1945 год.
Зина возвращалась в город дрожа от страха. Буквально еще два часа назад она была уверена, что жизнь ее потечет по привычному руслу — она вновь пойдет кухарить в фабричную столовую, если возьмут. Будет воспитывать свою годовалую дочку, не обращая внимания на осуждающие взгляды соседских женщин. Мало ли, поговорят, да забудут, а кто-то, может, и поймет.
А теперь? Сердце ее разрывалось на части от любви и страха к мужу, которого она когда-то очень ждала, любила и молилась за него, а сейчас ноги едва слушаются, едва она представляла их встречу.
****
В 1941 году Матвей Воробьев, как и многие другие, был призван на защиту Родины. Зина осталась одна.
Мама её, Люба Горбина, слыла однолюбкой и ни одного мужика к себе не подпустила больше, хоть и сватались к местной красавице другие парни. Сама растила дочь Зиночку в небольшом домике, оставленном родителями.
А Матвей в доме ребенка рос, кто его родители, не ведомо было. Он работал на фабрике наладчиком, вот в столовой они и познакомились.
— Ничего, Зиночка, мы и это преодолеем, — утешал её супруг после похорон. — Одни мы с тобой друг у друга остались, а как деточек нарожаем, так заживем большой дружной семьей.
Зина ждала ребенка, о чем сообщила мужу, осчастливив его.
Молодые стали ждать прибавления, жили в доме Зины и её покойной матери, но видимо свыше кто-то посчитал, что дал не все испытания Зине. Ребенка она потеряла на раннем сроке. Второй раз она не успела забеременеть.
В ноябре 1941 года место наладчика на фабрике занял восемнадцатилетний ученик Матвея Никита Савин. В помощь к нему присоединилась здоровая, грозная и суровая Лидия.
В марте 1942 года в ее дверь вновь постучалась беда в виде почтальона Татьяны — она принесла похоронку на мужа. Убитая горем вдова, казалось, потеряла разум — из нее будто душу вынули, умом отказывалась она принимать действительность. На работу ходила будто ватная кукла — ничего не видела, не слышала, была погружена в свои мысли. Она ждала, что придет письмо от Матвея, но ни одной весточки, ни одной строчки не было, чтобы опровергнуть то страшное известие.
В июне её и еще трех фабричных девчонок вызвало к себе начальство.
— Павел Иваныч, зачем мы тут? — бойкая швея Катерина с вызовом посмотрела на начальника. — У меня станок простаивает.
— Катерина, ты можешь набраться терпения и сперва меня послушать, потом вопросы задавать? — рассердился Павел Иванович. — Разговор у меня к вам есть, да не простой, девчата мои.
— Что-то случилось? — Лена Селиванова настороженно посмотрела на начальника. — Мы где-то брак допустили и этого не увидели? Но почему Зинаида из столовой здесь?
— Брака нет, девочки, — вздохнул и ласково, по-отечески посмотрел на них Павел Иванович. — Тут другое… Пришел мне тут запрос от области, и лично товарищ Федоров подписал его. Просят меня отобрать для новой бригады трех женщин и отправить в лесхоз Зареченского района.
— Чего еще удумали? — Катерина надула губки. — Зачем нам в этот лесхоз, когда на фабрике дел невпроворот? Кто мужикам нашим на фро.нт одежду шить будет?
— Без вас работники найдутся, школьниц-старшеклассниц уже обучаем.
— Они ведь дети, — Лена возмутилась.
— Селиванова, сейчас не время рассуждать, время действовать. — осадил её Павел Иванович.
— Так что мы будем делать в лесхозе?
— Мужиков замените. Ну некому, женщины мои родимые, сейчас за порядком в лесах следить надо, от пожаров их оберегать, осуществлять сбор корневой коры для завода, да и много других дел хватает в лесхозе. А мужики один за другим на фр.онт пошли, кроме вас, женщин, надеяться не на кого.
— А как же столовая? — до сих пор молчавшая Зина подала голос.
— Воробьева, — грустно ответил ей директор фабрики. — Продовольствие уменьшается, скоро и одной Татьяны там будет достаточно.
— Но почему мы? — все так же горячилась Катерина.
— Потому что у вас нет детей, а других женщин ребятишки есть. У кого-то родители старенькие в уходе нуждаются. А вы девки крепкие, одинокие, вам и ехать.
Едва они вышли за дверь, как Катя злобно произнесла:
— Вот индюк старый. Чтоб ему пусто было.
— Ты чего, Катя? — удивилась Зина. — Ну время сейчас в стране такое, помощь наша нужна. И не его то воля.
— Конечно, кроме нас больше некому, — она обошла Лену и Зину и пошагала вперед. Лена лишь покачала головой:
— Вот оторва!
****
Через четыре дня Катя, Лена и Зина поехали в лесхоз. Их приняли в заготовительный цех, где дополнительно учили как действовать, если вдруг случиться лесной пожар.
За дом свой Зина не переживала — в нем стали проживать дочь и зять соседки, у которых недавно родился ребенок. В соседях была большая семья и они с радостью приняли приглашение Зины временно квартировать у нее, следя за домом и протапливая его, если вдруг до осени она не вернется.
И возвращение правда было нескорым — работы невпроворот, рук не хватало, о том, чтобы вернуться в родной город пока и речи не было.
А потом случилось то, что она никак не ожидала от судьбы-злодейки…
В марте 1943 года к ним направили нового бригадира Михаила вместо старика Борисыча. Этот бригадир три месяца назад был комиссован по контузии. Молодой мужчина тридцати четырех лет привлек внимание местных одиноких красавиц. Только Зина одна не смотрела на него — хоть и прошло больше года, а она все же не могла думать ни о ком другом, кроме покойного мужа.
Ох, как Катерина вокруг него ужом вилась. И ленты в косы вплетала, и губы прикусывала, чтобы краснее казались. И смехом своим заразительным внимание его привлекала, но не смотрел он на нее. Взгляд его на Зину был обернут. Злилась Катя, а поделать ничего не могла. Сперва на подругу обижалась, но Зина лишь отмахивалась:
— Пусть глядит, чай от взгляда не сотрусь, лишь бы не лез ко мне. Не нужен мне никто. Я, как и мама, однолюб. Да и холодом неприятным от него веет, есть в нем что-то странное, отталкивающе. То, что пугает меня.
— Глупенькая ты, Зинка. Вот если Михаил Георгиевич на меня посмотрел, я бы хоть на край света за ним бы бежала.
— У меня, Катя, мысли только о работе, да о желудке.
— Ой, и не говори, Зина, — подала голос Лена Селиванова. — А вы заметили, что в последнее время в бригаду все меньше и меньше еды привозят? А тушенки так вообще давно не видывали. Сегодня повариха пошла щавель на суп собирать, вот так. мясо в последний раз неделю назад видали. Конечно, времена сейчас не те, чтобы харчами до пуза наедаться, но ведь раньше выделяли его два раза в неделю. Бригада не маленькая, труд тяжелый, силы нужны. А тут даже крупы мало стало и хлеба практически нет.
— Да тут-то все понятно, — отвечала ей Зина. — Солдатикам нашим провизия сейчас нужнее.
— А тебе не кажется это странным, что она стала сокращаться аккурат через месяц после появления нового бригадира?
— Что ты хочешь этим сказать? — нахмурилась Катя.
— Ничего не хочу сказать. Так, размышляю, — опустила глаза Лена.
А Катя вдруг встала и задумалась. Какие-то чертики заплясали в ее глазах. Она вышла из расположения, где ночевали девушки, на улицу и села на лавку. Ой, неспроста Лена завела этот разговор. Ум у девушки был острым, она вдруг подумала — и правда могут сократить паи на их бригаду. А что если новый начальник подворовывает? Он раз в неделю в город ездит, кто знает, что он там делает?
Она решила начать следить за ним. Если уличит его в чем-то…. Нет, она потом решит, как поступит.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ
