Вадим стал сыном Ирины и Марата. Не обошлось без сложностей, но со временем мальчик привык и к новому дому, и к большой семье, где каждый баловал его, как мог и старался дать понять, что ему не грозит больше одиночество.
НАЧАЛО — ЗДЕСЬ
— Ирочка, я Вадику новую курточку купила! – звонила свекровь Ирине.
— Мама, это уже третья. Куда столько?
— Бог мой! Это же мальчишка! На нем все гореть будет синим пламенем! Вот увидишь! Лишней точно не будет.
— Спасибо!
— Погоди благодарить. Там к тебе тетя Вера с дядей Игорем собирались, и Иза обещала заехать.
— Зачем?
— Велосипед купили. А Иза везет четыре футбольных мяча.
— Почему четыре? – давилась от смеха Ирина.
— Потому, что это тоже в хозяйстве лишним не бывает! Мальчику нужно развиваться! Дядя Игорь записал его в футбольную секцию.
— Но мне нужно как-то согласовать это с работой.
— О, не беспокойся! Тебе ничего не придется делать. Игорь сам его будет возить. Он вышел на пенсию, наконец, и ему совершенно нечем заняться. Вадима он будет возить на футбол, а дочку Изы – на фигурное катание. Движение – это жизнь, Ирочка! Позволь ему.
— Да сколько угодно! Я буду только рада!
Саша появилась на свет шесть лет спустя после того, как Вадим впервые назвал Ирину мамой.
Новость о беременности Ирины удивила всех.
— Я просто пошла проверить, все ли в порядке! – Ирина и плакала, и смеялась, обнимая свекровь и маму, которые приехали, чтобы узнать обо всем из первых уст. – А когда мне сделали узи и показали… Я чуть не сбежала оттуда!
— Почему, Ирочка?!
— Решила, что они меня обманывают! Ведь так не бывает! Мы столько ждали, столько надеялись…
— И что же тебя тогда удивляет? – вытирала слезы свекровь Ирины. – Не всегда мольба доходит до неба сразу. Иногда ей нужно время, чтобы отрастить свои крылья и взлететь…
Единственное, что тревожило Ирину, это был вопрос, как Вадим воспримет появление сестры. Она даже собиралась сходить с ним к психологу, но сын удивил ее.
— Мам, не надо нам никуда ходить. Я только рад буду, если у меня будет сестра. Вы же меня не вернете?
— Ты что такое говоришь?!
— Эй, потише! Я просто пошутил!
— Знаешь, дорогой мой, такие шутки могут плохо закончиться! Нервничать-то нам теперь нельзя.
— Тебе нельзя.
— Нам, — мягко поправила Ирина. – Мы же все хотим, чтобы наша девочка была здоровой и счастливой?
— Ты права. Все! Значит будет!
Сашку Вадим любил так, как редко кто из братьев любит своих сестер. Он, несмотря на сложный подростковый период, с удовольствием помогал Ирине присматривать за ребенком. И Саша сначала пошла, ухватившись за палец гордого брата. А потом и заговорила по его настоянию, выдав первым словом вовсе не мама или папа, а имя своего братца, который от души потешался потом над родителями, умоляющими дочь хотя бы разочек позвать и их тоже.
— Это несправедливо! – смеялась Ирина. – Я ее рожала!
— Ну и что? Она же не только твоя, мам! – Вадим пытался отобрать у Саши свой телефон. – Она общая. Сашка! Отдай! Подрастешь – я тебе самый лучший куплю! А это пока мой! Мам, ну скажи ей!
— Она со мной не разговаривает! А вот с тобой – запросто! Договаривайся с ней сам!
Спокойная, счастливая и размеренная жизнь закончилась, когда к Вадиму, который уехал учиться в соседний город, поступив в университет, прямо на улице подошла какая-то женщина и выдала в лоб, без всяких прелюдий:
— Ну здравствуй, сынок! Я – твоя мама! Рад меня видеть?
Не сказать, что Вадим так уж удивился. О своем прошлом он все знал. Ирина, посоветовавшись с мужем, рассказала ему обо всем, как только парню исполнилось шестнадцать.
— Она жива?
— Да. Когда мы тебя забирали, я об этом не знала. А потом мне рассказали, где и как она живет. Вышла замуж, но других детей не получилось, видимо. Ты единственный ее ребенок.
— Она искала меня?
— Нет.
— Значит, я был ей не нужен?
— Какая теперь разница? Ты нужен нам, Вадим. Ты мой сын! Не ее. Мой!
— Мам, не волнуйся так! Я тебя слышу.
— Вот и хорошо! Тогда, дай я тебя обниму и… Убери свои вещи в шкаф.
— Что ты там говорила?
— Вадик!
— Мам, а хочешь я с Сашкой кота нарисую? Она просила.
— Иди уже, хитрец! Рыжего рисуйте! А то опять психолог в садике скажет, что у нее что-то не так, если она черного кота рисует все время.
— Так у тети Изы их три штуки, и все черные! Каких знает, таких и рисует!
— Ага! Объясни это психологу! Она за голову схватилась, когда Сашка ей листок с рисунком не отдала, потому, что только двух нарисовала. А ей же надо было трех! Кто только считать научил этого ребенка!
— Я, мам.
— Спасибо тебе большое! Иди теперь и объясняй ей, что котики бывают разные и рисовать можно всяких, а не только знакомых.
Вот почему, когда перед Вадимом появилась незнакомка, он поначалу отреагировал довольно спокойно. Он разглядывал странную женщину, которая говорила и говорила что-то, пытаясь объяснить ему, кто она такая, и пытался понять, чувствует ли хоть что-то. Ему рассказывали о том, что он может почувствовать, если та, кто его бросила вдруг появится.
— Ты можешь испытать гнев, страх, разочарование и в то же время острое желание быть с нею рядом. Это нормально! — говорил психолог Вадиму. – Плохо будет, если ты не почувствуешь к ней ничего.
— Почему?
— Потому, что это не нормально. У тебя детская травма. А бесследно она не проходит никогда.
Вадим психологу верил. А потому, когда понял, что не испытывает ровным счетом ничего, и женщина, которая стоит перед ним, не вызывает у него никаких эмоций, попросту испугался.
— Зачем ты пришла?
— Я хочу, чтобы ты вернулся ко мне!
— Да? Почему?
— Потому, что ты мой ребенок!
— Нет.
— Что значит – нет?
— То и значит. У меня есть мама. И это не ты.
— Она тебе не мать! Чужая тетка, которая взяла тебя из жалости! Это она заставила тебя называть ее матерью?!
— Никто меня не заставлял! И да! Она меня жалеет. А ты? Ты пожалела меня хоть раз за все это время? Я не знаю тебя! Не помню! И знать не хочу! – Вадим даже не заметил, что кричит и прохожие начинают оборачиваться.
Он не замечал ничего вокруг. В ту минуту он видел лишь глаза той, что настаивала на том, чтобы он пошел с ней. И в глазах этих не было даже искорки света. Того света, который он всякий раз видел в глазах Ирины и Марата, который теплой волной шел к нему от Сашки, когда та обнимала его. Глаза той, что стояла перед ним, были пусты. Она смотрела на него, но видела что-то свое. И Вадим почувствовал это так остро и точно, что просто обошел ее по широкой дуге, стараясь держаться как можно дальше от рук, которые тянулись к нему, а потом рванул бегом, не оглядываясь, и остановился только у остановки, на которой останавливался автобус, идущий на железнодорожный вокзал.
Два часа в электричке, и вот уже Сашка визжит от радости, обнимая его, и тарахтит без умолку, предлагая ему то пельмени, то морс, то поговорить по душам.
— У меня столько новостей! Ты не поверишь!
— Саш, ты все-все мне расскажешь, ладно? Только чуть-чуть попозже…
Вадим ушел в свою комнату, лег на кровать, и накрылся с головой одеялом.
Саша, услышав, как он тихонько плачет, притихла, и решила дождаться маму, которая должна была вот-вот вернуться с работы.
А Ирина уже знала, что случилось. Марина где-то раздобыла номер ее телефона и разговор у них получился бурным, но очень коротким.
— Не смей подходить к моему сыну!
— Он не твой. Я его рожала!
— Думаешь, этого достаточно для того, чтобы назваться матерью? Твоего сына давно нет на этом свете!
— Что ты болтаешь?! Я его видела!
— О, нет! Ты видела совершенно другого мальчика! А твой сын остался там, в темной комнате, в мокрых пеленках, голодный, и брошенный тобой. Он плакал, звал тебя, но ты не слышала! Иди, и ищи его там!
— Ты не можешь так со мной говорить!
— Еще как могу! И буду! А если ты еще раз появишься возле моего сына, я не буду больше выбирать выражения! Ты горько пожалеешь, что связалась со мной.
— Ты угрожаешь?
— Нет. Предупреждаю. Я давно не та Ирочка, которая мыла твоего ребенка раз в неделю, потому, что чаще тебе было недосуг. У меня. Есть. Сын. Мой сын. Наш с Маратом сын. И мы сможем за него заступиться и дать ему спокойную жизнь, как делали это много лет. Где ты была, Марина? Чем была так заняты, что ни разу не поинтересовалась тем, как живет твой ребенок?! Ведь не только я знала, где и как ты живешь. Ты знала тоже.
— Знала.
— И где тогда ты была? И какое право имеешь сейчас приходить и требовать что-то? Кто тебе позволит вмешиваться в жизнь ребенка?!
— Он уже взрослый!
— И этого ты тоже не понимаешь! Для матери ее ребенок останется ребенком навсегда! Даже когда выйдет на пенсию! И мама будет защищать его! И спрашивать, что он ел и как спал! Когда ты спрашивала в последний раз у Вадима, что он ел?! Когда накормила его?! Если человек не ест, ты знаешь, что с ним случается? Ты своего сына не кормила все эти годы. Его у тебя нет! Больше нет, Марина…
Что за сила была в голосе Ирины? Что услышала в ее, рвавшем душу гневе, Марина?
Ирина так никогда и не узнала об этом. Прервался ли разговор из-за плохой связи, или Марина сама сбросила вызов, а только Ире она больше никогда не звонила. Как не звонила и Вадиму, признав, видимо, наконец, что у ее сына теперь другая мать…
А Ирина закусила губу, стараясь не разреветься, и сбросила скорость, вцепившись в руль так крепко, что побелели костяшки пальцев. Вернувшись домой и обняв дочь, она прошла в комнату Вадима, стащила с него одеяло и уселась на пол рядом с кроватью.
— Ревешь?
— Мам…
— Я все знаю.
— И что думаешь?
— А что тут думать? Ты чей?
— Твой?
— Почему с вопросом? Какие еще варианты? Ты носишь нашу фамилию. В твоем паспорте написано, что отчество у тебя – Маратович. Ты по всем законам – человеческим и высшим – наш сын! И брат Сашки. Почему у тебя вопросы, сын?
— Не должно быть?
— Думаю, нет. Люди, Вадик, сложно устроены. Нельзя всех под одну гребенку, понимаешь? Если бы все жили стереотипами или усредненными понятиями, мир был бы понятен и сер. А ты посмотри, сколько в нем красок! Сколько разных оттенков и чувств! То, что я чувствую так, ты будешь чувствовать иначе. А Сашка или папа, совсем по-другому. Это нормально!
— Мам, я совсем-совсем ничего не почувствовал, когда она ко мне подошла…
— Думаю, ты лукавишь. Страшно было?
— Немного.
— Любопытно?
— Наверное.
— Хотелось удрать куда подальше?
— Очень!
— А ты говоришь – ничего… — Ирина потянулась к сыну и обняла его. – Ты дома. Ты со мной. И я никому и никогда тебя не отдам!
— Даже когда мне будет лет сорок?
— О, нет! Зачем ты меня пугаешь на ночь глядя?! Если к тому времени ты не женишься и тебя никто не приберет к рукам, я позвоню тете Изе!
— Зачем?
— Забыл?! Она же лучшая сваха в нашем семействе! Найдет тебе хорошую жену, которая умеет отменно готовить! И ты перестанешь приезжать ко мне каждое воскресенье, чтобы поесть моих блинчиков!
— Мам!
— Ммм?
— Я всегда буду любить твои блинчики…
— А я буду любить тебя! И пельмени… Что ты сидишь? Зови Сашку! Я сметану купила. Сейчас приедет папа, и будем ужинать!
Пройдет несколько лет, и Вадим возьмет на руки своего первенца.
— Мам, он такой маленький…
— Ты тоже таким был.
— А ты меня таким помнишь?
— Конечно! Я все про тебя помню. И всегда буду! А теперь, твоя очередь помнить. Про этого малыша. Чтобы рассказать ему о том, что такое любовь, когда он подрастет.
— Я буду помнить, мам!
Автор: Людмила Лаврова
