— Мам, почему мы должны здесь жить? — Диана смотрела на мать требовательно и сердито. — Почему мы уехали из нашей квартиры, а не папа?
— Потому что он собственник этого жилья. И потому что квартира принадлежала ему до брака. Диана, ты взрослая девочка, а в интернете полно материалов на эту тему. И если уж тебе так хочется разобраться, можешь почитать сама, а не мучить меня каждый вечер одними и теми же вопросами.
— Я всё равно не понимаю. — Дочь поджала пухлые губки. — Почему мы должны жить в этой рухляди?
Аня устало посмотрела на неё. Красивая девочка, так похожая на своего отца. Валера всегда нравился женщинам. Высокий, статный. За плечами у него уже было два неудавшихся брака. Но, как говорил он сам, долго они не продлились, потому что те алчные женщины только и смотрели, что бы можно было поиметь с доверчивого супруга.
— У таких в мозг встроен калькулятор, Аня. — Отшучивался он. — Не поверишь, но, глядя в их глаза, я видел там не любовь, а бесконечно мелькающие цифры. — Мне нужна такая, как ты.
Анна, единственная из жён, родила ему ребёнка — красавицу-дочь, в которой муж, казалось, души не чаял все пятнадцать лет.
— Это ты виновата, что папа не хочет жить с нами. — Упрямо твердила теперь девочка, не давая себе труда проанализировать отношение отца даже к ней самой, не то что к маме.
А Анне тяжело было говорить на эти темы. Потому что фактически она была той самой классической бесприданницей, вытянувшей счастливый лотерейный билет в постоянно вертящемся барабане судьбы.
— Потому что я не могу бросить Антонину Даниловну. Она совсем почти не выходит из дома, Диан. Ей нужна наша помощь. Но если хочешь, можешь уехать к бабушке Рите. У тебя, слава богу, бабушек две.
— В этот твой Киржач? — Девочка недоуменно посмотрела на мать. — Из Москвы? Мам, ты чего? Просто давай снимем квартиру. Нормальную, светлую, в каком-нибудь новом доме.
— Дианочка. — Анна старалась быть терпеливой с дочерью. Всё же она подросток, а их с Валерой распри негативно сказываются на её психологическом состоянии. — Не сочти меня плохой матерью, но всё же снова отсылка к интернету. Поинтересуйся, дочь, сколько стоит снять квартиру, соответствующую твоим запросам. И сравни эту цифру с размером моей зарплаты. Думаю, многие вопросы отпадут сами собой.
— А папа разве не может помочь?
— Папа платит алименты на тебя, ты же знаешь.
— Ты сама говорила, что это ничтожная сумма.
— А больше по закону не полагается, девочка моя. Диана, давай прекратим уже пустые разговоры. Я дико устала. В метро сегодня народа было как никогда. Казалось, туда спустилось всё население столицы, учтённое и неучтённое статистикой.
Девочка недовольно фыркнула и скрылась за дверью выделенной ей комнаты. Анна заскочила в ванную, плеснула в лицо водой, смывая косметику. Быстро намазала лицо кремом. Сейчас приходилось экономить. Прежние уходовые средства закончились, и женщина покупала только самые необходимые, сократив тем самым их количество почти втрое. Ничего, много не потеряла, как выяснилось.
Потом шагнула в комнату свекрови, стараясь, держаться как можно бодрее. Антонина Даниловна сидела в кресле, держа между пальцами разноцветные лоскутки. Пэчворк — модное название её нового увлечения, проще — лоскутного шитья. Свекровь занялась им недавно, когда стала чувствовать себя хуже и почти перестала выходить на улицу. Только с Аней, и только до ближайшей парковой скамейки. Знаете, сохранились такие зелёные участки среди стремительно обновляющейся Москвы, где деревья гораздо старше вас и чугунная вязь оград оберегает их от потоков несущихся по мегаполису автомобилей.
— Не делай лицо, Аня. — Антонина Даниловна повернулась к невестке. — Вижу, как устала. Сейчас покормлю тебя. Всего пара стежков.
Она никогда не обижала жену Валерия, хоть и отнеслась поначалу настороженно. Антонина Даниловна поздно стала матерью. Как иногда любят говорить, запрыгнула в последний вагон уходящего поезда. Она души не чаяла в сыне. Ещё бы, умница и красавец. Разумно распорядился наследством и бизнесом отца, преумножил состояние. Появляется, правда, редко. Но когда ему. Вечно занят.
Антонина Даниловна пережила два предыдущих брака своего мальчика и, когда появилась Анна, восприняла её как очередную охотницу за московской пропиской и всеми теми преимуществами, которые даёт своим жителям столица. Однако вскоре заметила, что третья жена сына очень отличается от двух предыдущих и её Валера по-настоящему счастлив с этой женщиной.
К тому моменту, как родилась маленькая Диана, отношения между ней и Аней уже были вежливо-доброжелательными и продержались в таком контексте довольно длительное время. Антонина Даниловна первая заметила перемены в сыне. Сначала он попросил мать записать на себя новый автомобиль, долго и путано объясняя что-то про налоги, затем открыл два счёта на её имя, пояснив, что это необходимо по бизнесу.
Сердце Антонины Даниловны тревожно забилось. Неужели Валера связался с криминалом? Его отец никогда не позволял себе этого, даже тогда, когда подобной возможностью пользовался каждый второй. Но вскоре поняла: нет. Дело в другом. И это другое, пожалуй, не нравилось ей не меньше. Сын начал появляться всё реже и реже. Аня почти всегда приезжала к свекрови одна, оправдывая отсутствие мужа занятостью или очередной командировкой. Отдыхать жену и дочь Валера теперь отправлял вдвоём, ссылаясь на тяжёлые времена и невозможность оставить бизнес.
Наверное, невестка тоже подозревала неладное, но никогда не бросила ни единого упрёка в сторону её сына, не показала обиды и недовольства. А когда Антонина Даниловна попросила Аню помочь купить всё для пэчворка, который увидела по телевизору и запал он ей в душу, постаралась найти нужные товары. С интересом рассматривала первые работы свекрови, хвалила, подбадривала. Лоскутки сначала не слушались Антонину Даниловну, но потом начали складываться в удивительные узоры. Пожилая женщина радовалась, как ребёнок. Только Диана морщилась и шептала.
— Мам, ну зачем бабушка занимается этим? Как будто не в Москве живёт, а в глухой деревне. Уговорите с папой её лучше ремонт сделать.
— Дианочка, это очень модное увлечение. — Возражала Аня. — Бабушка, как вы сейчас говорите, в тренде.
— Ой, мам, не смеши.
Именно Антонина Даниловна начала трудный разговор с сыном и услышала, что у него уже давно есть другая женщина и что он готовится к разводу с Анной. Она сразу поняла, что поводом для оформления на неё некоторых активов были совсем не проблемы с налоговой…
— Аня знает?
— Скоро узнает. — Пожал плечами Валерий. — А что ты беспокоишься за неё, мама? У неё своя мать есть.
— Она мать моей внучки. И мне не чужой человек, сын. Аня все эти годы была верной женой, дочь тебе родила. Зачем ты с ней так?
— Мама, Аня всё это время жила безбедно и счастливо. Но что делать мне, если я полюбил? Ты не хочешь видеть счастливым собственного сына?
— Хочу, Валера, хочу. Но, во-первых, ты пытаешься снова наступить на те же грабли, а во-вторых, Аня и Дианочка — самые близкие после тебя мне люди. Аня всегда добра ко мне. Я не могу полностью поддержать тебя в твоём решении.
Антонина Даниловна сразу же забрала невестку с внучкой к себе. Аня была благодарна ей за это, но Диана никак не могла смириться со своим новым местом жительства. Бабушкина квартира казалась ей мрачной, несовременной, а теперь ещё и пестрящей разноцветными лоскутами. Сюда ни подружек привести, ни селфи нормальное сделать.
Сейчас Анна смотрела, как свекровь старательно накладывает один за другим ровные стежки. Это давалось ей непросто, но пожилая женщина находила в своём занятии радость, и Аня всячески поддерживала её. Она давно могла бы накрыть на стол сама, но ей не хотелось лишать Антонину Даниловну ощущения нужности и значимости, поэтому женщина просто сидела рядом.
— Всё. Идём. — Свекровь отложила шитьё. — Голодная, наверное?
— Не очень, но не откажусь.
— Анечка, ты в последнее время совсем не ешь. Меня это беспокоит. Диана тоже постоянно возвращается с какими-то пакетами и коробками. Я пыталась накормить её супом. Хорошим, полезным куриным супом. Так она только смеётся и говорит, что такое не ест.
— Это возраст, Антонина Даниловна. — Успокоила её Анна. — Отрицание. Диана повзрослеет и будет вести себя совсем иначе. Я с удовольствием съем куриный суп. Правда.
Руки подрагивают. Вот разлилось немного из половника на стол. Аня зачерпнула ложечку. Соли почти нет. Надо будет потом незаметно немного подсолить. Но она придвинула к себе тарелку.
— Очень вкусно.
Свекровь улыбнулась и села напротив, глядя на Анну.
— Ешь, ешь. Смотри, лицо срезалось, тени под глазами. Аня, нельзя тебе столько работать.
— Я не от работы устаю. — Объяснила Аня. — От дороги больше. Хорошо ещё, что есть метро. Правда, людей сегодня было очень много.
— А я бы теперь, наверное, и не рискнула спуститься. — Грустно отозвалась Антонина Даниловна. — Голова кружится. Да и все эти переходы, эскалаторы, ступени, грохот поездов. Целый подземный город. А какие красивые станции, правда, Аня? Таганская, Киевская, Арбатская… Скульптуры на Площади Революции.
— Хотите как-нибудь прокатимся с вами по ним? — Предложила Анна. — Не всегда же в метро час пик.
— Это уже не в моих силах. Лучше прогуляемся в сквер, когда у тебя будет свободный часок.
— Конечно. В субботу обещали потепление.
— В субботу я не смогу. — Антонина Даниловна вдруг стала серьёзной. — Мне обещал нанести визит Илья Маркович. Помнишь, Аня, Валера знакомил вас? Он друг моего покойного мужа, вот, не забывает меня. И к слову, Анечка, ты не могла бы купить хорошего коньяку? С тех пор, как не заезжает Валера, мне некого попросить. А Илья Маркович, он уважает дорогой коньяк. Это знак уважения.
— Конечно, куплю. — Улыбнулась Аня. — Я помню, какой покупал Валерий. Может быть, приготовить что-то особенное?
— Не думаю, что он заедет надолго. Это скорее деловой визит.
— Хорошо. Тогда в субботу я пройдусь с Дианой по магазинам, чтобы не мешать вашему разговору. Вы же справитесь сами?
— Конечно. Не делай из меня беспомощную старуху.
— Не буду. — Аня улыбнулась, убирая тарелку. — Спасибо за ужин. Суп просто замечательный.
* * * * *
В субботу Аня с дочерью бродили по магазинам. Диана находилась не в очень хорошем расположении духа. Аня не купила ей вызывающе дорогое платье, посчитав его неуместным и даже слегка вульгарным для девочки, и дочь, несмотря на то, что они подобрали вместо него несколько вполне модных вещей, всё же слегка дулась на Аню.
— Мам, мне надоело. Давай пойдём в кафе. Или домой уже.
— У бабушки гость. Я специально уехала сегодня, чтобы им не мешать. Мы и так вынуждены торчать у неё перед глазами.
— Подумаешь, гость. — Фыркнула девочка. — Этот занудный старик, который к тому же картавит. «Здгавствуйте, деточка…» А насчёт квартиры я уже говорила.
— И я говорила, Диана. Каждый должен жить по средствам. Спасибо бабушке, что не оставила нас на улице.
— Ага. Оставила нас в своём бабушатнике с деревенским интерьером. Ты видела, какую подушку она сшила из этих клочков? Ужас.
— Почему ужас? По-моему, вполне милая вещь. Ручная работа дорого ценится во всём мире. Существуют даже специальные аукционы.
— Вот пусть бабуля продаст её на аукционе и купит нам отдельную квартиру. — Диана досадливо отвернулась. — Ой, папа! Папочка!
Валера, кажется, несколько опешил, но обнял подскочившую к нему дочь.
— Привет! Вы чего здесь?
— По магазинам ходили. — Диана висела на шее у отца. — Папочка, садись с нами, ну, пойдём. Пап, там есть одно платьишко. Мама говорит, что дорого, а мне так нравится. Пап, а переведёшь денег?
— Вы поговорите, а я сейчас. — Аня встала и прошла в дамскую комнату. После такого предательства ей всё ещё трудно было чувствовать себя спокойно в обществе мужа. Надо привести мысли в порядок и немного прийти в себя…
ПРОДОЛЖЕНИЕ — ЗДЕСЬ
