— Ну вот, смотрите. — Приветливая девушка вела их вдоль ряда вольеров. — Здесь у нас малыши и молодые собаки, но вы, как я поняла, хотите взрослую.
— Не просто взрослую, а старую. — Уточнил Николай Петрович. — Такую, как я сам.
НАЧАЛО — ЗДЕСЬ
— Есть и такие. Они у нас в отдельных вольерах. У них мало шансов обрести дом, а более молодые и крепкие собаки обижают. Вот и держим отдельно.
Собак было пять. Они не бросались к решетке, как остальные, не лаяли. Спокойно смотрели на пришедших, лишь слегка обозначив движением хвостов, что узнали одну из них.
— Они совсем другие. — Удивлённо сказал Женя.
— Они просто всё для себя про эту жизнь уже поняли. — Девушка внимательно посмотрела на мальчика. — Они пережили холод, голод, предательство, смерть хозяина, человеческую жестокость. И потеряли надежду.
— А как же они тогда смогут стать ещё чьими-то, если их заберут?
— К сожалению, практически не забирают. Так они и доживают свой век у нас.
Пока они разговаривали, Николай Петрович всё время смотрел на большого чёрного пса, равнодушно лежащего у самой решётки.
— Это Ермак. — Заметив его интерес, пояснила девушка. — Хозяин недавно умер. Пёс совсем старенький, хотя ещё крепкий. Очень тоскует. Они почти не расставались, хозяин повсюду брал его с собой. Они весь Урал пешком прошли, на Байкале были, в Карелии.
— А откуда вы это знаете? — Женя теперь тоже с интересом смотрел на Ермака.
— Сын хозяина рассказал. — Вздохнула она. — Когда Ермака сюда привозил.
— А почему он не оставил его себе?
— Не захотел.
— Бывает, Женя. — Николай Петрович присел на корточки перед вольером. — Старики частенько никому не нужны. Да, Ермак?
Пёс приподнял уши и прислушался. А Николай Петрович продолжал.
— Что брат, тяжело тебе сейчас? Знаю. Сам такой. Один остался, как и ты. Только меня не бросали. Я, можно сказать, добровольно. А только всё равно грустно. Может, пойдёшь ко мне жить? Глядишь, вместе легче нам с тобой будет. А, Ермак? Что скажешь?
Пёс повернул голову и посмотрел на старика. Тот выдержал этот полный горечи и боли взгляд и повторил.
— Пойдём, Ермак.
Собака встала. Сотрудница приюта изумлённо смотрела на него.
— Ничего себе. Он ведь даже на нас внимания почти не обращает, а чтоб к чужому подойти.
— Видно, не такой я ему и чужой оказался. Открой-ка, дочка. Не бойся. Договорились мы.
* * * * *
— Николай Петрович, вы не устали? — Женька заботливо поддержал старика под локоть. Они шли по улице. Рядом со стариком неторопливо и гордо шагал большой черный пёс.
— Да нет, Жень, не устал. Тебе, наверное, скучно с нами тихоходами гулять вот так, по-стариковски?
— Не скучно. — Буркнул Женька.
Уже с неделю Николай Петрович замечал, что его юный друг чём-то подавлен. На все вопросы мальчик отнекивался, убеждая старика, что всё хорошо, но обмануть прожившего жизнь человека было ему не под силу.
— Женя, давай-ка посидим вот тут, на лавочке. Мы с Ермаком передохнём, а ты мне в это время расскажешь, что всё-таки у тебя произошло. И, учти, никаких отговорок я больше не приму. Обижусь.
— Нам, наверное, скоро уехать придётся. — Дрогнувшим голосом признался мальчик.
— Что-то случилось?
— Случилось. Дмитрию Сергеевичу надоело, что мы у него живём. Он с мамой всё время ссорится, на меня ругается, непонятно за что. Ясно, что мы ему мешаем. А вчера я его с женщиной видел. Такая, не знаю, как сказать, с ярко-красной помадой. На маму совсем не похожа.
— Мама сильно переживает?
— Да она не из-за него. Он её обижает, я вижу. Он нас из дома гонит. Надо квартиру снимать. А ничего подходящего по деньгам не находится. Если только совсем далеко отсюда, и от школы, и от работы. Мама вчера ездила смотреть. Вернулась и плакала. И я тоже не хочу уезжать. Здесь ребята в классе нормальные. Вы. Ермак.
Женька погладил пса и замолчал.
— Вот что, Женя. А не мог бы ты познакомить меня со своей мамой?
— Зачем?
— Ну, во-первых, хочу сказать ей спасибо за такого чудесного сына, а во-вторых, я, кажется, знаю, как помочь твоей беде.
* * * * *
Женькина мама оказалась такой же невысокой и хрупкой, как и мама Николая Петровича в молодые годы. Он невольно залюбовался ей.
— Настя. Анастасия Васильевна. — Представилась она. — Я была удивлена, что у моего сына такой взрослый друг.
— Женя — замечательный мальчик. Он иногда помогает мне и в бытовых вопросах и в плане общения. Вы воспитали хорошего сына. Но, Настя, я хотел бы поговорить с вами о вашей проблеме.
— Вам Женя рассказал? Он не должен был вмешивать постороннего человека в наши дела.
— Не ругайте его за это. Человек должен уметь делиться трудностями, так же как и радостью. Если ваш мальчик умеет это делать, значит, он верит в то, что не одинок. Я знаю, что вы ищете квартиру, и предлагаю вам пожить у меня, если вас это не смущает. Не торопитесь отказываться. У меня две большие комнаты и одна маленькая. Фактически, каждому по комнате.
— Но зачем?
— Просто так. Я знаю, что обстановка там, где вы живёте сейчас, накаляется. Не стоит доводить её до критического уровня. А уезжать за тридевять земель от работы и школы — не лучший вариант.
— Но это временно. Скоро я смогу снять деньги с депозита, взять кредит и купить что-нибудь из жилья.
— Настя, поверьте, паника — плохой советчик. Вы будете спешить и можете попасть в сложную и невыгодную ситуацию.
— Я уже в неё попала. — Вздохнула Женькина мама.
— Тем более. Поживёте, пока не решится ваш вопрос с жильём. Меня вы не стесните. Если только вас смутит моё общество.
— Мам, ну соглашайся. — Женька умоляюще смотрел на Анастасию Васильевну. — С Николаем Петровичем, знаешь, как интересно.
— Ага. А ещё здесь Ермак. Да? — Улыбнулась Настя. — Спасибо вам, Николай Петрович. Мне жутко неловко, но всё, что вы сейчас сказали — правда. У меня, действительно, сложная ситуация. Просто мне так редко предлагали помощь, что я не знаю, как правильно реагировать.
— А вы не думайте об условностях, Настенька. Перевозите вещи и живите. В моём возрасте я могу позволить себе огромную роскошь — нормальные человеческие отношения и общение с тем, кто мне приятен.
* * * * *
Время шло. Старик всё больше привыкал к тому, что в его доме теперь кипит новая жизнь.
— Мама нашла квартиру всего через три дома отсюда! — Весело сообщил Женька во время очередной партии в шахматы. Николай Петрович научил его этой увлекательной игре, и мальчик делал заметные успехи. — Надо немного подождать, пока одобрят ипотечный кредит, и мы будем жить опять рядом с вами.
— Я рад за вас. — Николай Петрович погладил лежащую на его коленях тяжёлую голову собаки. — Только мы с Ермаком всё равно будем скучать.
— А скучать не стоит. — Настя вышла из кухни. — Мы будем совсем близко. И без моих фирменных пирогов вы точно не останетесь. Как партия?
— Уже почти закончили. — Сосредоточенно сказал Женя, переставляя фигуру.
— Как закончили? — Спохватился Николай Петрович.
— А вот так. Шах и мат. — Мальчик счастливо засмеялся. — Мам, я опять выиграл!
— Заболтал старика, хитрец. — Николай Петрович похлопал Женьку по плечу.
— Всё, всё, обедать. И даже не спорьте. — Настя шутливо нахмурилась.
Ермак первым тяжело потрусил к своей миске.
— Настенька что это? — Николай Петрович смотрел на накрытый стол.
— Это? Холодец. Ой, а вы не любите? Нельзя вам?
— Люблю. Ещё как люблю. — Он даже зажмурился от удовольствия. — Вкусно. Словно из прошлой жизни.
— Нравится? — Обрадовалась Настя. — Значит, на новый год в новой квартире точно наварю. Вы, Николай Петрович, празднуете в этом году с нами, вместе с Ермаком. Возражения не принимаются.
— Вот ведь, а я, старый дурак, боялся, что впервые в жизни буду отмечать этот праздник совсем один.
Он смотрел на хлопочущую у стола Настю, на Женьку, обнимающего Ермака, на фотографию своей Аннушки на стене и счастливо улыбался.
Автор Йошкин Дом
