Вот уже месяц Вика жила у Александра Григорьевича. Мама сначала расстроилась и испугалась того, что Вика переселилась к какому-то мужчине. Пусть даже и старому. Пришлось слукавить, сказав, что это дедушка её парня. И что на работу можно не ездить, а ходить. И что денег Вика теперь тратит меньше. И вообще, всё хорошо.
НАЧАЛО — ЗДЕСЬ
Хотя, в этом Вика не соврала. Старик оказался покладистым и очень аккуратным. Ей, практически, не приходилось ничего делать. Чистоту он наводил сам. Единственное, за чем следила девушка, это чтобы в холодильнике всегда была еда.
Александр Григорьевич был неприхотлив, но Вика всё равно старалась приготовить что-нибудь вкусное. Зря что ли она училась на кулинара. Старик каждый раз так искренне благодарил девушку, что ей становилось неудобно. Ведь ничего особенного Вика не делала. Котёнок рос. Он заметно поправился, и из слабенького заморыша превратился в пушистого игривого кошачьего ребёнка.
Старик частенько, поглаживая белую шубку, приговаривал, что если бы не голодный Санька, они с Викой никогда бы не встретились. Санькой котёнка назвали неожиданно. До этого долго не могли придумать ему имя. Хотели назвать Полярником или Умкой. Однажды Вика пришла со смены домой, когда Александр Григорьевич смотрел старый фильм «Два капитана».
— Вот, Викуша, смотрю про тёзку своего — Саню Григорьева. Ты фильм-то этот видела?
— Кажется, смотрела в детстве. Сейчас переоденусь и с вами посмотрю.
Когда Вика уселась перед телевизором, котёнок тут же забрался к ней на колени и тоже уставился в экран.
— А вас, случайно, не в честь этого Сани назвали? — Спросила Вика у Александра Григорьевича. Котёнок посмотрел на неё и мяукнул.
— Что ты, внучка, я раньше родился, чем эта повесть. А уж фильм и того позже сняли. Но мне этот киношный Саня всегда нравился.
Котёнок соскочил с Викиных колен и подбежал к старику.
— Не поняла. — Вика с любопытством посмотрела на малыша. — Он что на имя реагирует? Ну-ка, проверим. Саня! Саня!
Белый комочек тут же засеменил к ней.
— Александр Григорьевич, похоже, он сам себе имя выбрал. Придётся называть Саней, если, конечно, вы не обидитесь.
— В моём возрасте уже ни на что не обижаются. — Улыбнулся старик. — Наоборот, мне даже приятно.
Так котёнок стал Саней. Вика не раз замечала, как старик ласково разговаривает с малышом, называя его по имени. Вид у него в такие моменты был грустный и виноватый. Девушка понимала, что у Александра Григорьевича всё меньше времени, чтобы найти внука, которого он так долго и безрезультатно искал.
Вика тоже не могла похвастаться особыми успехами. Она пересмотрела кучу профилей в соцсетях на обе фамилии и подходящий возраст, пытаясь найти хоть какую-нибудь зацепку. Но всё было зря. Никого подходящего не находилось. Александр Григорьевич ни о чём не спрашивал девушку, но Вика чувствовала, он ждёт.
Однажды, придя с работы, она застала в квартире соседку и лежащего в постели старика.
— Скорая только что уехала. С сердцем плохо ему стало. — Сообщила женщина. — Санька ваш, паразит, на лестницу выскочил. А Александр Григорьевич перепугался, что потеряется. Вот и прихватило.
На следующий день Вика купила в зоомагазине маленький ошейник для кошек, где на специальной вставочке записала свой телефон, если малыш, не приведи Бог, снова убежит. Старик обрадовался, как ребёнок. Рассматривал ошейник, долго вертел в пальцах, а потом повесил на него небольшой голубой кристалл.
— Это разновидность турмалина. — Объяснил он Вике. — Когда-то у моей жены была подвеска из подобных кристаллов. Потом она порвалась. Сделать, не сделали, а кристаллы так и хранились у нас в шкатулке. Долго хранились. И сейчас ещё несколько штук осталось. Видишь, внучка, здесь у них петельки такие приделаны. На Галочке эта подвеска так дивно смотрелась. В тон глазам. Пусть один у Саньки будет? Ты ведь не против?
— Да не против, конечно. — Хоть Вика и считала, что эта висюлька может Саньке только мешать, расстраивать старика не стала. — Пусть будет.
Вика по-прежнему много работала. Брала дополнительные смены, стараясь поскорее накопить на свою мечту. Саша уже несколько раз говорил ей, что нельзя так себя истязать. Хотя и сам не слишком торопился домой с работы.
В последнее время они здорово сблизились. Много разговаривали, пару раз сходили в кино. Оказалось, что девушки у Саши нет, а свободное время он проводит в своей небольшой студии. Пишет картины. В Испании, где он раньше жил со своей семьёй, парень брал уроки у одного художника, и занятия живописью ему очень нравились.
— Саш, а почему вы уехали из Испании? И почему именно сюда?
— Я уехал. — Уточнил Саша. — Мама умерла. А с отцом я поссорился. Нет, он меня любит, но уж слишком давит. Не сошлись во взглядах на жизнь. А сюда, потому что мама отсюда родом. Правда, она говорила, что её родители, мои бабушка и дедушка, умерли, когда я был совсем маленьким. Но, знаешь, мне кажется, что я их смутно помню.
— И тебе никогда не хотелось вернуться обратно, в Испанию? — Искренне удивилась Вика.
— Иногда хочется. Но я хочу доказать сам себе, что могу не зависеть от отца. И потом… — Он задумался. — Мне здесь комфортно. Даже не могу объяснить, почему.
Как-то Санька заболел. Котёнок стал вялым, перестал есть. Александр Григорьевич заволновался.
— Викуша, может нам его доктору показать? — Попросил он девушку.
— Вернусь со смены, и сразу отвезу. — Пообещала Вика.
Саша вызвался её проводить.
— Заодно и с тёзкой познакомлюсь. — Пошутил он.
В ветеринарной клинике, на счастье, не было очереди. Медсестра попросила снять с котёнка ошейник и пройти с ним в смотровую. Вика быстренько расстегнула ремешок, сунула в руки Саше и понесла Саньку в кабинет.
— Инфекцию подхватил. — Объяснил врач. — Не привит?
Вика отрицательно покачала головой.
— Что ж вы не позаботились вовремя? Ну, молодцы, хоть обратились быстро. Сейчас вылечим, а потом обязательно прививаться! Поняли меня?
Когда Вика с Санькой вышли от врача, Саша задумчиво вертел в руках ошейник котёнка.
— Что это, Вика? — Он показал на кристалл.
— Кажется, турмалин. У жены Александра Григорьевича раньше подвеска была. Так что он не один такой. Сашенька, нам ещё в аптеку успеть надо.
Через несколько дней, на работе Саша шепнул Вике:
— Я хочу сегодня пригласить тебя в гости. Ты не против?
— Не против. — Так же тихо ответила она. — После работы?
— После работы.
Саша снимал небольшую светлую студию в центре города. Почти вся она была заставлена холстами и красками. Вика впервые видела его картины, и понимала, что они ей нравятся. Она с увлечением рассматривала работы, и про себя отметила, что Саша доволен тем, какое впечатление производят на девушку его полотна.
— А это моя любимая детская игрушка. Я никогда с ней не расстаюсь. И сюда привёз тоже. — Он протянул Вике небольшого плюшевого медвежонка в клетчатой рубашке.
Вика бережно взяла игрушку в руки. Пальцы нащупали что-то твёрдое. Под рубашкой игрушки на тонком кожаном шнурке висел кристалл турмалина.
— Откуда он? — Вика удивлённо вскинула глаза на друга.
— Я же тебе говорил, что очень смутно помню бабушку и дедушку. Но этот кристалл мы точно привязывали вместе с бабушкой. Я хлопал в ладоши и кричал «как красиво». Я вспомнил это тогда, в клинике, когда взял в руки Санькин ошейник.
— Саша, а как твоя фамилия?
— Фернандес. Алехандро Фернандес.
— А ты всегда жил в Испании?
— Мне кажется, что всегда. Нет, наверное, мы приезжали сюда в гости, раз уж раньше здесь жили бабушка и дедушка. Я плохо помню. Точнее, почти ничего.
— Но ты хорошо говоришь по-русски. Почти без акцента.
— Мама всегда разговаривала со мной на своём языке, отец — на испанском. Хотя, он по роду своей работы тоже прекрасно знает русский язык. Он переводчик. Так что я билингв. Говорю на обоих языках одинаково хорошо.
— Саша, ты только не обижайся, но ты уверен, что те дедушка и бабушка, которых ты помнишь, это родители твоей мамы?
— Конечно. Мои вторые «abuela» и «abuelo»*, бабушка и дед, живы. Они в Испании. А те, что умерли, мамины родители.
— Тогда я не понимаю. — Вика нахмурилась. — Получается, что если эти кристаллы были у жены Александра Григорьевича, то либо твой дедушка по маминой линии жив, и это он, либо у твоей покойной бабушки было два мужа. Но у Александра Григорьевича абсолютно точно не было дочери. Только сын. Он умер. И внук. Саша. Которого он ищет уже много лет.
Саша, слушал девушку, ровным счётом ничего не понимая.
— Саш, — спохватилась вдруг Вика. — А как зовут, звали твою маму?
— Хелен. Хелен Фернандес.
— Хелен. Елена. Лена. — Вика потрясённо смотрела на Сашу. — Таких совпадений не бывает.
— Я не понимаю. — Саша жалобно посмотрел на Вику. — Ничего не понимаю. Можешь объяснить?
— Могу. — Вика рассказала другу историю Александра Григорьевича. И закончила:
— Сколько я не искала, так ничего и не нашла. Саша, а какая девичья фамилия у твоей мамы?
— Не знаю.- Растерялся парень. — Мы никогда об этом не говорили.
— Вот что. — Решила девушка. — Сегодня я пришла к тебе, а завтра ты приходи ко мне. Точнее, к Александру Григорьевичу. Заодно и Саньку проведаешь. Договорились?
— Договорились. — Согласился Саша. Видно было, что он напряженно о чём-то думает.
Назавтра молодой человек переступил порог квартиры старика. Выйдя ему навстречу, Александр Григорьевич долго вглядывался в лицо Саши. Руки его дрожали больше обыкновенного.
— Проходите в комнату. — Тихо пригласил он. С трудом сел. Продолжая смотреть на гостя, попросил Вику. — Викуша, принеси из моей комнаты шкатулку.
Вика вложила ему в руки тяжёлый деревянный сундучок. Старик бережно открыл его и подозвал к себе парня:
— Посмотри-ка, у нас, стариков, как у детей, свои сокровища, которые ни для кого, кроме нас, ценности не представляют.
Саша рассмотрел содержимое шкатулки. Несколько кристаллов турмалина, пустой флакончик от духов, старая фотография женщины с малышом на коленях и небольшой оловянный солдатик в гусарском мундире с пикой в руках. Молодой человек сосредоточенно вертел в руках игрушку, словно силясь что-то вспомнить.
— Ты всегда тянулся именно к этому солдатику. — Тихо сказал ему старик. — И плакал, когда тебе его не давали. Но твоя мама очень боялась…
— Что я ткну этой пикой себе в глаз. — Закончил Саша. Не выпуская из рук оловянного гусара, он потрясённо смотрел на Александра Григорьевича. — А где остальные?
— Продал. — Виновато ответил тот. — Всю коллекцию. А этого — не смог. Ты очень похож на свою маму, Саша. Я долго искал вас, но так и не нашёл. Прости меня, мальчик.
Старик тихо заплакал. Вика бросилась утешать Александра Григорьевича. А Саша поднялся и вышел на улицу. Когда Вика спустилась вниз, он стоял у подъезда.
— Прости, я не знаю, что со всем этим делать. — Пожаловался он. — Я до сих пор не могу понять, что происходит. И должен в этом разобраться.
— Да. — Согласилась девушка. — Теперь это надо нам всем. Только прошу тебя, не принимай какого-нибудь решения сразу. Может быть, когда-то Александр Григорьевич и совершил ошибку, но он все эти годы мучился этой мыслью. Саш, пожалуйста, дай ему хоть маленький шанс.
— Вика, я не знаю, что тебе ответить. — Молодой человек потёр виски. — Мне нужно подумать.
В тот вечер снова пришлось вызывать скорую. Старик слишком переволновался, и Вика почти всю ночь просидела у его постели. На работу пришла разбитая. Саша тоже был непривычно хмур. Под глазами его залегли тени. Видно было, что и он провёл эту ночь без сна.
— Вот что, голуби, — недовольно высказал им управляющий — вы в любовь играйте, но не в ущерб работе. Посмотрите на себя, вы мне так всех гостей распугаете!
Вика еле дождалась конца рабочего дня. Они с Сашей вышли из кафе.
— Пойдём в парк. — Неожиданно предложил Саша. — Воздухом подышим.
Дорожки парка были пусты. Молодые люди неспешно шли по аллее. Молчание нарушил Саша.
— Я звонил отцу. — Грустно сказал он. — Мы поговорили. Знаешь, Луис — мне не отец. В смысле, не отец по крови. Он усыновил меня, когда они с мамой поженились.
— Значит… — Вика сочувственно смотрела на парня.
— Значит, Александр Григорьевич с большой долей вероятности может оказаться моим «abuelo», дедушкой.
— Так это же здорово! Или ты сердишься на него за ту историю с твоей мамой? — Понимающе протянула Вика.
— Нет. Я огорчён всей этой историей. — Саша остановился. — Тем более, что Александр Григорьевич, как выясняется, в ней не очень и виноват.
— Как это?
— Всегда тяжело узнавать о любимых людях не очень приятные вещи. — Начал Саша. — После смерти моего родного отца, Виктора, мама начала вести, ну, как тебе сказать, немного неправильный образ жизни. У неё появлялись новые мужчины, а меня она оставляла у бабушки и дедушки. Этих. Потому что своих родителей не помнила. Выросла в детском доме.
— Ничего себе… — Вика во все глаза смотрела на друга.
— Она не могла приводить их в ту квартиру и стала просить дедушку, чтобы он разменял жильё. Но он отказался. Наверное, боялся, что мне будет хуже. Тогда мама забрала меня и уехала к своей подруге в Москву. Там встретила Луиса…
— А твой отец, Луис, он всё это знал?
— Знал. Всю мамину историю. От её подруг. Все отговаривали его жениться на ней, но он полюбил. Мама была весёлая и добрая. — Торопливо добавил Саша.
— Конечно. — Вика обняла парня. — Но потом ведь всё было хорошо?
— Да. Я всегда считал Луиса отцом. Он был самым лучшим папой на свете! Ни бабушка, ни дедушка, там, в Испании, ни разу не показали, что я им не родной. А мама… Луис не хотел говорить, но, кажется, между ними не всё было так гладко. Поэтому он и боится, что я стану таким же несерьёзным, как она. Наверное, из-за этого мы и ссорились в последнее время.
— А дальше? Что будет дальше?
— Не знаю. — Саша пожал плечами. — Наверное, всё будет хорошо.
Неожиданно повалил снег. Дорожки и кусты стали белыми. Словно тысячи Санек с их белоснежными пушистыми спинками высыпали на улицу и весело возились у ног редких прохожих. Вика смотрела на них и думала, что теперь, действительно, должно быть всё по-настоящему хорошо.
* * * * *
Как вы думаете, что случилось дальше? Правильно. Вика и Саша поженились. Ещё несколько лет они жили вместе с Александром Григорьевичем. Старик был счастлив. После его смерти ребята уехали в Испанию. Викина мама пока не решилась переехать к ним. Вика, как и мечтала, закончила свои курсы, и теперь у неё маленькое уютное семейное кафе, где они работают вместе с мужем. Посетители приходят в него не только отдохнуть, но и полюбоваться картинами. Саша по-прежнему пишет, и его полотна пользуются успехом. Но больше всего гостям нравится большой белый кот, встречающий их у входа. Он смотрит на мир своими голубыми глазами и с удовольствием разрешает желающим гладить его шелковистую шубку. А желающих, поверьте, не мало. Хотя всё равно больше всех белоснежный дворецкий любит Луиса. Местные частенько говорят друг-другу: «Vamos al café «Gato blanco».** Да, и совсем скоро в семье появится ещё один маленький Алехандро.
Автор Йошкин Дом
