Утро того дня выдалось дождливым. Настроение было ему под стать. Марат слонялся по дому, не зная, чем занять себя до обеда.
— Сын, случилось что-нибудь? — Мама в домашнем халате с маской из каких-то ягод на лице. В другое время Марат обязательно расхохотался бы. Ему всегда казалось комичным, когда женщины мазали лица всякими продуктами. Но сегодня смеяться не хотелось.
НАЧАЛО — ЗДЕСЬ
— Ничего не случилось. Просто дождь.
— Поход ваш сорвался? — Догадалась мама. — Ничего, в другой раз пойдёте. Летние дожди короткие.
— Не пойдём. — Ответил он и смутился. Вышло неожиданно резко. — Мама, а папа привёз вчера то, о чём я его просил?
Он постарался, чтобы голос звучал мягче и веселее. Но мама, кажется, и не обиделась вовсе.
— Привёз. Посмотри на комоде.
Он бережно распаковал свёрток. Какой же молодец его папа! Достал именно то, что просил Марат. Таня мечтала о таких пластинках. Особенно об этой. Там есть одна мелодия, под которую Марат обязательно пригласит её танцевать.
Настроение сразу улучшилось. Дождь закончился, и Марат уже с удовольствием собирался в гости.
* * * * *
— Знакомься, это Женя, он мой двоюродный дядюшка. — Таня подвела его к высокому парню в очках. — Он уже студент, и терпеть не может приезжать ко мне в гости. Считает ребёнком.
— Ты и есть ребёнок, Танечка. А насчёт того, что я не люблю приезжать, ты сильно преувеличиваешь. Просто не хватает времени.
Он протянул Марату руку и представился.
— Евгений.
— Марат.
— Я так понимаю, ты кавалер моей сестры?
— Не то что бы. — Смутился Марат. — Мы дружим.
Несмотря на несколько ироничный тон Жени, ему было приятно.
— С Днём Рождения! — Он протянул Тане подарок.
— Спасибо!
Увидев содержимое, девочка закружилась по комнате, прижимая к груди пластинки.
— Женя, Женька, смотри, что Марат принёс!
Женя поправил очки, и рассмотрев подарок, с завистью протянул:
— Недурно. Интересно, где ты взял это. Их же не достать.
— Не знаю. — Марат скромно пожал плечами. — Папа достал где-то.
Таня ставила на стол тарелки.
— Кто-то ещё будет? — Поинтересовался Женя.
— Не знаю. — Загадочно отозвалась именинница, украдкой поглядывая на дверь.
* * * * *
— Здравствуйте!
Марат, возившийся с проигрывателем, резко повернулся. В дверях, улыбаясь как ни в чём не бывало, стоял Сергей. Рядом нерешительно топтался Робка.
— С Днём Рождения! — Сергей протянул Тане книгу. — Мама посоветовала. Сказала, что тебе будет интересно. Сейчас вся прогрессивная молодёжь это читает.
— Спасибо большое. — Щёки девочки залил нежный румянец. — Проходи, пожалуйста. Робка, что же ты стоишь! Проходи!
— С Днём Рождения, Таня.
Мальчик сунул ей в руки большую коробку конфет и подошёл к Марату.
— Как же поход? — Тихо спросил Марат.
— Дождь. — Так же тихо ответил Робка и виновато добавил. — И потом, она же пригласила…
— Только вас? Что-то Геры не видно.
— Всех. Он не захотел идти.
— И что же, тоже исключил вас из клуба?
— Нет. — Совсем тихо ответил мальчик. — Марат, я…
— Ладно. Не будем портить человеку этот день. — Марат сел за стол. — Кормить сегодня будут?
— Будут, будут. — Засмеялась Таня. Она была сегодня необыкновенно хороша. Марат залюбовался. И не он один. Мальчики смотрели на хозяйку праздника, словно зачарованные. Таня шутила и была крайне оживлена. Женя, несмотря на кажущуюся нудность, оказался прекрасным рассказчиком. Его истории о студенческой жизни заставляли ребят то и дело прыскать от смеха.
— Давайте слушать музыку! — Наконец предложил он. — Марат, поставь, пожалуйста.
Марат поставил пластинку на проигрыватель. Потанцевали. Он едва дождался той самой мелодии. Встал, чтобы пригласить девочку на танец, но Таня уже держала за руку Серёжу, вытаскивая его на середину комнаты.
Обида захлестнула горячей волной. Марат выскочил на крыльцо и, не оглядываясь, пошёл к дому. На середине пути его догнал Робка.
— Марат!
— Что тебе?
— Марат, хочешь я тоже не пойду в этот поход? Отдам им папину палатку, и пусть идут сами.
— Не надо, Робка. — Марат проглотил жгучий обидный комок. — Ты не виноват, что так вышло.
— Виноват. — Робка опустил голову. — Я тоже хотел, чтобы был Устав, чтобы всё по правилам, чтобы друг за друга. А получилось не по правилам, и совсем нехорошо.
— Да не в правилах дело, разве ты не понял? Ты маленький ещё, Роб.
— Я не маленький. — Обиделся вдруг Робка. — А если вы такие большие и умные, то и разбирайтесь сами.
* * * * *
— Предлагаю обсудить вопрос ещё раз. — Сергей держал за руку Таню.
— Что ты предлагаешь обсудить? — Гера нахмурился.
— Предлагаю всё же включить Таню в состав нашего клуба.
— А знаете, я не против. — Гера неожиданно улыбнулся. — В конце концов Сергей прав, не так уж много несоответствий.
— Теперь против я. — Робка смотрел с искренним недоумением. — Это несправедливо. Почему, когда Марат просил, ты, Гера, возражал? А когда то же самое предложил Серёжа, ты соглашаешься. И потом Марат ничего не нарушал, а Сергей нарушил четвёртый пункт Устава о неразглашении нашей тайны!
— Робка, ты что? — Таня удивлённо смотрела на мальчика. — Я думала мы дружим.
— А я думал, что ты дружишь с Маратом! — Вспыхнул Робка. — Он из-за тебя с нами поссорился, а ты его предала.
— А ведь он прав… — Задумчиво произнёс Гера. Внутри у него всё ликовало. Глупый Робка высказал девчонке всё, что он, Гера, держал в мыслях. Поставил её «на место». Прав был отец, все женщины одинаковы.
— Он прав. — Повторил Герман спокойно. — Извини, Сергей.
— Ну и не надо! — Таня вырвала свою руку из руки Сергея и убежала. Он не пошёл за ней…
* * * * *
Нет. Таниной фотографии здесь нет. Робка не принёс её. Теперь понятно, что Робертино тоже был влюблён в эту девочку и, наверное, не хотел, чтобы у кого-то из них было её фото. После этого лета на ту дачу Таня больше никогда не приезжала. И они, словно сговорившись, никогда не вспоминали о ней. А потом и вовсе перестали встречаться. Родители Серёжи продали дачу. Герман не приезжал. Лишь с Робкой они остались друзьями. Многие годы, ничего не зная о приятелях своего детства, Марат почему-то был втайне уверен, что Таня вышла замуж за Сергея. А оказалось, стала женой Геры. Как это получилось, он не знал. И вообще узнал обо всём только тогда, когда по городу прокатился слух о судебном процессе над Германом, убившем свою супругу. Марат похолодел, узнав имя жертвы.
А в тот вечер, после её дня рождения, он сидел на высоком берегу и плакал. Мальчик никогда раньше не испытывал ничего подобного. В городе он общался со многими девочками. Они встречались по вечерам во дворе, ходили вместе в кино, дурачились в парке. Девчонки обнимали Марата, сидели иногда у него на коленях. Но никогда при взгляде на девочку он не ощущал такого восторга, ожидания чуда, счастья одновременно. Он и сейчас ощущал запах её волос, видел сильные загорелые руки над водой, когда она плывёт, слышал смех. Слёзы катились сами по себе, и Эрик слизывал их своим горячим мягким языком.
* * * * *
— Папа, ты без машины? — Удивился Марат, не привыкший видеть отца дома утром.
— Да вот, видишь. — Отец развёл руками. — Сапожник без сапог. Снабженец не снабдил своего стального коня запчастями вовремя. Прогуляешься со мной до станции?
— Конечно. — Обрадовался Марат.
Ему совсем немного времени удавалось проводить вместе с папой. Тот вечно куда-то спешил, редко бывал дома, и Марат не избалованный отцовским вниманием, искренне радовался возможности побыть с ним наедине. Отец никогда не занудствовал, не пытался воспитывать сына, но каким-то образом, выполняя желания и просьбы Марата, умудрился не испортить его, превратив исключительно в потребителя материальных благ.
Они шли, наслаждаясь звонким летним утром.
— Хорошо как! — С наслаждением вдыхая пахнущий луговыми цветами воздух, сказал отец. — Как тебе здесь?
— Нормально. Скучно немного. Если бы не Эрик.
— Так уж и скучно? — Не поверил папа. — Что, и мальчишек совсем нет?
— Есть. Но…
— Отношения не складываются?
— Смотрим на мир по разному.
— Это серьёзно. Только, сын, запомни, и дальше в жизни ты вряд ли будешь встречать людей, чьи взгляды всегда будут совпадать с твоими. Надо уметь находить компромиссы.
— Подчиняться что ли?
— Иногда и подчиняться. Точнее, даже не так, ты соглашаешься с некоторыми правилами, потому что понимаешь, что это необходимо.
— А если правила глупые?
— Глупые для тебя или для всех?
— Для всех.
— Тогда надо попробовать изменить эти правила, убедить окружающих тебя людей, что можно сделать иначе.
— А как убедить?
— Показать преимущества и выгоду новых правил для каждого из них.
Марат задумался.
— Пап, а ты влюблялся, когда был совсем молодым? В школе? В институте?
Отец внимательно посмотрел на него. Марату вдруг стало неловко. Но папа не стал подтрунивать.
— Мне очень повезло, сынок. Я влюбился только один раз, но зато сразу и надолго. Признаться, я до сих пор влюблён в твою маму.
— А как это происходит пап? Как ты понял, что влюбился?
— Когда я смотрел на твою маму, мне казалось, что у меня внутри происходит что-то совершенно необычное. Мне хотелось весь мир обнять. Я готов был смотреть на неё сутками. И она казалась мне самой красивой на свете.
— А человек только один раз может влюбиться?
— Я же говорю, мне повезло. — Засмеялся отец. — Марат, человек может влюбиться не один раз. Есть люди, которые всю жизнь только и делают, что влюбляются. Но скажу тебе, как мужчина мужчине, я не считаю это большим достоинством.
— Почему?
— Если влюбленность вызывает у человека эйфорию, то любовь заставляет его быть ответственным, опекать, заботиться. И когда мужчина хочет испытывать только приятные ощущения, встречаться, ухаживать и, причём, делать это снова и снова, то, знаешь, сын, я не считаю его настоящим мужчиной. Мотылёк, живущий одним днём, искатель приключений. Тебе, наверное, трудно пока понять.
— Почему. Понятно. А если ты влюбился, а ей больше нравится кто-то другой?
— Веди себя так, чтобы тебе не было стыдно за свои поступки. Если она не увидит этого, не поймёт, значит, просто не твой человек. Нельзя заставить другого любить так же, как любишь сам. Я хоть чем-то помог тебе или ещё больше запутал?
— Пока не знаю. Спасибо, пап.
Проводив отца, Марат возвращался со станции. Домой идти не хотелось, надо было обдумать услышанное.
— Пойдём на высокий берег, Эрик! — Предложил он собаке. Пёс согласно фыркнул. Подходя к краю леса, Марат вдруг услышал лай. Эрдельтерьер сразу насторожился и рванул вглубь леса. Мальчик бросился за ним. Увидев намертво зацепившегося поводком добермана, заволновался.
— Атос? Откуда ты? Где Робка?
Он с трудом отцепил собаку. Доберман бежал, время от времени останавливаясь и лая. Пёс явно звал Марата за собой. Палатка. Робки нет. Геры с Сергеем тоже. Атос пробежал мимо пустой палатки и остановился на краю оврага. Он волновался, пытаясь спуститься вниз, где у вывернутых корней дерева лежал Робка, но не мог.
— Роб, Робка! — Крикнул Марат. Роберт пошевелился, но не ответил. Марат окинул взглядом овраг. Вот там, кажется, можно слезть. Цепляясь за корни, он осторожно спустился вниз.
Робка лежал непривычно бледный, на лбу испарина. Губы посиневшие и пересохшие.
— Роб, что с тобой? Ты цел?
— Пить хочется. Там в рюкзаке фляжка. Я, кажется, ногу подвернул.
Говорил он с трудом. Одежда в налипшем песке и чём-то засохшем и неприятно пахнущем. Марат вскарабкался наверх. Отыскал в рюкзаке фляжку и торопливо спустился обратно. Робка жадно отхлебнул несколько глотков воды и тут же согнулся в мучительном приступе рвоты.
«Вот в чём одежда». — Догадался Марат.
— Пей ещё. — Приказал он. Робка послушно отхлебнул. Когда его перестало выворачивать наизнанку, Марат закрутил крышку фляжки.
— Будем выбираться. — Решил он. — Держись за корни руками, и подтягивайся, а я буду поддерживать тебя снизу.
Они потратили кучу времени прежде, чем выбрались наверх. Робка обессиленно лежал на краю оврага. Потный и грязный Марат сидел рядом.
— Где все? — Спросил он.
— Не знаю. — Прошептал Робка. В этом шёпоте было столько отчаянья и горечи, что Атос тихо заскулил, не переставая лизать лицо и руки хозяина.
— Давай к палатке. — Марат помог приятелю встать. Робка ойкнул и виновато поджал ногу.
— Больно наступать. — Пожаловался он.
— Держись. — Марат подсадил его на спину и, покачиваясь, пошёл к палатке. Внутри было душно, и Робку немедленно начало тошнить вновь.
— Совсем плохо? — Встревожился Марат. — Может ты головой приложился, когда упал?
— Нет. Это другое. — Робка обессиленно выполз из палатки обратно на воздух. — Марат, там метров двести влево ручей есть. Сможешь набрать воды?
— Я сейчас. Ты только не уходи никуда.
— Куда ж я уйду? — Горько усмехнулся Робка, кивнув на свою ногу.
Марат взял фляжку и направился к ручью. Вода была холодной и чистой. Он с удовольствием умылся и попил сам. Набрав полную фляжку, вернулся обратно.
Робка попил, и на этот раз вода не покинула его организм.
— Умыться хочешь? Давай полью. — Марат тактично отвёл глаза, пока Робка умывался и пытался немного почистить одежду. Пришлось ещё дважды бежать за водой.
— Так что случилось? — Марат требовательно посмотрел на Робку.
Тот опустил голову и начал рассказ.
* * * * *
Они выбрали место в лесу, разбили лагерь, поставили палатку.
— И что дальше? — Гера потянулся. — Говорил же, скукота. Лучше бы просто на речку пошли.
— Не ной, Герман. — Весело сказал Сергей. — Предлагаю игру.
— Встаньте, дети, встаньте в круг… — С неприкрытой иронией пропел Гера. Робка смотрел с искренним интересом.
— Тебе понравится. — Сергей многозначительно посмотрел на приятеля. — Делаем так. Я прячу одну очень интересную вещь и рисую две карты, с разными маршрутами. Выбираете по-честному, кому какая достанется, и ищете. Ну, и кто быстрее отыщет.
— Здорово! — Подпрыгнул Робка.
— Детский сад. — Пробурчал Герман. — Да мой Дик тебя по следу тут же найдёт.
— Собак, чур, не привлекать. Атос, Дик и Буран останутся со мной около палатки. Ну что, я пошёл прятать, а вы разводите костёр.
Герман и Робка уже успели развести костер, вскипятить воду в котелке и заварить там супы из пакетов, а Сергея всё не было.
— Ты чего, у матери весь дачный запас истребил? — Хохотнул Герман, глядя на склад пакетиков в Робкином рюкзаке. — Мы ж на одну ночь пошли.
— Мама сама положила. — Смутился Робка. — Мало ли что.
— Ах да, я же забыл, что у неё три сына.
— Юморист.
— Опять ссоритесь? — Появившийся Сергей протянул им два листка. — Выбирайте.
— Мне этот. — Робка первым выхватил листочек. — Держи собак, Серёжа. Я пошёл.
И он радостно побежал в направлении, указанном стрелкой. Следом неохотно двинулся Герман.
Вернулся он, однако, раньше Робки и довольно посмотрел на Сергея.
— Где взял?
— У отца. Где ж ещё. Настоящий ром, кубинский. Не то, что у нас продают. Отцу прямо оттуда привезли.
— Попадёт тебе.
— Никто не узнает. Отец думает, что он эту бутылку отвёз на юбилей деда, а дед даже не знает, что он её привозил. Там столько всего было, что никто и не помнит уже.
— А ты пил его когда-нибудь?
— Такой, нет.
— А Робка не сболтнёт? Хотя эту проблему мы решим.
Вернулся расстроенный Робка.
— Не успел.
— А я успел. — Гера покачал перед его носом бутылкой.
— А что это? — Равнодушно спросил Робка. — Это то что мы искали? Я думал…
— Это настоящий кубинский ром, деточка. Напиток пиратов, первооткрывателей и путешественников.
— Я не буду. — Робка решительно помотал головой.
— Пункт третий. — Напомнил Гера.
— Всё равно не хочу!
— Катись тогда за своим Маратом! Понял! И сиди, как он, дома всё лето. Не суйся к нормальным людям.
— Хватит, Гера! — Сергей положил руку Робке на плечо. — Не хочешь, не надо, Роб.
— Вы пейте. — Нахохлившись, обиженно сказал Робка. — Я никому говорить не собираюсь. Что я, маленький что ли, не понимаю.
Как получилось, что он отхлебнул из Серёгиной кружки, Робка не помнит. Гера тут же сунул ему другую.
— Запей! Запей скорее!
Робка схватил кружку двумя руками и сделал большой глоток. В этой кружке тоже был ром. Гера захохотал. Сергей быстро очистил и вложил Робке в руки печёную картофелину.
— Ешь давай.
Больше мальчик ничего не помнил. Очнулся ночью от того, что сильно тошнило. Чтобы никого не разбудить, вылез из палатки и, падая, попытался отойти подальше. Наверное, так и оказался в овраге…
* * * * *
— Это от алкоголя с тобой такое, — хмуро заметил Марат — отравление, словом. Ты умереть мог, Роб. А где были Сергей? Гера?
— Я не знаю.
Вмиг опьяневший Робка не помнил, что Гера наливал ему рома ещё несколько раз. Робка махал руками и пытался что-то рассказывать. Это было смешно, и все они весело хохотали. В какой-то момент он захотел спать. И Гера с Сергеем затащили его в палатку. Выпить злосчастную бутылку, даже несмотря на их небольшой предыдущий опыт, не хватало сил. И они тоже решили идти спать.
— Робка, подвинься. — Сергей посветил фонариком и испуганно вскрикнул.
Робка лежал бледный с посиневшими губами, на которых выступила пена от рвоты. Сергею показалось, что он не дышит.
— Что там? — Гера посмотрел на мальчика. — Ни фига себе.
— Надо врача.
— Сдурел?! — Хмель начал улетучиваться. — Ты знаешь, что будет с твоим отцом?! И с моим. Ладно, мой выкрутится и меня вытащит. А твой? С должности снимут. Тебя в колонию… Надо уходить.
— Куда уходить? Все знают, что мы пошли в этот поход.
— Скажем, что поругались, и он пошёл один. Собирай наши вещи, быстро! Переночуем у меня. Родители в городе. Вернутся только завтра к вечеру.
— А как же Робка?
— Ты ему уже не поможешь. Себя надо спасать, и отца твоего.
Быстро собрали вещи. Вылили оставшийся ром.
— Бутылку надо уничтожить. Бери с собой, разобьём подальше отсюда.
Забрали собак и поспешили в дачный посёлок. Атос остался рядом с хозяином.
— Когда ты в овраг свалился, Атос за помощью побежал, но поводком зацепился. Ты привязывал его что ли?
— Я не помню. — Ответил Робка и, уткнувшись в черный блестящий бок собаки, заплакал.
— Не реви. — Марату жаль было этого доброго и доверчивого мальчишку. — Посиди. Я сейчас соберу палатку. Потом пойдём потихоньку. Эрик рюкзак понесёт, он поноску знает, а я тебя и палатку.
— Как я маме покажусь, красивый такой? — Робка размазал слёзы. — Стыдно же.
— Ко мне пойдём. — Решил Марат. — Во-первых, до меня ближе, во-вторых, приведём тебя в порядок.
Как они добирались тогда до посёлка, как объясняли всё маме Марата — история отдельная. Мама поняла. Погнала их в летний душ, нашла Робке одежду. Заставила его пить какую-то противную солёную жидкость, а после чуть ли не насильно съесть хоть немного горячего наваристого борща. На ногу наложили тугую повязку. Робкино лицо наконец приобрело нормальный оттенок, он немного повеселел и, уже самостоятельно, в сопровождении Атоса и Марата, несшего вещи, похромал домой.
* * * * *
Геру дома Марат не застал, а вот Сергея увидел выходящим с большими сумками из калитки. Тот испуганно вскинул на него глаза.
— Что, драпаешь? — Марат смотрел на того, кого ещё недавно считал другом, нет, пусть не другом, но хорошим приятелем.
— Уезжаем. У родителей дела в городе. — Сергей поставил сумки в открытый багажник.
— Легче всего бросить кого-то умирать и прикрыться делами. Да?
Сергей побледнел.
— Пункт пятый. — Тихо и презрительно сказал Марат. — Его выполнил только Атос, хоть и не состоит в вашем клубе. Собаки честнее вас. А Робка жив, можешь не сбегать.
Он развернулся и пошёл, не оглядываясь. Потом побежал. Остановился только у дерева. Отдышался и полез наверх. Достал из дупла жестянку, сунул за пазуху. Спустившись, увидел под деревом Атоса и Робку.
— Я бы не долез, наверное. Нога болит ещё. — Робка поморщился. — Марат, можно я сам порву?
Марат протянул ему коробку. Робка открыл, достал тетрадку и ещё раз прочитал, написанные им строки.
— Глупость, конечно. — Грустно произнёс он. — А только пятый пункт я всё равно выполнять буду, Марат.
Робка выполнил пятый пункт. Там, в Афганистане, когда ценой собственной жизни спас десяток ребят. Его отец мог сделать так, чтобы сын остался дома. Только Робка не захотел, не смог иначе. Наш Робертино, единственный у своей мамы, и любимый ей, как три сына. Марат заезжал к родителям Роберта после его похорон. И долго стоял, обняв, в один момент постаревшую и ставшую ниже ростом, женщину. Он приезжал ещё раз, но родители друга уехали, не оставив никому своего нового адреса.
* * * * *
Марат вышел на крыльцо. Яблоки падали, исчезая в траве, как исчезли из его жизни давно и хорошо знакомые люди.
— Марат? — Соседка прищурившись, смотрела на него со своего крыльца. — А я смотрю, ты не ты.
— Я, Эльвира Константиновна.
— Родители как, Марат? Здоровы?
— Здоровы. Постарели только.
— Годы идут. Ты дачу, слышала, продаёшь.
— Продал. Жалко, конечно, но слишком далеко мы переехали.
— Жалко. Да только из прежних соседей никого уже и не осталось, считай.
— Эльвира Константиновна, вы яблоки соберите. Урожай в этом году вон какой. Я калитку запирать не буду.
* * * * *
Он шёл к станции, унося из этого дома самые счастливые моменты своего детства. Вместе с фотографиями в сумке лежал и старый ошейник.
Уже в электричке набрал номер жены.
— Лариса, здравствуй! Да, я. Скоро приеду. Ты не передумала насчёт подарка, который мы собирались сделать детям? Тогда посмотри, пожалуйста, не продаёт ли кто у нас в городе щенков эрдельтерьера.
Автор Йошкин Дом