олегу приворожила.
За дверью воцарилась такая тишина, что Лена едва подавила желание проверить, не исчезла ли золовка из подъезда.
— Ну, допустим, приворожила, — согласилась Поля. Лена услышала, как она прислонилась к двери, звякнув металлическими пуговицами куртки о железный косяк. – Он ведь от бутылки не отлипал, а когда тебя встретил, пить бросил. О семье задумался, о будущем. А ты нос воротила. Что я должна была делать? Смотреть, как он мучается? Мы с ним чувствуем друг друга. Я сразу поняла, что недолго он продержится без выпивки, если ты ему откажешь. Да и тебе мужское плечо было нужно. Одна в городе, без семьи…
Лена даже дар речи потеряла. От неожиданности не нашлась что сказать.
— Так бы и мотались два неприкаянных. Я своего брата знаю, он бы от тебя не отстал. И к тебе никого бы не подпустил. Если не за него, так ни за кого бы не вышла. А теперь у тебя и муж, и ребёнок, и крыша над головой. Если б обо мне кто так позаботился, я бы благодарна была!
— Позаботился? Да мне твоя бабка всю душу выела! Не было ни дня, чтобы она меня не попрекнула. Каждый день был, как в плену!
— Не выдумывай, — возразила Полина. – Не нужно из пожилой женщины сатану в юбке делать. Она всем нам только добра желает. Ну да, недолюбливает тебя. Но ведь я защищаю! Не даю в обиду!
Лена сжала кулаки. Разве объяснила бы она любимой внучке Ираиды Евгеньевны, которой старушка едва ли не ручки целует, как страшно жить, не имея права голоса, как больно слышать, что ты инородный предмет, раковая опухоль на теле семьи?
— Да и Олежка был счастлив. Он ведь не пил, пока Максимка не родился.
— Зато потом за троих наверстал, — ляпнула Лена и тут же пожалела.
— Впусти меня! Поговорим нормально! Я ведь тебе не враг, ты знаешь! Не было у меня злого умысла, Лена! Провалиться мне на этом месте, если хотела тебе навредить!
— Я не просила помогать. У меня своя жизнь была. Учёба, работа, будущее! Я от родителей уехала, чтобы их судьбу не повторить, и у меня получалось, пока не вмешалась ты!
— Ну вот, сама знаешь, каково это, жить среди бутылок. Ты не можешь меня осуждать за то, что я брату помочь хотела.
Этими словами Полина попала Лене в самое сердце. Ведь и вправду, девушка многое бы отдала за то, чтобы родители бросили пить. Какие бы ни были, а родные люди. Разве не согласилась бы она сама на этот шаг, скажи ей, что маленький безобидный приворот заставит любимых людей отказаться от алкоголя? Это теперь, когда знала цену, отказалась бы. Но до того…
На душе стало муторно. Железная воля дрогнула. Лена положила правую руку на ручку, левой повернула защелку.
— Полина? Ты здесь что забыла? – раздался в подъезде знакомый голос.
— Я к Лене пришла.
— Завтра приходи. Сегодня не до тебя. Давай, давай. Не мешайся тут на проходе.
Лена распахнула дверь. На пороге стояла мать Андрея. Женщина шагнула в квартиру, протиснув за собой тяжёлый пакет, и захлопнула дверь.
— Фух, успела. Как чувствовала, что помощь моя нужна.
В дверь снова постучали.
— Лидия Петровна, впустите на пять минут. Мне с Леной только парой слов перекинуться.
— Так говори, — предложила тётка.
— Через дверь? – возмутилась золовка.
— Если что-то важное, то и через дверь скажешь. А если нет, так нечего мне тут ребёнка будить. Надо будет, Лена сама к тебе придёт.
Женщина посмотрела на гостью и вздохнула.
— Горе ты луковое, не ела ещё, наверное.
Лена помотала головой.
— Пойдём, накормлю.
Она скинула ботинки и прошла на кухню, шурша пакетом из супермаркета.
За дверью всё ещё стенала Полина, но теперь Лене было уже не так стыдно. Она тенью последовала за соседкой.
Та уже выгружала продукты на стол.
— Вот, молочко, сметанка, кефирчик, зелень, фрукты. А то я Андрея знаю. У него кроме пельменей в холодильнике ничего не найдёшь.
— Это лишнее, Андрей и так был слишком добр, поселив у себя почти незнакомого человека, — сказала Лена и вдруг ужаснулась: не подумала ли женщина, что Андрей позвал её к себе жить не просто так…
— Ну, какая же ты незнакомая? Соседка наша. Всю беременность у нас под окнами отходила, потом с малышом и днём, и ночью на глазах. Как ни выгляну – во дворе. Как родная нам уже. Не решила ещё, где тебе поселиться сподручнее будет?
— Честно говоря, даже подумать не успела, неудобно вас стеснять…
— Неудобно ей! Неудобно на потолке спать — одеяло падает. А с младенцем на руках любая помощь удобная. Ты давай, не смущайся.
— Тяжело ведь, когда ребёнок маленький в доме…
— Ничего. Я вот всё от Андрея внуков требую, а он отнекивается, мол, не знает, что с детьми делать. Вот, пусть потренируется, может, понянчится с твоим, о своих задумается. Ты не переживай! – спохватилась она. – Если вдруг Андрей встретит хорошую женщину, мы тебя на улице не оставим. У меня с мужем жить сможешь, пока на ноги не встанешь. С работой тоже помогу, чем смогу.
По щекам Лены сами собой потекли горячие слёзы.
— Ты чего, девочка? – испугалась Лидия Петровна. – Я что-то не то сказала?
— Нет, нет, что вы! Просто вы такая добрая, — всхлипнула Елена.
Женщина подошла, обняла гостью и похлопала по спине.
— Ну-ну, всё хорошо будет, — успокоила она девушку и отстранилась. — Мне идти нужно. Я же так, проведать забежала и продуктов принести. Пойду. Ты осваивайся потихоньку. Не буду мешать.
Мама Андрея прошла в прихожую, обулась, глянула в глазок.
— Похоже, ушла Полинка-то. Ну всё, если что нужно будет – звони!
Женщина вышла за дверь, и Лена снова осталась наедине со своими мыслями о том, как теперь жить дальше.
В комнате закряхтел Максимка.
— Пора поменять подгузник и покормить тебя, малыш, — сказала она ласково.
***
Повернулся ключ в замке, открылась входная дверь. Андрей вошел в тёмную квартиру. Щёлкнул выключателем. Бросил взгляд на коврик. Женские ботинки аккуратно стояли у стены.
— Лена? – тихо позвал он.
Ответа не последовало.
Андрей разулся и прошел по коридору. Вечер раскрасил потолок спальни желтым отсветом уличного фонаря. На заправленной кровати, свернувшись калачиком, тихо сопела Лена. Максимка колупал пальчиком узор на покрывале, не мешая матери смотреть цветные сны.
— Пойдём-ка, дружок, — сказал он шёпотом, поднимая ребёнка на руки. – Не будем будить маму.
***
Лена проснулась резко, словно вытолкнули из сна. В первую секунду пыталась понять, где находится, а во вторую её обуял дикий ужас: ребёнка рядом не было. Она вскочила, включила свет, сощурилась от ярких лампочек и удивлённо ахнула. Ещё вчера угол спальни был совершенно пуст. Ничего необычного для холостяцкого жилья. А теперь в углу стояла самая настоящая детская кроватка. Максимка спал в ней, посасывая большой палец.
В коридоре послышались шаги, и в комнату заглянул Андрей.
— Проснулась? А я собирался будить. Позвонил Михалычу, отпросился на час-другой. Пора ехать.
— А кроватка откуда?
— У знакомых забрал. Временно. Им не нужна.
— И когда ты всё успеваешь? – удивилась Лена.
Мужчина, который без намёков и напоминаний сделал что-то ценное для неё, Лене казался просто чудом. Собственный муж её всё чаще бывал не в состоянии даже поесть по-человечески, не то что полку прибить.
Андрей пожал плечами.
— Да я ничего такого и не сделал, — ответил он и поторопил гостью: – Давай быстро перекусим и в путь. Я яичницу пожарил, а то до Агафьи дорога неблизкая, там ещё сколько просидишь голодная…
***
Вышли затемно. Старый спальный район ещё видел сны. В редких окнах зажегся свет. Осень делала людей вялыми и нерасторопными.
Андрей сам усадил Максимку в детское кресло, сел за руль и завёл мотор.
— Сейчас машина прогреется и поедем.
Подъезд, у которого последнее время так часто приходилось сидеть с Максимкой, был виден лишь частично. Послышался знакомый стук металлической двери. Во дворе мелькнула тень. Лена насторожилась.
— Ну вот, готово, — сообщил в это время Андрей, и машина тронулась с места.
Из предрассветной тьмы внезапно выскочила Полина. Машина дёрнулась от резкой остановки. Золовка подбежала к дверце, дёрнула за ручку, но та оказалась закрыта.
— Знаю, куда ты поехала! Во сне видела. Я тебе и брату добра желала, а если приворот снимешь, мне не жить! Я ради Олежкиного счастья душу свою заложила! Не губи!
ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ
