Слава дизайнерам изделий – оверсайз. Особенно пуховиков–снеговиков. Конечно, Инна приобрела его, зная, ЧТО придется скрывать. А Лерка тогда раскритиковала:
– Ой, мам, сдавай. Ты в нем, как арбуз.
Да-да, тогда Лера попала в точку. Сейчас живот Инны все больше напоминал арбуз.
НАЧАЛО — ЗДЕСЬ
Инна созвонилась с врачом из этого городка, собственно к которой она и приехала – Жанной Викторовной, и направилась в женскую консультацию в назначенное той время.
Жанна приняла ее хорошо, не выделяя из остальных, пригласила в кабинет … опрос, осмотр, назначение.
Поговорили о родах, предложила подумать о кесаревом.
А потом … выпроводила по каким-то делам присутствующую на приеме медсестру.
– Я так понимаю, случай у вас особый.
– Да, и я приехала к Вам издалека именно поэтому.
– Обследуемся. Но, судя по узи, – она опустила голову, внимательно смотрела результаты, – Все хорошо у Вас и у ребенка. Ребенок развивается нормально. Пол Вам не говорю? – врач подняла глаза.
– Нет, пожалуйста…, – Инна даже испугалась.
– Думаю, проблем не будет. И пара, которая возьмёт ребенка, конечно, захочет Вас отблагодарить. Вы же снимаете жилье?
– Нет-нет. Все, о чем я прошу – это, чтоб ребенок был устроен в семью. В хорошую семью.
– Зря. Не отказывайтесь. Если все срастётся, те, о ком я говорю, обеспеченные вполне. Им за сорок, муж – начальник производства. Женщина – сама врач. Подумайте.
– Это хорошо, – Инна выдохнула, но что-то кольнуло.
Теперь, из виртуальных и предполагаемых, родители ее ребенка становились реальными. Они ждут, живут, существуют…
– Хорошо, но денег я не возьму вообще. Все, что прошу – помочь родить и ….
– Об этом не волнуйтесь. Если кесарево – уснете, проснетесь, придёте в себя, дня через три – выпишем, подпишете документы и отправитесь домой. И день мы назначим сами. Не волнуйтесь, все хорошо будет. Если потребуется, оформим простой больничный и другие необходимые документы. Скоро и забудете. А пока...
А пока надо было пройти ряд обследований.
Именно это Инна и хотела услышать все последние дни. Именно это.
Уснуть, проснуться, и все позади … Все позади.
Ради этого она могла обойти сотни врачей, провести кучу обследований. Тем более это все, чем предстояло ей заниматься здесь. А она совсем не привыкла сидеть, сложа руки. Так даже лучше – скорее пройдет время.
После посещения врача она не могла идти на квартиру, охватывало какое-то волнение. Нужно было успокоиться. И Инна, выйдя из автобуса, направилась в парк.
Осень длилась как путь с крутыми заворотами. То дождь и серость, то солнце и краски, то мороз и снежок. Сегодня стоял солнечный день, и парк манил.
Инна ступала по опавшим листьям и думала о своем. Ведь все хорошо. Может даже лучше, чем она предполагала. И врач ей понравилась, и семья… Хотелось верить.
Но как согнать с себя эту боль оттого, что она собирается сделать?
У неё есть дочка. Надо думать о ней. Совершенно странно для Леры будет узнать такое о матери. И вообще, осуждать её могут только те, кто попадал в такие ситуации, остальные – не имеют права.
Она забудет, забудет, и не будет даже думать об этом этапе своей жизни. Ну, не потянуть ей ребенка. Нет, не потянуть … Да и репутация.
Мы все живем в культуре упаковки, – вспомнила она.
И хватит думать об этом! Хватит… Инна решила, что надо зайти в книжный и купить себе пару хороших книг. Это отвлечет…
Вдали, в самом укромном углу парка на спуске к реке, она заметила старую беседку. Ноги сами повернули туда. Но, когда подошла поближе, заметила, что там уже сидит пожилая женщина в бежевом берете и таком же пальто.
Это было некое уединение, и Инна не решилась его нарушать, она прошла мимо. Прогулялась по берегу.
За небольшой речкой, протекающей в спадающих на неё обнаженных ветвях ивы, стояли деревянные дома. Они как будто поклонились реке. С этой стороны у многих домов были посажены цветы – палисадники. Странно. Обычно цветы сажают с лицевой стороны. Но видимо именно потому, что эти старые дома и постройки видны из парка, хозяева так приукрасили их.
И было что-то щемящее в этой картине.
И вдруг в одном дворе Инна заметила девочку лет четырех. Девочка тоже увидела ее, прилипла к сетке забора и помахала ей рукой. Инна ответила – улыбнулась и тоже помахала. А потом девочка приоткрыла калитку, спустилась на мостки, взяла палочку и стала рисовать круги на воде. Эти круги расходились по реке. Девочку позвала мать, и она убежала.
Инна возвращалась по той же тропе. Женщина в бежевом ещё была здесь, она стояла у беседки, держась за перила одной рукой и опираясь на клюку – другой.
– Хорошо сегодня, правда? – начала разговор она первая.
– Очень! – обернулась Инна.
– Я каждый день сюда прихожу, не глядя на погоду. Иногда от дождя прячусь. Речка урчит, дождь шумит, а я дремлю, – улыбнулась женщина.
– Наверное, живёте недалеко?
– Да, тут рядом. Я недавно здесь живу. Мы из Останина переехали. Знаете где это?
– Нет, я, вообще, не местная.
– А … Тогда Вам тем более должен понравится этот парк. Местные привыкли, многие и не замечают.
И она процитировала:
– Тишина, покой и вечность успокаивают душу. Пламя осени беспечной морось призрачная тушит … Приходите сюда ещё, я дарю Вам соседнее место в этой беседке, – улыбнулась женщина и, попрощавшись, медленно пошла по парковой дорожке, опираясь на клюку.
И Инна с удовольствием этот подарок приняла. Она сидела тут долго, и ей даже показалось, что дремота этой старушки ей передалась. Так спокойно вдруг стало на душе, что Инна тут задержалась и решила прийти и завтра.
Вечером звонила Лера.
– Мамуль, ты как? Курортный роман-то уже закрутила?
– Ох, Лерка! Какой роман! Лучше расскажи, как твое здоровье? Волнуюсь…
И Лера затараторила ответом – критикой назначений и умными медицинскими рассуждениями. Казалось, дочь о течении беременности, сути анализов и внутриутробном развитии плода знает все гораздо лучше, чем ее врачи.
Лерка – она такая. Инна ей доверяла. Лерка наслаждалась беременностью. Ведь так и должно быть – беременностью надо наслаждаться.
Хотя, в отличии от матери, первые месяцы беременности у дочки были очень тяжёлыми – токсикоз. Она не вылезала из больничных.
А вот Инна и не заметила … Может потому и не заметила токсикоза, что не думала о беременности никак.
Только потом уж вспомнила, что лёгкое расстройство желудка – да, было, и слабость была, головокружение. Она восприняла это как весеннее недомогание, связанное с переутомлением и простудой, или как климакс.
Весна была суетной. Не до того было.
На завтра опять были запланированы анализы. Инна столкнулась со всеми прелестями провинциального обследования. Пришлось опять идти к Жанне, потому что начались проблемы. Жанна опять намекала на финансовую помощь, Инна опять отказывалась.
У Инны не было прописки, полис обязательного медицинского страхования почему-то не годился, на некоторые обследования надо было записываться за две недели, прибегая в больницу в семь утра.
Инна сидела в очередях наравне со всеми. Наслушалась чудовищных историй, как будто здесь в очереди проходило соревнование – у кого диагноз страшнее.
Но сразу после поликлиники ноги сами направлялись в парк, и сразу туда – в беседку.
Женщина в бежевом берете была на месте.
– Здравствуйте! Так и знала, что Вы вернётесь сюда, – встретила она Инну.
– Здравствуйте! – Инна присела рядом, – Да, принимаю Ваш подарок – соседнее место.
Она устала от гула поликлиники, медицинской суеты и беспорядочности больничных правил.
– Вот и хорошо, подарки дарить всегда приятно.
– И сегодня погода радует.
– Да, только ветерок лёгкий.
Они говорили о природе, о погоде, об этом городке, о людях. Инна пожаловалась на больничные очереди.
– А я в Останино рожала, – Инна немного удивилась, как легко женщина определила её состояние, она надеялась, что пуховик живот скрывает, – И дочка моя, представляете, из Москвы дважды приезжала рожать именно туда. Там старый роддом отреставрировали. Первого она там родила, вот и за вторым туда приехала.
– У вас внуки?
– Да, взрослые уж… Это от дочки. А у сына – дочь, внучка, значит. Правда, живёт далеко, я ее и не видела уже лет пятнадцать.
– Не общаетесь?
– Нет. Сын разошелся уж давно. Я-то б с радостью…за счастье б. Но ведь не станешь навязываться. Постаралась поначалу, вижу – не хотят они, так что ж…
– Очень жаль. А у моей дочки нет бабушек. Я ее одна вырастила. Тоже рано разошлась…
– Дочь – это комплимент женщине от Бога. А сейчас кого ждёте?
– Я? А… Не знаю, решила – пусть сюрприз, – Инна немного растерялась.
И собеседница посмотрела на неё внимательней.
– Меня Клавдия Васильевна зовут, а Вас?
– Инна.
– Очень приятно, Инна. Вам идёт беременность.
– Мне сорок шестой год, поздновато украшать себя этим …
– Беременность всех молодит. Я думала, Вы – моложе.
Инна понимала мимолетность встречи и сейчас была почти откровенна.
– Представляете, моя дочь тоже скоро станет матерью.
– Ох, это так удачно. Дети будут расти вместе.
И Клавдия Васильевна опять обратила внимание, что лицо новой знакомой изменилось – тень печали легла на него. Ветерок легко поднимал мягкие волосы молодой собеседницы, она смотрела вдаль. Что-то тяжёлое было на душе у этой женщины, и она осторожно спросила:
– Инна, с Вашим ребенком все в порядке?
Инна очнулась.
– Что? Да! Да, конечно. Говорят – все хорошо. И мне кажется, что все нормально.
– Уфф, а то смотрю – грустинка у Вас в глазах. Уж, простите, если сую нос не в свое дело…
– Нет-нет, все хорошо. Вы знаете, у меня в этом городе… В общем, я с удовольствием пообщаюсь с Вами, если Вы не против. Я приду сюда и завтра, завтра суббота – у меня выходной от дел больничных.
– Вот и отлично, буду ждать Вас. Я тут примерно с полодиннадцатого. И тоже рада, что будет с кем поговорить.
***
Книга не пошла. Как Инна ни старалась зацепиться за сюжет, ничего не выходило. Не покидала тревожность. Может сказать об этом Жанне Викторовне, пропишет успокоительные. А то и ночами спится плохо…
Всю ночь бушевал ветер. Так и не пришел слесарь. Слышно было, как вода капала из душа. Инну это раздражало, она скучала по дому, по дочке и даже по зятю.
Скучала по работе, хоть и уставала там, и коллектив был не всегда дружен, и она всегда мечтала отдохнуть. А сейчас заглядывала на сайт колледжа, выискивала новости.
Та жизнь казалась настоящей, правильной, а то, что происходит с ней сейчас больше походило на дурной сон. Смятение и растерянность овладевали ей, когда оставалась она одна. Спасал телефон. Она переписывалась с коллегами и Лерой. Общалась и с Олегом – зятем.
***
В субботу лил дождь. Инна не рассчитывала увидеть Клавдию Васильевну, но, оказалось, зря. В дождевике поверх одежды и с теплым пледом для них обеих, она уже ждала ее в беседке.
– Вы не промокли тут?
– Ну, кто-то мокнет, а кто-то наслаждается дождем. Я отношусь ко вторым, – сразу ответила Клавдия Васильевна, – И знаете, шум дождя на реке – самый романтичный звук в мире?
– Возможно, Клавдия Васильевна, но скорее весенний, летний, а сейчас – бррр. Может пойдем в кафе? Я видела уютное местечко тут на площади. Я угощаю.
– Давайте ещё немного посидим, если вы не замерзли.
Сегодня больше говорила Инна. Рассказывала о своем колледже, рассуждала о проблемах в образовании, вспоминала истории студентов.
– Скучаете Вы по работе, Инночка.
– Да. Как не скучать? Я там давно… , – и добавила с грустью, – К тому же, мою кандидатуру, похоже, утверждают на должность директора. Вот так.
Клавдия Васильевна повернула к ней голову. Капюшон прозрачного дождевика помешал, и она аккуратно сняла его.
– Ох, Инночка …, – сказала, глубоко вздохнув.
Это была не похвала, скорее, сочувствие. Инна не поняла вздоха, но на каком-то интуитивном уровне почувствовала, что они с собеседнице на одной волне, и та понимает её состояние.
Это приятно было. Общение было лёгким, потому что Клавдия не спрашивала то, что не нужно спрашивать, не лезла в душу, но она, как камертон – сочувствовала. Или это казалось Инне.
– Я, пожалуй, и правда пойду сегодня пораньше. Прохладно.
– Я провожу Вас, у меня большой зонт, – предложила Инна.
Но не успели они сделать и пары шагов, как Клавдия Васильевна вдруг начала заваливаться на перила. Инна поддержала, но женщина уселась на мокрый пол беседки.
– Что с Вами? Что? – Инна испугалась.
– Сашу, Саше позвони…, – старушка подавала ей сумку.
– Надо скорую!
– Нет-нет! Не надо, Сашу и таблетку, – шептала Клавдия.
Инна пошарила в сумке знакомой, нашла таблетки, положила Клавдии прямо в рот и судорожно начала искать телефон Саши.
«Саша» – значилось в списке. Инна набрала.
– Алло, мам. Мама…
– Это не мама. Саша, она тут упала в парке.
– В беседке? – сразу определилил собеседник.
– Да!
Слышно было, что что-то упало, быстрые шаги. Саша явно спешил.
– Вы таблетку ей дайте, в сумке…
– Дала, – Инна смотрела на Клавдию, та тянула руку к трубке, и она отдала телефон.
– Саша, не спеши. Голова чего-то… Вот и все… Закружилась просто. Уже лучше.
Инна помогла пересесть на скамью, закутала старушку пледом.
– Простите, Инночка! Напугала Вас, дура старая. А Вам ведь совсем нельзя волноваться. Идите домой, Саша сейчас приедет.
– Неужели Вы думаете, что я оставлю Вас тут одну? Помолчите лучше, Вам тяжело говорить. И я бы вызвала все же скорую…
– Нет-нет. У меня бывает такое… Не думала, что и сегодня …
Прошло минут пятнадцать и намокая под дождем в куртке нараспашку бегом по тропинке примчался мужчина лет пятидесяти. Высокий лоб, лёгкая небритость и седина. Под курткой – спецодежда.
– Уф, мама! Эх! Ты … – махнул ладонью в осуждение, – До машины дойдешь? Или…
– Конечно, дойду, и не ворчи, пожалуйста, – строго пробурчала Клавдия Васильевна.
– Здравствуйте, спасибо Вам! – наконец, он обратил внимание на Инну, – Поедемте, я подвезу.
– Нет, нет. Я тут рядом живу.
– Я не очень испугала Вас, Инночка? Проводите меня до машины, пожалуйста.
Клавдия Васильевна взяла под руки их обоих, сын нес её сумку и клюку.
– Вот, Саша, если б не Инна …
– Мам, нет слов. Вернее есть, но я их сдерживаю из последних сил!
– Ладно, ладно…тихо, тихо…
Она усаживалась в машину и обещала, что завтра придет.
Но не пришла ни завтра, ни через день, ни через неделю. Инна приходила и сидела в беседке одна. Жаль, что не обменялись они телефонами, узнать бы хоть о самочувствии. Неужели, разболелась? Вероятно, так и есть.
А потом и у Инны вдруг начались боли внизу живота, и Жанна положила ее на сохранение.
В больнице, среди молоденьких беременных, разговаривающих исключительно о проблемах беременности и будущих детях, лежать было ещё тяжелее, чем дома. Через неделю Инна выпросилась «на свободу».
– Инна Евгеньевна, Вы ж понимаете всю ответственность? Теперь уже и мою, – ведь мы обнадежили людей, и они ждут. Прошу – берегите себя и плод.
Жанна Викторовна говорила спокойно, тактично, но в голосе уже звенело железо. И от этого Инне становилось ещё страшнее.
Она начала оглядываться на улице и, почему-то, обманула с адресом съемной квартиры.
Что за чудачества…
В первый же день «свободы» направилась в парк, и уже издали узнала Александра. Он задумчиво ходил по берегу реки, засунув руки в карманы куртки. Увидев ее, всплеснул руками и пошел навстречу.
– Где Вы были? Я тут почти каждый день мёрзну, жду Вас, – хоть слова и с претензией, но голос мягкий.
– Я в больнице лежала, – сказала, как есть.
– Да? – он посмотрел на её огромный уже живот, который не в силах скрыть ни один оверсайз, – А, понятно… Мама Вас очень хочет найти. Переживает. Поехали?
– Куда?
– Как куда, к нам, конечно. Она уже не сможет сюда прийти. Вы не знали, что она очень больна?
– Я? Нет. Наоборот, она была столь позитивна.
– Она такая. Никому не хочет казаться несчастной или больной. Но … В общем, поехали, Инна. Вы сами все поймёте.
И она поняла. В уютной квартире со множеством книг на светлых простынях Клавдия Васильевна лежала под капельницей. Повернула к ней голову и улыбнулась. Черные подглазины окаймляли добрейшие её глаза.
– Инночка! – почти прошептала, – Вы пришли? А я вот … Не могу дойти до парка совсем. Подрасклеилась.
Инна присела рядом, взяла старушку за худую, морщинистую, но такую мягкую руку.
– Я так рада, что Вы … что я нашла Вас. Я так ждала, – сейчас у Инны стоял ком в горле.
– Инна, я хотела Вам сказать … В общем, я хотела Вас попросить … Наверное, я опять сую нос в Ваши дела ….
– Суйте, Клавдия Васильевна, пожалуйста, суйте. Мне так надо, чтоб хоть кто-то совал нос сейчас в мои дела, – Инна втянула воздух носом.
– Вы ж не просто так в нашем городе, да? – Инна кивнула, – Инна, Вы можете совершить непоправимое. Это так легко. Очень легко. А вот жить потом будет тяжело невероятно.
Ответом ей был судорожный всхлип начинающихся рыданий.
Все, что Инна сдерживала в себе последние месяцы, вырвалось сейчас наружу. Она приложила руку Клавдии Васильевны к щеке и горько заплакала.
Александр прибежал, услышав Иннин плач, хотел было начать успокаивать, но мать махнула ему рукой – пусть, мол, поплачет …
Уходя, она оставила обещание Клавдии Васильевне – подумать. Обменялись телефонами.
Пришла сиделка, и Александр предложил Инну отвезти. Она согласилась.
– Та Вы не из-за матери плакали? – спросил Саша уже в машине.
– Нет, что Вы… Я не стала бы. Просто Ваша мама, она … понимаете … Это, наверное, я скучаю по своей. Моя – давно умерла.
Александр помолчал.
– А я никак не могу представить, как буду без неё…, – он смотрел на дорогу, но мыслями ушёл в себя.
– Пусть Бог даст Вам силы. И ей, – она помолчала, – И мне…
– Что-то с Вашим ребенком? Простите….
– Нет, с ним все в порядке.
– С Вашим здоровьем?
– Нет, и с ним все более-менее.
– Близкие в беде? Простите, что вытягиваю, я просто хочу понять… Если не хотите, не отвечайте.
Инна подумала. Ведь так и есть.
– Да! Именно так. Очень близкий один человек в беде.
– А я могу Вам чем-нибудь помочь?
– Нет, только я одна могу ему помочь…
Они помолчали, а потом Инна вдруг вспомнила.
– Александр, а мне тоже нужна мужская помощь. У меня квартира съёмная, душ течет, не работает…Я уже ночами спать из-за него не могу, кладу его в ванную. А хозяйка не шевелится…. Может…
– Нет проблем. Сейчас можно заглянуть?
Они поднялись в квартиру Инны. Александр что-то перекрыл, и на завтра обещал приехать с новым купленным душем и смесителем.
Хоть что-то радовало в этот день.
Конечно, здесь ей осталось жить недолго, конечно, денег будет жаль. Но если она хоть несколько раз искупается не из ковшика, а под нормальным душем, то испытает хоть какое-то наслаждение.
Александр позвонил утром, он уже все купил. Инна встретила его в халате, с распущенными волосами. Кому интересна толстая беременная тетка в годах на последнем сроке?
– Красивые у Вас какие волосы, – вдруг услышала и застеснялась своей распущенности.
Зашла в комнату, пока возился он в ванной, натянула широкую кофту и лосины, убрала волосы.
– Может чаю?
Они пили чай и говорили о книгах. Наперебой говорили, даже поспорили, полезли в интернет, уселись на диван, положив телефон Инны на её живот – решали, кто прав в споре. И Александр победил.
– Так откуда Вы, Инна? И почему здесь? Одна…
– Так вышло…
– Ох, я такой любопытный. Простите. Мне пора.
Значит, Клавдия Васильевна не выдала сыну её тайну. И хорошо.
***
Утро следующего дня ничего не предвещало. День как день. До родов ещё почти две недели. Она сходила в магазин и аптеку, тяжело уже дыша, поднялась на этаж. Разобрала пакеты, поготовила, пообедала и решила больше никуда не ходить.
Улеглась на диван с телефоном. Поговорила с дочкой, позвонила Клавдии Васильевне, поговорили немного.
И тут опять раздался звонок от Леры.
– Мам, скажи, а ты где?
– Как где? В Сочи. Ты же знаешь.
Инна вскочила, уселась, широко расставив ноги.
– А мы тут… В общем, твой телефон находится в Архангельской области, мам. Это как?
– Что? Мой телефон со мной, Лер.
Трубку взял зять.
– Инна Евгеньевна, Лера тут паникует. Она что-то заподозрила. Мы проверили, а Вы и правда не на море совсем. Ей нельзя волноваться, Вы ж помните…
– Конечно, помню. Пусть и не волнуется. Я вот тут, на море. А у вас какая-то ошибка. И у меня все прекрасно.
Инна ещё минут десять упорно врала дочери. Утверждала, что их программа ошибается и местонахождение её близ Сочи.
Она разнервничалась, выпила чаю. Это не помогло.
Как это? По телефону можно выследить человека. Дожили!
Инна встала под душ. Вода лилась на арбуз-живот и в ванную. Живот вдруг заходил ходуном, ног своих Инна уже не видела. Плод крупный, – говорила Жанна. Ну, крупный и крупный, – думала Инна. Кесарево же, вытянут.
А вот сейчас впервые она положила руки себе на живот с целью услышать ребенка. Струи душа били по рукам, а изнутри по рукам пинали маленькие ножки. Она сложила ладони так, что между ними и животом набралась вода. И тут ребенок начал пинать именно туда, и вода … вода от его пяточек пошла кругами, зашевелилась.
Он … Он сам делает маленькие волны. Он уже может делать волны, он играет, он живёт. Он чувствует … Как та девочка у реки.
Из ванной вышла распаренная. Переборщила с новым душем, не хотелось выходить, а колонку сделала горячевато.
Инна прилегла. Все мысли о том, что почувствовала сейчас. Столько месяцев она от себя гнала эти мысли, а тут …
Может это знак?
И тут резкая боль протянула под животом. Инна согнулась, ухватившись за место боли.
Неужели началось…
И вдруг стало страшно. Страшно не от боли, и не от предстоящих родов.
Просто казалось, что стоит кто-то за окном и ждёт, когда отделится от неё ребенок, чтоб забрать, отнять у неё.
Инна в панике начала собираться в роддом. Так, сумка давно готова. Боль простреливала…
Такси!
– Куда поедете?
– В роддом… Только быстрее, пожалуйста.
– Девушка, может Вам скорую прислать?
– Не-ет! – заорала в трубку, и спокойнее добавила, – Мне такси, пожалуйста.
По телефону можно выследить человека, а значит…
***
– Саша, я волнуюсь.
– Что такое, мам?
– Саш, Инна не берет трубку. Весь день звоню, не берет.
– И я тоже ей звонил. И тоже не дозвонился. Я съезжу, или вообще прогуляюсь лучше… Не волнуйся, найду.
Он долго звонил в дверь Инны, а потом все же вернулся за машиной и отправился в роддом. Ему объявили, что такой роженицы у них нет, направили в женское отделение больницы – ответ тот же.
Пробежал по парку, заглянул в магазин и опять пошёл в квартиру к Инне. Может вернулась?
Перепуганная семейная пара высунулась из квартиры:
– Вы что творите?!
Мужик ломал плечом дверь соседней квартиры.
– Простите, там может человеку плохо. Телефон там, внутри. И никто не отвечает.
И он опять навалился на дверь.
– Да погоди ты! Сейчас ломик принесу.
Вместе с соседом справились. Замок поддался, дверь была старая. Но в квартире нашли лишь телефон. Инны там не было.
И буквально только Александр взял его в руки, как он зазвонил.
– Алло!
– Кто это? – девичий голос на том конце.
– Это … Вы, наверное, дочка Инны?
– Да. А Вы кто? Где мама? – Лера волновалась.
– Понимаете, мы не можем ее найти. Пропала…
– Что? Кто не может найти? Куда….
В трубке мужской голос.
– Да что у Вас там творится в конце концов! У меня жена беременна, а тут!
– Вы муж Инны?
– Нет, я зять Инны, муж ее дочери. А Вы кто?
– Её дочь тоже беременна?
– Что значит тоже!? А кто ещё беременный? Может Вы? – Олег нервничал.
– Подождите. Я – нет. Я – мужчина. А вот Инна – да.
– Что да? – Олег вообще запутался.
– Инна ждёт ребенка, и она куда-то пропала.
И опять девичий голос:
– Мама беременна? От Вас?
– Нет… вроде, нет. Я, кажется, начинаю все понимать.
– Господи, объясните Вы все нам нормально, иначе я сейчас рожу, а…. Мама же в Сочи…. Или нет?
Они долго ещё объяснялись. Александр назвал им точный адрес и, наконец, все совпало, соотнеслось в пространстве. Да, именно это местонахождение показывала им программа.
Но где же Инну искать теперь?
Александр вернулся домой. Рассказал матери о пропаже. Утром собирался ехать в полицейский участок.
Позвонили Лера и Олег, они вылетали сегодня же – взяли билеты на самолёт.
***
Нет, нет, у меня же еще две недели. Тихо постанывая, Инна все же дотерпела до роддома. Водителя такси испугать не хотела.
Вышла сама, поплелась на крыльцо родильного дома. Очень хотелось в туалет.
В приемном Инна часто задышала, испарина выступила на лице, она знала, что сейчас накатит новая волна боли. Санитарка суетилась, уговаривала потерпеть.
Сквозь боль и темноту в глазах Инна пыталась выдавить из себя несколько слов, объяснить, что медицинские документы её пока отсутствуют, что ее прихватило в дороге. Но через стиснутые зубы не вырвалось ни одного слова. Только между схватками удалось объясниться уже тогда, когда подняли её на второй этаж.
А потом начались провалы и пропуски в сознании: черные ямы, заполненные болью.
Врач ощупывала ее живот, её заставляли залесть на высокий стол.
Это что? Неужели роды? Нет, сначала надо … много чего…
Ее опять и опять обволакивало болью, она тихо стонала, раскачивалась, сидя на родовом столе, ожидая облегчения.
И тут перед ней выросло лицо. Широкое, скорее татарское.
– Тебя как звать, милыя?
– Инна…– выдавила она.
– А я теть Таня. Давай-ка, ляжь. Я спинку давай поглажу. Вот так. А ноженьки сюда. Упирайся… И слушайся, девочка, слушайся врача. Её Светлана Ивановна звать. Хороошая! Вот руку Вике дай. А я глажу-глажу. Больно, знаю…
Больше Инна не спускала с этой женщины глаз. Как только она отходила, Инна паниковала. А потом ловила её глазами и смотрела с надеждой. Ангел явился.
– Мне почти сорок шесть, мне кесарево, может?
– Та… Ты – молодец. И сама справишься. Все ж хорошо идёт. Родим,– тетя Таня подбадривала, а Инна верила. Так надо было сейчас кому-то верить.
Она промакивала ей лоб марлей, подносила ватку с остро бьющим запахом нашатыря.
Время для Инны уже не существовало, она не понимала, что с ней делают. Но перед самым окончанием вдруг наступила радость. Она поняла, что она просто рожает, как рожают все женщины.
Потрясенное моральной болью сознание уже готовилось к перелому. Мир вокруг был хорош, хоть и видела она сейчас лишь белый потолок с лампами. Эта тетя Таня, врач, акушерка, все они – прекрасны.
И она хотела соответствовать этому миру. Она старалась.
Миг, освобождение от боли…. детский тонкий крик …
– Дайте мне, мне дайте … Ну, дайте же!
Ребенка поднесла тетя Таня.
– Крупная девочка. Ох, крупная. Смотри.
– Дайте, – девочку положили на грудь, – Тетя Тань, это моя девочка, хорошо? Только моя. Это Клава. Запомните – Клава. Это моя девочка, – женщина шептала.
И тетя Таня заметила – эта роженица смотрела на ребенка так странно, совсем не так как смотрят другие только родившие. Она смотрела на дочку, как на спасительную соломинку, с каким-то удивлением и страхом, высоко подняв брови, сдерживая дыхание, боясь спугнуть этот момент.
А потом требовала, чтоб дочку положили рядом с ней, как будто очень боялась её потерять.
***
Ночью Клавдия Васильевна разбудила сына.
– Саш, поезжай утром в Останино. Возможно, Инна там. В том роддоме.
– Ты что! Зачем ей туда? На такую даль …
– Не надо в полицию, сначала в Останино съезди. Проверь… И ещё, Саш. Присмотрись к ней, такая славная она…
Он не верил, что найдет её в родном своем поселке, откуда уехали они давненько. Ехал, просто, потому что надо же что-то делать. Эта женщина не выходила у него из головы. Она такая потерянная, но такая сильная.
Когда понял он, что скрывала она беременность от близких, прочувствовал её ещё больше. Сейчас так хотелось её защищать. Но сначала требовалось – найти.
И он нашел ее именно там. Да ещё и уже родившую девочку почти четырех килограмм.
Но в регистратуре попалась въедливая тётенька. Когда он представился мужем, она затребовала медицинские документы жены. Сказала, что находятся они в роддоме Р., со слов его жены. И он поехал назад, предупредив мать по телефону.
В их роддоме документы вынесла ему миловидная врач. Отдала спокойно, сказала, что тоже переживала и звонила Инне. Потом она было уже ушла, но вернулась и потихоньку сказала Александру:
– И передайте, пожалуйста, Инне от меня поздравления с рождением ребенка. Зря она уехала, у нас условия получше. И ведь если бы сама не захотела, никто б ей здесь и не помешал ребенка забрать. Мы ж не звери. Я очень рада за неё. Передайте.
И вот теперь у Александра все встало на свои места. Мать, наверняка, все знала. Но она такая…
Через пару часов приезжала дочка Инны и он отправился в аэропорт. Путь был неблизкий.
***
Ночь Инна промаялась. Все же были разрывы. А утром уже кормила малышку, молоко у нее появилось быстрее, чем у молоденькой соседки. Почти весь день она спала, с перерывами на кормление и перекус.
Не было никаких сомнений, что поступила так, как надо. Она обязательно потом позвонит Жанне – извинится. Так жаль ту семейную пару…
Будут проблемы и у нее, конечно, будут. Куда теперь без них! Но вот теперь, по-ходу, и будут эти проблемы решаться!
– Кто тут Инна Евгеньевна…?
– Это я, – Инна обернулась.
– К Вам приехали, но только к окну. Карантин у нас.
– Кто?
– Вроде муж и дети. К окну подойдите… И вот, они Вам телефон передали и пакет с фруктами.
Вероятно, это ошибка. Инна медленно и аккуратно подошла к окну.
– Ох! – выдохнула
За окном лежал снег, свежей белизной покрылись деревья и крыши домов, трава и асфальт. И посреди этого белого пространства стояли Лера, Олег и Александр.
Лера помахала рукой, а потом уткнулась в плечо Олегу, плакала с улыбкой.
Александр тряс цветами и разводил руками. Олег не знал, как себя вести, и поэтому смотрел то на Инну, помахивая рукой, то по сторонам.
Инна вздрогнула, зазвонил телефон у неё в руках.
– Мам, мам! Как ты нас испугала.
– Как ты себя чувствуешь, Лера?
– Нормально, только вот плачу…но это от счастья, мам. Ты нашлась, и сестричка – у меня, – Лера шмыгала носом, – Мам, я все придумала, ты иди на свою должность, а я с двоими могу…
– Ой, Лера, спасибо! Но сейчас думай о себе, пожалуйста. Вы не замерзли там? Снег…
– Нет, тепло тут, хоть и снег.
– Прости меня, Лера!
– Да что ты, мама! Я так люблю тебя и так за тебя волновалась. Расскажешь потом все подробности, ладно….
Олег поздравил с рождением дочери.
– Олег, я сейчас передам Вам ключи от моей квартиры. Остановитесь там.
– Не надо ключи, Александр там сломал замок, – Олег немного отошёл от Саши и Леры.
– Что? Зачем?
– За Вас переживал, Инна Евгеньевна.
– И как же…
– Да там уже новый замок, там сосед … В общем, все хорошо. И ключи от квартиры уже у меня.
Трубку взял Александр.
– Ну, Вы и спрятались, еле отыскали Вас, Инна! Поздравляю, – он помахал букетом, – Цветы нельзя, сказали. А да, – вспомнил, – мама Вам поздравление передает.
– И ей спасибо. Саш, я так ей благодарна… Если б не она, я не знаю…
– Не надо об этом, Ин. Все позади.
– Нет, Саш. Я так хотела, чтоб всё было позади, но теперь я точно знаю – все впереди и у меня, и у дочки, и у всех нас.
– А мне в последнее время также казалось, что позади все. А теперь, как и Вам…может и у меня есть надежда, что все впереди?
– Конечно есть. Конечно. И ещё, маме передайте – я дочку Клавдией назвала.
Александр опустил руку с букетом, замолчал. Потом тихо произнес:
– Спасибо, Ин, тебе. Мама … она будет счастлива.
– Я тоже счастлива, Александр. Вот теперь я счастлива!
*****
Для справки: ежегодно в России более двух тысяч матерей отказываются от своих детей.
Автор Рассеянный хореограф.
