Дед сидел за освещенным лампой с желтым абажуром рубленным столом. Стол был накрыт выгоревшей бархатной скатертью с бахромой.
Он только что вернулся из бани. Парился он крепко. В бане был такой жар, что трещал на голове волос.
Воротник его рубахи был расстегнут, он немного неровно обхватывал его стариковскую красную, в мелких морщинках шею.
Сенька сидел по другую сторону стола. Из бани он вернулся раньше, парился сразу после матери, но дедов жар вытерпеть не мог. Мать крутилась у печки и слушала сына.
Сенька пересказывал прочитанное утром. Делать это он не любил очень. Сейчас каждое утро он вынужденно читал из-за этой дурочки Нюрки, маленькой соседки. Это она на днях вышла во двор с книжкой и растрезвонила Сенькиной матери, что им на лето всем давали списки для чтения.
Всем. И Сеньке тоже.
Сеньке прилетело полотенцем ниже спины за то, что скрыл, что шёл уже август, а он за лето не прочитал ни одной строки. Пришлось идти с матерью в сельскую библиотеку и брать книги.
Хорошо, хоть там нашлось не всё …
И теперь вместо того, чтоб с утра бежать на речку с пацанами, пока тепло, пока ещё можно, он должен был читать, а потом вечером пересказывать матери прочитанное. Дед часто слушал его пересказ тоже.
Ну, не гадина – эта Нюрка? Ещё совсем маленькая, ещё только в четвертый пойдет, а уже пакостить научилась.
Сенька обычно рассказывал плохо. Бесконечно запинался, подыскивал слова, тянул междометия … Мать ругала деда за то, что тот подсказывает, помогает подобрать нужное слово.
Но сегодня Сенька был в ударе. Просто рассказ был интересный. О том, как заблудились ребята в походе и как выходили, ориентируясь на солнце и на мох …
Их поселок стоял среди леса, как и другие ближайшие поселки. В лес по грибы и ягоды они бегали часто.
Сенька гордился, что он отлично ориентировался лесу. Сколько раз они с матерью и вдвоем ходили. Мать, бывало, испугается, заосматривается, а он ей: «Не бойся, вон она – дорога, я знаю где.»
И выводил. Солнце слева – ясно же все.
– А коли солнца нет? – вставил свои пять копеек дед.
– Да солнце всегда есть, – ответила Галина, мать, заставляя не сбивать разговорившегося сегодня сына, – Присмотришься – вон оно, за тучами.
Только уж, когда мать вышла из дома, Сенька, под впечатлением от прочитанного рассказа, спросил сонного, разбирающего свою высокую кровать, деда:
– А что если и правда вообще солнца не было б, чтоб тогда? Как бы они вышли?
– Отец мой говаривал: Бог выведет. Просто иди за облаками, – дед уже заваливал по очереди свои большие ноги на кровать.
– Как это – за облаками, ведь ветер может смениться!
– Человеку почти всегда по дороге с облаками. Так уж дадено, – дед сказал это уже закрыв глаза. Баня его всегда вот так усыпляла.
Вскоре он уже глубоко и мерно задышал. Уснул.
А в конце августа случилось невероятное. Пошли они компанией в лес, мальчишки — девчонки. Были среди них и старшеклассники, мать Арсения отпустила. Тем более, что далеко идти не собирались. Так, по опушке.
Но сезон был грибной, и опушка оказалась обраной. Углубились. Их было человек десять, в том числе и девчонки. Была здесь и Нюрка-гадина со своей старшей сестрой.
Август уже поигрывал дождями, все были в резиках, в кофтах и куртках. Разбредались, но потом Колька, старший, всех окликал и собирал в кучу. Потом разбредались опять.
Нюра была с сестрой, ходила следом, и вдруг вышла на целую лужайку клюквы. Достала из кармана пакет и начала собирать. Притихла. Так хотелось набрать больше сестры, удивить маму, поэтому никого не позвала. Обрала почти всю, устала. Вот мама похвалит, а Светка удивиться!
Нюра всегда хотела казаться немного лучше сестры.
Оглянулась – сестры не видно. Вокруг нее только лес, только его звуки, его шорох.
– Света! Све-та!
Крикнула – тишина. Побежала в ту сторону, где недавно видела сестру. Думала – в ту.
Ей казалось что она правильно бежит. Ветки хлестали по лицу, по рукам. Она перепрыгивала через бурелом, «догоняла» ушедшую сестру, кричала. Курточка все время цеплялась за что-то, большие сапоги мешали.
Туда, догнать всех, догнать быстрее …
Нюру хватились не сразу. Света решила, что прицепились сестра к подруге Катерине и ходят они вместе. А когда обнаружили пропажу, всем стало не до грибов. Нюрки и правда нигде не было.
Они искали больше двух часов. Пошёл сильный дождь.
Кто-то предположил, что обиделась она на что-то и ушла домой. Ребята направились к селу. Иван и Сенька вызвались остаться здесь, подежурить, спрятались под сосной.
– В лес далеко не заходите! – приказал Колька.
Нюры дома не оказалось. В поселке поднялись на ноги все. Милиция, сотрудники лесничества, гаишники района, администрация и местные добровольцы. Но прошло опять более часа.
Вскоре по сводкам прошла информация, что теперь ищут не одну девятилетнюю девочку в серой куртке, а уже двоих детей – ещё и мальчика двенадцати лет в темно-синей олимпийке.
Сенька не послушал Колю – как только дождь утих, рванул в лес на поиски опять, и пропал. А Иван только развел руками: не думал, что уйдет далеко, здесь были, рядом искали.
Но Сеньки в ближайшем районе тоже не нашли.
Поиски продолжались до глубокой ночи.
У темноволосой матери Нюры выскочила надо лбом седая прядь, как будто кто-то присыпал побелкой. Она рыдала, рвалась в лес, её уже кололи медики.
Её маленькая дочка была одна в непроходимом лесу!
Галина держалась. От медицинской помощи отказалась. Она верила: Арсений выйдет. Здесь не тайга. Хоть леса и много, но он не бесконечный. Лесные массивы сменяются перелесками, испещрены посадочными полями, сёлами и дорогами. Сын должен выйти. Совсем недавно говорили они об этом. Выйдет …
Дома находиться было невозможно, она сидела в кабинете сельсовета. Туда её завели сразу, как только пришла. Но сведений здесь было тоже очень мало, она сама рвалась в лес, но её отговаривали, не пускали.
***
Нюра сидела на сырой от дождя земле, съежившись от страха, прислонившись спиной к большому дереву. Вокруг нее только лес.
Сначала она не очень испугалась, кричала, звала, даже поела клюквы из пакета, но когда начался дождь, поняла, что потерялась окончательно. Дождь приглушил её крики совсем. Она поняла – её никто не услышит.
И вместо того, чтобы спрятаться от дождя, она помчалась в другую сторону, обратно. Кусты и деревья сбрасывали на неё потоки воды, она промокла насквозь и теперь сырая земля ей была не страшна. Она потеряла пакет с клюквой.
Болел висок. Она потрогала его мокрой рукой и увидела кровь. Наверное, она ободрала кожу каким-то сучком. Нюра сняла шапку и прижала к ране. Волосы перепутались и рассыпались. Она не обращала внимания.
Очень захотелось пить и она подошла к ветке, облизала её мокрые листочки, но пить хотелось все равно. Надо было найти какой-нибудь лопух, но здесь почти не было травы. И Нюра, прижимая шапку к виску, направилась на поиски воды.
Было страшно. Дождь закончился и лес начал очень странно оживать. Вот что-то хрустнуло сзади, вот обвалился поток воды с ветвей впереди…
Нюра расплакалась от охватившего страха. Как будто кто-то невидимый ходит рядом и ждёт подходящего момента, чтоб напасть…
«А может тут волки или медведи? А может они готовятся…»
Она забралась под большую ель и зажмурилась там. Обхватила себя руками, было очень холодно. В резиновых сапогах хлюпала вода.
А над лесом хмурилось вечернее небо. Оно давно скрыло солнце и было невозможно разобрать, куда оно клонится к своему закату.
***
Галина пришла в дом соседей.
Тома, мать Нюры, лежала пластом, над ней капельница.
– Галя, Галя! Как она там, одна, уже ночь…как? – поднялась она на подушках, и её на место уложила усталая медсестра.
– Почему это одна? Она не одна. Она с Арсением. А он в лесу прекрасно ориентируется. Сегодня не вывел, значит завтра выведет её…
– Не одна? ….Хорошо бы. Хорошо бы не одна, только б вместе…., – потом поразмыслила и добавила, – Так ведь и он ребенок! Как они там, двое детей!
Галина переживала ничуть ни меньше. Как они там? Здорово похолодало. Дождь почти осенний. А Сенька даже без куртки, в одной олимпийке.
***
Нюру уже колотил озноб, когда она за шорохом леса вдруг услышала какой-то возглас. Потом ещё. Явно кричал человек, доносилось что-то непонятное.
Она вылезла из-под ёлки, хоть вылезать и не хотелось, и тоже крикнула. Получилось плохо, но она набрала в грудь побольше воздуха и крикнула опять:
– Я здесь!
И тут четко услышала:
– Ню- ур-ка!
– Я здесь! – но сделала пару шагов и встала. Она не понимала, откуда кричат.
– Кричи! Ты где? – услышала она.
Она крикнула ещё, а потом ее просили и она кричала ещё и ещё.
Арсений увидел Нюру сквозь деревья. Она стояла к нему боком, шаря глазами по гигантским елям, с длинными, распущенными слипшимися волосами, без шапки. Такая растерянная и маленькая посреди большого леса.
Только тут он понял, как она напугана.
Так Сеньке она ещё никогда не радовалась. Всю жизнь они воевали и ругались. Она бросилась к нему и обхватила за талию.
– Тебя все ищут! Ты куда подевалась? — положил он ей руки на плечи.
Она сбивчиво начала рассказ. По щеке текла кровь.
– Ты поранилась?
– Ага, немного.
– Дай посмотрю…. Ничего, сейчас залепим.
Он хотел отойти в поисках подорожника, но Нюрка шагнула за ним так быстро и резко, что он понял – боится. Она боится опять остаться одна.
Он взял ее за руку, и обалдел от того, насколько рука ледяная.
– Ого! Да ты замёрзла вся. Ну-ка! – Он потрогал её куртку, штаны. Куртка ещё немного сохранила тепло, но штаны были насквозь сырые, хоть выжимай.
– Так! Сейчас. Нам надо хворосту! Собирай!
И она послушно и старательно начала собирать ветки. Сенька достал нож и срезал несколько сухих веток дерева.
Как он сейчас хвалил себя! Как хвалил! Это ж надо было почти случайно сунуть в карман коробок спичек. Решил: а вдруг они с Ванькой после леса надумают грибы на прутьях пожарить, вот и взял.
Он нашел местечко посвободнее и начал разжигать костер. Прутья гореть не хотели, сыро, но вот Нюрка притащила почти сухую кору из-под ёлки и все получилось.
– Сымай портки!
– Чего?
Арсений стал подавать пример. Он снял резики и начал стягивать штаны:
– У меня двое штанов. Почти сухие. Верхние себе оставлю, а тебе нижние треники отдам, а твои посушим. Сымай.
Нюра сейчас была похожа на робота, она смотрела в рот Арсению и готова была его слушать и подчиняться.
– И трусы сымай.
– Зачем?
– Сырые же? Вот мои штаны сухие натяни пока и носки.
– Ну да, сырые, – Нюрка, вредная и знатная спорщица, сейчас не спорила.
– Я отвернусь, сымай, ща подумаем, как просушить.
Костер разгорелся неплохой, но вот с сушкой ничего не выходило. Соорудить палку над костром не вышло. Они немного помахали палкой со штанами и трусами Нюрки, а потом просто воткнули эту палку недалеко от костра.
Нюра сидела на коленях, грелась у костра, протягивая к нему руки.
– Давай я тебе косу заплету, волосы твои того и гляди подпалятся.
Арсений сейчас чувствовал себя старшим братом и даже совсем забыл, что кос он никогда не плел и плести их не умеет. Он покрутил Нюркины волосы, потом завязал их двумя узлами. Так тоже пойдет.
Нюрка и сама себе уже умела плести косу, но сейчас она об этом забыла. Так хотелось просто подчиняться Сеньке.
– А мы разве не пойдем домой?
– Нет. Мы будем ночевать здесь. Утром пойдем, как рассветёт. По лесу ночью не бродят.
Арсений и правда сейчас чувствовал себя настоящим мужчиной. Не очень ловко, сильно измочившись, он нарезал еловых ветвей, соорудил рядом с костром что-то типа лежака.
Но через некоторое время опять пошёл дождь. Костер потух, намокшие ветки пришлось перетянуть под ёлку.
Они сидели под ёлкой, как в шалаше. Сенька придумал перетянуть туда угли от костра, чтоб испугать мошкару. Но комары не очень испугались, нападали все новыми толпами.
– Я так пить хочу и есть, – жаловалась Нюра, – А ты?
– А я не хочу. Я дома плотно позавтракал, и ты терпи. Хочешь смолы пожевать?
– Хочу.
И они дружно жевали сосновую смолу. Сенька обхватил Нюру, прикорнувшую у него на коленях, и отгонял веткой комаров.
Он не хотел, не мог признаться ей, что когда он бежал на ее голос, когда метался в её поисках, совсем потерял ориентиры. И теперь тоже не знал, в какой же стороне их дом.
Но он обязательно разберётся, найдет. Он же знает все об ориентации на местности, да и ищут их. Должны искать.
ПРОДОЛЖЕНИЕ — ЗДЕСЬ
