Так в целом коробочка тысяч на шестьсот тянула.
— Главное, никому больше не показывай, — посоветовал Андрей.
— Да уж не … Я и на видном месте не держу, прячу.
— Давай я тебе лучше сейф арендую в городе? Так безопасней будет, все-таки это все стоит, как небольшой домик здесь, в Хурделево.
Глава 24. Что-то неладно
ВСЕ ЧАСТИ РАССКАЗА ЗДЕСЬ
День кино в Надиной компании прошел просто шикарно. За время отсутствия Веры они успели не только сходить в кино, погулять по набережной и посидеть у них дома, но и обсудить специфику дальнейших отношений. Начала этот разговор, как ни странно, Надя.
Нет, Андрей бы тоже это все обсудил, но не прямо после кино. Да и что там обсуждать? Все и так предельно ясно: у женщины на первом месте брат и мать, отношения интересуют опосредованно и только до тех пор, пока кавалер согласен вписывать свои планы в график смен Надиной мамы, ну и учитывать всевозможные форс-мажоры.
Переезжать она от мамы, понятное дело, не станет, своих детей не заведет как минимум до тех пор, пока брат не окончит школу.
Тут Андрей Надю хорошо понимал – имея на руках, фактически, одного ребенка, заводить еще и младенца – верх глу..пости в их условиях.
Да и у него самого в доме тринадцатилетний подросток. И одно дело – пригласить в гости на пару часов в выходной кого-то, пока детеныш гуляет по своим делам, а совершенно другое – пытаться в их только-только наладившиеся отношения притащить третьего человека.
Такие вещи часто плохо заканчиваются даже в том случае, когда родитель и ребенок давно друг друга знают, душа в душу живут и любят логику, здравый смысл и прочие вещи, от которых многие люди ой как далеки.
Все это он изложил Наде, когда та ему задала в очередной раз вопрос, понимает ли Андрей, на что соглашается. Отлично он все понимал.
Сам такой формат отношений «друзья с привилегиями» уже проходил и ничего зазорного в нем не видел. Да, может, кого-то не устраивает такой вариант, но у него в данный момент никаких вопросов и негатива по поводу сложившейся ситуации не возникало.
Так что на следующие выходные, предварительно посчитав, что суббота и воскресенье у Нади в любом случае свободны, он пригласил ее съездить вместе в город в любой из этих дней.
Машина у него есть, водить умеет, а развлечений там будет всяко больше, чем в Хурделево.
Надя согласилась.
Проводив женщину домой и вернувшись к себе, Андрей принялся за наведение порядка. Так, по мелочи, постельное постирать, мусор после их с Надей посиделок убрать да посуду помыть, но время это все равно отнимало.
Спохватился он только когда стемнело. Вера как раз в это время должна была возвращаться на последнем автобусе. Странно, что до сих пор не написала…
В тот же момент, словно у них телепатическая связь была, Вера прислала ему сообщение.
«Я на автобус опоздала, поехала на такси».
«Понял, денег сколько надо будет дать?»
Нет, он, конечно, узнает, по какой причине Вера на автобус опоздала. И если из-за собственной забывчивости – то часть карманных в следующем месяце он ей срежет.
Но вариантов, кроме такси, у них в любом случае не было, так что Вера молодец, не растерялась.
«Нисколько. За меня отец подруги заплатил».
«Это в честь чего такие траты?»
«Да они нас дома закрыли, случайно Ленины ключи прихватив. И на телефон не отвечали. А когда вернулись – на автобус я бы и так и так не успела.
Так что Ленин отец, можно сказать, исправил свой же косяк».
«Ну, раз так, не проблема. Голодная?»
«Что, сегодня решил сам за ужин взяться вопреки традициям?»
«Печка как раз протопилась, могу картошку запечь к твоему приходу. Делала когда-нибудь на углях? На костре, в походе, или вот так вот в печке?»
«Нет. Не то что бы я когда-нибудь бывала в походах. Сам понимаешь, в школе нашей такое никто не стал бы организовывать.
Музеи, театры – это сколько угодно, но на природе комаров подкармливать – это не про наш контингент».
«Скорей, не про ваших родителей. Надо будет тебя на рыбалку с собой взять».
«Серьезно?»
«А чего нет?»
«Игорь всегда говорил, что женщинам не место на рыбалке. Мол, это только мужское дело, они там от жен отдыхают».
«Ну так то Игорь, а то я. Мне не в напряг, если человек ведет себя нормально».
«Что, у тебя даже для меня удочка есть?»
«Строго говоря, удочки у меня даже для себя нет, — Андрей добавил в конце смайлик. И следующим предложением продолжил. – Но я знаю, у кого можно попросить на денек.
Так что, смотаемся на рыбалку в субботу или воскресенье?»
«Можно. Только к концу недели определись, в субботу, или в воскресенье, я хочу в город опять съездить».
«Опять?»
«Нельзя?»
«Да нет, почему же, можно. Просто удивился. Раньше ты не рассказывала о Лене».
«А раньше нечего было рассказывать – мне с ней мама не разрешала дружить, потому что Лена троечница. Хотя так она ничего».
«Как Маша?»
«Нет, Маша лучше».
«Но едешь в гости ты к Лене. Эх, вот и верь женщинам на слово», — ну, чтобы он, да не потроллил мелкую хоть в чем-то – это в лесу что-то сд…охнуть должно.
«Машу я вижу каждый день в школе, а с Леной далеко живем, поэтому только в выходные увидеться можем. Да, тут я не в тебя пошла, знаю.
Ты вот Надю каждый день видишь, еще и на выходных свидания назначаешь. Кстати, тебе бы радоваться».
«Это почему же?»
«Ну как… Я в городе, дом свободный, кого хочешь приводи, что захочешь твори и не надо переживать, что там дочь за стенкой может что-то услышать, для ее ушей не предназначенное».
— Вот за…раз а, — выругался Андрей.
Отправил последнее сообщение о том, что подкол засчитан и пересдача на осень отменяется, после чего пошел и забросил на угли завернутую в фольгу картошку.
Наггетсов к ней пожарить, что ли? Или за селедкой соленой сбегать быстренько?
Нет, все-таки лучше за селедкой.
К моменту Вериного возвращения он как раз успел сбегать в магазин, вернуться, проверить картошку, и поставить ее на стол прямо в фольге.
— О, а это что за новый год? – удивленно спросила Вера, увидев на столе тарелку с этой самой картошкой.
— Картошка. В фольге. Разворачивай и ешь, с селедкой самое то, — пояснил Андрей, глядя как дочь стаскивает с себя куртку и вешает ее на крючок.
— Сейчас, руки только помою.
— А зачем? Больше грязи, шире м о.. р да.
Перешучиваясь, они принимаются за еду. Переговариваются о чем-то неважном.
Обсуждают будущую рабоче-школьную неделю, где у Веры контрольная, а у Андрея – запланированный рейд с проверкой по проблемным домам.
Перед сном решают посмотреть фильм. Андрей заглядывает в комнату к Вере чтобы спросить, делать ли на ее душу горячий шоколад с зефирками, когда видит, что дочь крутится у зеркала, примеряя сережки.
— Тебе идет.
Комплименты он научился отвешивать машинально. И это все Надя виновата, на самом деле. Как бы между прочим сказала ему, что дочь у него – тоже женщина, хоть и маленькая пока.
И что отец для девочки – самый важный мужчина в жизни до определенного момента, и именно он должен обеспечивать достаточное количество внимания и поддержки, чтобы подростка не сманил в два счета какой-нибудь «папик».
Мол, если не будет получать внимание дома – начнет искать на стороне. Логика в Надиных словах была, поэтому Андрей вот сейчас отреагировал. Судя по Вериной улыбке – попал в цель.
— Спасибо. Жалко, что в школу носить нельзя.
— В смысле, нельзя? – Андрей изогнул бровь, пытаясь припомнить, когда же это в школе запретили носить украшения.
— Ну так это… Нельзя же. Мама всегда говорила, что в школе нельзя выглядеть, как непонятно кто.
Хотя одноклассницы ходили и с сережками, и даже накрашенные. Еще говорила, что с меня их снять могут, ну или украсть, или еще что-то такое.
— Могут, — согласился Андрей. – Но, знаешь, большая часть краж сейчас начинается со слов «я пригласила домой кавалера, с которым познакомилась в интернете пять дней назад, а потом ничего не помню.
Когда очнулась – обнаружила пропажу денег и материальных ценностей на сумму n рублей».
Или вот еще, моя любимая.
«Я, находясь в здравом уме и трезвой памяти, решила пройти в два часа ночи не по освещенной улице, а через парк, в котором каждый месяц кого-то либо грабят, либо еще что делают».
— Короче, когда сами виноваты.
— Ну, виноват всегда тот, кто совершил преступление, обвинение жертвы это не самая лучшая вещь. Но мозги должны быть.
В школе у вас вроде как бегают девчонки и с серебряными украшениями, и с такими вот золотыми «гвоздиками» с каким-нибудь мелким камушком.
Родители, как правило, тоже не покупают что-то прямо совсем уж запредельное по цене. Так что, думаю, если ты наденешь сережки или кольцо, никто тебе ничего не скажет.
— Кольца у меня только мамины. Обручальное и такие, обычные. Хочешь посмотреть? – тут же предложила девочка.
Андрей кивнул. Женские украшения его не интересовали от слова «совсем», но раз Вера сама предложила показать – почему бы и не посмотреть.
Увиденное заставило задуматься, потому что в коробочке у девочки оказалось много достаточно ценных вещей.
Не антиквариат, само собой, да и откуда ему взяться, но и не бижутерия какая. Так в целом коробочка тысяч на шестьсот тянула.
— Главное, никому больше не показывай, — посоветовал Андрей.
— Да уж не … Я и на видном месте не держу, прячу.
— Давай я тебе лучше сейф арендую в городе? Так безопасней будет, все-таки это все стоит, как небольшой домик здесь, в Хурделево.
— Что, правда? – широко открыла глаза Вера.
— Правда. Ну, не как наш, конечно, а без газа и с туалетом типа «сор…тир» в конце огорода, но все равно как дом.
— Ой, что-то не подумала я об этом. Давай тогда я оставлю себе вот эти сережки и… Вот эти еще. А остальное забирай, — ребенок протянул Андрею коробочку.
— Заберу в субботу или воскресенье. Мы как раз с Надей в город собрались, вот и решу вопрос.
Так, я, собственно, чего зашел… Ты шоколад горячий с зефирками уважаешь?
— Спрашиваешь еще!
К теме украшений они больше не возвращались. Хотя и порадовал немного тот факт, что Вере хоть что-то в наследство от матери досталось.
Официально-то у Лиды ничего не было. Игорь, как настоящий бизнесмен, дом, квартиру и автосервис записал на свою мать.
Но, видимо, в материальном плане мужик оказался из тех, кто своего никому не отдаст, но и на чужое не позарится.
Впрочем, это можно было понять еще тогда, когда он Верины вещи не на помойку вышвырнул или в фонд какой отнес, а вывез в гараж, чтобы она потом смогла их забрать.
— Ну и кому ты нужна будешь с условным колледжем или училищем? Вер, в наше время без документа о высшем образовании на рынке труда делать нечего.
Да и что мама бы сказала, подумай. Она так надеялась, что ты будешь в этом плане лучше нас.
Глава 25. Маленькая и большая ложь
Порой Вера сама себе поражалась. Верней, тому, насколько быстро она придумывает на ходу удобоваримую ложь.
Как будто всю жизнь только и делала, что лгала. Нет, бывало, конечно, но ни разу не было ничего такого… настолько масштабного.
И грызло постоянно внутри даже не то, что она соврала. А то, что Андрей вот так вот взял – и просто ей поверил.
Не попросил номер телефона подруги или ее отца, чтобы подтвердили Верины слова. Не начал более подробно расспрашивать, стремясь поймать на вранье.
А сразу вот так вот взял – и поверил тому, что Вера сказала, верней, написала.
Вспомнилась Вере некстати одна ситуация, произошедшая год назад.
Игорь тогда с утра торопился по делам и уехал раньше, чем девочка проснулась. Поэтому в школу она поехала на автобусе.
И надо же было такому случиться, что транспорт сломался буквально в двух остановках от конечной точки ее маршрута!
Другие автобусы по этой дороге не ездили, а следующего пришлось бы ждать полчаса, поэтому Вера решила, что будет хорошей идеей пройти пешком.
Она тогда шла так быстро, как могла, но все равно опоздала буквально на пять минут.
И учительница тут же потребовала написать объяснительную записку, а еще – позвонила маме и сообщила, что Вера не пришла вовремя на первый урок.
Дома девочку ждал а д. Мама кричала, плакала и ругалась. Просила честно объяснить, с кем Вера общалась, где была на самом деле и почему она что-то скрывает от мамы…
Она не скрывала. Тогда ситуацию разрулил пришедший с работы Игорь – просто позвонил в диспетчерскую автобусного парка и спросил, была ли утром поломка.
Конечно, ему подтвердили Верину версию событий. Мама, кстати, тогда перед ней даже не извинилась. Она вообще редко извинялась.
Наоборот – отчитала Веру за то, что та не позвонила сразу, как только автобус сломался, а поэтому – сама виновата в том, что ее подозревали во вранье. Вот если бы поступила правильно с самого начала…
Вера не умела поступать правильно. Никогда. Учила математику – неправильно, надо было сначала сделать английский.
В следующий раз садилась делать английский – но выслушивала, что у нее голова не на месте, кто же начинает с самого легкого, если сначала надо сделать сложное и техническое, математику, например.
Может быть, все это действительно связано было с тем, что мама сидела дома и заняться ей там особо было нечем, а может быть…
После маминой см..ерти выяснилось, что Вера поступает правильно. Всегда. Что она «уж сама разберется, в тринадцать-то лет», какие предметы и когда ей учить.
Андрей оказался добуквенно верен своему слову – оценками дочери он не интересовался от слова «совсем».
Нет, говорил, что Вера «молодец», когда она хвасталась пятерками, но дневник не проверял, чтобы узнать, есть ли там еще оценки помимо пятерок и надо ли за них дочь отчитать.
Он не спрашивал, сделала ли Вера домашку. Не узнавал, что задали.
И когда Вера обратилась один раз за помощью с задачкой по математике, не начал объяснения со слов «ну тут же совсем все просто, включи мозги», а просто рассказал, что и как делается.
Когда она приходила со школы, Андрей все еще был на работе. Он не звонил ей с требованием отчитаться, что она дошла до дома. Не контролировал, чем именно она питается.
Лишь требовал соблюдения общих для всех детей правил вроде «не прогуливать школу» и «быть дома после восьми вечера».
И вот он ей верит, а она ему врет, получается. И получается, что мама была права, когда Вере не доверяла и перепроверяла за ней вообще все. Потому что…
— Ивантеева, повтори то, что я сейчас сказала, — вторгся в мысли голос учительницы русского языка. Вера вздохнула и пробормотала.
— Извините, я задумалась.
— Задумываться дома в уголке задумчивости будешь, а здесь открывай страницу сто сорок восемь и читай правило, после чего приводи три варианта его применения.
Выполнять.
У Веры возникало смутное подозрение, что слухи о работе «русички» в каком-то военном училище были правдивы.
Ну да и ладно, пока отжиматься за невыполненную домашку не заставляет и ломом плац мести не гонит – какая разница…
Просто чтобы избежать дальнейшей конфронтации, девочка открывает учебник и старается сосредоточиться на содержимом.
Получается плохо. И, кажется, конспиратор из нее так себе.
— Вер, у тебя все нормально? Ты что-то какая-то подгруженная.
— Просто настроение не очень, — как можно равнодушней произносит она.
Маша, конечно, ее подруга. Но это же не означает, что перед ней можно душу наизнанку выворачивать?
Ведь если посвящать ее в ситуацию с Андреем и Игорем, то придется рассказать и про маму.
О том, как она Игоря обманула. И как Вера сейчас точно так же, а то и хуже, получается, обманывает Андрея.
Так, все, хватит. Она не сделала ничего плохого. В конце концов, она всего лишь общается со своим отцом. Вторым отцом.
Как же их называть-то теперь, хоть бери и по именам начинай обращаться, чтобы не путаться.
Моральные терзания то утихали, то возвращались. Один голос внутри требовал рассказать Андрею о том, что происходит, чтобы не громоздить каждый раз все больше и больше лжи.
Второй голос, в свою очередь, напоминал, что Игорь ей по документам никто, а значит – Андрей запретит им общаться.
Когда она озвучила эти опасения Игорю в прошлый визит к бабушке, он задумчиво уставился в окно и произнес:
— А ведь он может. Мужик серьезный, да и, смотрю, роль папы ему по душе пришлась. Лучше ничего ему не говорить.
И Вера знала, что иметь какие-то секреты от родителей – плохо, но… Как быть, если оба человека, фактически, твои родители? И терять не хочешь обоих?
Надеяться, что Андрей разрешит им общаться, учитывая его отношение к предательству, было глу..по.
Так что лучше она пока что так, потихоньку. В конце концов, ей ничто не мешает доучиться два с половиной года, закончить девятый класс и поехать учиться в город.
Игорь, правда, от этой идеи был не в восторге. Что и высказал Вере во время одного из вечерних созвонов.
— Ну и кому ты нужна будешь с условным колледжем или училищем? Вер, в наше время без документа о высшем образовании на рынке труда делать нечего.
Да и что мама бы сказала, подумай. Она так надеялась, что ты будешь в этом плане лучше нас.
— Но Андрей говорит… — Вера тогда не договорила. Заметила, как скривился Игорь и оборвала фразу на середине.
— Послушай, Андрей может говорить все, что угодно. Он, может, и неплохой мужик, но явно мало представления имеет об ответственности и воспитании детей.
Ты там с ним живешь, как сорняк в поле.
— Не надо так говорить. Мне нравится с ним.
— Ну еще бы тебе не нравилось.
Разговор пришлось прекратить – Андрей вернулся домой, а при нем болтать по телефону с Игорем Вера, понятное дело, не стала бы.
Больше Игорь попытки заговорить об Андрее пока что не делал. Но периодически вспоминал Лиду и ее отношение к Вере, при этом даже негативные моменты вдруг приобретали положительную окраску.
И Вера не могла не соглашаться. С тем, что мама заботилась, как умела. Что мама любила, переживала. Что маме было не все равно.
Но и Андрею не все равно, она знает об этом. Ведь не все равно же?
В субботу она встречается с Игорем и рассказывает ему о планах Андрея на рыбалку.
— Какая рыбалка, он с ума сошел? Тебя там всеми ветрами продует, с непривычки-то, потом из постели неделю не вылезешь. Вот мама бы никогда…
Иногда Веру начинают коробить эти фразы. Потому что мамы уже нет. Но она не может сказать об этом Игорю, просто чтобы не напоминать лишний раз о боли, которую они оба перенесли.
Пусть уж лучше вспоминает о ней так.
И никакими ветрами ее не продуло. Они тепло оделись, Андрей даже выдал Вере свои старые берцы, чтобы точно ноги не замерзли и не промокли.
Великоваты они, конечно, на пару размеров, ну да носок теплый в помощь. И шнурки потуже затянуть.
А потом – погрузиться в «Ладу», доехать до места, которое посоветовали отцу местные, а там уже – засесть с удочками на три часа, поймав целых пять щук на двоих.
При этом четыре вытащил Андрей, а пятую с его помощью смогла-таки поймать Вера. Она бы и больше поймала, но, будучи рыболовом начинающим, не всегда могла точно увидеть, когда правильно подсекать.
Две рыбины было решено заморозить, одну – принести в жертву домашним тотемам, то есть Следу с Фортуной, а еще две они запекли в печке в каком-то хитром сметанном соусе, рецепт которого Андрею подсказала Надя.
— Надо будет летом лодку сообразить и с нее порыбачить. На середине реки клев получше должен быть. И рыба покрупней, по крайней мере, мне местные так обещали.
— И где ты лодку эту возьмешь?
— Да взять не проблема, местные, у кого есть, могут в аренду дать на пару часов, я уже узнавал.
Проблема в том, чтобы уметь плавать. Вот ты плавать умеешь?
— Умею, конечно. В прошлой школе у нас бассейн был, и на физкультуре все и плавали, и с трамплинов прыгали, и на время, и эстафету, и даже по синхронному плаванию кружок был.
— О, так ты у меня еще и синхронистка?
— Меня не пустили. Учеба, — напомнила Вера.
— Имеешь желание – не имеешь возможностей, имеешь возможности – не имеешь желания.
Что ты так на меня смотришь? Тут, между прочим, и танцы, и гимнастика, и аэробика, и даже что-то боевое есть.
— А девочек туда берут?
— Ну, подойди и узнай. Обычно сейчас не делают уже каких-то жестких ограничений по половому вопросу в спорте, насколько я знаю.
Хм… А ведь мама сказала бы, что др..аки – это не для девочек. Хотя Вера сейчас могла бы с ней поспорить.
Умей она за себя постоять – и в первый школьный день прилетело бы Снежане, а не ей.
Нет, все и так хорошо кончилось, но синяки болели долго. А обида, признаться, не прошла до сих пор.
Так что на кружок по рукопашному бою Вера все-таки решила записаться. Вот прямо в понедельник после школы зайдет – и узнает все. А еще лучше перед школой, с утра.
Вот только утренние планы пришлось немного подкорректировать.
ПРОДОЛЖЕНИЕ — ЗДЕСЬ
