— Мама, я просто тебя прошу. Из органов опеки придут проверить условия. Это стандартная процедура.
— Никогда! Слышишь, никогда в жизни я не пойду на это! Нагулянный ребёнок твоего отца в моём доме, в доме его законной жены. Варя, это нонсенс. И потом, ты совсем не думаешь о моих чувствах.
НАЧАЛО — ЗДЕСЬ
— Мама, а какие это чувства? Ты хоть раз пробовала со всем этим разобраться? С тем, что ты испытывала и испытываешь к отцу? Или уже ничего, и тебе просто удобно ссылаться в разных ситуациях на прошлое? Пойми, эта малышка не виновата. Да, у меня толком отца не было. Но он меня не обижал. Наверное, даже был привязан ко мне как-то по-своему. А ещё у меня была ты, которая заботилась, любила, оберегала. А моей сестре, потому что Алинка — моя сестра, это уже установлено экспертизой, не досталось и крох такой любви. Отец, скорее всего, даже не знал о ней, для матери она всегда была помехой. А она любила ту, что её наказывала, отталкивала от себя, потому что девочке надо было кого-то любить. Люди берут совершенно чужих детей. Знаешь, сколько мне всего рассказали в опеке?
— Варя, тебя я люблю всё так же. Но ноги этой девочки в моём доме не будет.
— Это наш общий дом, мама. Но если ты так ставишь вопрос, то мы с Алиной уедем к бабушке и деду. Им она точно родная. И оттуда ни меня, ни её не выгонят.
— Поезжай! — Ирина Юрьевна почти сорвалась на крик. — Что ты там будешь делать, интересно? Разводить кур? С почтовой сумкой бегать? Ты не медик и не учитель, которые хотя бы нужны везде. Ты столько училась для того, чтобы сейчас из-за какого-то чужого ребёнка испортить себе будущее? Да к тебе с этой обузой ни один мужчина не подойдёт. Останешься, как я…
— Мама, хватит с твоими «как я»! — Варя тоже не выдержала. — У тебя ничего нет, потому что ты сама ничего не хочешь. Тебе нравится упиваться собственными придуманными страданиями.
— Как ты можешь так говорить… — Ирина Юрьевна привычно закрыла дверь в свою комнату, ожидая, что Варя придёт с извинениями и словами утешения, как это бывало обычно, но девушка не вошла. А когда женщина вышла в гостиную, поняла, что дочери и вовсе нет дома.
— Вот и вся благодарность, Солька. — Сообщила она мирно дремлющей на стуле кошке. — Сначала она притащила тебя, а теперь тащит сюда такую же беспризорную девчонку. Ну, как это называется?
Солька потянулась и зевнула, раскрыв розовую пасть с белыми остренькими зубками и выражая сонное равнодушие ко всему происходящему в мире людей.
Варя брела по улице, размышляя, что, несмотря на проявленную эгоистичность, мама в чём-то права. Алинка ей никто. Лишнее напоминание о предательстве отца. А Варя, если уж решила взять на себя такую ответственность, должна сама нести весь груз забот.
Нет, она может снять квартиру. Требования к опекунам допускают и такой вариант. Главное, чтобы для ребёнка там было подготовлено место. А уж в каких условиях жила Алина, лучше не вспоминать. Девочка не избалована, сама Варя тоже. Если рационально расходовать бюджет, то денег должно хватить. Но это опять отсрочка, опять объяснения и переоформление документов на новый адрес. Про деревню она сказала сгоряча. Конечно, там нет никакой работы, хотя дедушка и бабушка будут просто счастливы, что у них появилась ещё одна внучка, и с удовольствием будут забирать Алинку на лето. А Варе придётся искать вариант с жильём в городе.
Мама сгоряча наговорила ей много всего, даже кричала, что теперь она навсегда может забыть об отношениях с Емельяном. Отношениях… Варя даже развеселилась немного. Пока им обоим ловко удавалось водить незадачливых свах за нос. И мама, и Марианна Константиновна считали, что они с Емельяном встречаются. И, кстати, вот кого смело можно просить о помощи. Емельян сам предлагал, и сейчас она не будет стесняться.
* * * * *
— Трудно тебе будет. — Заметил молодой человек, выслушав её рассказ. — Но ты всё равно молодец, Варь, что не испугалась и не отступаешь. А найти квартиру — это, пожалуй, самое простое на этом пути. Конечно, помогу.
Он сдержал своё обещание. Подходящая квартира была найдена, документы в опеке переоформлены, и вскоре Варя с Алинкой начали новую для них обеих жизнь.
Но сначала приехали в гости бабушка с дедом. Сколько же было слёз, воспоминаний о Варином детстве, удивления.
— Вот что, девчонки. — Григорий Иванович перед отъездом строго посмотрел на внучек. — Квартиру вашу оплачивать будем мы с бабушкой. Две пенсии у нас, сбережения кое-какие, а потребности уже давно не те. А вы, питайтесь хорошо, не экономьте. Одеваться опять же надо. Одной, потому что растёт быстро, второй, чтобы женихам нравиться.
— Дедушка, и ты туда же! — Укоризненно воскликнула Варя. — Мама, а теперь и ты. Не нужны мне никакие женихи.
Алинка несмело хихикнула. Дедушка подмигнул ей и возразил.
— Как так не надо? Очень надо, и мама права здесь. Вон ты какая у нас красавица.
— Варя, а мы к дедушке поедем? — Спросила Алина, когда старики отбыли к себе в деревню.
— Конечно, поедем. — Подтвердила Варя. — Вот будут у тебя следующие каникулы, и отправимся. Тебе там обязательно понравится. Я, когда маленькая была, обожала проводить там лето.
— Они добрые. — Алина вздохнула. — Бабушка обнимает всё время. И ты. Варя, а наш папа тоже был добрый?
— Тоже. — Подумав, ответила Варя, решив не загружать голову маленькой девочки рассуждениями об истинном добре и зле, и о том, что иногда быть добрым слишком легко, когда у тебя нет никаких обязательств. «Рассуждаю, как мама». — Подумала она и погрустнела.
Отношения с Ириной Юрьевной оставались для девушки больным вопросом. Мама так и не смирилась с появлением Алины в их жизни и до сих пор обижалась на дочь.
— Вы почему такая печальная, Варенька? — Поинтересовался как-то её начальник, обратив внимание, на задумчивую сосредоточенность девушки. — Трудно, наверное, в новой роли? Не пожалели, что выбрали этот путь?
— Что вы, Пётр Сергеевич. Алина — хорошая девочка. Слушается, и всё время старается помочь. Только с мамой я, кажется, поссорилась окончательно. Она категорически не желает принимать сам факт присутствия в моей жизни сестры.
— Что же, наверное, её можно понять. Вы, Варя, были смыслом её жизни, а теперь кто-то отнял вас у неё. Она чувствует себя одинокой.
— Пётр Сергеевич, но она же сама хотела, чтобы у меня была своя жизнь. Всё время переживала, что буду, как она. Не хотела женского царства в доме.
— Но по сути, случилось то, чего ваша мама боялась. — Пётр Сергеевич внимательно посмотрел на девушку. — Вы сейчас, как она: одна с ребёнком, девочкой. То есть, женское царство никуда не делось. И она видит в этом угрозу вашему счастью. Варя, хотите я поговорю с ней? У меня столько случаев из практики, что мне есть, о чём рассказать вашей маме.
— Спасибо, Пётр Сергеевич, но не стоит. Это наше семейное дело, а мама иногда бывает резка и не всегда тактична, когда ей что-то не по душе.
— Надо же, а глядя на вас, не скажешь. Я был уверен, что вы похожи на свою маму.
— Больше на папу и бабушку, но вы не подумайте, мама у меня молодец. Просто почему-то решила, что в её жизни уже не случится ничего хорошего, и не желает впустить в неё что-то новое.
— Я понимаю… — Он хотел сказать ещё что-то, но передумал и, ободряюще улыбнувшись Варе, скрылся у себя в кабинете.
* * * * *
В один из таких, ничем не примечательных рабочих дней, Варя увидела на своём телефоне пропущенный звонок от мамы. Обрадовавшись, бросилась перезванивать.
— Мамуль, ты…
— Варя, я в больнице. — Сухо и настороженно сообщила мама. — Солька там одна. Позаботься о кошке. Это всё же твоя питомица.
— Мамочка, что с тобой?
— Меня готовят к операции. — Мама была немногословна. — Не буду утомлять тебя подробностями, у тебя сейчас другие заботы. Я бы и не звонила, но животное не виновато.
— Мама, сейчас не время. В какой ты больнице?
— В пятой. — Неохотно сообщила Ирина Юрьевна и сбросила вызов.
Варя бросилась к начальнику.
— Пётр Сергеевич, можно мне уйти? Если надо, я задержусь в другой день. Мама попала в больницу, а что с ней, не говорит.
— Варя, какая отработка, о чём вы. Куда её отвезли?
— В пятую больницу.
— Собирайтесь. Я отвезу вас. На транспорте вы будете добираться долго.
— Спасибо.
Когда Варя вышла из здания больницы, Пётр Сергеевич всё ещё ждал девушку в машине.
— Варенька! — Окликнул он.
Она подошла растерянная и взволнованная.
— Что сказали?
— У мамы опухоль надпочечника, доброкачественная, но всё равно необходима операция. Врач сказал, что сейчас они рассматривают возможность наименее травматичного вмешательства. Мама плачет, боится, что швы изуpoдуют её.
— Когда речь идёт о жизни человека… — Горько произнёс Пётр Сергеевич. — Пусть любые швы, лишь бы она жила…
Варя удивлённо подняла на него глаза и тут же поняла, что её начальник думает о чём-то своём. Но он быстро взял себя в руки.
— Варя, что сейчас нужно делать? Что вам сказали?
— Ничего. — Девушка растерянно пожала плечами. — Сказали не волноваться, и что операция рядовая. Теперь только Сольку надо забрать.
— Солька…
— Это кошка. Пётр Сергеевич, это я сама потом. А сейчас можно ехать на работу.
— Не надо, Варенька. Говорите, куда вас отвезти, и занимайтесь своими делами. На сегодня я вас отпустил.
— Тогда, если можно, к маминому дому. И спасибо вам за всё…
Солька страшно обрадовалась, увидев Варю. Выбежала ей навстречу, принялась тереться о ноги, тоненько мяукая и что-то рассказывая на своём кошачьем языке. Варя взяла её на руки, уткнулась лицом в белую шёрстку.
— Не бойся, моя хорошая, я тебя не оставлю. Солька, ну почему люди не могут понять друг друга, почему не слышат? Сейчас поедем домой. Знаю, знаю, что твой дом здесь. Но, может быть, у нас тебе тоже будет хорошо. Мама выздоровеет, и всё наладится. Не плачь.
В квартире выпущенная из переноски кошечка принюхалась, осторожно обошла небольшое помещение и замерла, пытаясь понять, куда её привезли. Алина тоже сидела неподвижно на корточках.
— Варя, какая она… — Девочка с восторгом смотрела на Сольку. — Красивая. А она наша?
— Наша. — Вздохнула Варя. — Только живёт у моей мамы.
— А давай оставим её здесь. Насовсем. — Жалобно попросила девочка. — У меня никогда не было котёнка.
— Солька уже не котёнок, сестрёнка. — С сожалением пояснила Варя. — И она привыкла к тому дому. Но пока поживёт у нас.
Солька и в этом доме освоилась необычайно быстро. Видимо, обладала счастливым кошачьим характером и считала своим любое место, в котором оказывалась. В лице Алины она обрела неутомимого партнёра по играм. После сдержанной и размеренной любви Ирины Юрьевны, молодая проказница наслаждалась беготнёй по маленькой квартире, погоней за мячиками и постоянными ласками детских рук. Варя не сердилась. С улыбкой смотрела, как они сидят на диване обнявшись, как Солька спит рядом с Алиной.
Лапароскопией, несмотря на настойчивые просьбы Ирины Юрьевны, и как планировал врач, обойтись не получилось. Поэтому пребывание мамы в больнице затянулось. Однако угрозы жизни не было, операция прошла стандартно успешно, и Варя немного успокоилась.
Однажды, придя в палату, она обнаружила на маминой тумбочке красивый букет.
— Мама, что это? Ты успела завести роман?
Ирина Юрьевна не улыбнулась, но Варя видела, что её удивление маме приятно.
— Там написано.
«Скорейшего выздоровления». — Было написано на вложенной в цветы карточке без подписи. Но Варя улыбнулась. Она узнала этот ровный, твёрдый почерк.
— Красивый. — Похвалила она.
— Неплохой. — Снисходительно согласилась мама. — Только воспитанные люди обычно подписываются.
— А как же сюрприз? Романтика?
— Мне это не по возрасту.
Варя покачала головой. Всё-таки мама есть мама.
— Как там Солька? — Поинтересовалась Ирина Юрьевна у дочери. — Скучает?
— Конечно. — Варе не хотелось огорчать маму. Солька чувствовала себя прекрасно и не проявляла особой тоски, но говорить об этом сейчас не стоило. — Они подружились с Алинкой. Играют вместе.
Мама поджала губы.
— Сейчас всё, к чему я приучала кошку, пойдёт насмарку. — Недовольно произнесла она. — Кормите вы её хотя бы правильно?
— Кормим мы её правильно. Не волнуйся, мама.
— Терпеливо произнесла Варя, думая о том, что, кажется, предстоит ещё не один неприятный разговор, когда Сольку потребуется возвращать домой…
ПРОДОЛЖЕНИЕ — ЗДЕСЬ