— Мам, ну пожалуйста! Ты же понимаешь, ведь сама себе хозяйка столько лет! Я тоже так хочу!
— Кирюша, да я же не против! Хочешь заняться делом – пожалуйста! Образование у тебя есть, навыки тоже. За чем дело стало?
— Нужен начальный капитал, мама! Неужели не понятно?
— Почему же? Понятно все. Я тоже когда-то начинала. Носочками торговала на рынке поначалу. Да ты все знаешь! Я же рассказывала!
— Ой, только не начинай снова! Я все помню!
— Вот и умница! Еще и память хорошая! Все у тебя получится! Но за свой счет. Квартиру продавать не дам!
— Это моя квартира!
— Ошибаешься. Моя. По документам и по сути. Нельзя так, сынок!
— А как можно? Вот так, как ты? Отца выгнала, а теперь за нас с Артемом взялась?! Одна не боишься остаться?!
Вопрос не застал Елену врасплох. Она вдохнула, поставила перед сыном тарелку с блинчиками и чашку с чаем, и присела рядом.
— Пугать меня вздумал? Кирилл, я пуганая. Ты забыл?
— Помню! Из-за тебя тогда все случилось! Я до сих пор помню тот подвал! – Кирилл сердито оттолкнул от себя и пролитый чай оставил темное пятно на светлой скатерти.
Елена молча промокнула пятно салфеткой.
— Мам! Ты понимаешь, сколько должна мне и Артему? Ты должна нам целую жизнь! Мы росли без тебя! У нас был только отец! А ты, если и появлялась в доме, то либо молчала, и отмахивалась от нас, потому, что уставала, либо орала, если что-то мы делали не так! Я помню, как ты чуть не прибила меня за то, что я проспал экзамен. Будильник не услышал, а отец меня не разбудил. Я тогда в панику ударился, а он сказал, что ничего страшного не случилось и посоветовал вовсе не ходить на экзамен. Сказал, что справку достанет.
— Достал? – Елена грустно усмехнулась. – Или рассказать тебе, в какую сумму мне обошлись твои пропуски? Был ведь не один экзамен, Кирилл.
— Ты опять о деньгах! А я тебе о том, что не было у меня матери! Некому было поддержать! Только папа был рядом! А теперь что? Ты его выгнала!
— Ты знаешь причину.
— Ой, мам! Ну что ты в самом деле?! С кем не бывает?! Это же была всего лишь интрижка! Ничего серьезного! А ты из мухи слона сделала! Отцу тоже внимание нужно было! А с такой, как ты – поживи-ка, попробуй!
— Какой такой? – голос Елены становился все тише, но Кирилл пока еще не понял, что грядет буря.
— Ты же стальная птица, мам! С большим таким клювом! Чуть что – тюкаешь по темечку и попробуй поспорь с тобой! Это невозможно! Невыносимо так жить!
— Как так? – Елена отодвинула подальше от себя чашку с чаем, боясь, что нервы не выдержат и бабушкин фарфор полетит на пол.
— Очень сложно, мам, когда тебя не любят и не слышат! Вот!
Последняя струна, на которой еще играла душа Елены, спела свою прощальную песнь, и Кирилл испуганно отпрянул от матери, увидев, как потемнели ее глаза.
Сложный серо-голубой их оттенок Елена унаследовала от бабушки. В зависимости от настроения хозяйки он мог меняться от нежно-голубого до почти черного. Конечно, так казалось тем, кто пытался заглянуть в глаза Елене, когда она сердилась или чему-то радовалась, но иллюзия была столь сильна, что Кирилл невольно вздрогнул и пошел на попятную:
— Мам, ну ты чего? Давай без твоих истерик, а? Мне пора уже! Потом договорим. Меня Мила ждет.
— Иди.
Ответ Елены был коротким и хлестким, как удар кнута. И Кирилл решил, что лучше принять его и дать деру, чем пытаться что-то доказать родительнице. Зная характер матери, он не сомневался, что затея эта не увенчается успехом. Толку не будет, а проблем можно отхватить сразу целый мешок.
Ссориться с мамой было не в его интересах. Ему нужно было добиться ее согласия на продажу квартиры, в которой они проживали сейчас с Милой. Иначе его девушка точно решит, что он неудачник, и уйдет.
— Мам, я к тебе попозже заеду, ладно? Мы же не договорили.
Кирилл натянул куртку и искоса глянул на мать. Сердится еще? Или уже успокаивается?
— Нет, сынок. Мы все обсудили. И говорить нам больше не о чем. Квартиру продавать я не дам. К этому вопросу мы возвращаться не будем. Жить – живите. А распоряжаться моим имуществом ты не будешь. Бери кредит, начинай свое дело. Советом я помогу, если попросишь. Даже какую-то сумму на развитие дам, но не все. Иначе, это уже будет не твое дело.
— Что ты можешь дать, мама?! – не выдержал Кирилл. – Пустые обещания?! Как в детстве, когда ты говорила, что будешь встречать с нами Новый год, а сама уезжала?! Я тебе не верю!
— Твое право, сын. А теперь – иди. Миле привет передай от меня.
— Обойдется она без твоих приветов, мам. Да и я тоже!
Кирилл хлопнул дверью, и Елена без сил опустилась на стул, стоявший в прихожей. Пошарив в кармане своего пальто, нашла купленную накануне в аптеке упаковку и сунула таблетку под язык, и сердце, почему-то колотившееся где-то в районе макушки, притихло, возвращаясь на положенное ему место. Так оно умудрялось гулять уже почти год. С тех пор, как Елена решила, что с нее хватит и начала менять свою жизнь. К лучшему или нет – пока не понимала. Но что необходимость менять все давно назрела – знала точно.
Темнота, которая почти накрыла ее, отступила, и Елена с трудом поднялась на ноги. Кот, задумчиво наблюдающий за нею, метнулся к ногам хозяйки, но она отстранила его.
— Погоди, Кузьма! Не сейчас!
Кот у Елены был умненький. Простой, не породистый, принесенный ею с помойки как раз год назад.
В тот день она выгнала из дома мужа и мусор ей пришлось выносить самой. Наревевшись до одури, она собрала пакет и отправилась на ночь глядя избавляться от того, что мешало. И уже закинув пакет в мусорный бак, услышала отчаянный вопль облезлого котенка, который даже не пытался подойти к ней ближе. Просто сидел в луже и орал, уже, видимо, не надеясь, что хоть кто-то его услышит.
Елена услышала.
Сграбастала маленькое всклокоченное чудовище, измазанное чем-то липким и гадким, прижала к себе и разревелась снова, чувствуя, как уходит боль, которая не давала дышать и думать.
Сыновья к тому времени уже не жили с нею, а потому, ей даже показывать найденыша никому не пришлось. Она потратила вечер на то, чтобы отмыть котенка и накормить его. И ей уже некогда было думать о том, что случилось…
Она очень хотела забыть о том, как на ее пороге появилась молоденькая аспирантка ее мужа, теперь уже бывшего, которая призналась, что ждет от него ребенка.
— И отношения у нас серьезные! Вы не подумайте! Мы уже два года вместе! И все у нас будет хорошо! Даже не сомневайтесь!
Девушка эта, невысокая, худенькая, большеглазая, была похожа на маленького встрепанного воробышка. Она чуть подпрыгивала нервно всякий раз, когда ставила точку в своих утверждениях, и Елена почему-то подумала, совсем некстати, о том, что мечтала когда-то о дочери. Но муж был категорически против третьего ребенка, да и Елене, тащившей на себе и дом, и бизнес, было не до того.
Она почти не видела сыновей в то время. Возвращалась домой поздно, уходила по утрам очень рано, и большую часть сведений о том, как растут ее дети, получала либо от няни, либо от мужа. Он, в отличие от Елены, домой всегда приходил вовремя. Работа преподавателя в вузе это позволяла.
— Я вам его не отдам! У моего ребенка будет отец!
Воробушек нахохлился и готов был уже кинуться в драку, но Елена, неожиданно для самой себя, рассмеялась.
— Да ради Бога! Пусть будет! Забирайте!
Кажется, своей выходкой Елена сломала тогда заготовленный сценарий, потому, что ее соперница вдруг всхлипнула совсем по-детски, беспомощно и обиженно, а потом разревелась.
— Зачем вы так?! Что я вам плохого сделала?!
Вернувшийся в работы муж Елены застал весьма странную картину. Его женщины сидели на кухне и делали вид, что пьют чай. Они сидели рядышком и глазели на давно остывший напиток, уже не пытаясь выяснять отношения и загадывать что-то наперед. Ожидание развязки странным образом сблизило их, посадив в одну лодку и отобрав весла. И им не оставалось ничего иного, как греть руки о чашку с остывающим чаем и ждать.
— Что здесь происходит? – попытался нарушить вязкую, противную тишину муж Елены, но его проигнорировали.
— Пришел…
— Ага…
— Мы пойдем?
— Идите…
— Вы не держите зла… Я не хотела, чтобы вот так…
— А кто хотел? Иди… Пусть малыш будет здоров…
— Спасибо…
Елена встала, прошла в свою спальню, наскоро побросала в сумку какие-то вещи мужа и достала из ящика комода его документы.
— Держи.
— Лена, нам нужно поговорить!
— Нет. Не нужно. Постарайся хоть теперь создать что-то путное.
— Ты говоришь, как твоя бабушка!
— Да? Что ж… Значит, она хорошо меня воспитала…
Скандала не получилось.
Как ни старался муж вывести Елену на эмоции, ему это не удалось. Ни в тот вечер, когда он долго топтался в дверях, пытаясь что-то объяснить то Елене, то своему воробышку. Ни после, когда пришел делить совместно нажитое.
— Что делить-то будем? Квартиру моей бабушки? Или те две, которые я купила детям?
— Они оформлены на тебя!
— Странно, что ты вообще об этом знаешь. Ты же говорил, что эти вопросы тебя не волнуют! Говорил, что деньги, заработанные мной – это не те финансы, которыми можно гордиться. Было такое?
— А что я должен был тебе сказать?! Ты! Преподаватель английского! С такой квалификацией! И вдруг – на рынок! Торговать носками! Позор!
— Да. Я это уже слышала. Ты забыл? Только, странно как-то, ты не находишь? Зарабатывать так – это позор, а пользоваться заработанным – вполне себе норма. Так? Все эти годы мы жили вовсе не на твою зарплату. Детей возили на отдых, ели-пили, одевались и оплачивали учебу Кириллу. Хорошо еще, что Артем поступил сам! А то добавилась бы еще одна статья расходов. И не будь этих квартир, о которых мы сейчас с тобой спорим, оба парня жили бы сейчас с нами. В этой двушке. Которую ты тоже хотел делить.
— Не утрируй! Мне тоже нужно где-то жить!
— А у твоего воробышка нет своего жилья?
— А при чем здесь она?! Я – мужчина! Я должен обеспечивать ее и ребенка!
— Странно, что эта светлая мысль никогда не посещала твою голову раньше. Обо мне ты заботиться не желал почему-то. Все сама! Это было твое кредо. Ты считал, что я сильная и все могу вынести, если уж решила, что нужно сменить плащ интеллигентности на фуфайку базарной торговки. А теперь ты хочешь быть мужчиной? Какое счастье! Пусть хоть твоей новой избраннице повезет!
— Елена!
— Что?! Чего ты хочешь от меня?! Чтобы я отдала тебе квартиру Артема? Или Кирилла? Чью? Выбирай! Эту я отдать не могу. Она мне не принадлежит. Это наследство от бабушки, и я никогда не позволю ее продать. Когда меня не станет – пожалуйста. А пока я жива – нет! Она так хотела, и я не посмею ослушаться. Так что? Кому из детей мне звонить и приглашать на беседу?
— Никому!
Вопрос дележа был закрыт, но Елене долго еще чудилось, что муж может вернуться и снова начать что-то требовать. А она безумно устала от бесконечных обязательств. Устала от того, что все время кому-то что-то должна.
ПРОДОЛЖЕНИЕ — ЗДЕСЬ